Вечные Объятия

Антон S.A

Вечные Объятия

"Карты знают не все дороги. Некоторые ведут только в одну сторону."

Вечные Объятия

"Они парили в немом крике, вырисовывая узор из агонии и восторга на полотне небытия."

Солнце уже клонилось к вершинам сосен, отбрасывая длинные, косые тени, когда шестеро туристов – Дмитрий, Лена, Саша, Андрей, Ольга и Кирилл – вышли на неожиданную прогалину. Они шли целый день по, казалось бы, бескрайнему, но знакомому по картам лесу, ориентируясь на старую тропу и GPS. Усталость приятно ломила мышцы, воздух пах смолой и прелой листвой, а впереди ждала обещанная картой удобная поляна для ночлега.

Вместо поляны их встретило зрелище, от которого веселая болтовня смолкла разом.

Перед ними, словно провалившись сквозь время, лежала деревня.

Но какая!

Не уютный привал, а скопище ветхих скелетов былой жизни. Дома стояли покосившиеся, будто под тяжестью веков или отчаянного ветра, который давно перестал тут дуть. Стены, сложенные из почерневших бревен, просели, местами обвалились, обнажая пустоту внутри. Оконные проемы зияли темными, слепыми провалами, словно выбитые зубы. Соломенные крыши давно превратились в жалкие, истлевшие клочья, кое-где проглядывали искривленные стропила, похожие на ребра гигантского доисторического зверя. Тишина висела над этим местом не просто лесная, а гнетущая, абсолютная, словно сама земля впитала все звуки.

Лена первая нарушила оцепенение, ее голос прозвучал неестественно громко в этой тишине: "Что это…? Где мы?" Дима, обычно первым рвущийся вперед, невольно сделал шаг назад, наткнувшись на корявый пень. "Деревня какая-то… Заброшенная", – пробормотал он, щурясь в сумрак между избами.

"Но… этого не может быть!" Саша уже лихорадочно рылся в рюкзаке, доставая сложенную карту и смартфон с включенным навигатором. "Смотрите! Вот наш маршрут! Вот лес, вот речка… А этого – нет! Ни на бумажной, ни на электронной!" Он тыкал пальцем в чистый, зеленый участок карты, где по всем законам логики должен был шуметь только вековой лес. На экране телефона упрямо светилась их текущая точка – посреди сплошной зеленой зоны, без малейшего намека на человеческое поселение.

Тревога, холодная и липкая, сменила первоначальное изумление. Она поползла по коже, заставляя невольно оглядываться на темные провалы окон, на скрипящие на ветру остатки ворот. Недоумение витало в воздухе плотнее вечернего тумана: как целая деревня могла просто… исчезнуть с карт? Или, что еще страшнее, существовать там, где ее быть не должно? Шестеро друзей стояли на краю забытого мира, чувствуя, как надежная реальность карт и маршрутов трещит по швам, а впереди, под сенью покосившихся крыш и вековых деревьев, их ждет только непроглядная тьма и немой вопрос брошенных стен.

Тишину, натянутую как струна, разрезал голос Димы. Он встряхнулся, словно сбрасывая с себя оцепенение, и сделал шаг вперед, к первой покосившейся избе. Его движение было резким, почти вызывающим.

"Стоять тут и трястись? Бессмысленно!" – он махнул рукой в сторону зловещей тишины деревни. "Карты врут – ну и черт с ними! Значит, карты старые или глюк у Сашиного навигатора. Видите?" – он указал на едва заметную тропинку, петляющую между домами и теряющуюся в сумраке дальнего конца деревни. – "Она идет туда же, куда и наша. Значит, просто проходим насквозь. Через полчаса, максимум, будем на той поляне, что на карте. Там и костер разведем, и ужин. Все просто!"

Его уверенность была заразительна, но лишь отчасти. Андрей, обычно солидарный с Димой, на этот раз лишь неуверенно крякнул: "Ну… логично. Зачем тут торчать?" Он поправил рюкзак, готовясь идти за другом.

Но Лена резко схватила Диму за рукав куртки. Ее глаза, широко раскрытые, блестели в сгущающихся сумерках не возбуждением, а страхом. "Дим, подожди! Ты не чувствуешь? Это место… оно неправильное. Как оно могло исчезнуть со всех карт? И почему оно такое… мертвое? Словно все ушли в один момент и больше никто не ступал." Она обвела взглядом зияющие черные окна, скрипящие на слабом ветру остатки дверей. "А если там… кто-то есть? Или… что-то?"

Ее слова, высказанные вслух то, о чем все невольно думали, вызвали новый прилив тревоги. Ольга, стоявшая чуть позади, невольно прижалась к плечу Кирилла. "Лена права, Дим. Это не просто заброшенная деревня. Это… как ловушка. Темнеет. Мы не знаем, что там, в конце этой тропинки. Может, лучше вернуться? Обойти это место стороной, пока еще видно?"

Саша, все еще сжимавший в руках карту и смартфон с упрямо "пустым" экраном, мрачно добавил: "Обойти? А куда, Оль? Мы точно в центре зеленой зоны! Идти вперед через это… – он кивнул на деревню, – или вдоль – но вдоль может быть болото или овраг, которых тоже нет на карте! Все варианты – дерьмо." Его голос дрожал от смеси злости и беспомощности.

Кирилл, самый молчаливый и наблюдательный, до сих пор не отрывал взгляда от дальнего конца деревни, где темнел силуэт чего-то более крупного – может, полуразрушенной часовенки или бывшего амбара. "Слушайте," – его тихий голос заставил всех замолчать. – "А ветер? Вы слышите ветер в лесу? Шумит. А здесь?" Он сделал паузу, давая всем ощутить ту самую гнетущую, абсолютную тишину, нарушаемую лишь редким скрипом прогнившего дерева. "Здесь ветер воет только в щелях. Как в могиле. И крест на той часовне… он покосился не просто так. Он смотрит вниз." Его наблюдение, произнесенное спокойно, но с леденящей душу точностью, добавило нового, суеверного страха.

Скепсис Димы столкнулся с животным страхом Лены и Ольги, подогретым рациональным отчаянием Саши и зловещими наблюдениями Кирилла. Андрей колебался, глядя то на решительное лицо Димы, то на бледные, испуганные лица девушек.

"Так что, будем тут до утра стоять?" – Дима вырвал руку из захвата Лены, его голос звучал уже с раздражением. "Я иду. Кто со мной? Остальные – сидите и дрожите, если хотите."

Он повернулся и твердым шагом пошел по едва заметной тропинке вглубь деревни, к темным провалам окон и скрипучим воротам. Андрей, после мгновения нерешительности, тяжело вздохнул и зашагал за ним. Их фигуры быстро терялись в сгущающихся сумерках и неестественной тени покосившихся домов.

Лена, Ольга, Саша и Кирилл остались стоять на краю забытого мира. Тишина сомкнулась за ушедшими, став еще плотнее, еще враждебнее. Идти за Димой означало шагнуть в неизвестность, которая манила и пугала одновременно. Оставаться здесь – означало ждать ночи в этом безмолвном месте, где даже карты отказывались говорить правду. Выбор был невыносим. А темнота между ветхими стенами сгущалась с каждой секундой, обещая не ночной покой, а иную, незнакомую тьму.

Решение пришло быстро – слишком быстро под давлением наступающей ночи и леденящего одиночества на краю безмолвной деревни. "Черт с ним! Но не оставлять же их одних!" – выдохнул Саша, с силой застегивая молнию на рюкзаке. Лена лишь кивнула, ее пальцы бессознательно сжали ремень рюкзака так, что костяшки побелели. Ольга прижалась к Кириллу, а тот, молча, взял ее за руку – жест был красноречивее слов. Они двинулись вслед за Димой и Андреем, шагая по той же едва заметной тропинке, что уводила вглубь мертвого поселения.

Но Димы и Андрея не было.

Они исчезли. Буквально растворились в сумраке, который сгущался между покосившимися избами с неестественной, пугающей скоростью. Всего минуту назад их силуэты мелькали впереди, вот они обогнали последний дом по левую руку… и больше ничего. Ни шагов, ни окликов, ни даже треска ветки под ногой. Только гнетущая, всепоглощающая тишина, давившая на барабанные перепонки, и холодный, липкий воздух, пропитанный запахом тлена и старой древесины.

"Дим?! Андрей?!" – крикнула Лена, и ее голос, обычно звонкий, прозвучал глухо, словно его тут же поглотила вата тишины. Ни ответа, ни эха. Только скрип какой-то неуловимой половицы в одном из домов, словно кто-то невидимый сделал шаг внутри.

Паника, острая и тошнотворная, подступила к горлу. Ольга всхлипнула. "Куда они делись? Это невозможно!"

"Часовня," – тихо, но очень четко произнес Кирилл. Его глаза, привыкшие замечать детали, были прикованы к темному силуэту в дальнем конце деревни. То, что они приняли за часовенку или амбар, теперь казалось единственной хоть сколько-то целой постройкой. Ее контуры были смутны в наступающих сумерках, но угадывался остроконечный, сильно покосившийся крест на крыше – тот самый, что, по словам Кирилла, смотрел вниз. "Они могли пойти туда. Искать укрытие или… ориентир. Это единственное заметное место."

Логика в его словах была. Саша, бледный, но пытавшийся сохранить видимость контроля, кивнул: "Да… да, наверное. Идем к часовне. Быстро, пока совсем не стемнело!"

Они ускорили шаг, почти побежали по неровной, заросшей травой и корнями дороге, которая вела вглубь деревни, прямо к темному силуэту. Воздух стал еще холоднее, тяжелее. Казалось, сам сумрак сгущался вокруг них, обволакивая, замедляя движение. Тени от покосившихся домов ложились странно длинными и угловатыми, будто тянулись к ним, пытаясь зацепить.

Сначала они не поняли.

Сердце колотилось, ноги гнали вперед, а часовня… оставалась такой же далекой. Лена первой почувствовала неладное. "Мы… мы идем давно, да?" – выдохнула она, запыхавшись. "Кажется, мы не приближаемся…"

Саша с раздражением тряхнул телефоном – экран тускло светился, показывая их точку. "Идем! Просто кажется!" Но сомнение уже поселилось. Они бежали еще минуту, напрягая зрение, чтобы разглядеть хоть какие-то признаки приближения к темной громаде часовни. Но расстояние упорно не сокращалось. Более того, возникло жуткое ощущение, что ветхие дома по бокам начали медленно, почти незаметно сдвигаться, словно подталкивая их не вперед, а по кругу. Окна-провалы казались теперь слепыми, безразличными глазами, наблюдающими за их бессмысленной суетой.

"Стойте!" – резко скомандовал Кирилл, хватая Лену за локоть. Все замерли, тяжело дыша. Он указал на большой, наполовину сгнивший пень у дороги, который они уже обходили минуту назад. "Этот пень… мы его уже видели. Там, позади."

Ольга ахнула, прижав руку ко рту. "Не может быть… Мы же бежали прямо!"

Но это был тот же пень. Тот же узор сколов, та же трещина. Они бежали, но вернулись к исходной точке. А часовня все так же маячила вдали, холодная, недоступная, ее покосившийся крест теперь казался насмешливым крюком, зацепившимся за багровеющую полоску заката на небе.

"Это… это невозможно!" – прошептал Саша, глядя на телефон. GPS-точка бессмысленно мигала на экране, но карта вокруг была сплошным зеленым пятном. Ни деревни, ни дороги, ни часовни. Только они и бесконечный, враждебный лес, которого здесь физически не было! "Мы ходим по кругу… Но как?!"

Страх перешел в чистый, леденящий душу ужас. Они не просто потеряли товарищей. Они сами оказались в ловушке пространства, где привычные законы перестали работать. Где дорога вела в никуда, а цель отдалялась, как мираж. Часовня стояла вдалеке – немой страж этого проклятого места, наблюдающий, как они мечутся в паучьей сети заброшенной деревни, которая не желала их отпускать. Темнота сгущалась с каждой секундой, и с ней росло ощущение, что они не одни. Что из тех самых черных окон за ними следят. И что Дима с Андреем… исчезли не просто так.

Ощущение ловушки сомкнулось вокруг них железными тисками. Крики, отчаянные и надрывные, повисли в мертвом воздухе, не находя отклика, не порождая даже эха. "Дима! Андрей! ОТКЛИКНИТЕСЬ!" – голос Лены срывался на визг. Ольга плакала бесшумно, крупные слезы катились по грязным щекам. Саша метался как загнанный зверь, светя фонариком телефона в черные глазницы окон, под прогнившие крыльца – везде только пыль, паутина и гниющее дерево. Ни следа, ни звука. Их друзья исчезли, будто их и не было.

Недоумение смешивалось с первобытным страхом, образуя ядовитую смесь. Как? Куда? Почему? Вопросы бились в голове, не находя ответов, только усиливая панику. Лес вокруг, еще недавно знакомый и почти дружелюбный, теперь казался стеной из враждебной тьмы. А деревня… Деревня молчала. И в этом молчании было что-то злорадное.

Именно тогда Кирилл остановился как вкопанный. Его фонарь выхватил из сгущающихся сумерек избу. Она стояла чуть в стороне от кривой "улицы", к которой они безнадежно привязаны. И она была… другой.

Не такая покосившаяся до состояния почти падения. Не такая явно мертвая. Ее бревна, хотя и почерневшие от времени, казались крепче. Окна не зияли пустотой – в них сохранились жалкие остатки слюды или мутного стекла, отражающие тусклый свет фонаря искривленными бликами. И самое странное – дверь. Грубо сколоченная из толстых досок, она была прикрыта. Между косяком и полотнищем зияла щель, черная и зловещая, но все же – вход. А перед крыльцом, на утоптанной земле, будто кто-то недавно…

"Смотрите," – прошептал Кирилл, голос его был хриплым от напряжения. Он направил луч фонаря на землю перед дверью. В пыли и грязи четко виднелись свежие следы. Несколько пар. Один след – крупный, с четким рисунком протектора (как у Димы), другой – поменьше, с характерным сбитым рантом (точно, как у Андрея). Они вели прямо к приоткрытой двери.

Надежда, острая и болезненная, кольнула в грудь. "Они… они зашли сюда?" – выдохнула Ольга, стирая слезы.

"Или их… завели," – мрачно добавил Саша, но шагнул вперед, к избе. Страх за друзей перевесил общий ужас места.

Кирилл не стал ждать. Решение созрело мгновенно. "Проверим." Он подошел к крыльцу. Деревянные ступени скрипнули под его ногой, звук был невероятно громким в тишине. Он толкнул дверь плечом.

Дверь со скрипом, но легко подалась, распахнувшись внутрь. Оттуда хлынул запах. Не тлена и сырости, как снаружи, а тяжелый, удушливый коктейль из старой древесной золы, какой-то затхлой травы и… чего-то еще. Сладковатого? Кислого? Непонятного, но вызывающего тошноту.

Кирилл замер на пороге, свет фонаря прорезал внутреннюю тьму.

"Что там?" – нервно спросила Лена, вцепившись в рукав Саши.

"Не знаю…" – ответил Кирилл, и в его голосе была не привычная наблюдательность, а глубокое, леденящее сомнение. Он сделал шаг внутрь. "Но следы ведут сюда."

Остальные, после мгновения смертельной нерешительности, поплелись за ним. Оставаться снаружи, наедине с наступающей ночью и молчаливыми, будто наблюдающими домами, было невыносимо. Они втянулись в черный прямоугольник двери, как мухи в пасть паука.

Внутри было теплее, чем снаружи. Неприятно, душно тепло, словно стены накапливали дневной жар или… или здесь топили печь не так давно. Фонарь Кирилла выхватывал фрагменты: грубо сколоченный стол, покрытый толстым слоем пыли, но без следов гниения. Лавки вдоль стен. Пустые полки. В углу – огромная печь, черная, как уголь, ее устье зияло темной дырой. И повсюду… следы. На полу, в слое пыли. Свежие. Человеческие. Они вели от двери вглубь избы, к печи и дальше, в темный угол, куда не доставал луч света.

"Дим? Андрей?" – снова позвал Кирилл, но уже тише, словно боясь нарушить гнетущую тишину внутри. Ответа не было. Только их собственное прерывистое дыхание и навязчивое жужжание комара где-то у потолка.

Лена посветила своим телефоном в темный угол, куда вели следы. Свет дрожал в ее руке. Она различила там… дверь. Низкую, кривую, сколоченную из еще более грубых досок. Она была приоткрыта ровно настолько, чтобы в щель пролез человек. За ней – чернота, еще более густая и непроглядная.

"Там…" – прошептала Ольга, указывая дрожащим пальцем.

В этот момент дверь в сенях за их спинами с громким, жутким скрипом захлопнулась сама собой.

Они вскрикнули, обернувшись. Свет фонарей метнулся, выхватывая лишь грубые доски запертой двери. Они были заперты. В избушке, которая была теплее, чище и страшнее всего вокруг. Свежие следы вели в темный угол, к черной щели в низкой двери. А снаружи, в щели между досками, им показалось, что мелькнуло что-то бледное. Как глаз, прильнувший снаружи, чтобы наблюдать.

Страх достиг апогея. Они были в ловушке внутри ловушки. А где-то в этой теплой, душной тьме, за той низкой дверью, могло быть все, что угодно. Или кто угодно. Включая их пропавших друзей.

Давление внутри избы стало физическим. Тяжелый, сладковато-прогорклый воздух висел неподвижно, словно ватная пробка в горле. Пыль, поднятая их входом, медленно оседала в лучах фонарей, усиливая ощущение удушья. Темнота за пределами дрожащих кругов света казалась живой, плотной, готовой поглотить их.

И тут Ольга сломалась.

Она отстранилась от Кирилла, ее плечи затряслись. Глаза, широко раскрытые и мокрые от слез, уставились в черную щель низкой двери в углу. Сначала это был лишь шепот, едва различимый над ее собственным прерывистым дыханием:

"Отче наш, иже еси на небесех… Да святится имя Твое…"

Шепот крепчал, становился настойчивее, почти бормотанием. Она крепко сжала кулон на шее – маленький серебряный крестик. Пальцы ее белели.

"Оль, перестань!" – резко оборвала ее Лена. Ее собственный страх, клокотавший внутри, вырвался наружу в виде раздражения, почти злости. Нервы были натянуты до предела, а молитва Ольги, эта внезапная крайность, казалась ей сдачей, признанием того, что они уже в руках чего-то необъяснимо страшного. "Хватит! Не надо этой… этой ерунды! Ты что, с ума сошла?!"

Лена шагнула к Ольге, ее лицо в тусклом свете фонаря было искажено гримасой страха, переходящего в гнев. "Соберись! Мы найдем их! Мы выберемся! Надо просто… просто подумать!"

Но Ольга будто не слышала. Ее взгляд был прикован к темной щели. Бормотание стало громче, навязчивее:

"…и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго… Аминь. Аминь, аминь!"

Она повторяла последние слова, все быстрее, словно заклинание, ее голос дрожал, срывался на визгливые нотки. Казалось, она пыталась отгородиться молитвенными словами от наступающего кошмара, создать хоть какой-то барьер между собой и той чернотой за дверью, откуда, ей чудилось, сейчас что-то двинется.

"ОЛЬГА! ЗАТКНИСЬ!" – Лена крикнула уже в ярости, хватая подругу за плечо и тряся. "Прекрати истерить! Ты только нервы всем треплешь!"

Ольга дернулась, как от удара током. Она отпрянула от Лены, глаза ее метнулись по сторонам, полные животного ужаса и обиды. "Они там! – выдохнула она хрипло, указывая на зловещую дверь. – Там что-то есть! Оно смотрит! Оно хочет… Оно…"

Ее голос превратился в нечленораздельный стон. Она снова прижалась к стене, закрыв лицо руками, но бормотание не прекратилось, оно текло сквозь пальцы – тихое, безумное, отчаянное.

"Лена, хватит!" – рявкнул Кирилл, вставая между ними. Его лицо было серым от напряжения, но в глазах горело решительное усилие сохранить хоть крупицу разума. "Дерьмо происходит, но мы не поможем им, если перегрыземся! Ольга, тихо. Лена, отойди."

Саша стоял возле печи, светя фонариком в ее черное нутро. Он не смотрел на ссору, его лицо было каменным. "Она не долбанутая, Лена," – произнес он тихо, но так, что было слышно каждое слово. – "Она права бояться. Это место… оно не подчиняется законам. Карты врут. Пространство врет. Время… тоже может врать." Он обернулся, его взгляд скользнул по приоткрытой двери в углу, по запертой двери за их спинами. "Молитва… это хоть что-то знакомое. В этой… другой реальности."

Его слова, произнесенные с мертвой, безнадежной уверенностью, повисли в воздухе, тяжелее прежнего. Даже Лена на миг замолчала, ее злость сменилась леденящим осознанием: Саша, самый рациональный из них, сдался. Он поверил в чудовищность этого места.

Тишину нарушил только сдавленный шепот Ольги, ее молитва, смешанная со всхлипами, и… новый звук. Тихий скрежет. Как будто что-то тяжелое, очень тяжелое, медленно сдвинулось за той низкой дверью в углу. Или поскреблось по доскам изнутри.

Все замерли. Даже Ольга притихла, затаив дыхание. Лена широко раскрыла глаза, забыв про злость. Кирилл медленно, очень медленно повернул фонарь, направив луч прямо на черную щель.

Там, в глубине, на мгновение мелькнуло что-то. Бледное. Не цвет, а скорее отсутствие цвета, как пятно гниения на темноте. Или… глаз, лишенный радужки и зрачка, но смотрящий. Оно исчезло так же быстро, как появилось.