Возвращено на доработку

Стас поднял обе ладони:

– Валер, её пальцем никто не тронул. Только из уважения к тебе. При других раскладах за такую выходку неделю бы хуесосила за бесплатно на Трёх вокзалах. Хочешь забрать – забирай мне не жалко. Больше гемора с ней, чем прибыли.

– Сколько? – Мрачно выдавил Валера.

– Ещё два раза по столько.

– Да вы совсем здесь обурели! За такие бабки люди реальные дела делают. А вы тут девчонок… Как товар!..

– Товар. Да. И ты этот товар исправно покупал! Помнишь? Но ведь как посмотреть, Валер. Кто за что платит. Ты вот платишь за жизнь живого человека. Стоит она этих денег? Впрочем, решать тебе, Валер!

– На следующей неделе. – Валера встал из-за стола.

– Твоё слово… – Стас развел руками. – Жаль конечно терять постоянного клиента. Но уговор – она свободна.

Валера кивнул и направился к выходу. Стас придвинул только что принесенную тарелку и неспеша приступил к трапезе.

***

Когда Валера мне рассказывал про вызволение Светланы, они уже не были вместе. Он почему-то несколько раз порывался нас познакомить. А у меня её история из головы не шла. Не то, чтобы я избегал этого знакомства, но и не рвался особенно. У меня сложилось впечатление, что отношения со Светой у Валеры закончились ровно в тот момент, когда они со Стасом обо всём договорились. То ли ему дальше стало «неинтересно», то ли он считал свою благородную миссию исчерпанной, а роли в мирном освоении его не устраивали. Мне даже казалось, он просто не знал, что ему с ней дальше делать. Так, наверное, флибустьеры относились к дорогому трофею. Его можно повесить на стену в капитанской каюте и гордиться или использовать в бою. Обременительный трофей незазорно проиграть в карты. Хотя для Валеры последний вариант точно не подходил по причине крайней деструктивности. Он физически не мог причинить ущерб собственноручно созданной капитализации. Благотворительность – единственное исключение. И вот, похоже, Света стала для него таким проектом. Сначала в адрес её самой, ну а потом и в мой. Признаваться в этом он не собирался. Я как-то спросил его:

– Валер, у тебя со Светкой-то как? Такая рыцарская история – что случилось?

Он ответил в таком духе, что я сразу понял: к действительности это не имеет отношения.

– Понимаешь, Макс, она даже «Хороший, Плохой, Злой» не смотрела. Мы разные – это нормально. Сразу-то не разобрать.

Вертелся у меня на языке вопрос: если бы он сразу разобрался в их несхожести, все равно стал бы её вытаскивать? Но не спросил. Сам всё понял. Его на самом деле это вообще не интересовало. Это было удобно предъявить мне в качестве всё разом объясняющего аргумента. Так что, больше я его про Светку не спрашивал. Мы с ней тогда уже были знакомы. Его стараниями. А после этого разговора я ей позвонил первый раз. В кино позвал. Да, кстати, о знакомстве.

***

Иногда, ещё до нашего общего банка, я Валеру консультировал. Пробивал благонадежность компаний, отчетность анализировал ну и там по мелочи. Платил он хорошо – думаю, не из своего кармана.

В один такой раз я ему отправил отчет с результатами. Он перезвонил и говорит:

– Макс, там у тебя цифр опять больше чем наш очень средний предприниматель способен в свои извилины вместить. Можешь подъехать и людям популярно объяснить, почему в этот ГОК лучше не влезать.

– Не вопрос. Куда, когда?

– Да прямо сейчас. Мы в «Турандоте».

Я посмотрел на часы:

– Ну, минут сорок нормально?

– Идёт. Тебе заказать что-то?

– Американо с молоком.

***

Валера меня встретил в дверях. Он был без верхней одежды, но выглядел, будто только вошёл.

– Вот, кстати, познакомься. – Он уже подводил ко мне очень симпатичную молодую женщину. Она тоже была без пальто. По всей видимости, вышла из дамской комнаты.

– Светлана. – Сказала она просто и посмотрела мне в глаза. Что-то во взгляде было серьезное и пробующее на прочность. Может мне показалось в силу моей обычной неуверенности. Но девушкой человека с таким взглядом я бы не назвал. Да, именно женщина. Молодая, очень симпатичная, стройная. Но взгляд настолько притягивал, что я в тот вечер больше никаких деталей и не заметил.

Валера не дождался и сам меня представил:

– А это Максим. Я тебе о нём много рассказывал. Пойдемте сядем уже.

– Да, я помню. Макс. – И она подала мне руку, чего я никак не ожидал и опять смутился и подвис.

Нас провели в театрально декорированный зал. Арфистка была ко мне спиной. Зато Света села напротив. Валера пристроился сбоку.

– Они не дождались – дела срочные. – Поймав мой вопросительный взгляд пояснил Валера. – Да бог с ними. Сами виноваты! Я Свету позвал – давно обещал сюда сводить. Ты не против?

– А мой американо? – Я не собирался его так легко отпускать. Да и неуютно было себя ощущать участником очередной Валериной схемы. Хотя, наверное, именно эта была одной из лучших.

Валера смешно скривился:

– Ну что ты в самом деле, старичок! Закажи что-то стоящее уже.

Я плохо помню, что мы заказывали тогда. Моё внимание было приковано к Свете. Точнее к ним обоим. Я силился понять, что между ними. В тот момент я ещё не воспринимал Свету как объект внимания индивидуально для себя. Меня больше занимало развитие их с Валерой отношений. Всё-таки в первой серии прозвучал такой многообещающий аккорд. Партер и я в том числе ждал не менее романтичного продолжения. Хотя какой партер – при всей Валериной звёздности он умудрился никак не проафишировать свою связь и историю чудесного избавления прекрасной принцессы. Кто из нас об этом в детстве не мечтал? А Валера сделал. И никому не рассказал. Ух прям, мужик! Близкий круг конечно знал. Но сколько того круга? Кроме меня еще человека два -три. Быть может, в этот вечер они со Светой впервые появились вместе публично, да и то не вдвоём. Моя роль представала всё более многогранной, с какой стороны ни зайди.

Валера пустился в пространные воспоминания о нашем с ним студенчестве. В этих историях я неизменно изображался крутым интеллектуалом, центром внимания факультета, если не университета. Меня даже это под конец стало забавлять, и я начал ему подыгрывать, вставляя известные нам обоим контексты, переделывая их в свою пользу. Тут, правда, Валера слегка заёрзал, и я сбавил обороты. Света хихикала – я бы не сказал, что очаровательно, но и не идиотски. Ну так, нормально. Нет, всё-таки на тот момент я еще её не представлял в роли моей… Наверное, даже не пытался. Помню, в разговоре я ужасно напрягался, чтобы ненароком не затронуть какую-то тему, которая напомнила бы ей о недавнем своём рабстве.

Теперь я понимаю, в чем был мой самый большой страх за все время, что развивались наши отношения со Светой.

У одного юмориста давно ещё фраза зацепила «родился по заданию разведцентра». В голове вертелась, а тут пригодилась.

Ухаживая за Светой, я вроде бы чьё-то задание выполнял. Надо сказать, отлично выполнял. Баллов на десять из десяти. Я даже не хочу сейчас фиксироваться на том, чьё же именно.

Просто потому, что задание стало настолько «моим». Нравилось – не то слово. Я сроднился с ним. Оно стало частью меня самого. Выходит, этому распорядителю лучше известны мои потребности, чем мне?

Но меня всё же выносит от самой реальности такого идиотизма. Мне что же, даже в личной жизни нужен указующий перст? А я лишь присутствую и жду волшебных превращений? Ну и во вторую очередь: а как давно меня начала беспокоить собственная ведОмость?

Так вот о страхе. Хоть я исправно влюблялся и сближался. Но я же был не один. И вот во втором, то есть второй я, чёрт возьми, не был уверен ни на цент. В этой болевой точке жил мой самый жуткий страх.

Она отказывалась водить машину. Не то, чтобы учиться не хотела – вообще сама водить.

– Не хочешь в школу ходить – давай я тебя сам научу. Права – не проблема – есть знакомые, дорого не возьмут.

– Максим, я не хочу водить машину. – она произнесла, нажимая на каждое слово. – Мне это не нравится.

Я от этого её тона всегда в какой-то ступор впадал. Появлялась отчуждённость. Типа, я тут вышла замуж. И партия должна быть ого-го. Потому что это ж, блядь, я! А ты давай-ка обеспечь мне выгодность партии, чтобы я не пожалела о своём выборе. Я, наверное, ее ненавидел в такие моменты. Да прямо придушить готов был.

И работать – с этим та же история была. Впрочем, здесь я никакого непонимания не высказывал. Если бы не эта поза: «мне все должны», меня бы вообще все устраивало.

Наверное, больше всего меня бесило то, что подразумевалось, что я буду всё это терпеть. И увы это было правдой: Я терпел.

Потому что я знал: отчуждение это непостоянное – это какой-то минутный морок. Длится он мог правда, далеко не одну минуту. Но он проходил, и наступало наше время. Мда. Терпеть я тогда уже научился. Или всегда мог? А вот ценить «наше время» выучился намного позже. Вынужден был выучиться.

Наша вторая встреча произошла в полумраке кинозала. Теперь я смотрел на неё в профиль. Он был не хуже, чем анфас. Да. И смотрел я уже другими глазами. Что-то у меня внутри переломилось. «Даже если это просчитанная Валерой схема – и чёрт с ней! Почему я должен на него оглядываться, когда я могу действовать в своих интересах? Если мне нравится человек, какое мне дело до того, с кем он был или не был до этого? Хоть с Валерой, хоть ещё с кем.» Учитывая недавний род занятий Светы, хоть временный и вынужденный, но всё же, беспокоиться о её предыдущих связях мне не приходилось.

Возвращаясь к профилю. Тогда только я заметил, что волосы у нее необыкновенно мягкие, а по оттенку она вообще-то почти блондинка. Вот уж надо было дождаться темноты, чтобы обратить внимание на цвет волос. Для меня – обычное дело. Если есть наименее подходящие условия для чего-либо, как правило в подобных условиях вы запросто сможете меня застать за этим самым занятием. Фильм был динамичный. Видеоряд мелькал контрастными световыми пятнами. Блики на лице и на волосах Светы также стремительно меняли оттенки. И я с нетерпением ждал совсем светлого экрана, чтобы увидеть почти настоящие оттенки. Наверное, тогда мой взгляд можно было бы уже назвать заинтересованным, но я всё ещё не помышлял о том, чтобы владеть этой красотой безраздельно. Зато я уже был готов писать ей горячие письма, возможно, даже в стихах. И если чувства мои не встретят ответного движения навстречу… К этому я тоже был готов.

Мороз слегка притих. В воздухе заискрилась снежная пудра. Ветер гонял белесые завихрения по обледенелому асфальту. Уже совсем стемнело, но яркость казалась запредельной. Будто кто-то выкрутил ручку до отказа. Витрины пылали. Новогодняя иллюминация несмотря на февраль продолжала тиранить местных жителей. Новый Арбат и не думал ложиться. Нам тоже спать не хотелось. Мы брели молча. Быть может, именно тогда я впервые почувствовал насколько кайфово это совместное молчание. Мы, наверное, могли бы больше часа так идти или сидеть рядышком, не произнося ни слова. Изредка перебрасываясь парой слов, снова погружались то в свои мысли, то в созерцание мира вокруг и друг друга. Я никогда не спрашивал Свету, как она относится к этому времяпрепровождению, что охватывало меня тягучей упоительной тишиной. Тишина впрочем была условной. Я не спрашивал, но чувствовал, что и ей так лучше, хотя до конца уверен не был. Раньше-то я всегда считал, что девушка ни в коем случае скучать не должна и ответственность за это полностью на кавалере. Мне же анимация девушек на свидании давалась, но с явными усилиями. Для меня это была самая сложная составляющая. Ну а когда мы стали встречаться со Светой, необходимость в моей постоянной натужной трескотне вдруг отпала. Поначалу я даже недоумевал: «А что, так можно было?»

Червячок сомнения, тем не менее, у меня внутри всё же кружил, прогрызая витиеватые ходы. И я даже представлял как она про себя материт меня распоследними словами: «Ну когда же уже этот гундосый аналитик хоть что-то промямлит?» Но чаще я был абсолютно счастлив.

– Мы же зайдём поужинать? – одна из моих любимых тем.

– Конечно! – Она говорит с нажимом, улыбаясь кончиками губ. Но в голосе такая смесь уверенности и чуть ли не оскорбленного достоинства. Вроде: как можно спрашивать, что разумеется само собой. Меня всегда интересовало, откуда у человека с биографией Светы столько аристократизма в осанке, жестах, фразах. Даже если допустить, что запас имелся врождённый или воспитанный (хм, вот только кем?), как ей удалось его не расстратить? Но мне отчего-то кажется, что качества эти выковались в том аду, из которого с трудом удалось вырваться.

Вопрос конечно риторический, тем более, что и место приготовлено. Да, не сюрприз, но лучше проверенное место. А сюрпризы, они разные бывают. Не то, чтобы официанты там со мной здоровались – я этих Валериных понтов не выношу. «Валерий Германович, вам как обычно?» – Фу, блядь, бесит! Но определенно мне здесь в меню заглядывать не требуется, да и туалет выучил где. А его там, к слову, непросто найти.

– Как тебе кино? – Это же так легко начинать разговор, когда никто не висит над душой: «давайте, молодой человек, веселите даму». А ведь вроде никто меня этим и не плющил особо. Сам наверное придумал, сам и страдал. А тут легко и запросто после минут сорока абсолютно естественного и, надеюсь, взаимного молчания.

– Откуда ты узнал? – Её взгляд внимательный, но мягкий, уже отошедший с мороза, а я знаю, что он может быть довольно жёстким при любой погоде. – Тебе Валера рассказал?

В уголках глаз её, похоже растаяли притаившиеся снежинки или это другое. Волосы же, повлажнев от снега, пошли восхитительной волной, и вся прическа приобрела пышность и свежесть. «Черт, если она сейчас заплачет, я готов присоединиться.» Я понимаю, как бы я сейчас ни отреагировал, моя искренность уже заранее под сомнением. Поэтому я крайне осторожно уточняю:

– Ты про фильм? – И сразу поспешно добавляю. – Мне ничего неизвестно, просто есть одна история, но сначала ты!

Я скалюсь, как школьник, довольный верным ответом. Теперь её очередь отвечать. Похоже, этот экзамен для нее так же непрост. Искорки в уголках глаз не увеличиваются и в капельки не обращаются. Я немного успокаиваюсь.

– Ты знаешь, Максим, я бы ни за что тебе не рассказала… – Она замолкает, словно, взвешивая, может всё-таки не стоит, – Ну ладно. У меня был молодой человек. Нет, не Валера (поймала мой взгляд). Первая любовь, можно сказать. Нехорошо расстались, не хочу его вспоминать. Он меня приглашал на этот фильм. Фильм-то древний, он его раньше видел. А меня пригласил на продолжение. Тот же режиссер с теми же актерами снял через двадцать лет после первого. Но я и первого не видела, говорю, что хочу с начала смотреть.

Здесь я улыбаюсь ещё шире, уже смеюсь. А она – нет. Наоборот грустнеет:

– Дима начинает искать, где бы это старьё посмотреть…

Взгляд её становится жёстче, и я всерьез беспокоюсь, как бы аристократизм не уступил место чему-то страшному.

– Как тебе сказать? В общем, я даже не знаю, удалось ему или нет… У нас с ним тогда разом всё… – Она поджимает губы и замолкает.

– Свет, слушай, прости меня дурака. – Я подаюсь вперёд и уже совсем не улыбаюсь, но она меня перебивает:

– Нет-нет. Это в прошлом уже. Я верю, что ты не знал. Да, тогда наши отношения с Димой. – Голос её дрожит в этом месте, но она справляется. – перешли в разряд деловых.

На ее лице снова улыбка, я бы сказал, стальная. Мне бы такую! Она не перестает меня восхищать.

– Погоди, Свет, так тебе фильм-то понравился? Или..?

– Понравился. – Теперь глаза ее смеются уже озорными огоньками. – Только это не вся история.

Я ерзаю и придвигаюсь ближе.

– Но только ты мне потом свою! – Теперь на меня смотрит ещё и длинный тонкий указательный палец. Он идеален, как и венчающий его шикарный, но не броский маникюр.

Я воспроизвожу самые утвердительные жесты и гримасы.

– Мне кажется, женщине не к лицу рассказывать о своих бывших. – Вдруг заявляет она с некоторым сожалением. – А я тебе тут всё это вываливаю.

– Если не хочешь…

– Да нет уж, слушай! Сам напросился. Валерка, я не помню, может и сболтнула в порыве откровенности. Я ему много чего говорила. Благодарна я ему очень…

Я согласно киваю, в этом месте я опять восхищаюсь, но уже Валерой.

– Он тебя пригласил на него? – вбрасываю наугад.

– Ага, дождешься от него. Я его пригласила. – Она решительно взрезала пышную буррату, быстро размешала начинку с маслом и бальзамиком и зачерпнула почти полную десертную ложку. Затем отделила тонкую дольку помидора и аккуратно пристроила сверху. Хрустнула сверху поочередно мельничками с перцем и солью и отправила этот праздник в рот. Уже во второй раз я забеспокоился об аристократических канонах, хотя имел о них, будем откровенны, весьма абстрактное представление. Но обошлось без малейшего ущерба для макияжа. Я в который раз восхитился и, не в силах сдерживать слюноотделение, тоже потянулся за своими приборами. Света между тем закинула ещё одну дозу капрезе – поистине чудотворную, по крайней мере, в её исполнении. Я тоже себе взял под впечатлением. А она продолжила:

– Случайно увидела афишу. Ретроспектива, чего-то там такое. Решила работу над ошибками выполнить. Я же отличница, можешь не сомневаться – диплом покажу. Если совсем коротко, то опять мимо. Валерий Германович сказал: «Да, конечно», но не пришел. Нет, безусловно, он позвонил заранее, десять раз извинился. Чуть позже прислал сережки с правильными камушками. Не слишком крупными – в самый раз: прощения попросить.

Теперь я поджал губы. Мне ведь один вариант: слово держать и не опаздывать. Иначе я буду работать на одни извинения.

– Я не хотела сначала тебе рассказывать. А потом думаю, пусть будет честно всё. То, что ты у меня не первый…

Я усмехнулся.

– Так ведь и с этим гребанным фильмом! – Она положила или почти бросила приборы на тарелку.

– На мой взгляд всё немного не так. Фильм-то ты до сегодняшнего вечера не видела. А значит… – Мы почти одновременно рассмеялась.

– Ну всё, теперь твоя история. – Света взяла бокал и приготовилась слушать.

– Признаться, я не хочу рассказывать. Ты мне точно не поверишь, а то и решишь, что я всё подстроил. – Я глядел в сторону, хоть и улыбался, изредка бросая на нее взгляды.

– Но я расскажу.

Это была школьная история. Наверное из-за этого я и испытывал неловкость. Мне все время казалось, что я младше ее. С Валерой, например, мне это не мешало нисколько (кстати, почему, интересно?). Но с ней… Угнетало жутко!

– Когда я учился… – Я попытался вспомнить в каком классе это было. – в школе, мне нравилась девочка. Она училась на два класса старше (черт, ну вот опять). Её звали…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Автомат Калашникова складной укороченный

2

Маржин-колл (англ. margin call) – это требование брокера о внесении на счет дополнительных денежных средств при снижении стоимости активов трейдера до определенной суммы.

3

В. Высоцкий. «Честь шахматной короны»

4

В. Высоцкий. «Честь шахматной короны»

5

Тейк-профит (take profit, tp, «зафиксировать прибыль») – это отложенная заявка, которая выставляется заранее, чтобы в случае роста рынка зафиксировать прибыль по бумаге.

6

Зд. тейк-профит

7

Волати́льность (англ. volatility – «изменчивость») – статистический финансовый показатель, характеризующий изменчивость цены на что-либо. Имеются в виду ценные бумаги с сильным колебанием цены.

8

Изменения, движения цены ценной бумаги

9

Дивидендный портфель – это пакет акций компаний, стабильно выплачивающих дивиденды своим акционерам.

10

Инсайдер – лицо, у которого есть доступ к служебной информации, которая не является общедоступной. Как правило, биржевые операции с использованием инсайдерской информации законодательно запрещены или, по крайней мере, жестко регламентированы.

11

Короткая позиция (короткая продажа, short, «шорт») – это продажа актива на фондовой бирже, не принадлежащего продавцу, а взятого им в кредит у брокерской компании, в ожидании снижения куурсовой стоимости актива – т.н. игра на понижение.

12

Зд. дивиденды.

13

IPO – Initial Public Offer, первичное размещение ценных бумаг на фондовом рынке.

14

Тут можно было бы поспорить, но с лирическим героем не принято

15

Федера́льная резе́рвная систе́ма (Federal Reserve System, ФРС, Федеральный резерв, the Fed) – Основной финансовый регулятор США.

16

Плохой (Ит.) Отсылка к персонажу художественного фильма «Хороший, плохой, злой»