Полная версия
A..torCh
Исходящий поток
– А дальше?
– Всё. Тут обрыв.
– Не поняла, – вытянулась со своего места в узкий проход микроавтобуса Лика, – Они разбились?
– И какой анекдот? – выкрикнул, приподнявшись из-за высокого подголовника за ней Андрей. Нас качнуло, и следующая выбоина поймала другое колесо. Андрюха бахнулся головой об потолок и срикошетил на своё сиденье. Оттуда глухо донеслось что-то неразборчивое, но интонации явно нецензурные.
– Не, это само как анекдот, – Мишган, обернувшись в проход, смотрел недовольно на наши скептические лица. Он временно пересаживался на одиночное место у самой двери, но теперь снова перемахнул на левые два, где по-королевски расположился как в целом купе поезда. Места за водителем, развёрнутые против хода, никто не захотел занимать, и туда покидали рюкзаки и сумки. Салон, обитый чем-то скучно-серым, типа фетра, они украшали яркой разноцветной свалкой поверх опять же серых сидений, да ещё бодро подпрыгивали на выбоинах в асфальте. Мы мчались шустро. Несколько сотен км уже были позади, а впереди, вероятно, было ещё больше. Водитель ехал как будто не на своей. Ну, микроавтобус по-любому не его, а может и его, кто знает.
Мне не требовалось высовываться из-за других сидений, я сидел на заднем ряду в середине и поэтому торчал в проход. Я просто подытожил:
– Несмешно.
– Да, неее, – затянул Мишган, – Там всё так должно внезапно кончаться. В этом и смысл. Это короткая подпись к картинке.
С одиночного справа передо мной перепрыгнул вперёд к двери через одно Слава, но поняв, что история кончилась, не начавшись, махнул рукой. Руки у него длинные, и только в последний момент обнаружилось, что Мишгану готовился сюрприз в виде щелбана. А, может, это была импровизация. Лика звонко хихикнула, тут же уткнувшись в ладоши. Славка ухмыльнулся и ретировался. Яна, которую он обогнул при этом, только вынырнула из своего смартфона и, почувствовав, что все чего-то обсуждают, чуть наклонилась влево, пытаясь на ходу вникнуть.
Лика попыталась заглянуть через щель между сиденьями в смартфон Миши, но сиденья были объёмными, удобными для долгой поездки, и почти исключали щели между. Её подруга Акуна, сидевшая рядом у окна, попыталась привстать, но даже отстегнув ремень, не смогла заглянуть через сиденье, уперевшись в низкий потолок.
Водитель прибавил газ, и её качнуло назад, поэтому она крепко ухватилась за верхушку сиденья. Мишган встрепенулся, ожидая каких-то угроз и от неё. Водила, мельком оглянувшись, буркнул, – Ребята, пристегнитесь, – и снова внимательно на дорогу, так как уже начал обгон. Я глянул в правое окно. Там мимо проплывало длинное полотно прицепа с красочной рекламой: сочный кусок разделанного мяса лежал рядом с яркими листьями салата, на которых сверкали капли чистой воды, как утренняя роса. Прицеп водило из стороны в сторону, и мясо, проплывая, медленно отдалялось от меня.
– Скинь мне картинку, – крикнул Слава.
– Не могу, опять инет пропал, – Мишган ремнём изначально не ограничивался и повернулся в проход, вытягивая руку со смартфоном.
Мне ничего было не видно, и я опять повернулся вправо. Там у окна сидела девушка не с нашего потока, её имя я ещё не знал, она была погружена в чтение. Книжка была с достаточно крупным шрифтом, раз движение по не самой лучшей дороге ещё не испортило ей настроение. Она чему-то улыбалась уголками губ. Я попытался незаметно заглянуть в её страницы. Но для этого размер шрифта не дотягивал. Мельком снова я глянул на аккуратные черты её лица, его немного скрывали русые волосы, которые падали слева отдельными локонами, ссыпаясь из-за плеча, когда машину потряхивало на ямах. Она в очередной раз откинула их рукой назад, поймала там заколку, из которой они выскользнули, и разняла её. Потом двумя руками постаралась зацепить по-новой, но волосы были чуть выше плеч и густые, и подчиняться не желали. Зелёная бабочка похожая на четырёхлистник клевера, норовила сорваться и вспорхнуть. Девушка взялась покрепче и подняла взгляд на меня, щёлкнула застёжка под зелёной бабочкой. Левая бровь изогнулась вверх как кошка при потягивании. И этот изгиб явно был частью вопросительного знака, посланного в меня. Мне кажется, у него был жёлтый цвет. Бывает, что я чувствую, какого цвета у людей мысли. Этот был предупредительный.
Сделав вид, что смотрю мимо неё, я встретился взглядом со свиной мордой. Она плавно уехала вправо, за ней в проём окна вплыла другая расплывшаяся ряха, проглядывающая через частую решётку основного фургона. Её сменила ещё одна, и хотя у них за решёткой было темно, но видно было, что морды у свиней перепачканы в чём-то. Все жирные и теснились бок о бок. И ничего красочного у них впереди не предвидится.
В этот момент сквозь гул студенческих голосов прорвался резкий голос Нины Николаевны:
– Прекратите балаган и рассядьтесь все по своим местам!
Этот визгливый окрик оглушил меня слева. Ехать рядом с преподом изначально было фейлом. От неожиданности и от того, что мне ухо заложило, я даже прижмурился, невольно отклонившись в сторону другой соседки, той симпатичной и пока безымянной. Я был пристёгнут и не мог подвинуться. Некола грубо пихнула меня, вылезая со своего места в проход:
– Немедленно займите свои места, – прикрикнула она, хватая за плечо Андрюху, который вылез с сиденья перед ней и уже через спины других пытался чего-то разглядеть впереди. Он как всегда вяло стал оправдываться:
– Ну ведь четыре часа уже едем, затекло всё. Хочется подвигаться.
– На физре больше двигайся, – неполиткорректно отпустила Некола в сторону его заплывшей фигуры, и он сник, опускаясь в кресло. Спереди шумное сборище тоже всполошилось, но без готовности так повиноваться. Да и разойтись там было непросто, стояли пригнувшись, качало, и хватались то за кресла, то друг за друга. Акуна развернулась и дерзко заявила:
– Нам нужна остановка, поразмяться.
– За мостом будет… – водитель не договорил, сорвавшись на мат, когда машина подпрыгнула на здоровой ямине.
Раздался гудок, по громкости напоминающий сигнал локомотива, все глянули вправо на фуру. Кроме соседки. Справа впереди виднелась красная кабина, она была высоко и лицо водителя было не видно, но загорелая рука с выцветшими тату, уходящими от кисти под рукав короткой рубашки, выразительно взмахнула, посылая нашего водилу куда-то далеко, похоже пересдавать на права. Потом жилистая кисть сжалась в кулак, из которого стволом пистолета вытянулся указательный палец, резко ткнувший вперёд.
Мы все посмотрели вперёд. Кажется, кроме соседки. Мне было плохо видно через столпившиеся фигуры, Андрюха тоже выполз, загораживая обзор. Зато он озвучил:
– К мосту подъезжаем.
Машина начала сбавлять скорость под матерщину водителя. Началось сужение и подъём по насыпи. Я глянул вправо. Свиные морды стали проплывать мимо меня в обратном порядке. Но я, конечно, их не узнавал. Спереди шумели и толкались, я глянул на незнакомку, и она пульнула в меня отрывисто свой взгляд. Вопросительный знак явно смещался в инфракрасный. Мне стало жарковато, я моргнул, а открыл глаза, уже уставясь в окно. Мимо поехало мясо. При этом оно, медленно увеличиваясь, придвигалось к нам.
– Нам ещё ехать четыре с половиной часа, – прошипела Нина Николаевна, – И потом успеть в гостиницу заселиться, а мне документы оформить, пока админ не ушла домой.
– Четыре часаааа, – затянул Славка. И Мишган заявил:
– Я уже два часа как в туалет хочу сходить. Ещё четыре не выдержу.
– И перекусить бы! В какую-нибудь придорожную шашлычную! – задорно подхватила Лика.
В этот момент я ощутил, как меня толкнуло вбок. Мы все ощутили, должно быть, так как мгновенно обернувшись вправо, я увидел, как прямо к нам подбились листья салата. Микроавтобус увело влево, как будто он был из лёгкого пластика, а не из нескольких тонн металла. Вес вернулся на секунду, когда на яме нас тяжело тряхнуло, я невольно схватился правой рукой. И ощутил под ней плотные джинсы, натянувшиеся на чужом бедре. В следующее мгновение я словил взгляд, где был небольшой восклицательный знак. И большая тревога. Машину ещё сильнее повело влево, со стороны кабины загремело:
– Долбанные фуры всю дорогу раз…
А дальше загремело что-то под колёсами, нас подбросило, машина вдруг снова стала лёгкой, и я зажмурился инстинктивно. Все затихли. Первой подала голос препод:
– Хватит в жмурки играть, Тимур. И веди себя прилично.
Я открыл глаза, Нина Николаевна готовилась пролезть на своё место, но нахмуренно косила мне на другую сторону. Посмотрел туда и сразу снял руку с соседкиного бедра, сумбурно извиняясь. Она посмотрела на меня строго, но не фиолетово, а как-то слегка в голубой и ничего не сказала.
Я осторожно, насколько позволял ремень безопасности и моё смущение, сдвинулся в её сторону, позволяя Нине Николаевне пролезть на своё место. Она не была чересчур толстой, но всё-таки явно не следила за фигурой, и протиснуться ей было непросто. Резкий запах её дезодоранта наводил ассоциации с дешёвыми освежителями воздуха, с кричащими названиями типа «Магнолиевый рай», «Лазурный бриз» или «Тропическая фантазия». Уводя взгляд от её габаритов и стараясь не столкнуться им с незнакомкой, вынужденно выглянул в окно.
Там мелькала штриховая линия чёрных и белых полос на ограждении, за ними медленно проходило полотно воды, тянущееся вдоль берегов, поросших камышами и ивами, рассекая луга, раскинувшиеся по обе стороны, и вдали исчезая за облачком леса, прижавшимся к горизонту. Дальше за мостом лес ширился и выдвигался к дороге тупым клином.
Народ вёл себя тихо, изрядно напуганный произошедшим. Какие-то перешёптывания изредка доносились с передних сидений. А может, это инет проявился. Как всегда, за мистическими предположениями можно, присмотревшись, разглядеть достоверное объяснение.
Прицеп впереди уже сходил с моста, неслышно и ровно. Видимо, проводив его мысленно, водитель озвучил успокоенно:
– Передохнуть точно надо. Но поблизости нет посёлков, а таких, чтобы с кафе или столовой, ещё час-полтора не будет.
Нина Николаевна озаботилась:
– Но ведь ребята столько не выдержат.
– Ну тогда у меня для вас нестандартное предложение. Шашлычная есть на съезде за заправкой, – водила махнул рукой неопределённо вперёд. Нина Николаевна стала снова вылазить, шурша по мне, и прошла вдоль сидений к первому ряду. Миша уступил ей, пересев к окну. Но она, переложив пару сумок, села на то сиденье, которое было посередине прямо за водителем и, тронув его за плечо, побеспокоилась:
– А это приличное место? – и шёпотом добавила, – Чтобы там все в туалет сходили, а потом с шашлыков до конца поездки никого это… не того.
Шёпот её был не как у суфлёра в театре: всем было слышно не только на первом ряду, но и в амфитеатре, где захрюкал Андрюха, и у меня на галёрке тоже. И то, как она вдруг потеплела, было особенно забавно. Я хотел переглянуться с незнакомкой, но она уткнулась в книжку.
Проверил телефон, инета не видать. Да и откуда ему взяться, если рядом кроме заправки с захудалой шашлычной в округе ничего нет. Но зато вид из окна был приятен. Я только сейчас сообразил, что нигде из лесного массива, раскинувшегося по правую сторону, не торчит ни одной вышки связи, которые так портят панораму за рекой у нас. А тут куда ни глянь, только высоченные сосны с голубовато-зелёными кронами. Там, наверное, здорово нереально. А вблизи в панораму широкого поля вляпывалась только заправка, но она быстро промелькнула. Проехав немного дальше, мы свернули вправо, и под колёсами захрустела щебёнка. Микроавтобус нырнул с насыпи, по сторонам раскинулось поле, впереди показался замызганный строительный вагончик с криво прилепленной вывеской, где гордо красовалось выведенное капслоком название основного блюда. А, может, и единственного. Прям скажем, видок не презентабельный. Но аппетит автоматически уже начал разогревать желудок в предвкушении. И все тоже почувствовали, что дело хорошее. А когда машина остановилась, и через приоткрытые окна кабины потянуло ароматом жареного мяса, то Миша с девчонками резво выпрыгнули наружу, и остальные тоже не засиделись. Я выпрыгнул предпоследним, а за мной, придерживаясь за поручень спустилась Некола. Прищурилась на то, как водитель потянулся закурить, и он передумал. Она пустилась в извинения:
– Да нет, что вы. Я только подумала: мы ведь, наверное, к восьми уже приехать не успеем?
– Никак нет, Нина Николаевна, ещё бы на заправку заскочить. Не рассчитал. Вы бы пока здесь, а я туда.
– А, может, нам тогда и не торопиться, – миролюбиво завела она, – поесть будет хорошо, но место никуда не годится. Чем мы около заправки надышимся? Может, закупимся и отъедем перекусить вот к той рощице симпатичной?
Ребята и так глазели по сторонам, и довольные возгласы отражали, что от долгой поездки устали все, но предложение Неколы оказалось сверх и было встречено бурным: Оооо!
– Шашлыков сейчас закупим на те деньги, что шли на обед в гостинице, а там тогда за свои рассчитаетесь.
Восторгов поубавилось, хотя понятно было, что в подарок нам их никто не вручит, поэтому закивали все. Только с разной степенью охотности. Тот запах, который вытащил нас из салона, куда-то подевался, но все уже были настроены.
Наши голоса всполошили серых крапчатых птиц, поменьше ворон, которые раздирали какие-то объедки за вагончиком. Они отлетели в поле, недовольно покрикивая скрипучими голосами. Хлипкая дверца в середине рифлёного бледно-серого вагончика, распахнулась, и оттуда высунулся мужчина лет сорока или пятидесяти, смотря какой образ жизни у него там был. Но синеватые татуировки на дряблой коже рук выдавали, что не ахти какой. На фоне загара они почти не виднелись. Я бы их поразглядывал поближе, только чтобы не спалиться. А вот Нина Николаевна им не придавала особого значения и радушно обратилась:
– Дорогой, нам бы компанию накормить. У вас ведь найдётся?
– Конечно, – хриплым прокуренным голосом откликнулся хозяин, спускаясь по ржавым металлическим ступенькам и потирая руки, – Сейчас устрою. Подождать придётся только. На всех минут двадцать, – за его спиной, слабо шурша, колыхалась занавеска из бус, скрывающая недра его хозяйства. А, может, и жилья.
Некола, расплываясь в улыбке, была сама на себя не похожа и хотела начать благодарить за неубитого ещё медведя, но вклинился Мишган:
– А туалет у вас где?
Мужик посмотрел на него с почти нескрываемой насмешкой, – Городской что ль совсем? Там тебе туалет хоть где, – и махнул в сторону дальше в поле.
– Там даже кустов толком нет, – деловито прокомментил Слава.
– Подожди, Миша, вот отъедем к лесу, уединишься где-нибудь, – заботливо подсказала Нина Николаевна. Всех свело от кринжа, у некоторых аж до боли в глазах. Но тут же, усмехаясь, мы начали прочить ему лесной уют.
Он, не обращая внимания на тролльские шуточки, погнал к мелким кустам подальше.
Хозяин, не поднимаясь по ступеням, подошёл ко входу сбоку и, не глядя сунув руку за край, выудил оттуда непрозрачную бутыль. Бусы едва затрепетали. Бутыль была как для моющего средства, только с длинным наконечником типа сужающейся трубки. Он подлил немного желтоватой жидкости на один из двух мангалов, и там сразу вспыхнуло пламя. Видимо, угли у него уже были наготове. Но одного мангала на нашу ватагу явно было мало, и он высыпал из бумажного мешка угли на стоявший там же второй мангал. Вытряхнул туда все остатки, а потом, разорвав сам мешок на большие клочья, скомкал и подсунул к углям. Так же облил чем-то с резким запахом типа бензина и чиркнул спичкой. Буйное пламя взметнулось вверх, но через несколько секунд приунялось.
Первое время мы все стояли поблизости, разглядывая пляску языков пламени.
– Ах, какая красота, – восхитилась Акуна, покачиваясь из стороны в сторону, – Обожаю огненные шоу!
На шоу мангал однозначно не тянул, но когда инета нет, то поглазеть можно. Я оглянулся на прочих: кто-то просто разминался довольно, некоторые тоже подтянулись поближе. Места, укатанного машинами, у вагончика было немного, и шагах в десяти начиналась густая трава с плотным подшёрстком понизу и высокими тонкими стеблями вполроста, раскачивающимися на слабом ветру. Зелёное полотно, прореженное тонкими нитками соломенно-жёлтого, оборачивало нас почти полным кругом и наводило на то, чтобы забыть обо всём и расслабиться. За эти минут пятнадцать, что мы остановились, по трассе не проехало мимо ни одной машины. Тянуло прогуляться в поле. Но все ребята сгрудились поблизости от мангалов. Лика нетерпеливо сунулась:
– А когда первая партия сготовится?
Хозяин подмигнул ей и прищурился в улыбке, – Скоро-скоро… – и занырнув в вагончик за занавеску, исчез. Тонкие веревочки с нанизанными на них блёклыми пластиковыми бусами зашептали что-то меж собой, но ещё не успели успокоиться, как он разметал их в стороны, вынося двумя руками объёмное белое пластиковое ведро.
– Можно половину из курицы, половину из свинины? – деликатно обратилась к нему Нина Николаевна, словно просила у шеф-повара, чтобы её стейк был умеренно прожаренным и при этом румяная корочка непременно светилась золотым под хрустальными люстрами.
– У меня только одно мясо, – уверенно сообщил шеф, – Свинина.
– Ах, ну ладно, хорошо, что не баранина, – успокоила себя Некола, – А то она очень жестка бывает.
– Нет, у меня всё замариновано хорошо, пальчики оближете.
– Ох, скорей бы, – начала уже облизываться Лика.
Хозяин, тем временем, с тугим похрустыванием пластика отцепил крышку с широкого ведра, стал вытаскивать оттуда большие куски мяса и сноровисто насаживать на шампуры. Куски были нарезаны неровно, с них стекала буроватая жидкость, вязкими каплями падая в траву. А я подумал, – что-то быстро он вынес ведро, неужто у него холодильник прямо за дверью стоит, но тогда бы слышно было, как там дверца хлопнула?
Я поглядел на дождь из пластиковых бус, преграждавших нутро вагончика, – они были выцветшими, но когда-то, возможно, даже блестели. Мне захотелось аккуратно заглянуть за них и уточнить вопрос с холодильником, но ни сделать это, ни спросить я не решался. Было ещё небольшое прямоугольное окно, темневшее беспросветно. Оглядев остальную часть стенки, я заметил, что когда-то она подверглась нападкам граффити. Из-под толстых слоёв краски проглядывали, вернее, едва угадывались какие-то замысловатые узоры, сложенные из широких изогнутых полос и острых шипов. Ничего они не напоминали, да и закрашены были старательно. И взгляд мой невольно вернулся к проёму входа. Бусы едва-едва колыхались, уже почти беззвучно.
Мои сомнения развеял Славка, случайно толкнувший меня плечом, подбираясь к Яне:
– А как будем решать, кто первые получит? Давайте разыграем!
Хозяин уже разложил ряд на первом мангале, падающий на угли сок зашипел и стал подниматься кверху дымком, распространяющим кисловатый запах. Но народ завораживало. Подтянулись, принюхиваясь. Будто бродячие кошки, которым вынесли ещё невскрытый мешок с сухим кормом и потрясли с выразительным шебуршанием.
Яна подошла ближе, смерила шашлычника скептическим взглядом и бросила через плечо, нависающему к ней рослому Славе, – Одним мясом что ли обедать? Что-то из овощей бы.
– Ну, у меня бутеры есть.
– С чем? – оглянулась она на него, однако ей лень было поднимать взгляд к нему, так что она только принт на его футболке проверила, словно он был взамен меню. Там был кот в корейской повязке, втягивающий лапшу из миски. Вдобавок потёртый. На коте пролегали пара складок, отчего он хмурился. Славка инстинктивно расправил плечи, – лапша стала пошире, а кот довольнее.
– С колбасой, – выдал Слава, чувствуя, что предложение сомнительное. Поправив левой рукой блондинистую чёлку, он попытался сдобрить это широкой улыбкой.
Яна закатила глаза, а стоявший рядом Андрюха скромно озвучил:
– А у меня сэндвичи с огурцом.
Яна откатила глаза обратно, только чтобы, вздохнув, закатить их снова. Очевидно, что её не устраивало сочетание персон и их предложений и она предпочла бы сделать из них более привлекательную комбинацию, но коварная жизнь как обычно ставила её перед выбором.
Когда хозяин протянул первую пару, оба шампура выхватила Лика, но потом несколько поколебавшись, оглянулась в поисках подруги. Акуна оказалась в стороне и с нацепленными наушниками пританцовывала, прижимая руками поплотнее их объёмные динамики. Яна решительно перехватила шампур, выразительно кивнув, что она вне конкуренции. Но потом спохватилась, – А запить чем-нибудь есть у кого?
– У меня полторашка минералки, – вспомнил я.
– Самое то, гони её сюда, – мне достался её одобрительный взгляд. Я не успел нырнуть в него, только скользнул по серо-голубой дымке. Никакой цветной глубины под ней не просматривалось, но меня всё же зацепило.
Я даже не подумал сомневаться, что от минералки быстро ничего не останется, если распечатать её сейчас, и быстро зашагал к микроавтобусу. Оттащив тяжёлую дверь, я залез в душную темноту за ней. Груда вещей на передних сиденьях виднелась смутно.
Наклонившись к горе рюкзаков, чтобы пошарить в поисках своего, я почувствовал, что за окном что-то движется. Резко поднял голову и в окна увидел, как стена щебня несётся с огромной скоростью прямо на меня. Отшатнувшись назад, споткнулся на краю и вылетел спиной из машины на яркий солнечный свет…
Сзади меня подхватили чьи-то руки. Вздрогнув ещё раз, я резко развернулся и увидел озадаченное лицо Славы:
– Ты как, Тим? Бледный, как поганка, и лицо вытянутое, словно впервые экзамен не сдал.
– Не, всё норм, я это, споткнулся, – я уже сам не был уверен, что мне там померещилось, – И чуть не грохнулся.
– Это даа, ты вылетел, словно влез в спорт-бар в шарфе не тех цветов!
– Не знаю, как это, – отстранился я, хмурясь, – Спасибо, что поймал.
– Да, ты-то канеш не знаешь, – и он в обход меня пролез внутрь. Тяжёлая дверь на доводчике медленно поползла, заслоняя его. Оттуда донеслось глухо, – Таких, наверное, дураков и нет. А хотя всякие есть… – воцарилась тишина.
Прислушавшись, я различил слабые шорохи ткани. Осторожно сделал шаг ближе, взялся за ручку. На плечо мне хлопнулась рука, так что я аж присел. Сзади раздалось Андрюхино хихиканье с похрюкиванием:
– Ты чего – испугался что ли?
– Да отвали ты, – отмахнулся я и уже решительно толкнул дверь вправо, она, упрямясь, отъехала, и оттуда выпрыгнул Славка с пакетом бутеров.
– С шашлыками-то? – воззрился на него я.
– Да ну, – хмыкнул он, – Там уже Некола подоспела, не даёт: в лесу, говорит, на лоне природы будем кушать, – он спародировал её слащавые интонации, которыми она иногда с деканом общалась. Нам-то обычно доставалась другая, более грубая версия.
Андрей подступил ближе и вопросительно посмотрел:
– Ты в микробус ещё полезешь?
– Ну да… после тебя, – я отступил, пропуская.
Но когда я осторожно влез за ним, то вслед понеслось, – Ребята занимайте места, сейчас нас Владислав Сергеевич отвезёт на какое-нибудь красивое место!
Наш водила, который с начал поездки звался ею не иначе, как Влад Сергеич, уже запрыгнул на своё место, а однокурсники стали упихивать меня вглубь. Я, так и не успев взять свой рюкзак, поддался течению и утопился вглубь салона.
Акуна забралась с какой-то ритмичностью в движениях, и вслед за ней влезла с перемазанным лицом Лика, на ходу утирая жирные губы салфеткой. Славка пропустил вперёд Яну и пытался что-то сказать, но так как за щёки был набит кусок бутера, то он только придержал дверь для неё. Она совершенно не обратила на это внимания и, забравшись, плюхнулась на своё место. Про обещанную мной минералку она как будто тоже не вспомнила, так как даже не глянула в мою сторону, вытащив из кармана смартфон и недовольно скривившись от значков уровня связи. Влез Мишган, двумя руками держа перед собой широкий пластиковый контейнер, очевидно набитый кусками жареного мяса. Вечернее солнце было уже низко и светило в спину каждому заходившему. Из-за этого фигуры приобретали лёгкий золотистый ореол. Но полупрозрачная коробка, заслонённая его фигурой, темнела неразборчиво. Только запах подсказывал, что это.
И в самом салоне казалось уже сумрачно, хотя стёкла вроде были без тонировки. За Мишганом поднималась Некола. Своими габаритами она заслонила всё, что было снаружи, и как солнечное затмение погрузила нас в полумрак. Подобие солнечной короны сплясало в её спутанной шевелюре, крашеной в блонд, но уже давно отросшей тёмными корнями. И тут я сообразил, что где-то должна быть та незнакомая девушка, которую я вроде бы даже не видел в нашей компании перед вагончиком с мангалами. И только когда толстая фигура перестала загораживать дневной свет, льющийся из двери, и ворча стала продвигаться в проходе, в белеющем прямоугольнике проёма проявился изниоткуда тёмный тонкий силуэт. С книжкой в руке она легко промелькнула мимо и заняла своё место, раскрыв её перед собой. Русые волосы волной пролетели передо мной, и едва уловимо обласкало каким-то загадочно-лёгким запахом, словно вот-вот собранным из полевых трав.
