Кризис власти (Альфа-9)

– Вот о чём и говорю, тебе здесь надо быть, а не на южной стене, – справедливо заметил я и скомандовал: – Беги к Дорсу, попробуй с ним хотя бы одного живьём взять и допросить. А то знаю я вас, никого не оставите.

Глава 4 Чёткие указания и стратегический совет

Глава 4

Чёткие указания и стратегический совет

– Вижу, с проклятием ты успешно справился.

Недовольно оглядев скучный, скорее даже нулевой пейзаж, окружавший «позицию» Приходящего Во Снах, я кивнул:

– Ещё не полностью справился, но поправляюсь быстро. То средство действительно помогло. Благодарю. И да, я пока что ничего сделать не успел. Не в том состоянии был, плюс на меня снова каких-то головорезов натравили.

– Мне неинтересно слушать про очередных твоих несостоявшихся убийц. Я призвал тебя не для криминальных историй. Вижу, ты достаточно окреп, чтобы начать разумно воспринимать мои слова, так что слушай мою скорректированную волю. Ты, как и прежде, должен прилагать все усилия, чтобы уменьшить кровопролитие. То есть эта твоя задача никуда не делась, я могу лишь говорить о некоторых послаблениях в наказаниях за невыполнение и ошибки. И дополнительно ты теперь должен собирать сведения о происходящем в пустыне. Не глупые слухи, а верные сведения. Отправься туда сам, или направь доверенных людей, или поспрашивай. Узнай, что именно там сейчас творится. Мне нужны свежие сведения.

– Если мои люди скажут, что там сухо и голодно, это будет считаться нормальными свежими сведениями?

– Не паясничай, всё слишком серьёзно и может очень скверно сказаться на твоём будущем. Там, в пустошах, на землях, поражённых древней скверной, всегда не всё ладно, но сейчас обстановка ухудшается. Я должен знать, что именно там происходит. Мои возможности не так велики, я не могу тратить ресурсы на то, что ты можешь выяснить самостоятельно. Вот и выяснишь. И да, по тебе видно, что ты чем-то недоволен. Предположу, ты думаешь о том, что быстро превращаешься в моего мальчика на побегушках. Признаю, это отчасти так. Однако ты должен всегда помнить, что выполнение моих поручений не только уберегает тебя от последствий моего гнева, а и вознаграждает. Ты ведь помнишь что тебе обещано за недопущение великого кровопролития? Я от своих слов не отказываюсь, поэтому награда всё ещё тебя дожидается. Так же ты сейчас получил от меня небольшой бонус, о котором так назойливо намекал.

– Какой? – не удержавшись, перебил я.

– Как обратишься к своему ПОРЯДКУ, так и узнаешь. Тебе он придётся по душе, не сомневайся. И особенно тебя должно обрадовать то, что такие бонусы не требуют от меня значительных расходов. То есть ты сможешь получать их снова и снова. Если, разумеется, будешь делать то, что должен делать. Итак: не позволь великой крови оросить сухие земли юга Мудавии и узнай, что именно происходит на самом дальнем её юге, где начинаются проклятые земли, поражённые древним злом. Задача понятная даже для твоего ограниченного ума. Действуй.

* * *

Раскрыв глаза, я с удивлением обнаружил, что сижу в карете, трясущейся на ухабах прекрасной по меркам Мудавии дороги. Получается, прикорнул по пути на несколько минут, и Приходящий Во Сне воспользовался моментом.

Видать припёрло его всерьёз, раз даже темноты дожидаться не стал. Торопит, напрягает при любой возможности, напоминает о себе и своих требованиях.

Причём требования видоизменяет так, как ему вздумается. А это значит, что они в любой момент могут стать невыполнимыми.

Впрочем, они и сейчас не очень-то выполнимы…

Вот ведь прицепился, чёрт бородатый… Наверное, стоило всё же верхом поехать, дабы не задремать. Зря послушался Бяку. Тот очень волнуется за моё самочувствие, но ведь я почти в норме. Несколько дней в седле провёл, мало что соображая, и ничего страшного, кое-как добрался. А ведь я сейчас в куда лучшей форме.

Карета, между тем, въезжала в расположение корпуса. Огромный, годами обживаемый лагерь казался заброшенным, лишь по краям кое-где дозорные виднелись. Компактно собирать всех оставшихся людей на ограниченной территории Кошшок Баил не стал, все задействованные в охранении солдаты сейчас располагалась на хорошо оборудованном, но излишне протяжённом периметре. Полагаю, около половины войска раскидано по стационарным постам на приличном удалении от центра. Похоже, и спят там, и едят, безвылазно, а не так, как полагается при нормальной караульной службе. Странное решение, ведь случись что-то нехорошее, требующее концентрации всех сил, быстро их в один кулак не соберёшь.

Впрочем, собирай их или не собирай, противостоять войскам Тхата не получится. Даже тактика, которую я пытался отработать в своём пробном походе, тут совершенно не годится. Это всадники на хороших лошадях могут налетать, «кусать» и тут же пытаться исчезать. Медлительная пехота Кошшока с манёвренной войной несовместима.

И вновь приходится думать, каким же таким способом снизить уровень кровопролития, не имея сил даже для «мягкого» усмирения народных волнений. А ведь всё уже по сто раз передумано, я лишь голову понапрасну гружу, новые идеи не появляются.

У меня военный совет на носу, снова придётся много говорить и слушать, так что голову надо как-то заранее разгрузить. И я знаю лучший способ – надо забраться в ПОРЯДОК. Созерцание параметров и описаний навыков прекрасно очищает мозги от ненужного, наполняя их строгими цифрами.

А от цифр я их потом быстро очищу.

В ПОРЯДКЕ, разумеется, новостей не видно. Там ведь пока сам что-то не сделаешь, ничего не поменяется.

Зато с Балансом всё иначе. Если долго не напрягать ПОРЯДОК, тревожность «цвета» снижается. Скорость этого снижения можно увеличивать, используя особые трофеи. Я их встречал лишь в Лабиринте, да и там они попадались в исключительных случаях, при охоте на редчайших монстров. Причём их тоже нельзя поглощать бездумно, в любых количествах. Нет, негативные последствия неумеренный приём не вызывал, просто «выхлоп» ослабевал до мизерных, почти неуловимых значений. Учитывая редкость добычи, столь неэкономно её растрачивать глупо, вот и принимал по графику, порционно, не слишком быстро, но уверенно очищая место под увеличение параметров и добавление новых навыков.

Я даже в самом скверном состоянии, отходя от последствий проклятия, в Баланс заглядывать не забывал. Не далее как пару часов назад в последний раз изучил прогресс, и он меня огорчил.

За несколько дней степного бродяжничества мог бы и получше очиститься.

За два часа прогресс незаметный, микроскопический, смотреть там не на что, однако я не удержался, полез полюбоваться.

И впал в ступор…

Прогресс был.

И был он не мизерным.

Далеко не мизерным.

Хаос, да у меня и за месяц такая очистка никогда не выходила! Откуда столько за сутки?!

Неполные…

Перед глазами возник нехороший старец из сна, а память подсказала концовку нашего разговора:

– Так же ты сейчас получил от меня небольшой бонус, о котором так назойливо намекал.

– Какой?

– Как обратишься к своему ПОРЯДКУ, так и узнаешь. Тебе он придётся по душе, не сомневайся.

Похоже, именно об этом и шла речь. О снижении напряжения в Балансе. Старик не ошибся, такой сюрприз мне точно по душе. Единственного его вмешательства хватит, чтобы изучить с нуля навык средней силы и весьма прилично его прокачать. А я о таком прогрессе уже с год даже мечтать не смею.

Всё по чуть-чуть да по капле.

А ещё он сказал, что такие бонусы для него плёвое дело, и я буду получать их снова и снова. При условии прилежного отношения к его ценным указаниям.

Да уж… Приз столь ценный, что за такое можно и мальчиком на побегушках побыть.

Недолго.

* * *

В Мудавии в любой непонятной ситуации принято устраивать военный совет. А так как нынешняя ситуация непонятна со всех сторон, его можно устраивать хоть каждый день.

И заседать без перерывов.

Первый Друг Народа – «демократически выбранный демократический управленец Мудавии» и раньше не особо в государственные дела вникал, а сейчас полностью от них самоустранился. Заперся во Дворце Двух Коридоров, туда никого не пускают, и оттуда никого не выпускают. Что там сейчас творится – тайна великая. Доходит до того, что стрелки-стражники убивают неосторожно приблизившихся пешеходов, из-за чего центр города кажется вымершим, там никто нос на улицу не высовывает. Городская стража частично разбежалась, частично примкнула к остаткам корпуса, и кормится теперь крохами, что подкидывает им Кошшок. Когда крох не хватает, они без зазрения совести грабят горожан, что не добавляет порядка и народной любви. Войска Тхата не добрались сюда до сих пор лишь потому, что особо не торопятся. Да и дороги в том направлении скверные, плюс шайки моих наёмников портят источники воды. Ну и рейд с Камаем мог заставить их осторожничать. Всё же пощипали мы их не так уж плохо, учитывая наши скромнейшие силы. Они ведь рассчитывали пройти через оборонительные линии вообще без потерь, а вместо этого огребли от скромного отряда северян, потеряв при этом тройку весьма и весьма непростых южан-аристократов.

Ну да ладно, это единственный светлый момент, да и тот сомнительный. В остальном у нас кромешный мрак: нет войска, способного хотя бы за крепостной стеной выстоять против Тхата; страна уверенно скатывается в полнейшую анархию без правителя, с бунтующим населением, с войском, возглавляемым иностранцами. Часть вельмож Мудавии вместо того, чтобы поддерживать управляемость государства, засела по своим вотчинам, часть пропала неизвестно куда.

Хотя, что тут неизвестного? Понятно без расследования, что одни пытаются присягнуть южанам, другие рванули к Раве, хоть там их никто привечать не собирается. Порядок здесь и в хорошие времена был так себе, а сейчас, лишившись множества чиновников высоких рангов (и заодно «самого главного босса»), государство пошло в разнос.

И это я лишь часть острых проблем озвучил.

Моё исчезновение тоже было одной из таких проблем, о чём мне первым делом и заявил в начале совета Кошшок.

Гибрид человека и крупного примата стукнул себя кулаком в грудь:

– Господин Гедар, я несколько дней пил за ваше здоровье без перерывов. Рад, что это сработало, вы снова с нами. И да, за это я тоже непременно выпью, как только закончится говорильня.

– Слава великому деснице! Слава деснице, спасающему полкового рэга от жажды! – прогнусавили из забросанной тряпьём клетки, что стояла у дальней стены.

Покрутив головой, я заметил:

– Как-то маловато нас осталось…

– Да, господин Гедар, мы многих потеряли, – признал Аммо Раллес. – Но зато остались лучшие, здесь рассчитывать можно на каждого.

Весьма и весьма сомнительное утверждение, ну да ладно.

– Господа, я не вижу среди вас первого советника Пробра. Он что, тоже нас покинул? Если так, жаль. Мне он казался весьма разумным человеком.

– Ну как вам сказать… – осторожно заметил первый интендант Мудавии. – Когда Первый Друг Народа почему-то решил, что против него плетут всеобщий заговор, он не сразу заперся во дворце. Вначале проявлял разную активность, к сожалению, не всегда здоровую. Мы пытались его успокоить, но не преуспели в этом, а некоторые из нас даже пострадали из-за своего рвения в этом вопросе. В том числе и советник Пробр. Насколько нам известно, ему без должной причины приказали направиться в тот самый печально известный коридор. Однако он не подчинился, и, можно сказать, с боем прорвался в город вместе со своими верными людьми. По слухам, Первый Друг Народа при этих событиях либо пострадал физически, либо испытал сильнейшее душевное потрясение. Именно после этого события он полностью закрыл дворец.

– Понятно. И где сейчас Пробр?

Интендант пожал плечами:

– Неизвестно. Кто говорит, что у него есть дружки среди южан, и он подался присягать Тхату; по другим сведеньям, вроде как скрывается в самом дальнем своём имении.

– И что, Тхат принимает таких, как он?

Снова пожатия плеч:

– Поговаривают, у него там какие-то связи есть. Со связями проще. Да и без них кого-то может и принимает, чтобы другим дурной пример подать. Но сильно сомневаюсь, что этим предателям там светит что-то хорошее. Должно быть, вы слышали, что на юге нас за людей не считают. Увы, это чистая правда. Что простых граждан, что граждан уровня Пробра гребут под одну гребёнку. Мы для них одинаковые, мы все никто. Государство простолюдинов, без аристократии. Кем бы ты ни был здесь, там уважения ждать не приходится. А если учитывать, что это вторжение главной целью ставит физическое уничтожение нашего народа, участь большинства ренегатов предсказуемо-печальна.

– Господа, простите мою несообразительность, но хотелось бы уточнить, – «проснулся» адмирал Иассен. – Мы собрались сейчас, чтобы обсудить нашу сдачу Тхату, или мы уже успели им сдаться?

– Вообще-то мы сейчас должны обсудить перспективы обороны столицы, – мягко поправил Аммо Раллес.

– Ах, вот оно как. Простите, получается, я не так вас понял. Ну ладно, продолжайте. И да, распорядитесь, чтобы мне принесли холодной воды. Совсем позабыл, что горло пересыхает в духоте шатров.

– И своё лекарство от маразма он тоже забыл, пусть его побольше принесут, – прогнусавили из клетки.

Кошшок швырнул в обитель говорливого уродца скомканной тряпкой, но при этом поощрительно хохотнул, что выглядело весьма неуважительно. Как-никак, пусть и номинально, но Иассен является командиром корпуса. То есть стоит над ним. И даже я до сих пор не понял, как это получилось, и почему этот ископаемый реликт сидит с нами, а не покрывается пылью в шкафу с нафталином.

Впрочем, адмирал, похоже, ничуть не обиделся на веселье формального подчинённого. Он, похоже, заснул мгновенно после того, как высказался.

Как обычно.

– Ну и что? Есть кому что сказать насчёт перспектив обороны столицы? – спросил я.

Немногочисленное собрание принялось переглядываться, и после затяжной паузы Аммо Раллес предложил:

– Господин Аюн сейчас, по сути, главнокомандующий всех сил Мудавии. Думаю, он лучше других может высказаться.

– Интендант стал главнокомандующим? – удивился я.

Глава миссии пожал плечами:

– Так-то глава другой, но дело в том, что он сейчас находится во Дворце Двух Коридоров и неизвестно, жив ли и что с ним вообще. По непроверенным слухам у него не всё ладно.

– А что, заместителей у него разве не было?

– Ну почему же не было, были. Один пропал, второй погиб при нападении неизвестных убийц. Глава городской стражи тоже мёртв, убит бунтовщиками при первых же стычках с ними. Ну и так далее. Никого, кто может сейчас оспорить роль господина Аюна, не осталось. Я, разумеется, имею ввиду лишь собравшихся здесь.

– Понятно, – кивнул я. – Ну тогда ваше слово, господин Аюн. Расскажите, каковы перспективы обороны города.

– Буду краток, – чётко ответил интендант. – Перспектив нет вообще. Никаких.

– А чуть подробнее можно? – попросил я. – По какой причине вы так считаете?

– Ну… Простите, господин десница, но я даже не знаю, что тут можно сказать… Тут куда ни посмотри, везде какие-то причины. Их не счесть, и все они работают против нашего дела. Начать с того, что если собрать все наши силы, этого недостаточно для организации полноценной обороны даже на половине городских укреплений. И учтите, что все собрать не получится. Связи с оборонительными линиями фактически нет, множество застав на них разгромлено, в оставшихся гарнизонах процветают приписки и дезертирство. Сколько там реально солдат даже в спокойные времена никто не знал. Верить тем цифрам, по которым начислялось довольствие, нельзя, их преувеличивали на всех уровнях: от низовых командиров до высшего командования. Лишнее довольствие, разумеется, разворовывалось. В итоге вместо сотни бойцов в гарнизоне по факту насчитывалось тридцать, а то и меньше. С началом войны ситуация ничуть не улучшилась, скорее наоборот. Боевые действия традиционно отключают многие моральные ограничения и заодно снижают уровень строгости контроля. Получается, желания начинают совпадать с возможностями, так что теперь и десяток вместо сотни может отказаться вполне неплохой цифрой. Причём даже такие немногочисленные силы собирать в столице бессмысленно. Южные склады пострадали при бунте, там большей частью всё сгорело, а что уцелело в огне, разграблено толпой. На северных складах пожаров не было, но уж лучше бы они были, потому что там разворовали даже то, что в огне не горит. Укрепления города в неудовлетворительном состоянии, некоторые башни лишь со стороны выглядят как башни, их внутренние перекрытия даже не сгнили, их попросту никогда не существовало. Разворовали всё ещё на стадии строительства, лишь внешний вид кое-как устроили. Довести проблемные участки до ума в короткие сроки никак не получится. Те немногочисленные укрепления, которые можно полноценно использовать, не в самом лучшем состоянии. Для них нет запасов стрел, камней и смолы, нет дров и котлов для кипятка, нет даже самых никчемных метательных машин. С машинами у нас полнейшая катастрофа, их нет даже у инженеров. Ещё недавно была одна катапульта, её на всех парадах выкатывали для вида, но и ту недавно умудрились украсть.

– Все воруют, но почему-то в клетке сидит лишь несчастная жертва обстоятельств, – грустно констатировали из кучи тряпья.

– Да, действительно как-то странно получается, – добавил я. – Вы ведь главный интендант. То есть именно вы ответственны за все направления материального снабжения, и при этом докладываете, что всё разворовано. Звучит, как явка с повинной.

– Да, моя вина, – не стал отпираться интендант. – Но это если не учитывать, что я на этой должности всего лишь неполный месяц. Мой предшественник очень плохо закончил. Его предшественник закончил лучше только потому, что успел сбежать от правосудия. Про тех, кто были до них, тоже ничего хорошего сказать не могу. Мне досталось настолько скверное наследство, что и года недостаточно для наведения хотя бы маломальского порядка.

– Я хорошо помню, что мы, традиционно повышая обороноспособность Мудавии, полгода назад выделяли вашей службе не только средства для пополнения парка оборонительных машин, а и сами машины, – заметил Аммо Раллес. – Ладно, я понимаю деньги, они… как бы это сказать… имеют свойство с лёгкостью куда-то улетучиться, но чтобы тяжёлые крепостные катапульты вдруг пропадали, это как-то совсем уж…

– Все эти вопиющие факты недостачи имели место до меня, – торопливо уточнил интендант. – Очень сожалею, что так получилось, но я здесь совершенно ни при чём. Сам не понимаю, как можно дойти до такой степени неуважения к имуществу государства, чтобы оставить стены столицы без метательных машин. И да, вынужден признаться, всё же я не полностью искренен, поэтому должен повиниться. Та самая катапульта, которую на парады и смотры вывозили, пропала уже при мне. И в этой сумятице у меня пока руки не дошли до тщательного расследования этого вопиющего случая. Тяжкое наследие от моих предшественников. Главных виновников уже не достать, но ведь воровали не только они, а и подчинённые. Сложно столько честных людей отыскать, вот и продолжаю работать всё с теми же ненадёжными кадрами. Но обещаю, я отыщу этих негодяев и узнаю, что они сотворили с нашей последней машиной. Она ведь особенная была, что-то вроде личного подарка от младшего принца вашей прекрасной страны. Точнее, их изначально четыре было, батарея полноценная. Но, насколько мне известно, три так и не собрали, они, возможно, до сих пор хранятся в разобранном виде где-то в арсенале Дворца двух коридоров. Где-то там же должен находиться запас алхимических снарядов, который к ним прилагался. Работа лучших имперских инженеров, дорогие артефакторные контуры и дефицитные материалы. Самый тяжёлый боеприпас такая машина способна метнуть чуть ли не до горизонта. Причём с поразительной меткостью, да с нашими неумёхами в расчёте. Произведение искусства, а не катапульта. Клянусь, я непременно найду тех, кто подняли на неё руки, и покараю их беспощадно.

Тема с пропавшей уникальной катапультой навела меня на неуместные мысли, и я решил её свернуть:

– Итак, подведём итоги: у нас нет ни армии, ни припасов. Так, по вашим словам получается. Однако я не вижу умирающих от голода солдат, как должно происходить без снабжения. И вообще, даже один живой и здоровый военнослужащий это уже армия, следовательно, о полном её отсутствии говорить тоже нельзя. То есть у нас есть какое-то войско, и в данный момент у нас есть чем это войско кормить. Мне хотелось бы подробнее узнать насколько именно скверны наши дела со снабжением, и на какие именно силы в данный момент мы можем рассчитывать.

– Простите, господин десница, я вас понял. Сейчас попробую сформулировать. Только учтите, что точные данные я могу предоставить лишь по снабжению. Ведь пока мы здесь с вами говорим, из армии продолжают дезертировать солдаты. Уверенность есть лишь в остатках корпуса, из него массово не бегут, состав всех прочих частей весьма переменчив. И, увы, переменчив исключительно в худшую сторону. Мы можем рассчитывать на приблизительно три тысячи городских стражников и кадровых ополченцев. Это, так называемые, ополченцы главного резерва. Они кое-какую подготовку имеют, их не из нищих слоёв общества набирают, также у каждого в обязательном порядке должен храниться комплект амуниции и вооружения. Разумеется, для некоторых порядок не такой уж обязательный, так что полноценно обеспечены не все. Но в той или иной мере каждый готов к бою. Дополнительно в короткие сроки можно привлечь около двух тысяч бойцов с оборонительных линий. Но это самая оптимистичная цифра, на деле, боюсь, их может оказаться куда меньше. Как видите, среди нас лишь четыре наместника осталось, если собрать их дружины, получится ещё около полутора тысяч. Набрать дополнительное ополчение мы не можем по причине отсутствия снаряжения и оружия. Без него никакого смысла в таком наборе не вижу. Ни малейшей подготовки и скверные личные параметры. Таких даже с нормальным оружием считать полноценными солдатами нельзя, а с дубинами и плотницкими топорами они скорее насмешат, чем кого-нибудь напугают. При этом кормить этот балласт придётся как полноценных солдат, а со снабжением у нас нелады. Итого, с учётом людей адмирала Иассена и Кошшока Баила в срок около трёх дней мы можем собрать, в лучшем случае, восемь тысяч, так сказать, солдат. Так сказать, потому что лишь около двух тысяч можно выставить в первую линию, и линия эта получится очень и очень слабой. У нас почти нет тяжёлой пехоты и совершенно нет тяжёлой конницы. Наша лёгкая конница малочисленна, большей частью это иррегулярное ополчение и дешёвые наёмники в дружинах наместников, лишь около четверти с оборонительных линий имеют какой-то опыт, причём набирали они его исключительно в стычках с рейдерами. А это совсем не то, что нынешняя война. Инженерные части без метательных машин в текущей ситуации бессмысленны, а стрелков мало, и почти все они пращники, почти бесполезные, даже если держать их исключительно на стенах. Получается, наносить ущерб с приличной дистанции у нас некому. Основа нашего войска – лёгкая пехота, по большей части плохо подготовленная и скверно вооружённая, личные параметры у солдат заурядные. Боюсь, даже при двукратном превосходстве над противником мы с таким качеством личного состава рассчитывать на победу не сможем.

– Откуда ему взяться, двукратному преимуществу? – невесело усмехнулся я.

– Это у него эротические фантазии, – пояснили из клетки.

– Да, действительно фантазии, – на удивление легко согласился интендант. – Разумеется, ни о каком преимуществе не может быть и речи. Данные разведки разнятся и часто противоречивы, однако можно не сомневаться, что Тсур в срок от недели до двух приведёт к столице не меньше двадцати тысяч солдат. Основа их армий всё та же лёгкая пехота, но и снаряжение с оружием, и личные качества у этих бойцов куда выше. Также хватает прочих видов войск. Той же тяжёлой пехоты достаточно, чтобы выставить полноценное построение как в чистом поле, так и при штурме городских укреплений. При самом скверном развитии боя мы вообще не сможем им нанести ущерб, ну а если повезёт, противник понесёт минимальные потери, полностью при этом нас разгромив в кратчайший срок. У них достаточно стрелков и, самое главное, немало приличных магов. У нас магов атаки нет вообще, а несколько магов защиты слишком слабы, их щитов хватит разве что десятую часть войска прикрыть. И в лучшем случае это прикрытие выдержит пару массовых ударов средней силы. Южанам даже не потребуется вступать в ближний бой или мудрить со сложной тактикой, попросту издали закидают нас стрелами и магией. Большая часть наших солдат разбежится после первых потерь, но далеко от конницы Тхата не убежит. Такой вот у меня неутешительный прогноз.

– Вы не включили в свои подсчёты людей Буйвола, – напомнил я.

Интендант скривился:

– Это ведь сущий сброд, набранный по тюрьмам. К тому же я не знаю, сколько этого сброда ваш наёмник успел набрать. Слышал разные цифры: от двух до пяти сотен. Думаю, ближе к пяти, ведь малыми силами он бы такую бурную деятельность развить не успел. Но это лишь мои предположения. Он ведь в ваше отсутствие ни перед кем не отчитывался, на прямые вопросы дерзил, поэтому точно вам никто не скажет.