Гипотеза полезных душ

Максим Волжский

Гипотеза полезных душ

Глава 1

Планета Земля. 26-й год после окончания Колониальной войны.

После обеда в доме супера́та И́вана Бара стало суетливо. По распоряжению хозяина специально для двух универсальных солдат: Дага и Спарты, которых ещё называли унсо́тами, – на кухне кашеварили роботы-повара, а первый этаж драили дворовые боты. Сам же И́ван катал гостей на машинке для гольфа, желая впечатлить размахом своих владений.

Даг и Спарта на Земле оказались впервые. Они будто попали в другое время, вероятно, в доброе прошлое, когда ещё Земля принадлежала людям, а супера́ты лишь прислуживали своим создателям.

Но красивый домик у озера, скрипучие половицы и дурманящий запах трав – это лишь иллюзия покоя. Потому что супера́ты пустили человечество под нож; потому что люди в прах проиграли Колониальную войну и были изгнаны с планеты. Теперь цветущая усадьба, как и вся остальная Земля со всеми морями и континентами, только собственность роботов-гуманоидов.

Наступил вечер. В доме всё готово для важной встречи. И́ван хотел угодить своим гостям, прибывших с корабля бывших землян. В его арсенале обольщения была сама земная природа и, конечно, изысканные блюда, приготовленные по случаю встречи, которых унсо́ты не пробовали никогда.

В камине занимался огонь, на столе горели свечи, наполняя холл ароматом настоящего воска. Универсальные солдаты никогда не чувствовали запаха воска, никогда не видели дубовых шкафов и мрамора на полу.

Огромный дом напоминал древнюю усадьбу. Камин из белого камня, отделанный кованым железом, расслаблял и погружал в раздумья. Хотелось смотреть на огонь и забыть о вражде, а думать о чём-то земном или вечном. Гостей усадьбы поражала размером массивная люстра на высоком потолке. Иногда она вздрагивала и звенела подвесками, словно прямо сейчас на ней раскачивались приведения.

Унсо́ты родились на корабле. Им с детства рассказывали о тех, кто сегодня правит планетой. А перед телепортацией на Землю с Дагом и Спартой провёл инструктаж старший офицер, командир Клаус Герш.

Клаус был настоящим человеком и рекомендовал освежить свои знания, посмотрев учебный фильм о временах Колониальной войны, когда люди сражались с суператами. Это были короткие трёхминутные ролики, восхваляющие человеческую отвагу и демонстрирующие подлость роботов-гуманоидов. Суператы в этих нарезках представлялись злобными, недалёкими и жестокими тварями. Но времена изменились, – хотя пропаганда прошлого и сегодня будоражила воображение универсальных солдат… Но, как ни странно, сегодняшний суперат выглядел вполне себе человечно. И́ван Бар казался приветливым и совсем не глупым.

Он сидел во главе стола. Суперат был худой, стройный, выше двух метров. Тело у него ладное, движения плавные. Лицо Ивана узкое. Глаза невероятно яркие, словно он дитя радуги. Радужка его была двуцветной: голубой и ярко-рыжей, но рыжего всё-таки больше. Стрижку Иван носил короткую, волосы тёмно-русые, без седин. Губы у него были с синевой, будто он только что вылез из проруби. Улыбаться Иван не любил, но в этот вечер сиял учтивой любезностью. Одевался Иван Бар всегда пёстро. Сегодня надел фиолетовый пиджак, белую сорочку, отглаженные жёлтые брюки и жёлтые туфли.

Иван рассадил немногочисленных гостей на своё усмотрение. Справа от него сидел широкоплечий Даг с глубоко посаженными глазами и мощной челюстью, слева грациозная Спарта. Лицо у неё красивое. Губы слегка улыбающиеся. Виски и затылок выбриты. Смоляная чёлка аккуратно уложена назад. Лишь одна непослушная прядь норовила пощекотать щёчку, но девушка легко справлялась с ней.

Одевалась оба унсота как и положено бойцам: в ботинки, узкие штаны цвета хаки и плотные кожаные куртки… Бегунок молнии Спарта чуть опустила. Хорошо видно её небольшую, но весьма сексуальную грудь; а штаны так соблазнительно обтягивали зад, что даже Иван Бар лукаво шевельнул бровью, когда, прогуливаясь по лужайке, Спарта наклонилась, чтобы погладить траву.

Наверное, впервые в истории за одним столом вот так по-дружески ужинали непримиримые враги. Суперат не испытывал к двум универсальным бойцам неуважения или вражды, наоборот, он желал найти в них верных союзников. А унсоты с корабля бывших землян были на задании – потому воспринимали Ивана как необычный, но всё-таки объект разведки.

За спиной хозяина усадьбы в светло-коричневом платье стояла женщина-робот. Её звали Рита. До Колониальной войны эта модель широко использовалась в средних школах. Отличить Риту от человека практически невозможно. Кожа её способна имитировать старение и даже загорать на солнце. Дети землян должны были доверять этой модели, принимая её за человека.

Немного поодаль у горящего камина стояли ещё два бота: грузный садовник в широкополой шляпе, а рядом безмолвная брюнетка в крестьянском бирюзовом сарафане. Глаза её смотрели в пол. Тёмные волосы сплетены в косу.

Боты иногда подходили к столу, обслуживая хозяина и гостей. Работали изделия исправно. Иван недавно вызывал специалиста. Мастер возился с машинами несколько дней, подчищая настройки, заменяя шарниры и латая шрамы.

Иван поднял руку, подозвав мордатого прислужника в шляпе, предлагая обновить напитки.

Покачиваясь из стороны в сторону, садовник приблизился к столу. Один глаз у него был выпучен, второй – прикрыт круглой повязкой. Наполняя бокал красным вином, бот старался изо всех сил, но всё-таки пролил пару капель, оставив на белой скатерти яркое пятно.

Тут же запахло вином.

Как голодная вампирша Спарта жадно втянула ноздрями воздух, запоминая многовкусие земного ужина.

– Прошу простить меня, господа. Во всём лишь моя вина, – извинился перед гостями Иван Бар.

Он строго посмотрел на бота, приказывая тому занять прежнее место.

– Знаете, солнце на Земле такое ласковое, – продолжил говорить суперат, – не смог удержаться и сегодня проснулся пораньше. Выхожу… смотрю на лужайку и вдруг замечаю неточность. Конечно, вы скажете: это пустяк. Но я настаиваю, что куст на аллее подстрижен небрежно! Для меня это архиважно! Я так устроен; в том моя сущность, друзья; поскольку во всём должен быть порядок. Каждому надлежит служить на своём месте. Если он садовник, то он просто обязан подстригать кусты безупречно, а если я хозяин, то мне следует системно организовать работу и спрашивать за труд сполна… А здесь ветка выбивается из ровного строя других веток. Торчит, словно шпионская антенна! Вот с этого и начались несчастья… Я не мог не отреагировать на отвратительную работу своего слуги. Но что может ответить бот с двумя расхлябанными гайками в черепной коробке? Разве что улыбаться и вечно кланяться. И я не сдержался, и вспылил… Я не бил его палкой, упаси инженер-создатель, только слегка подтолкнул и невольно лишил бедолагу глаза, поскольку боты совсем износились и еле стоят на ногах. Представьте, какая нелепость? Он упал головой на ветку…

Унсоты с тоской посмотрели на садовника, словно на ржавую машину, которая лишилась одной фары.

Спарта пожала плечами, а Даг, не пользуясь столовыми приборами, потянулся к тушке жареного гуся и, оторвав бедро, оставил на скатерти жирную дорожку. Зрение у Дага было великолепное, но пятен он наляпал не меньше одноглазого в шляпе.

Иван заметил неловкость, но виду не подал, а лишь предложил:

– Желаете отведать грибочков, господа солдаты?

Даг кивнул и сухо ответил:

– Пожалуй, не откажусь.

А Спарта лишь улыбнулась своими кошачьими губами. Грибов унсоты не пробовали никогда, впрочем как и жареного гуся и квашеной капусты.

– Рита, пожалуйста, принесите господам солдатам мои любимые… те, что хрустят… не припомню, как они называются… – сказал Иван прислуге.

– Эти грибы называются грузди, хозяин, – напомнила Рита и, цокая о мраморный пол каблучками, тут же отправилась на кухню.

Иван Бар не разбирался в грибах, но был прекрасно осведомлён о политической системе управления Республики Суператов. Потому желал на Земле перемен и лично возглавил заговор против своих собратьев.

– Какова ваша конечная цель, господа? Как далеко человечество готово зайти, чтобы вернуть былое величие? – поинтересовался Иван.

Полномочия двух унсотов ограничивались разведкой. Судьбоносные решения принимались только руководством корабля. Но Иван спрашивал лишь личное мнение разведчиков – скорее, чтобы поддержать разговор.

Даг будто не услышал вопроса, продолжая яростно пережёвывать мясо.

Спарта отложила столовые приборы: в отличие от своего напарника, она не стеснялась пользоваться ножом и вилкой и не хватала пищу руками.

– Человечество мечтает вернуться на Землю, – ответила Спарта. – Люди прошли сложный путь, чтобы осознать прошлые ошибки. С вашей помощью, Иван, мы надеемся на общий успех.

По лицу суперата скользнула улыбка, возможно, оттого, что Рита принесла полную тарелку груздей с луком и зеленью.

– Любопытно, – отреагировал суперат. – Что вы думаете о Тембре, господа? Как насчёт потерянных людьми колоний?

Спарта пригубила вино.

– К сожалению, Тембра разрушена. Цивилизация планеты в глубоком упадке. Но мы работаем, уважаемый Иван, – ответила девушка, прикрыв от удовольствия глаза. – Никогда не пила ничего подобного. Это очень вкусно, Иван!

– Осторожнее, милая Спарта, вино обманчиво. Вино пьянит… – снова улыбнулся суперат. – А что вы скажете о Мартуре? Я могу ошибаться, но моя интуиция подсказывает, что вы тоже работаете над этой проблемой.

– Вам бы в разведке служить, а не за лужайкой присматривать, – хмыкнул Даг. – Мартурианцы невероятно упрямы… Но вы правильно говорите: мы работаем и над этой проблемой.

Даг расстегнул молнию куртки и вытащил из внутреннего кармана тощую фляжку. Открутив пробку, он уловил острые пары.

– Чистый спирт. Наши доктора используют его в медицине… Хотите капельку?

Иван шевельнул тонкой бровью. Он знал, что такое спирт, и в прошлом встречал универсальных солдат. Это было в годы Колониальной войны. Унсотов он убивал сотнями, но никогда не испытывал к ним ненависти. А Даг ему определённо нравился.

– Вы угостите меня спиртом, а за это я вам расскажу о гипотезе полезных душ. Как вам такая идея, господин унсот? – неожиданно предложил суперат.

Даг снова хмыкнул и до краёв наполнил две маленькие рюмки. Затем он закрутил пробку, поставил фляжку на стол и, прикусив зубочистку, сказал:

– Честное слово… у вас прекрасный дом, Иван! И знаете, я уверен, что ваша гипотеза про полезные и бесполезные души – ещё впечатляющей…

***

Бывшая колония Земли, планета Мартур. Город Тантум. 26-й год после окончания Колониальной войны.

Чтобы получить лицензию на оружие и право производить аресты, А́дам прошёл долгий путь…

Ещё ребёнком его нашли на песке отравленного войной океана. Тогда ему было не больше шести лет. Как мальчишка оказался на берегу у заброшенного порта, никто точно сказать не мог.

Его подобрали сборщики океанского хлама, бродившие вдоль берега в поисках подарков из прошлого. На голове ребёнка кровоточила рваная рана, одежда была разорвана в клочья, а босые ноги омывала солёная волна, будто мальчик вышел из океана. Но каждому мартурианцу известно, что океан ядовит – и в нём не живут шестилетние дети.

Сборщики лута в тот день оказались так добры, что вызвали медиков. На удивление докторов – граждан третьей касты – мальчик быстро шёл на поправку, словно обитала в нём неведомая энергия. Всего через день он уже бегал по коридорам детского отделения городской больницы и задирал других малышей.

На осмотре врачи обнаружили на мальчишке висящий на шее жетон. На жетоне нацарапаны неизвестные буквы; всего два слова на языке землян. Кто-то из докторов не поленился и обратился с запросом в цифровую базу городской библиотеки. Ответ пришёл незамедлительно. А́дам Фад – такие слова были написаны на жетоне.

Мальчик не помнил, где его прежний дом, ничего не знал о родителях. А́дам забыл прошлую жизнь, но чиновники опеки заметили в нём невероятную физическую силу и разносторонние знания, которые всё-таки кто-то вложил в юную голову. Сиротка не помнил своих родителей, зато хорошо разбирался в математике и астрономии. По школьной программе он обгонял шестнадцатилетних подростков.

Адам оказался странным мальчиком, но очень смекалистым, потому быстро осознал, что скрытые в нём тайны нельзя выставлять напоказ, а знания надо скрывать, чтобы не прослыть нудным ботаником. Нигде не любят умников, тем более в послевоенном городе Тантум.

Через год Адама определили в специализированную школу с военным уклоном. Из совсем юного существа, потерявшего мать и отца, проще воспитать безотказную деталь в правоохранительном механизме. Детский мозг не способен взвешивать на весах справедливости истинную значимость уроков, но юный разум готов впитывать информацию, какой бы она ни была.

Гуманитарные и точные науки давались ему легко, юридические законы он зазубривал наизусть, а изнурительные физические упражнения и бесконечная муштра с оружием – день за днём ковали из маленького Адама верного бойца системы. Строгое соблюдение режима и неулыбчивые наставники, лишённые и капли сострадания, лепили из мальчика верного служителя Тантума.

В шестнадцать лет Адам сделал важный шаг в своей карьере, продолжив обучение в Полицейской академии. Казалось, что наступила пора, когда можно задуматься о себе, чтобы разобраться, откуда и зачем он пришёл в этот город. Но желание найти ответы превратилось в иллюзорный туман и развеялось под напором команд старшего капрала учебной роты, который вечно орал, словно ненавидел каждого из своих курсантов.

Занятия отнимали всё свободное время. Сон первокурсника длился не дольше шести часов в сутки. В Полицейской академии лучшим другом курсанта Адама Фада стал пистолет системы «Стэч». Смазка двадцатисемизарядного оружия пахла для юноши и порохом из отстрелянной гильзы, и воспоминаниями с океанского берега, – и смутными снами.

Ему снились удивительные сны. Он часто видел огромный космический корабль, возможно, больше самого Тантума. Корабль казался безграничным и невероятно родным, будто Адам рождён в одной из его кают. Сон всегда был одним и тем же…

Маленькие дети сидели за партами. Перед классом стояла женщина в светло-коричневом платье. Это была учительница. Она что-то писала на доске фломастером. Буквы… нет, это были не буквы – это были иероглифы… Адам узнавал в вязи запятых, кривых линиях и косых чёрточках – понятные слова и целые предложения. Он торжествующе тянул руку, чтобы ответить урок, а затем гремел взрыв. Сон обрывался в одном и том же месте, бросая израненное тело на берег океана, где его нашли сборщики подарков из прошлого.

Прошло ещё три года. Адам окончил Полицейскую академию на отлично. Он сверкающий бриллиант; он гордость на досках почёта, курсант, ставший образцовым полицейским, с которого берут пример новые рекруты. Даже капрал пожал ему руку, пожелав найти себя в страшном городе… Адаму вручили диплом и отправили нести службу в самый опасный район Тантума.

Полицейский Фад вымучил бессонными ночами, кровью и шрамами право представлять власть. Он любил опасную работу не только за красивую форму и льготы, дающие немалые привилегии, А́дам считал службу своим предназначением, потому что законник в городе Тантум – не только суровый страж порядка, защищающий горожан от криминала – в первую очередь полицейский, это символ власти, и человек, на которого возлагается непомерная ноша – хранить покой первой касты.

Глава 2

Район Флажков считался самым криминальным местом в Тантуме. Сколько здесь проживало граждан, точно не знала даже служба тантумской статистики. Не все жители бандитского района были отчаянными преступниками, но все были отчаянными неудачниками, у которых не задалось прошлое и не видно просвета в будущем.

Своё название район получил из-за многочисленных банд, которые помечали свои территории треугольными цветными флажками. Одни банды развешивали длинные гирлянды вымпелов над дорогами, магазинами и борделями, другие – поднимали реющие стяги над домами, которые принадлежали бандам.

Флажки – это район, пропитанный особенной субкультурой. По неофициальным данным здесь проживало не менее четырёх миллионов горожан. Истинными хозяевами улиц Флажков были криминальные группировки. Банды разнились численностью, ударной силой и профилем преступлений. Некоторые бригады напоминали целые армии, которые нередко наведывались в богатые районы города. Были и совсем крохотные банды, состоящие исключительно из близких родственников. Семейные шайки не грабили банки и не нападали на машины инкассаторов, они лишь запугивали несчастных соседей, ещё не сбившихся в стаи.

Район Флажков был самым бойким и самым грязным в Тантуме. Три года Адам Фад служил в этой части города. Он не единожды рисковал своей жизнью, чтобы спасти чужую. Сотням простых горожан он не позволил сгинуть в море разврата и бесконечного бунта. Три года законник Адам Фад боролся с врагами Тантума, смело демонстрируя самым отвязным преступникам значок с личными данными на груди.

Полицейский значок в форме шестиконечного щита светился ярче двух полных лун планеты Мартур – сочно-красными символами сменяя имя стража номером его подразделения. Адам бесконечно поправлял значок, подчёркивая бесстрашие и стремление к порядку. Он приходил на помощь грязным бездомным бродягам и готов был служить величайшему из правителей Тантума – господину Боно Лиду.

***

Полицейский Фад сидел в служебной машине. Рабочая смена подходила к концу. Откинувшись на спинку кресла, он следил за монитором происшествий.

Бегущая строка, которая обычно зашкаливала призывами о помощи, непривычно молчала. Это было какое-то аномальное затишье, словно Адам служил не в районе Флажков, а где-нибудь в центре Тантума.

Но Адам никогда не жалел, что ему приходится сутками торчать в бедняцком районе. В центре ему всегда было скучно. Клерки, юристы, банкиры и прочие чистюли вызывали у него лишь странное чувство, будто все эти люди ненастоящие, а дело, которым они занимаются – пустое и лживое.

Полицейские принадлежали ко второй касте города. Это было весьма почётное место, поскольку немногочисленная прослойка имела преимущества перед другими слоями общества. Вторая каста платила за жильё всего тридцать процентов от полной стоимости. Форма полицейским выдавалась бесплатно. Жалованье было приличное. Также оплачивался отпуск и цифровая сеть была за счёт мэрии. За домашнего ассистента Адам не платил ни чиры. А во время несения службы, предъявив значок, получал бесплатный обед в любой из сотен закусочных.

Ну что же, рутинный день подходил к завершению. Ничего будоражащего нервы и кровь так и не случилось, – и разве это не повод выпить? И слава двум лунам над башней правителя Тантума, что сегодня нет жертв и не слышно стрельбы! Вот только сон, который сегодняшней ночью приснился Адаму, не давал покоя. Сновидение пробуждало неведомые воспоминания из какой-то далёкой, но, казалось, совсем не чужой жизни.

Это был волшебный сон…

Жарило солнце. Небо было голубым-голубым. Сначала маленький Адам брёл по песчаным барханам. Затем поднялся гигантский смерч высотой до неба, и он каким-то образом оказался на космическом корабле. Его встречали наставники в военной форме, а он рвался к друзьям, чтобы играть в догонялки, бегая по длинных коридорах.

Адаму бежалось легко, словно в маленьком теле спрятан вселенский секрет силы. Ему было весело с другими мальчишками, но прежде его сны никогда не заканчивались хорошо. Всегда что-то случалось. Но в этот раз сон удивил… Адам бежал по коридору и вдруг очутился на берегу океана. И он почему-то уже не был мальчиком, а стал зрелым мужчиной.

Он тяжело дышал и держал за руку девушку. Это была красивая девушка. Адам никогда не встречал её в Тантуме. А ещё… она что-то говорила ему, но так тихо и неразборчиво, что Адам не мог разобрать ни слова. А она не сдавалась и продолжала говорить-говорить, будто хотела предупредить о чём-то. Её синие глаза были напуганы и в тоже время прекрасны. Её белые локоны развивались на ветру, иногда касаясь его лица. Девушка была совсем рядом, но Адам всё равно не слышал её, – и сейчас он задавался вопросом: кто эта девушка и зачем она явилась ему?

– Мне нужно вспомнить её имя, – сам себя успокаивал Адам. – Я не помню её, но будто знаком с ней с раннего детства. Может, она моя сестра, и во мне просыпается любящий брат?

Он прикрыл глаза, вспоминая сон. Незнакомка была так красива и так желанна, что дух захватывало.

– Девчонка мне не сестра. Не могут к сестре быть такие чувства, – вслух сказал Адам.

Двенадцать часов офицер Фад патрулировал район Флажков, разъезжая на служебной машине. На него косились горожане. Некоторые приветствовали его. Были и те, кто плевал ему вслед… Но Адаму почему-то было плевать, что о нём думают жители района. Сегодня он бесконечно вспоминал ночное приключение.

Какие-то куцые обрывки скреблись в его памяти, отправляя в те места, где он никогда раньше не был. Или всё-таки был? Сон открывал непонятный, загадочный мир – заставлял думать и вспоминать.

Отчего-то тревога и даже испуг зародились в душе Адама. Он человек, не знающий страха – разве полицейский Фад смеет чего-то бояться? Так почему же сейчас его охватывает дрожь, не потому ли, что видения – это вовсе не видения? Возможно, во сне он видел прошлую жизнь и совершенно другой мир, потому что в Тантуме нет песчаных барханов, которым не видно конца, и нет жгучего солнца – и голубого неба тоже нет. Город слишком мал, чтобы вместить в себя его призрачный сон; мала сама планета.

Полицейский Фад вкалывал как проклятый, лишь после работы позволяя себе отдых в баре под названием «Красный жетон». В районе Флажков, а скорее на границе с другим районом, находилось заведение только для полицейских. Закончив работу, именно в «Красном жетоне» Адам проводил время, сидя за стойкой бара. Были вечера, когда он напивался там, подобно простолюдинам, живущим в самых глубоких подвалах. Захмелев, полицейский Фад брал с собой ещё пару бутылок крепкого тантумского джина и выходил на грязную улицу.

Сутенёры его опасались. Жрицы любви мечтали провести ночь с удивительным парнем.

Он приглашал в машину понравившуюся ему женщину, щедро оплачивал услуги любви с карты гражданина второй касты и отправлялся в свою квартиру, чтобы забыться в объятиях проститутки и хоть на несколько часов поверить, что он для кого-то ценен в этом чудовищном мире.

Дурман затмевал разум, но не отпускала мысль: что не такие уж они и разные – он, гражданин второй касты, и шлюхи, о которых разминают кулаки раздосадованные клиенты.

Просыпаясь утром в одной постели с распутной женщиной, полицейский Фад всегда бежал в душ. Под струями тёплой воды он делал противовоспалительную инъекцию, уничтожая возможное заражение после телесного контакта, и признавался себе, что ничем не отличается от вечно озлобленной и плохо пахнущей толпы пятой касты. Его влечения так же примитивны, как и желания рядового мартурианца. Он тоже хочет жить пьяно и свободно, чтобы никто не смел указывать ему место, словно домашнему псу. Хотя он и есть самый настоящий вооружённый пистолетом пёс, с ярким значком вместо ошейника, а его мысли, опоённые джином, куда извращённее тех, кого называют отбросами.

Полицейский Фад, как и прочие люди Тантума, дышал пропитанным смолами воздухом, ел нехитрые продукты и пил пойло единственного лицензированного цеха, выпускающего хмельную гадость. Он так же, как и все, после того как упьётся, лез под юбки продажных женщин, не боясь ни болезней, ни мести сутенёров, если недоплатил хоть половинку медной чиры.

Адам ощущал себя равным простым гражданам Тантума, но его выводы противоречили общим правилам. В учении о кастах сказано совершенно иное.

Чернь – это проклятье рода человеческого, и пятая каста должна знать своё место и находиться на самом дне. А задача полицейского, которого приблизили к элите, следить за порядком и не позволить разгореться мятежу. Бунт безумных может обрушить хрупкую систему, сметая высшую власть, а в итоге мятеж приведёт к безвластию и гибели всего Тантума, который создавался трудом народа, выжившего после Колониальной войны. Потому Адам и страдал от сомнений, продолжая служить преданно и бескорыстно – как и положено сторожевому псу.

***

Адам Фад взглянул на часы. Рабочий день уже окончен, а он сидит в патрульной машине и размышляет.

– К чёрту все эти мысли! – оживился полицейский Фад. – Я соскучился по тебе, Чада. Поговори со мной.

Адам носил в кармане модем размером со спичечный коробок, в котором жила программа под именем Чада. Он сам придумал для неё имя; а Чада будто ждала приказа, чтобы выйти на связь со своим хозяином.

На переднем сиденье возник голографический образ изящной брюнетки с длинными волосами. Сексуальные формы Чады: её грудь, осанка, милая улыбка и хорошо знакомый голос – будили воображение Адама. Виртуальная девушка хлопала ресничками и всегда была приветлива. Голограмма не мерцала и не рябила помехами, потому что компьютерная сеть Тантума позволяла всепроникающим программам домашнего ассистента быстро отзываться на желание хозяина и работать даже в районе Флажков.