Прихожанка

Алекс Прудников

Прихожанка

Прихожанка

В Российской глубинке, на живописном и уединённом берегу неизвестной реки, на острове жил, в отшельническом подвиге, монах Никодим (в миру Вадим Смирнов), восстанавливая часовню Покрова Пресвятой Богородицы, давно заброшенную и всеми забытую. На 25 километров вокруг нее не было населённых пунктов. Монашеский подвиг Никодим согласовал с Тверским Владыкой и получил благословение. Однако средств к существованию, и поддержки в восстановлении часовни, увы, не получил.

Его история началась в большом городе, где он работал успешным архитектором. Рядом была жена Светлана – коллега по работе. Их связывали профессиональные интересы, но не душевная близость. Когда Вадим узнал об измене, мир словно рухнул. Он не смог простить, не смог остаться. В душе образовалась пустота, которую ничто не могло заполнить.

Дни текли как в тумане. Вадим бродил по городу, не находя себе места. Однажды он оказался в старом храме, где впервые за долгое время заговорил с Богом. Постепенно пришло решение – уйти от мирской суеты, найти утешение в служении.

В один из вечеров он оставил дома на столе записку «Я ухожу к Богу», и покинул дом, не оглядываясь назад. Так на свет родился монах Никодим. Дорога привела Никодима в этот затерянный уголок России, где стояла заброшенная часовня. В её стенах он нашёл то, чего так не хватало – тишину, умиротворение и возможность исцелить израненную душу.

Часовня стояла на возвышении острова, откуда открывается величественный вид на извилистую реку, чьи воды, словно серебряная лента, петляют между поросших мхом валунов. Вокруг бескрайних лесов, где вековые сосны и берёзы создают неповторимый узор теней на земле. Весной здесь всё утопает в подснежниках и ландышах, летом – в изумрудной зелени, осенью – в золотом убранстве листвы, а зимой – в кристально чистом снегу.

У подножия холма, на котором расположилась часовня, журчал родник, чьи воды, чистые и прозрачные, словно хрустальные, питали всю округу. В утренней дымке его поверхность отражала первые лучи солнца, создавая впечатление, будто сама природа творит чудо.

Дни Никодима были наполнены тихим, смиренным служением Богу. Его утро начиналось с долгих молитв, которые он читал, стоя на коленях перед старенькими и почерневшими иконами Спасителя и Богородицы. Затем следовала работа по восстановлению часовни – не ради славы или признания, а как часть его духовного пути. Каждый удар молотка, каждый положенный кирпич – был шагом к очищению души.

В его келье, расположенной рядом с часовней, всегда горела лампада. По вечерам он погружается в чтение священных книг, писал иконы, создавая их с такой любовью и вниманием к деталям, что казалось, будто сами святые благословляют его труд. Но главным послушанием все же была молитва.

Никодим не ждал посетителей и не стремился к общению. Его душа нашла полноту в безмолвии и уединении. Он научился слышать голос Божий в шуме ветра, в пении птиц, в журчании родника. Его сердце было наполнено смирением и любовью к Богу, а труд стал способом выражения этой любви.

Единственной нитью, связывающей Никодима с внешним миром, была Петровна – местная жительница из ближайшего посёлка. Она узнала о монахе от егеря Семена Лапшина, который случайно увидел свет в келье заброшенного храма. Петровна, и ее подруги решили помогать монаху, в меру сил. На старенькой казанке Петровна привозила ему продукты, дрова, иногда – необходимые для ремонта материалы, как Бог даст.

Петровна приезжала нечасто – раз-два в месяц, а то и реже. В эти дни они подолгу разговаривали, иногда совместно совершали молебны по требам, переданным Петровне ее знакомыми. Петровна рассказывала Никодиму новости из большого мира, а он внимательно ее слушал и что-то искал в бороде. Для неё Никодим стал духовным наставником, а для него она – ангелом-хранителем в этом уединённом месте.

Со временем часовня постепенно начала обретать прежний вид, но этот процесс шел не быстро. Монаху было важнее то, что происходит в его душе. Он нашёл что искал – тишину, уединение и возможность полностью посвятить себя служению Богу. В этом затерянном уголке России он обрёл свой путь к спасению, не ища ни славы, ни признания.

И пусть мир не знал о существовании этой часовни, пусть немногие находили путь к её порогу – для Никодима это не имело значения. Главное, что здесь, в этом уединённом месте, он может полностью посвятить себя Богу, исполняя свой монашеский подвиг в тишине и смирении.

В этом месте, где время словно остановилось, где природа сохраняет свою первозданную красоту, а тишина наполнена особым смыслом, монах нашёл гармонию с Богом и своей душой. И каждый день его труда – это не просто восстановление стен и куполов, это путь к очищению и спасению, который он избрал по воле Божьей.

«Царю Небесный, Утешителю души Истинный…» – неспешно льётся утреннее правило. Поклон за поклоном, молитва за молитвой. В келье мерцает лампадка перед иконой Божией Матери и Спасителя.

Душа тянется к Господу, но время для всецелой молитвы ещё придёт. Впереди много работы. Нужно успеть до зимы закончить ремонт крыши в келье и часовне. «Пресвятая Богородица, спаси нас!» – вздох надежды вырывается из самого сердца.

Простая трапеза – кусок хлеба и пара картофелин – не занимает много времени. После благодарственной молитвы Никодим взбирается на крышу часовни. Взгляд невольно скользит по реке – не покажется ли знакомый силуэт казанки? Но пока пусто. «Господи Иисусе Христе, помилуй Мя…»

Молоток в руках уверенно отбивает ритм, вгоняя гвозди в обрешётку. Гибкая кровля, такая драгоценная и редкая в этих местах, ложится ровно, плитка к плитке. Пение птиц и журчание родника словно придают сил, наполняют душу умиротворением.

День за днём текла жизнь в уединении. Иногда, когда работа особенно тяжела, Никодим чувствовал себя одиноким, но тут же вспоминал: он не один – с ним Господь. В такие минуты особенно остро ощущалось присутствие Бога в каждом шорохе леса, в каждом дуновении ветра.

Когда Петровна наконец появилась на горизонте, сердце Никодима наполнилось радостью. Она привезла не только продукты и материалы, но и новости из внешнего мира, которые он слушал с интересом, хотя и понимал, что его настоящая жизнь здесь, в тишине и молитве.