Инцидент с инженером Ёжиковым

Сергей Семенов

Инцидент с инженером Ёжиковым

Глава 1

Если вы живете в большом городе, и более того, делаете это с самого рождения, хотите вы того или нет, вы неизбежно становитесь его частью. Воздух, отравленный автомобильными выхлопами, вид бетонных конструкций, напитки, употребляемые вами в столовых, кофейнях и ресторанах, и многое другое, все это постепенно трансформирует ваш организм в такое сочетание химических функций, которые позволяют вам наиболее эффективным способом потреблять, усваивать все вышеперечисленное. И называется это средой обитания. Ни четвергом, заметьте, и даже не воскресением, а именно средой. Как эндемичный вид животных, приспособленный только к одной определенной экосистеме, человек становится зависим от благ и пороков большого города. И если этого самого человека поместить, скажем, посреди поля с васильками, он от избытка кислорода ноги протянет.

Так думал инженер Ёжиков. И почему бы ему так не думать, раз у него для этого было время. Он шел с работы, голова его была опущена и глаза видели только заснеженный тротуар под ногами. Поднять голову и выпрямиться ему мешала елка, которую он пёр на хребте. Приближался Новый год.

Первое отделение промышленных связей, (ПОПС), в котором тридцатилетний Ёжиков работал инженером, стараниями тамошнего завхоза Капитона Аменподесповича, закупило в местном лесничестве ели по числу подавших заявки инженерно-технических работников отделения. Поскольку к инженерно-техническим работникам относился и он, Иннокентий Павлович Ёжиков, то ель, в количестве 1 (одного) экземпляра (распишитесь вот тут), досталась и ему, и теперь он ее пёр. «Увесистая, зараза», – подумал И.П.Ёжиков, останавливаясь, чтобы перевести дух. Жил Ёжиков всего в трех кварталах от работы и поэтому решил не уплотнять деревом и без того переполненный после рабочего дня автобус, а идти пешком.

Чтобы не мешать прохожим, Ёжиков отошел на край тротуара. Стащив новогоднее дерево со спины, он прислонил елку к металлическому забору какого-то пыльного одноэтажного строения, напоминающего лабаз, со вздохом выпрямился и достал из кармана сигареты.

Вдруг он заметил, что, никому не мешает. Люди, только что мелькавшие вокруг него, стояли на тротуаре и смотрели в небо. «Что за черт», – промелькнуло в голове у Ёжикова, и он машинально повернулся.

На фоне темного неба двигалось светлое пятно. Оно плыло бесшумно, казалось огромным и напоминало освещенное изнутри облако. Смотреть на него почему-то было неприятно. Туман или облако плыло по направлению на восток и, наконец, скрылось за домами.

Очнувшись, Ёжиков заметил, что всё стоявшее вокруг него пришло в движение. Он осмотрелся по сторонам и увидел, что люди, как ни в чем не бывало, шли по своим делам. Иннокентий, он же инженер Ёжиков, не спеша, сделал две затяжки, бросил окурок на тротуар и поднял елку.

Глава 2

Добравшись до дома, Ёжиков втащил проклятущую елку в прихожую, с грохотом закрыл дверь и, не раздеваясь, сел на мягкую, недавно купленную, скамейку, стоявшую рядом с зеркалом. В квартире было тихо. Никто не встретил инженера, уставшего после трудового дня. Это было и понятно. Совсем недавно Ёжиков развелся, и еще не привык к новому, одинокому состоянию бытия.

«На кой ляд я елку притащил?», – Ёжиков тоскливо посмотрел на дерево, испускавшее заметный хвойный аромат. Он вздохнул. Посидев неподвижно еще какое-то время он, кряхтя, полез в карман за сигаретами. В голову пришла мысль: «Странно, я кажется сегодня видел НЛО. Хм. И никаких эмоций.»

Это и правда было странно. «Или я так устал за этот год?» «К черту все, год закончен.», – подумалось через силу. Ему расхотелось курить, и он начал расстегивать пальто.

Стоя на кухне, Ёжиков следил как закипает чайник и, не торопясь, курил. На столе стояла медная рельефная пепельница. Они с Катькой привезли ее из Таиланда, сувенир из отпуска. После развода она досталась ему. Пепельница напоминала ему о жене. Теперь уже бывшей. Квартира, где он находился, принадлежала матери. Раньше она квартиру сдавала внаем, но теперь, когда Ёжиков развелся, решительно расторгла все договоры найма. Не оставлять же любимого сыночка на улице. Ёжиков представил себя, стоящего посреди тротуара с пепельницей в руках, с тупым выражением лица, и идущих мимо равнодушных прохожих.

С трудом выкинув из головы этот щемящий образ, Ёжиков лениво отпустил мысли, и они потекли в разные стороны, то и дело возвращаясь к тому, что он видел по пути с работы.

«Вот интересно, – думал Ёжиков, – а если бы это произошло где-нибудь в Европе, или, скажем, в Америке? Наверняка их СМИ шум подняли бы. Обязательно, это уж как водится. Братья по разуму! (Может, сестры, почему обязательно братья.) Что делать, акулы пера. Менестрели, блин. Капитализьма. А у нас? У нас народ занятой. Ну НЛО, ну дела у них тут, и что? Что у нас, своих дел нет? Новый год на носу.»

«Однако, раздумьями сыт не будешь», – резонно заключил Ёжиков, выключил закипевший чайник, достал из холодильника открытую банку консервированной говядины и, не садясь, поужинал.

Глава 3

На следующий день, сразу после пробуждения, Ёжиков осознал, что начались длинные Новогодние выходные, что на работу идти не надо, годовой план выполнен, и до десятого января государство предоставляет персонально ему, Ёжикову, возможность ну ничегошеньки не делать. «Даааа…, – мысленно протянул Ёжиков, – что-то в этом есть», имея ввиду, конечно же, свою, вновь неженатую, жизнь. Он бодрым рывком поднялся с кровати, расставил руки по сторонам и, более для проформы, проделал несколько физкультурных упражнений. Не прерывая, звучавшей в его голове советской радиомелодии «На зарядку становись!», Ёжиков зашагал в сторону уборной. Проходя мимо прихожей, мельком увидел себя в зеркале, заметив только всклокоченные волосы на голове, подумал: «Надо искать бабу», и в ту же секунду забыл об этом.

Позаботившись о своих телесных функциях и, совершив все обязательные гигиенические процедуры, Ёжиков, подсмыкнув трусы, прошел на кухню.

На кухне что-то было не так. Это Ёжиков почувствовал сразу. Какая-то мелочь, отмеченная краем рассудка, была лишней. Ёжиков оглядел кухню. Все на месте, шкафы, плита, холодильник, стол, табуре…. И тут он заметил… Небольшой белый предмет, похожий на брелок от машины, лежал на кухонном столе.

Вчера его не было.

Никто вчера не приходил, Ёжиков машинально оглянулся в сторону прихожей, дверь закрыта. Вроде бы. Окна, разумеется, тоже. Стоя в одних трусах, он бы открытое окно точно заметил. Да и шестой этаж…

«Черт, провалы у меня в памяти, что ли?», – подумал Ёжиков. «Может, я его вчера из кармана выложил и забыл? А в карман оно как попало?» Надо сказать, что Ёжиков не привык к загадочным происшествиям. Их в жизни Ёжикова не происходило вообще. Если, конечно, не считать согласия Катьки выйти за него замуж. Он наклонился и, не дотрагиваясь, начал рассматривать таинственный предмет. Предмет лежал себе на столе и на вид не представлял из себя ничего необычного. Так, гладкий полированный камешек, только без крапинок. Совершенно белый и совершенно гладкий, как пластиковый бильярдный шар.

Глава 4

«Как же ты сюда попал?», – Ёжиков курил, сидя около стола, поглядывал на предмет и пытался сложить этот пазл. Пазл упорно не желал складываться. «Я вчера пришел с работы, его еще не было, – неуверенно подумал Ёжиков. «Или был?» «Может, я его не заметил?»

Зазвонил, лежащий на столе, телефон. Ёжиков ткнул пальцем в зеленую кнопку:

– Привет, мам.

Мама звонила узнать придёт ли Ёжиков в гости на Новый год. Она уже купила гуся какого-то ненормально слоновьего размера, и теперь переживает войдет ли он в духовку, и кто такую прорву утиного мяса съест.

– Гусиного, – сказал Ёжиков.

– Что?

– Гусиного мяса. Ты сказала утиного.

– А, ну все равно. Гусиного. Так ты придешь?

– Не знаю. Конечно, – Ёжиков посмотрел на часы.

– У тебя все нормально? Катя не звонила?, – спросила мама.

– Почему она должна звонить, – Ёжиков слегка повысил голос, – Мы развелись, всё. Забыла?

– Ну позвонить то можно же! Вы же все-таки пять лет без малого прожили.

«Странная логика», – подумал Ёжиков.

– Ладно, мам, загляну обязательно.

Они попрощались.

Каждый год одно и то же, думал Ёжиков. Гусь слоновый (где она их берет?), гости. Только раньше приглашение было во-множественном числе.

Ёжиков посмотрел на стол. Белый предмет лежал на том же месте, что и раньше. Сделав глубокий вдох, Ёжиков поднялся и пошел одеваться. Надо было выйти, проветрить голову. Нормальные люди в такое время в магазинах делают Новогодние закупки, а не странные булыжники стерегут.

На улице шел снег. На улице шел снег, ветра не было, а была зимняя свежесть. Стихии баловали. Люди сновали во всех направлениях и отовсюду. Почти все были с сумками и пакетами, явно наблюдалась предновогодняя суета.

Ёжиков без всякой цели шел вдоль дома, пропуская людей, входящих в магазины.

Около входа одного из магазинов, миловидная девушка раздавала прохожим рекламные флаеры. Она сунула Ёжикову в руки один рекламный листок и тут же забыла о нем. Посмотрев на листок, Ёжиков остановился. На нем была изображена какая-то промысловая рыба. Под рыбным изображением было написано крупными буквами: СПАСИБО ЗА РЫБУ И ПОКА! Явная отсылка к известному произведению Дугласа Адамса. Сбоку красовалась цена: 220 руб. за 1 кг. А на заднем фоне, отнюдь не дельфин, но типовой киношный пришелец с большими черными глазницами тянул руку (лапу?) к покупателю со сжатым кулаком и загнутым вверх большим пальцем.

Ёжиков оглянулся. Девушки, раздававшей флаеры, не было видно. Ёжиков хмыкнул, скомкал флаер и выбросил его в железную урну.

Подходя к перекрестку, Ёжиков решил свернуть направо, к скверу, где можно, не толкаясь, побродить и насладиться теплой зимней погодой, но подумал: «Надо все-таки в магазин зайти, купить к Новому году хоть коньяку, что ли. Может, Любимцевы заявятся. Неудобно получится, если у меня пожрать нечего будет.»

«Но потом, потом! Будет у меня еще время для суеты», – Ёжиков дошел до перекрестка и свернул к скверу.

В сквере было тихо. Людская суета осталась за углом, где-то позади, крашеные лавочки припорошило снегом. По пустым асфальтовым дорожкам прыгали воробьи и синицы, оставляя на снегу дорожки следов. Ёжикову стало сугубо уютно. Сев на лавочку, он смотрел, как жирные голуби клевали упавшие на землю ягоды рябины. Солнце по-зимнему ненавязчиво напоминало о своем присутствии. На короткое время Ёжикову показалось, что время остановилось, воздух затрепетал и до него донесся слабый запах прелых листьев. Странное чувство охватило Ёжикова. «Я что, блин, кошелек дома забыл?, – пронесся в его голове вопрос со слегка истерическими нотками.

Легкий порыв ветра коснулся его щеки.

Ёжиков встрепенулся, встал и пошагал в сторону дома.

Глава 5

Новогодние закупки заняли у Ёжикова изрядное время. Доставив домой три пакета с едой и один с напитками, Ёжиков чувствовал себя измотанным неандертальцем, притащившем в пещеру мамонта. «Это ж никаких человеческих сил не хватит!», – стенал Ёжиков, опуская на пол пакеты с покупками. Бутылки звякнули, как бы соглашаясь с нытьем Ёжикова.

Особенно порадовал взор французский коньяк с неудобным для русского слуха названием: Курвуазье. Холодильник начал заполняться сырами, маслинами, мясными деликатесами и фруктами. Шампанское, кьянти, пиво, минеральную воду Ёжиков также затолкал в холодильник. Коньяк не глядя отставил на стол. Вроде бы все.

Опустив зад на табурет, Ёжиков попытался прикинуть, сколько же он потратил денег. В списке купленного он стал карандашом напротив каждой позиции проставлять примерную цену.

Задумавшись о цене оливок, Ёжиков поднял от списка глаза, и взгляд его остановился в месте, где лежал тот самый белый предмет.

Должен был лежать.

Но не лежал.

Его там не было.

Он исчез.

Ёжиков не мог поверить собственным глазам. Он протянул руку и пощупал стол в том месте, где лежал предмет. Заглянул под стол в надежде на то, что белый камешек свалился и теперь лежит на полу. Нет… и там его не было. В голове зашумело, и предметы сделались нечеткими. В Ёжикова стал предательски заползать страх…

Едва ли соображая, он сорвался с места и осмотрел все комнаты, коих было две и лоджия, стандартная застройка, никого, естественно, не обнаружил, и прибежал обратно в кухню.

«Что же это происходит, а?», – спросил себя Ёжиков, подрагивающими пальцами вытащил сигарету из пачки и закурил. Что делать, и нужно ли что-нибудь делать, он не представлял совершенно. «Может, это какая-то хрень из фильма про пиратов, типа камень превращается в краба? Уполз куда-нибудь в угол и сейчас сидит там. Ночью заберется на меня и глотку перережет. Или еще что-нибудь перережет.»

Мыслить здраво Ёжиков уже не мог. Это было что-то, похожее на панику. Самое худшее, что может быть. Может, не совсем та паника, в которой при пожаре закрывают наглухо окна, двери и балконы, а при наводнении набирают ванну, но все же это была паника.

«Нужно успокоиться, прийти в себя и успокоиться. Вот что нужно сделать.», – твердил Ёжиков. Он вскочил и, скорее по наитию, открыл кран в раковине и засунул голову под холодную воду.

Вода принесла облегчение. Когда холод стал нестерпимым, Ёжиков закрыл кран, взял полотенце и вытерся. Все вокруг опять встало на свои места. «Я цел?, – спросил себя Ёжиков, – цел, – ответил сам же, – Пока цел.»

«Да, чертова штука пропала, это надо признать. Воспоследует что-нибудь за этим? Возможно.»

Тут Ёжиков заметил на столе коньяк. «Хоть он не пропал». Взяв бутылку, Ёжиков достал из шкафа рюмку и плеснул. Одним махом опрокинув рюмку в рот, Ёжиков почувствовал, как живительная влага благотворно разливается по организму.

«Ну ладно, и что же делать? И ведь не расскажешь никому, посмеются. Суки. При здравом рассуждении остается только одно. Ничего не делать. Не в полицию же ты пойдешь! Камешек пропал! Лоботряс чертов.» «И вот надо же, как раз на Новый год…»

Глава 6

До Новогодней ночи оставалось чуть больше суток.

«Интересно день прошел», – Ёжиков ел бутерброд с сыром, запивал кофе и размышлял. «Хорошо, что меня никто не видел. Вот позор был бы. Ведь если убрать всю эту мистику, что остаётся? Бритва Оккама остается, мать твою. «Не следует множить сущее без необходимости». Золотые слова. Кто-то решил надо мной подшутить. Принес-унес камень, а я сразу в панику, заячья душа. Так, ключи есть у матери, у меня. И все. Значит, мама. Не похоже на нее. Какой смысл ей меня пугать? Решила молодость вспомнить? Вряд ли. Тогда кто? Кто-то украл на время ключи и провернул эту дурацкую аферу? Кто на это решится? Да еще так, чтобы мать не заметила. Ольга! Стерва. Эта точно на такое способна. Ну погоди, как говорится… Я тебе устрою праздник».

Ольга была младшей сестрой Ёжикова, и, как всякие брат с сестрой, они с детства устраивали друг другу разнообразные встряски. «Ладно, завтра позвоню, спрошу. А лучше на Новый год, когда в гости приду. Если это она, тогда уж точно не отвертится.»

Ёжиков вдруг почувствовал острую необходимость выпить коньяку, как говорили в старые времена. Он потянулся к бутылке, как в дверь постучали.

«О, – подумал Ёжиков, – Ромка. Как всегда вовремя». Роман и Галка Любимцевы были его друзьями. Еще со школы. Поженившись, друзьями Ёжикову они быть не перестали. Галка работала старшей медсестрой в поликлинике, поэтому дома у них всегда был запас чистейшего, со слезой, медицинского спирта, который, как известно, надо еще уметь пить. В связи с этим, у Ромки было безошибочное чутье на приличный коньяк. Ёжиков любил своих друзей, поэтому с радостью пошел открывать дверь.

Распахнув дверь, Ёжиков уже было открыл рот, чтобы сказать заготовленную фразу, но… за дверью никого не было.

– Хм, – выглянув за порог, Ёжиков посмотрел направо, потом налево… Никого нет.

Не производя шума, Ёжиков стал прислушиваться. Может, постучали и убежали на площадку ниже?

– Придууркии!!!, – протяжно позвал Ёжиков, – Я дверь закрываю», – он прикрыл дверь, еще раз прислушался и медленно ее закрыл совсем. Замок щелкнул, а Ёжиков, постояв секунду, пошел обратно. «Странно это все, – подумал Ёжиков. – Послышалось. Это все Новый год виноват. Если теперь не выпить – повеситься можно, как говорил капитан Мышлаевский».

Проходя по прихожей в сторону кухни, Ёжиков кинул взгляд в комнату и замер. Медленно повернув голову, он увидел сидящую за столом… бабу, лет сорока. Ёжиков зажмурился и потряс головой. Медленно открыв глаза, он еще раз обомлел: та неуловимым образом трансформировалась в девицу немного за двадцать. Талия ее собралась внутрь, как бы усохла, сделавшись тоньше; волосы стали гуще, а черты лица в один миг сделались элегантнее и моложе. Ее облик как бы подстроился под восприятие Ёжикова. На ней было надето кружевное белое белье. И ничего, кроме белья не было. В руках у нее была ручка Паркер, а на носу – очки в темной оправе. Ноги она сложила одну на другую. Склонившись над столом, девица что-то писала на листке бумаги. Ни дать ни взять – порнуха про строгую училку.

Подняв на Ёжикова большие глаза, она постучала ручкой по листку и заговорила, почему-то скрипучим низким стариковским басом:

– Это я стучала, извини. Пришлось в дверь зайти, если ты не против, сынок.

Громко откашлялась и, не обращая внимания на неясность сказанного, заговорила уже мелодичным женским голосом:

– Время уже почти не осталось.

Ёжиков чувствовал себя… Точнее сказать, он себя никак не чувствовал. Ноги подгибались, он ухватился за дверной косяк и стоял, открыв рот с дурацкой кривой ухмылкой.

Девица внимательно и спокойно смотрела на Ёжикова.

– Как твое имя?, – спросила она

– И..иннокентий, – почти прошептал Ёжиков.

– Кеша, что ли?, – улыбнулась девица. Она сдвинула очки на нос и уставилась на Ёжикова поверх них.

– Павлович, – Ёжиков кивнул. Он заметил, что возле руки девицы лежит та белая, пропавшая из кухни, штука, которая чуть не лишила его рассудка.

– Этот вот белый…, – Ёжиков потыкал в воздухе пальцем в сторону предмета, – это ваше?, – он избегал смотреть на ноги девицы.

Не отводя взгляда, она сказала:

– Ну да, – и продолжала молча смотреть.

– А что это?, – тихо прохрипел Ёжиков.

Девица опустила взгляд:

– А, это? Это вибратор. В секс-шопе вашем вчера купила и в твоем восприятии забыла. Вот голова моя…. э-э-э, садовая, да. Так, где у меня голова, – она завела глаза наверх, – а, вот, – постучала пальцами по лбу, – Вот видишь, здесь кнопочка, ты не заметил, нажимаешь и…

– Да, я понял!, – с натугой проговорил Ёжиков. «Гос-споди, – подумал он, – ведьма-нимфоманка! Вот уж воистину, либо красота, либо добродетель. А я чуть с ума не сошел. Или она… кто? инопланетянка?»

– Но вы ж его это?, а как же… заберете? «А то меня засмеют», – продолжил Ёжиков в уме.

Девица сохраняла спокойное серьезное лицо.

– Не засмеют!, – зло сказала она, – Не успеют.

«Я что, умер в сквере и попал в рай? Почему это со мной происходит?», – молча проныл Ёжиков и еще подумал: «Или это ад?» И потом: «А бабы там есть?» Но вслух он сказал:

– Вы кто?

– Мы Крии, – деловым тоном ответила девица, сворачивая листок, на котором писала, – Все вопросы потом.

Глава 7

Ёжиков проснулся и открыл глаза. И снова их закрыл. Яркий белый свет слепил его. Даже с закрытыми глазами он чувствовал этот свет, веки не справлялись и Ёжиков закрыл глаза ладонями.

Минуту или две он не двигался, затем медленно приоткрыл сначала левый, а потом и правый глаз, не отрывая ладони от лица. Сквозь пальцы свет казался не таким слепящим. Он был, скорее, матовым.

Медленно опустив руки, Ёжиков осмотрелся. Он находился в ярком белом ничто. Ни сверху, ни снизу, ни спереди, ни сзади не было ничего. Он посмотрел на свои ноги. На ногах были его тапочки. Сам он был одет в знакомую домашнюю одежду: белую футболку с красной надписью – СССР на груди и синие удобные шорты. На левом запястье – часы Штурманские, Катькин подарок на годовщину свадьбы. «Я, наверное, сплю все еще», – подумал Ёжиков. Как только он это подумал, раздался голос, похожий на голос той самой девахи, что заявилась в белье прямо из ниоткуда к нему в квартиру.

– Это не сон, это сновидение – сказала она тоном его классной руководительницы в школе. А потом продолжила более проникновенным голосом: