Свет сквозь тьму

Глава 6. Кровь на рассвете

Ночь прошла тревожно. Лада почти не спала: то ей мерещился упырь, то снова вставало перед глазами видение – коготь, пронзающий грудь Святослава. Каждый раз, когда она закрывала глаза, сердце начинало биться быстрее, будто предостерегая.

На рассвете дружина поднялась в путь. Лошади фыркали, воины натягивали ремни, собирали пожитки. Лада сидела за спиной княжича, всё время борясь с мыслью: сказать или молчать?

Когда они свернули с дороги к узкому просёлку, Лада попросила дать ей пройтись, Святослав тоже спешился и шел рядом с ней. Его взгляд скользнул по её лицу.

– Ты бледна. Ночь плохо спала?

Лада глубоко вдохнула. Вот он – момент. Она уже открыла рот, чтобы произнести: «Мне приснилось… я видела твою смерть», но слова застряли.

– Я… – начала она.

И вдруг крик раздался из хвоста отряда. Лошади заржали, дружинники развернулись. Из тумана, стелющегося над лесом, выскользнули тени. Они двигались быстро, неестественно, будто скользили по земле.

– В круг! – рявкнул Святослав, выхватывая меч.

Воины сомкнули строй. Лада отпрянула к дереву, сердце застучало так, что заглушало всё. Тени сгущались, и в их очертаниях начали вырастать формы – костлявые, с вытянутыми руками и пустыми лицами. Нечисть шла прямо на них.

Тени налетели сразу. Первые из них ударили в строй дружины, сбивая людей с седел. Копья пронзали тела, но вместо крови из ран вырывался серый дым.

– Держи линию! – крикнул Святослав.

Лада видела, как один из воинов рухнул, его горло разорвали когтистые руки твари. Она прижала ладони к груди, но сил не было даже крикнуть.

Святослав бился в самой гуще. Его меч сверкал, срубал тени на части. Но они снова вставали, сливались в новые фигуры. Он ударил одного в грудь, второго рассёк до пояса, и всё же их становилось только больше.

Лада смотрела – и ужас парализовал её. Это было то, что она видела во сне: он окружён тьмой, и когти тянутся к его сердцу.

– Нет… – прошептала она. – Это нельзя допустить!

Она прижала ладони к земле, и сквозь дрожь вдруг прорвалось тепло. Сила рванулась из глубины, вспыхнула внутри, будто огонь в сухой траве. Лада поднялась, протянула руки – и свет вырвался, ослепительный, бело-золотой.

Волна света ударила в ближайших тварей. Они завыли, рассыпаясь в пепел, и на миг строй дружины вздохнул.

Святослав обернулся, глаза его встретились с глазами Лады. Взгляд был короткий, но в нём мелькнуло нечто – признание, что без неё они бы не выстояли.

Но в следующий миг одна из теней метнулась к нему сбоку. Лада успела закричать:

– Берегись!

Святослав развернулся, ударил мечом, но коготь всё же чиркнул по его груди, оставив тёмную полосу на доспехе. Лада задохнулась: её сон сбывался.

Дружинники добили последних тварей. Лес стих, только тяжёлое дыхание и хрип стояли в воздухе.

Святослав опустил меч, посмотрел на след когтя на груди. Металл почернел, но кожа осталась цела. Он глубоко вдохнул и шагнул к Ладе.

– Твоё время скрываться прошло, – сказал он негромко. – Сила твоя теперь – часть нас.

Слова его тонули в тумане, потому что Лада вдруг ощутила, как слабость накатила волной. Внутри будто выжгли всё до последней капли. Колени подкосились, мир поплыл.

Она успела только прошептать:

– Я… не могу…

И провалилась в темноту.

Очнулась Лада от холода. Щека её покоилась на металле, ледяном и гладком. Она медленно открыла глаза и поняла: сидит боком в седле, завёрнутая в плащ.

Её держали крепкие руки. Поводья лежали в ладонях Святослава, и обнимающий жест был таким, будто он защищал её от всего мира. Лошадь шагала ровно, каждый её шаг убаюкивал.

Лада прижалась щекой к доспехам княжича и закрыла глаза снова. Между гулким стуком копыт и его размеренным дыханием она чувствовала себя в ловушке, но в то же время – в безопасности.

Сон снова начал затягивать её, но на этот раз без видений, только с пустой, исцеляющей тьмой.

К вечеру дружина вышла на широкий тракт, ведущий к ближайшему крупному городу Чернограду. Лошадей погоняли, стараясь успеть до ночи. Сумерки сгустились быстро, небо заволокло тучами, и дорога тянулась мрачной лентой.

Когда впереди показались городские стены, усталые воины оживились. Но радость их быстро сменилась настороженностью.

Ворота были распахнуты.

Святослав нахмурился, придержал коня.

– В такое время, – сказал он негромко, чтобы слышала только ближняя сотня, – ворота не держат открытыми. Каждое селение и город на чеку. А здесь…

Он не договорил, но дружина поняла. Несколько всадников вышли вперёд, оглядываясь.

Они въехали в город.

Их встретила тишина. Ни огонька в окнах, ни стражи на стенах. Только пустые улицы и темнота. Даже собаки не лаяли.

– Будто вымер, – пробормотал Ратибор, озираясь.

Святослав держал поводья крепче, его глаза блестели в полутьме.

– Ничего не «вымерло», – произнёс он хмуро. – Оно ждёт.

Дружина сжалась плотнее. Лада, ещё полусонная, ощутила, как под плащом пробежал холодок. Город был мёртво-тих, но от этой тишины мороз пробирал до костей.

Глава 7. Черноград

– Ворота запереть, – приказал Святослав – что бы нас тут ни ждало, легко уйти мы ему не дадим.

Дружинники кивнули. Несколько человек подтолкнули тяжёлые створы, ворота сомкнулись с глухим скрипом. Защёлкнулись засовы. Теперь они были внутри – и выхода в ту же минуту уже не оставалось.

Узкие улочки вели их глубже. Дома стояли тёмные, пустые, ставни закрыты. Где-то качнулась дверь, хлопнула – и от этого звука Лада вздрогнула.

У центральной площади дружина остановилась. Там, на земле, были вычерчены круги из золы и пепла. В центре торчали обугленные шесты, на которых недавно горели факелы или, может быть, костры.

– Обряд, – произнёс один из воинов, крестясь. – Ведьмовщина.

Святослав спешился, коснулся золы пальцами, растёр.

– Нет. Это защитные знаки. Значит, кто-то пытался остановить то, что сюда пришло.

– Но где они сами? – спросил Ратибор.

Княжич не ответил.

Лада смотрела на круги и чувствовала, как внутри всё холодеет. Слишком знакомая дрожь пробежала по её пальцам. В груди кольнуло: что-то тянуло её в центр площади, будто звало.

– Княжич, – тихо прошептала она, – здесь… есть след.

Он посмотрел на неё пристально.

– Ты чувствуешь?

Она кивнула, боясь признаться в том, что её сердце знает точно: тьма ещё не ушла из этого города.

Когда напряжение достигло предела, из-за домов начали выходить фигуры. Сначала одна, согбенная, с факелом в руке. Потом другая, за ней – десятки. Люди.

Женщины с детьми, старики, подростки с самодельными дубинами. Лица их были серые от страха и усталости. Кто-то плакал, кто-то кланялся Святославу и дружине.