Мой Холст. Мои Правила

Сергей Чувашов

Мой Холст. Мои Правила

Шум города за окном ее новой, чужой еще квартиры казался Лике навязчивым саундтреком к ее растерянности. Она сидела на полу, прислонившись спиной к холодной стене, и смотрела на картонные коробки, которые так и не решалась распаковать. В них была ее прежняя жизнь: книги, фотографии, безделушки, которые когда-то казались важными. Теперь они были просто грузом, молчаливыми свидетелями краха.

Звонок телефона разорвал тишину, заставив ее вздрогнуть. На экране светилось знакомое имя – Марк. Сердце ёкнуло, привычный спазм страха и вины сжал горло. Она не хотела брать трубку, хотела, чтобы он исчез, растворился, как утренний туман. Но палец сам потянулся к кнопке ответа. Привычка. Проклятая, сладкая привычка.

– Алло? – ее голос прозвучал хрипло, будто она не говорила целую вечность.

– Лика. – Его голос был низким, спокойным, но в этой спокойной глади воды она всегда слышала подводные течения. – Где ты? Ты не ночевала дома.

Он не спрашивал «где ты была?». Он констатировал факт. Это всегда выводило ее из себя.

– Я… мне нужно было побыть одной. Съездила к маме, – солгала она, сжимая телефон влажной ладонью.

На другом конце провода повисла пауза. Она знала, что он не верит. Марк всегда чувствовал ее ложь, будто у него был встроенный детектор.

– К маме? В два часа ночи? – он произнес это без упрёка, даже с лёгкой усмешкой, от которой по спине побежали мурашки. – Лика, милая, мы же договорились о честности. Помнишь?

– Я не обязана отчитываться перед тобой за каждый свой шаг, Марк! – голос ее дрогнул, выдав нервное напряжение. – У меня может быть свое пространство.

– Пространство? – он мягко рассмеялся. – Конечно, милая. Все твоё пространство принадлежит тебе. Я лишь беспокоюсь. Город большой, ночью бывает опасно. Я просто хочу знать, что с тобой все в порядке. Это слишком?

В его тоне не было ничего, кроме заботы. Идеальной, выверенной, удушающей заботы. Именно это и сводило ее с ума.

– Со мной все в порядке. Просто… мне нужно время. Чтобы подумать.

– О чем думать, солнышко? – его голос стал еще тише, ласковее. – У нас все есть. Любовь, дом, планы. Что может требовать такого уединённого размышления в ночи?

Она закрыла глаза, чувствуя, как слезы подступают к горлу. Он выстраивал логическую цепь, из которой не было выхода. Он всегда был прав. Всегда.

– Марк, пожалуйста… – она прошептала, уже почти сдаваясь.

– Хорошо, – он вдруг сдался, и это было неожиданно. – Не буду тебя мучить. Я понимаю, ты устала. Отдохни. Но обещай, что перезвонишь мне вечером. Чтобы я знал, что ты в безопасности. Обещаешь?

– Обещаю, – автоматически ответила она.

– Я тебя люблю, Лика. Помни об этом.

Он положил трубку. Лика медленно опустила телефон на колени и обхватила голову руками. Тишина в квартире снова сгустилась, но теперь она была наполнена эхом его слов. «Я тебя люблю». Самые страшные слова из всех, что она от него слышала.

Вечером она сдержала обещание. Разговор был коротким, дежурным. Марк рассказывал о своих делах, спросил, поела ли она, пошутил. Всё как всегда. И от этого становилось еще страшнее.

На следующее утро Лика, движимая нервной энергией, наконец решилась распаковать одну из коробок – с книгами. Расставляя их на пустых полках, она пыталась создать хоть какое-то подобие уюта, доказать себе, что решение уйти было правильным.

Стук в дверь заставил ее выронить толстый том Достоевского. Сердце заколотилось. Марк? Он нашёл меня? Как? Она боялась подойти к двери, застыв посреди комнаты с книгой в руках.

– Лика? Ты там? – донёсся из-за двери женский голос, знакомый, но не сразу опознаваемый в петле страха.

Лика осторожно подошла к глазку. На площадке стояла ее новая соседка, Аня, с которой она столкнулась вчера у почтовых ящиков. Милая, улыбчивая девушка лет двадцати пяти с короткими рыжими волосами и веснушками.

Выдохнув с облегчением, Лика открыла дверь.

– Привет! Извини, что беспокою, – сразу затараторила Аня. – У меня тут маленькая катастрофа с краном на кухне. Я не очень дружу с сантехникой, а дворник сказал, что слесаря только завтра. Не подскажешь, что делать? А то я уже представляю, как затоплю и тебя, и бабушку этажом ниже.

Лика невольно улыбнулась. Эта искренняя, лёгкая паника была так далека от выверенных драматургий ее жизни.

– Да, конечно, я посмотрю, – сказала Лика. – Я, честно говоря, тоже не эксперт, но вдруг получится.

Через полчаса они вдвоём, вооружившись разводным ключом и тряпками, героически перекрыли воду под раковиной и временно замотали протекающее соединение изолентой. Дело было сделано. Они сидели на кухне у Ани за чашкой чая, и Лика ловила себя на том, что впервые за долгие месяцы расслаблена.

– Спасибо тебе огромное! – Аня от души хлопнула ее по плечу. – Я бы тут одна с ума сошла. Ты прямо герой труда.

– Да брось, ерунда, – отмахнулась Лика, но ей было приятно.

– Слушай, а ты тут одна живёшь? – спросила Аня, допивая чай.

Вопрос был задан невинно, но Лика почувствовала, как внутри все сжалось.

– Да… то есть не совсем. Я… недавно рассталась с парнем. Поэтому вот, осваиваюсь одна.

– О, понимаю, – кивнула Аня, и в ее глазах не было ни любопытства, ни жалости, просто понимание. – Это всегда непросто. Особенно привыкнуть к тишине. Я, когда после института съехала от родителей, первую неделю подушки разговаривала. Правда, они мне интересного ничего не отвечали.

Лика рассмеялась. Это был настоящий, лёгкий смех.

– Со мной пока молчат. Но я тоже уже начинаю скучать по каким-то звукам.

– Знаешь что? – Аня оживилась. – Давай сегодня вечером сходим куда-нибудь? В соседнем переулке как раз открылось милое кафе, говорят, кофе и пирожные – бомба. Развеем твою тоску. А то сидеть одной в четырёх стенах после расставания – верный путь к депрессии.

Лика хотела отказаться. Привычно отгородиться. Сказать, что устала, что много дел. Но что-то в открытом лице Ани, в ее простом предложении заставило ее кивнуть.

– Давай. Только ненадолго.

– Ура! – обрадовалась Аня. – Значит, в семь? Зайду за тобой.

Вечером, собираясь, Лика поймала себя на том, что смотрит в зеркало дольше обычного. Поправляет волосы. Выбирает, какая серёжка лучше подойдет. Она словно готовилась не к походу в кафе с соседкой, а к первому свиданию. С самой собой. С той Ликой, которой она когда-то была до Марка.

Кафе и правда оказалось уютным. Пахло свежей выпечкой и корицей. Они уселись у окна, заказали кофе и большой кусок шоколадного торта на двоих.