Ересь Каракозова

Артем Чернуха

Ересь Каракозова

Артем Чернуха

ЕРЕСЬ

КАРАКОЗОВА

2025 год

ПРЕДИСЛОВИЕ

Прежде чем вы перевернете эту страницу и погрузитесь

в содержание книги, я хочу обратиться к вам с искренним

и важным посланием. Пожалуй, самое главное – не относиться к происходящим в книге событиям слишком серьезно. Изначально я задумывал это как текст для личного интеллектуального развлечения, но со временем он перерос в

целый роман, который постоянно обманывает автора, читателя и своих героев.

Во-первых, и это самое важное: эта книга – не нападение

на веру. Она – исследование феномена религиозного фанатизма, крайности, которая, к сожалению, слишком часто зат-мевает собой суть духовного поиска, милосердие и глубокую

мудрость, лежащие в основе большинства мировых религий.

Моя цель как автора – не оскорбить чувства верующих

людей. Искренняя, глубокая вера миллионов заслуживает

уважения и является для многих источником силы, надежды и нравственных ориентиров. Я с огромным почтением

отношусь к этому личному сокровенному выбору каждого

человека.

Однако я убежден, что любая идея, любое учение, любая

система взглядов – светская или религиозная – должны

быть открыты для критического осмысления и анализа. Эта

книга посвящена тому, что происходит, когда вера укореня-ется в почве неверия, а болезненный поиск Бога и отрешён-ность от привычной жизни превращают личность в извращён-ного социопата, нуждающегося в божественности и одновременно яростно отрицающего её.

Во-вторых, и это ключ к ее прочтению: это исследование

облечено в сюрреалистичную форму.

Я сознательно выбрал язык гротеска, абсурда и сновидче-ской логики не для того, чтобы насмехаться, а чтобы обна-жить. Фанатизм, доведенный до своего логического предела, 3

Ересь Каракозова

сам по себе является сюрреалистичным явлением. Он разрывает привычные связи между реальностью и догмой, между

человеком и идеей. Чтобы исследовать эту духовную «черную

дыру», требуются нетривиальные инструменты.

Здесь вы встретите аллегорические образы, множество

отсылок к немецкой философии, искаженные, как в кривом

зеркале, ритуалы и метафоры, доведенные до абсурда. Это

не попытка уйти от темы, а, напротив, попытка вскрыть ее

суть, показав ее внутреннее, сюрреалистичное ядро. Это путешествие в «зазеркалье» религиозного сознания, где знакомые символы обретают причудливые и порой пугающие

очертания, чтобы мы могли увидеть их под новым, неожиданным углом.

Я понимаю, что такой подход может показаться еще более

резким и провокационным. Возможно, он поколеблет ваши

убеждения или вызовет протест. Я приглашаю вас отнестись

к этому не как к личной атаке, а как к уникальному художе-ственно-богословскому эксперименту. Цель этого сюрреали-стичного путешествия – не осудить, а понять, показав механизмы фанатизма в их самом гипертрофированном и потому

– узнаваемом виде.

Прошу вас помнить: анализируя и критикуя фанатизм через призму абсурда, мы не критикуем веру как таковую. Напротив, мы пытаемся очистить ее от искажений, которые на-носят вред как самим верующим, так и окружающим.

Я писал эту книгу с надеждой на диалог – с собой, с исто-рией, с обществом и, возможно, с вами. Если по прочтении у

вас появятся вопросы, несогласие или, наоборот, поддержка, я буду считать свою задачу выполненной. Главное – мы не

должны переставать думать и чувствовать.

Так же в книге содержится упоминание таких политических течений, как фашизм и коммунизм. Я с некоторой сим-патией и пониманием отношусь к последнему, но совершенно

не приемлю первый.

4

Предисловие

Итак, открывайте следующую страницу, только будучи го-товыми к тому, что привычный мир в этой книге может быть

перевернут с ног на голову. Но именно так иногда и нужно, чтобы разглядеть истину.

5

ГЛАВА 1

Озорство сознания

Стоял летний вечер. Каракозов шел со своей девушкой, неся сумки с необходимым для пикника снаряжением. Приятные впечатления от долгожданного похода омрачала лишь

продолжительная бессонница, которая не давала ему наслаждаться красотой леса и заставляла терять ощущение реальности происходящего. Каракозов пытался взять себя в

руки – он и так слишком часто портил девушке настроение

и не хотел делать это снова. Надя, так звали его возлюбленную, что-то увлеченно рассказывала, а он, пережевывая раз-дражительность и неприязнь, лишь угрюмо мычал в такт.

Ее слова его не волновали. Только изредка, возвращаясь

из своего внутреннего мира, Каракозов пытался уловить обрывки монолога Нади. До него доносились лишь пустые фразы: «И вот я ей говорю…» или «Она мне сказала, что больше

никогда и ни за что…». Вот и все, что он слышал. Уловив

ключевые слова, он на мгновение оживал и спрашивал: «А ты

что?» – а затем снова замолкал на несколько минут.

Так они и шли, подыскивая подходящее место для разве-дения костра. До цивилизации было недалеко, но обоим не

хотелось слышать шум автомобилей, напоминавший о ненавистном городе. Надя пыталась уговорить своего спутника

уйти глубже в лес, ошибочно полагая, что он не хочет отда-ляться от трассы. Дабы заставить его передумать, она внуша-ла, будто выхлопные газы машин осядут на их еду и сделают

ее непригодной.

– Глупости, – буркнул Каракозов, услышав эту тираду.

Ее неожиданно проснувшаяся фобия начала его забавлять, и он наконец ухватился за что-то интересное. – Всякая еда

уже сама по себе отрава.

7

Ересь Каракозова

– Да? – вспылила Надя. – Слушая тебя, я будто слышу

свою мать! Я тебе не рассказывала? Она считает, что все, что

мы едим, – ядовитый суррогат, потому что нормальные про-дукты слишком дороги в производстве и не позволяют выка-чивать прибыль так же легко, как эти подделки. Правдопо-добный бред – ее фишка.

– А я тебе не говорил, что бред – это мое типичное состояние души? – хитро улыбнулся Каракозов, пытаясь раз-веселить Надю.

– Дурак, – с улыбкой произнесла она и шлепнула его

ладошкой по плечу.

– Нет, правда, – продолжал он. – Знаешь, что я могу

сказать про нашу пищу? Еда – отрава, но и человек – всего

лишь комок токсичных веществ. А потому бояться отравы —

это, ни много ни мало, жалкая попытка сбежать от самого

себя. Не правда ли, бредятина?

– Да, ты полный псих? – согласилась Надя. – Но я люблю тебя и готова оплатить лечение! – весело добавила она.

– Давно пора! Надеюсь, ты не забыла, как я заплутал в

собственной квартире? – парировал Каракозов, и влюбленные звонко расхохотались.

Они продолжали идти по лесу. Между ними уже не было

ни веселых диалогов, ни скучных монологов. Каждый медленно погружался в дремоту собственных размышлений. Каракозов думал о скуке и тянущейся за ней сонливости. Ему

казалось, что большую часть жизни он провел будто во сне, порой не в силах вспомнить, чем занимался на протяжении

дня. Работа и дом были его основными местами пребывания, и почти все время в сознании клубились невнятные образы, мечтания, надежды и желания. Все это возникало, перемеши-валось и взбалтывалось независимо от его воли, погружая в

состояние, подобное сну. Каракозов снова и снова воспроиз-водил эти мысли, а между тем его веки становились все тя-желее. Лесная прогулка навевала такую же скуку, от которой

8

Глава 1. Озорство сознания

он пытался сбежать в городе, и такие же беспорядочно бурля-щие размышления. Тем не менее он сопротивлялся их хаосу, пытаясь создать подобие порядка. Но единственное, к чему

приводили мысли, – осознание того, что он слишком легко

поддается их течению. Вязкие рассеянные размышления ув-лекали куда-то далеко, превращая хаос движения в состояние

благостного покоя. Каракозов не знал, как бороться с этим

бесконечным потоком, но казалось, что сам факт признания

проблемы уже был ее решением. Он был недалек от истины.

Беспорядочные размышления пытались сконцентрироваться:

«Я должен взять верх над разумом. Утопать в мечтах —

не мой удел, но я совершенно не понимаю, как остановить

этот бурный поток. Я могу лишь безучастно наблюдать, создавая в голове второй, осознанный поток, отвечающий за

самонаблюдение.

Самая большая беда – вялость и леность мысли. Она быстро попадает в плен к внешнему миру, который завлекает

ее чем-то легким и воздушным, чем-то романтичным и ве-селым. Для меня это начало войны, которую никто не объяв-лял. Мне постоянно приходится возвращать сознание к по-рядку, будто оно – беглый преступник. Как только удается

его поймать, я держу его изо всех сил. Зачастую кажется, что

мысль поймана и никуда уже не убежит, но спустя мгновение

я ловлю себя на том, что снова упустил беглеца.

Самое ужасное, что мне неведомо: я тот, кто убегает, или

тот, кто ловит? Оба состоят из одной субстанции, из одних и

тех же слов, в каждом присутствует мое «Я». Но кто из них

главный?»

Размышления Каракозова были прерваны Надей. Он обратил внимание лишь на первое слово, вырвавшееся из ее губ.

Оно было неловким, корявым, будто она хотела только нарушить окружающую их тишину. Это заставило его раздражен-но бросить взгляд на девушку.

9

Ересь Каракозова

«Я не могу выбрать главного. Один вечно наблюдает и переваривает в себе то, что происходит с другим, но, присма-тривая за своим братом, не может влиять на него. Другой с

помощью своего идиотизма покоряет весь мир сознания, а

первый, достаточно мудрый, вынужден прятаться в тени, вы-ползая лишь на время. Идиот интересует меня меньше, чем

мудрец…»

– Почему ты мне не отвечаешь? Я не хочу разговаривать

сама с собой! – внезапно вскрикнула Надя. Это слегка от-резвило Каракозова.

– Почему не хочешь? Вот я разговариваю сам с собой, и мне это доставляет огромное удовольствие! Попробуй хоть

раз вылить поток сознания не на меня, а на саму себя, —

злобно процедил он.

Наде показалось, что ее провоцируют на ссору. Атмосфера леса и тягучая продолжительная тишина давили на нее.

Внутри девушки копились озлобленность и раздражитель-ность, которые она была готова вылить на своего спутника.

«Но начать нужно мягко и непринужденно, – решила

Надя. – Я попытаюсь спровоцировать конфликт тем, что

буду делать вид, будто не провоцирую его. Он взбесится, и я

вдоволь повеселюсь!»

– Знаешь, ты прав, я попробую говорить сама с собой.

Теперь и сексом я буду заниматься сама с собой, глядишь, мне это понравится даже больше! – она повысила тон – это

было бы неприлично в городе, но лес не интересовался ссо-рой двух влюбленных.

Каракозов же не желал вестись на провокацию. Ему просто было не до того:

– Как ты назовешь своего собеседника? Мне кажется, тебе нужно дать ему имя! Учти, если не будешь с ним достаточно осторожна, он от тебя не отстанет. Когда дашь ему

имя, тебе будет проще общаться с собой, потому что с его помощью твое сознание проведет грань между сторонами твое-10

Глава 1. Озорство сознания

го «Я». Но есть риск, что собеседник возьмет больше власти, чем ты рассчитываешь. Этого нужно опасаться.

Каракозов произнес это так, будто не слышал слов о сексе.

Он отнесся к ее реплике с подчеркнутой серьезностью, прекрасно понимая, на что она намекала и как хотела его под-деть. Играть в ее игры не было никакого желания, но он все

равно в них вступил, пытаясь переиграть нарочитой серьезностью и сам не понимая, шутит ли.

– Спасибо за совет, я попробую. Назову своего собеседника Кретин, и лицо у него будет в точности как у тебя. Надеюсь, он не захватит мой разум. Не хочу быть Кретином! —

ответ показался ей в высшей степени остроумным. Она искренне считала, что Каракозов шутит, а тот не придал значения ее словам, одной ногой оставаясь в своем внутреннем

мире. Он продолжил, будто бы объясняя не ей, а самому себе:

– Был у меня такой случай. Я слишком усердно разговаривал сам с собой, пока наконец не услышал ответ. Это как

гром среди ясного неба! Представь мое удивление – я всегда вел диалоги сам с собой, и мне всегда отвечало какое-то

нечто, но я знал, что и вопросы, и ответы составляю я сам.

Но вдруг на меня снизошло озарение. Ответы я получал не

от себя! И как только я это осознал, началось вторжение. Демон моего разума понял, что он раскрыт, и, как загнанный в

угол зверь, принялся досаждать мне. Чем больше я осознавал

нашу неодинаковость, тем наглее он себя вел. Понимаешь?

Я сам был виновником его рождения и восхождения. Невозможно было остановить этого маленького беса. Даже пытаясь

дать отпор, говоря себе: «Он часть моего «Я» и не может быть

никем иным», я слышал его грубый ответ: «Неужели? Почему

же ты не можешь прогнать меня?» Я и вправду не мог ничего

с этим поделать».

Девушка против воли прислушалась к его словам: с Каракозова не спадала въедливая маска серьезности, и это заставило ее посмотреть на ситуацию по-иному. Надя перестала

11

Ересь Каракозова

насмехаться, перестала разговаривать. Каракозов впервые на

ее памяти по-настоящему открылся и говорил о том, что у

него на душе. Но то, что происходило у него внутри, совершенно не соответствовало внешней картинке и привычному

укладу жизни. Он всегда существовал для нее в свете дня, и

она не видела, что происходило во мраке.

– Я чувствовал, как пропадаю в его ловушке, – продолжал Каракозов. – Если я борюсь с ним – я проигрываю, так

как все сильнее думаю о нем. Если я не сопротивляюсь —

проигрываю, потому что каждая свободная мысль оказывается в его власти. А он все больше выделял себя как отдельное

существо. Как ты понимаешь, дело не ограничилось отличным от меня мнением. Он кипел ненавистью к моей личности

и хотел как можно быстрее избавиться от нее. Когда я брал

ручку, он заставлял меня поднести ее острием к глазу, и мне

приходилось бороться с внушением выколоть его. Нож для

хлеба, тяжелые предметы и прочие вещи превращались в его

оружие. Я пытался сказать ему, что если умру я, то умрет и

он. Но он лишь смеялся… Мне начало казаться, что и после

моей гибели он продолжит жить и изрыгать самые страшные

проклятия на мою голову.

Интересно, какой смысл в этих проклятиях, если я уже

мертв? – я задавался этим вопросом, и, на удивление, он позволял размышлять об этом, прожигая меня своими серыми

глазами. В эти моменты я мог разглядеть его – темно-зеленого маленького рогатого бесенка. Своим видом он вызывал

скорее раздражение, чем страх, но это заставляло думать о

нем еще больше…

Все чаще казалось, что его беснования не прекратятся и в

моем мертвом сознании. Будто бы я должен освободить для

него танцевальную площадку, стены которой покроются руга-тельствами, как в туалете ночного клуба. Жизнь после смерти была для меня проста – бесконечный танец неприятного

существа. Демон слышал эти мысли. «Ты сдохнешь, урод!» —

12

Глава 1. Озорство сознания

раздавались его оглушительные крики; он перебивал мои размышления, не давал погрузиться в них. Пока я пытался понять, какую форму примет существование моего сознания в

отсутствие моей личности, он все кричал и кричал. Он даже

угрожал, что позовет приятелей, ибо его второе имя – Легион, но я старался не обращать на это внимания. Хочешь

знать, к каким выводам я пришел в момент, когда меня вконец замучил этот мелкий уродец?

Давно потерявшая нить повествования Надя была вынуждена ответить только одно:

– Хочу.

– Итак, я попытался вернуть самообладание. В тот день

я забежал в уходящий вагон метро, и, как только переступил

порог, понял – демон покинул меня. Как все просто! Он исчез так же незаметно, как и появился, что лишний раз дока-зало его власть. Я даже попытался вызвать его снова, но он

не явился. О, как я радовался этим драгоценным мгновениям

тишины! Смертельной хваткой я вцепился в свои последние

мысли и сказал себе:

«Меня больше нет в сознании, но демон жив! Он занял

мое место. Умерев, я перестал его видеть, но меня охватил

ужас при мысли, что он заставит меня наблюдать за надру-гательствами над остатками моей души. Эти издевательства

будут доноситься до меня, но я не смогу их по-настоящему

воспринять. Какая странная штука смерть…»

Так я думал, понимаешь? Какую же власть он приобрел, если мог по своей воле вторгаться в мою крепость! Запутав-шись, я решил, что это я умер. Демон убил меня, отделившись, и теперь мне суждено вести загробную жизнь, ничем

не отличающуюся от жизни живых. Почему так произошло?

Это тонкая наука, моя дорогая! Бытие определяет сознание, а значит, мое мертвое сознание, ставшее моим бытием, опре-делило сознание демона и мое собственное посмертное существование. Моя жизнь – работа, метро, дом, а смерть не

13

Ересь Каракозова

освободила меня от того, чем я занимался при жизни. Интересно, много ли мертвых людей ходит среди живых? Есть ли

вообще живые? Задумывалась ли ты когда-нибудь об этом?

Надя не на шутку встревожилась. Как мог человек, которого она знала уже год, говорить о таком? Она не замечала

в нем признаков безумия и не видела следов пристрастия к

наркотикам. Каракозов всегда казался ей приятным, приземленным, немного неряшливым и смешным молодым человеком. Но теперь она не знала, что и думать. Он предстал перед

ней совершенно непредсказуемым существом, способным в

любой момент утратить привычный облик. Рассуждения Каракозова о том, что земля полнится мертвецами и он – один

из них, звучали очень угрожающе. Человек способен пойти

на что угодно, если поверит, что вокруг него лишь ожившие

трупы. В лесу она не найдет никакой помощи… Страх начал овладевать девушкой. Но Надя все же не позволила себе

поддаться панике, не бросилась на шоссе ловить попутку, не

схватила камень для самообороны. Как же парализует осознание того, что даже в близком человеке можно обнаружить

опасного врага!

«А ведь он нашел врага не в ком-то другом, а в самом

себе…» – промелькнуло у нее в голове.

Каракозов же молча наслаждался тем, как исчезла скука.

Он понимал, что Надя видит в нем угрозу, но ему удалось

парализовать ее решимость. Она не могла ни дать отпор, ни

убежать. Она шла за ним, как ягненок на заклание, но закла-ния не будет. Его не может быть. Он просто дал волю воображению и немного заигрался…

С собой у Каракозова всегда был блокнот, куда он записывал свои мысли. Он решил сделать то, что следовало провернуть еще тогда, в метро. Резко остановившись, он сел на

ближайший пенек и, не проронив ни слова, достал записную

книжку.

14

Глава 1. Озорство сознания

12.03.2019

Демон, захвативший мое сознание, убил меня.

Как он это сделал? Захватил ли он мое сознание, лишив мои мысли свободы? Может, он поместил мое «Я» в карантин, отделившись, но позволив мыслям свободно парить в обозначенных

рамках? Тогда я где-то нахожусь и все еще живу.

Но что же я делаю здесь? Как я пишу эти строки? Почему свою смерть я считаю продолжением

своей жизни?

Его оружие – вопли внутри головы. Он пришел из глубин моего сознания, вышел из врат, которые я сам распахнул. И все из-за чего? Из-за моей беспечности. Я слишком часто разде-лял свое «Я» на части, слишком легкомысленно относился к этому. И вот одна из этих частей

взбунтовалась. Перемены копились годами, но

окончательный переход в новую личность про-изошел за один день. Я постоянно разговаривал

сам с собой, отвечал себе, развлекал и печалил

себя, даже не замечая, что наедине с собой никогда и не был.

Помню, как меня поразили строки, прочитан-ные на страницах убогого журнала:

«Боги появились не потому, что человек не

мог объяснить природу вещей. Человек делает

простейший вывод, если у него нет других данных. Ему проще предположить, что миром правят слепые силы, от которых нужно спасаться. Но

куда сложнее выдумать пантеон богов, наделить

их силой, властью, чувствами и другими человеческими чертами. А ведь нужно еще объяснить

их природу! Поэтому я утверждаю: боги – результат общения человека с самим собой. Долгое

время люди верили, что с ними говорят высшие

15

Ересь Каракозова

существа, а не их собственные мысли. С развитием культуры человек все больше занимал место в самом себе, лишая богов их прежнего могущества, стараясь не путать свой голос с их

голосами…»

И я снова задаюсь вопросом: а ушли ли боги

из сознания? Может, они лишь притворяются, что

мысль принадлежит нам, а на самом деле через

меня говорит неведомое существо? И тот маленький бесенок – не мой враг, а Бог, вещающий через меня. Если это так, то для них обоих я – всего лишь кукла. Бог, управляющий мной, пытается убедить меня, что этот противный чертенок —

мой личный враг. Он потворствует своей старой

привычке перекладывать ответственность на свои

творения: если я проиграю – вина на мне, а если

выиграю – победа за ним. Буду ли я и дальше

подчиняться этим уродливым правилам?

Прежде чем пойти на поводу у того, кто принимает за меня решения, нужно понять масштаб

проблемы. Для начала стоит понизить в звании

это существо. Ведь, как я уже говорил, Бог любит

делегировать обязанности, а потому вряд ли станет лично заниматься такой мелочью. Итак, если

ангел-хранитель захочет вернуть власть над сознанием, он должен либо стать абсолютно пустым, как его Великий Отец, либо перестать замечать

своего врага. Он должен лишить беса любой опоры

в сознании, чтобы тот не мог привлечь его внимание никакими провокациями. Задача сложная, но, думаю, посильная для духовного существа. Ангел

может попытаться погрузиться в рутину. Если он

не сможет, демон закружит сознание в безумном

танце, лишая Ангела шансов на победу.

Если Ангел вместо того, чтобы перестать думать о демоне, будет твердить: «Тебя не суще-16

Глава 1. Озорство сознания

ствует, ты лишь плод моего воображения», – он

не приблизит победу, ведь образ демона не исчезнет. Нужно вообще не думать о нем. Победить

врага, не обращая на него внимания! Но, как

оказалось, это невероятно сложно…»

Каракозова прервала его девушка. Он заметил, что она

сидела у большого валуна, закрыв лицо руками и беззвучно

рыдая. Он удивился и обрадовался одновременно. Ему часто

нравилось наблюдать за чужими страданиями, и не без причины. Это чувство было связано с эгоизмом, который проявлялся в нем в самые неподходящие моменты. За ее слезами

скрывалось не просто горе; это – символ того, насколько он

дорог ей. Каракозов часто путал радость с горем, а горе – с

радостью.

Надя хоронила Каракозова. Человека, которого она знала

и любила, отныне не существовало. А может, не существовало никогда? На его место пришло что-то чужое и аморфное.

Чем больше он думал о своем перерождении в глазах этой

хрупкой девушки, тем больше удовольствия получал и тем

сильнее хотел успокоить ее, сказать, что все хорошо и что ее

любимый Каракозов обязательно вернется. Он хотел соврать.

Соврать так, чтобы она сама понимала, что ее обманывают.

Он подошел к Наде, изобразив на лице успокаивающую

улыбку:

– Любовь моя, почему ты плачешь?

– Я боюсь тебя… боюсь даже не тебя, а того, с какой

легкостью ты изменился. Несешь какой-то бред, пишешь

что-то, совсем не обращая на меня внимания… Что с тобой

происходит?

– Я знаю, что ты боишься, мое сердце, но прошу, от-брось свои страхи! Ты мне нужна…

Она действительно была ему еще нужна. Каракозов почувствовал это сразу, как только заговорил. Но нужна для чего?

Что он собирается с ней делать? Он не знал ответа, но остро

17

Ересь Каракозова

ощущал, что скоро произойдет нечто необычное. Казалось, будто сегодня должно исполниться древнее пророчество, и он

станет тем, кто претворит его в жизнь. А Надя – проводником древних метафизических сил.

– Хочешь, я расскажу тебе, что происходит?

– Хочу. Ответь мне, ты специально позвал меня сюда?

Ты что-то задумал?

Каракозов восхитился ее догадливостью, хотя восхищать-ся, в общем-то, было нечем – он сам не знал, случайно или

специально пригласил ее.