Дочь императора. Том 2

– Не надо…

Двумя ощутимыми ударами по щиколоткам он раздвинул ноги и прижал к стене. Я закрыла глаза, собирая жидкость поблизости в ледяные кинжалы и замахнулась обеими руками от бедер. Руки мгновенно вывернуло за спину. Я закричала, из глаз брызнули слезы. Не надо! Отпустив запястья, он отошел на полшага. Я попыталась обернуться, но его рука прижимала к стене. Почувствовав прикосновение одного из своих лезвий на плече, напряглась. Когда оно поползло вниз, разрезая ткань и кожу под ней, завыла, вырываясь и плавя его. Разочарованно выругавшись, человек откинул ледышку и разорвал оставшуюся целой ткань руками.

– Ваша магия так ненадежна и кратковременна…

– Нис! – крикнула я, не представляя, кто еще мог бы услышать меня сквозь расстояние.

– Этого имени нет в списке желающих купить тебя… – проговорил он насмешливо, проводя ладонью между ног. Собравшись поджечь как эсхонцев в Умене, я на секунду зажмурилась. В голове снова взорвалась чистая, свирепая, заставляющая орать боль. Не кратковременная, как за решеткой… она не исчезала. Я сжимала зубы, пытаясь поймать хоть какую-то мысль среди полыхающего в мозгу пламени. Огонь не поднимался, магия не слушалась. Когда он резко вошел, тараня воспаленные органы, закричала…

Выпустив меня, кажется, через вечность, он усмехнулся.

– Я передам полукровкам, что взять тебя не доставило ни малейшего удовольствия.

Я осела на пол, прижавшись к гладкой холодной стене. Глотая слезы, пыталась сдержать кашель. Посмотрела на огромную спину под голым черепом. Он пил из серебристого бокала жадными большими глотками. Я слышала эти глотки. Когда прикоснулась щекой к стене, сначала моргнула в удивлении. Нис…

Человек обернулся.

Мы встретились взглядами.

Он пожелал мне боль на секунду раньше, чем я представила, как Нис рвет ему горло. Втянув голову в плечи, я на мгновение зажмурилась. Такого мгновения тишины не было даже внизу… Потом горло хозяина заклокотало и захрипело, выплескивая фонтаны крови. Я отвернулась, подбирая ноги. Голова теперь болела лишь от ударов об стену, легкие и горло от постоянного кашля, живот от воспаленных внутренностей, ноги дрожали сами по себе – от страха. На спине же горел и ныл, пощипывая, порез. Но мертв был он…

Поднявшись, я посмотрела на сползающее на руки платье. Вытерев ноги, отпустила мягкую ткань. Она упала бесформенной зеленой кучкой. Услышав топот ног, выглянула в зал. Обернулась к Нис, предлагая ей расправиться с ними так же тихо и бесшумно. Полосатая тень метнулась в сумерки зала и пролетела над плечами двух бегущих мужиков. Сделав по инерции еще пару шагов, они рухнули бесформенными мешками. Головы покатились в сторону проема, где я замерла. Меня затошнило, пришлось отвернуться. Отойдя на два шага, я обернулась к переставшему хрипеть и выпускать струи крови из горла усатому хозяину. Подожгла его одежду и гобелены по стенам комнаты.

Послышался глухой грохот, пол чуть затрясло. Я оглянулась по сторонам. Землетрясение у них что ли? Посмотрев на Нис, подумала о выходе. Нам же нужен выход, киса? Нис потянулась, сладко выгибая спинку. Присев, я провела ладонью по теплой грани ее нематериального тельца. Хорошая кошечка. Хорошая…

Сказав свое «мяу», она засеменила вперед. Я направилась за ней.

– Ты уверена? – засомневалась я, наблюдая, как Нис выбрала один из четырех коридоров, ведущих из залы. Нис не отреагировала на мои сомнения. Она вообще не реагировала на звуки. Это я уже знала.

Когда снова затрясло, пришлось прижаться к стене. С потолка посыпалась каменная крошка. На стенах застучали медные держатели осветительных кристаллов. Впереди послышались крики. Добежав до дверей, я распахнула тяжелые створки. Нис ощетинилась, я вжалась в дерево двери, с усилием держась на ногах. Обилие белых юбок впереди не предвещали легкого побега. Но на кого-то они нападали.

Все охранники были спиной к моему коридору. Я кивнула кошке в их направлении. Страх исчез, но на смену ему не пришло ничего. Ни ярости, ни злости, ни обиды… ничего. Пустота. Наблюдая еле различимые в полумраке полоски стремительно перемещающейся кошки, я знала, что заберу по жизни за каждый день, проведенный в темноте. Пожалуй, это справедливо. Нис крупными прыжками пересекла половину залы и… издала злобное «мяу». Я похолодела, наблюдая как она перепрыгивает с плеча на плечо. Как расширяются в ужасе глаза, пытаясь отмахнутся от нематериального тела. А когти, зубы, скользящий тонким лезвием хвост срезают все на своем пути. Выходя в залу, я закашлялась. Дыхание сбивалось, будто это я могла запыхаться, а не Нис.

Ты жив? Из груди вырвался стон облегчения, когда злой взгляд остановился на мне. Я видела, как раскрылись его губы в беззвучном:

– Дайан…

Инфор побежал, позволяя Нис закончить начатое им. Похоже, именно для такой работы она и была создана. Я же оседала на пол, чувствуя, как ноги бьет крупной дрожью. Стянув с себя балахон, маг помог надеть теплую ткань. Поднял меня, оглядываясь по сторонам. Из коридора, откуда я пришла, вырывались клубы дыма. Перешагивая через разодранные тела, Инфор направился в противоположную сторону. Когда пол заходил ходуном, я вскрикнула. Поставь меня! Поставь. Что это?

– Вулкан.

– В пустыне?

– Мы не в пустыне.

Как же я рада слышать твой голос…

Оказавшись на ногах, я ударила себя по грудной клетке, прогоняя кашель. Не до него. Когда в глаза стрельнул солнечный свет, зажмурилась, отворачиваясь. Из глаз брызнули слезы. Стерев их рукавом, я рассмеялась. На плече сомкнулись пальцы, ведя вперед.

– Дайан! – выдохнул родной голос.

Я уткнулась в мамино плечо, не веря. Ощупывая меня под балахоном Инфора, она плакала. Вокруг лежали люди. Казалось, они просто спали, так спокойны были их лица.

Вокруг высились скалы, поросшие тонкими гибкими соснами. За спиной, выпуская в небо черную гарь, поднимался белокаменный особняк, почти дворец. Когда земля под ногами затряслась, Инфор повлек вперед.

– Подожди, там Карел! – крикнула мама, выпуская меня из объятий. Я обернулась. Инфор смотрел на дымящуюся и плюющуюся вершину над нами. Сжавшиеся на моей руке пальцы выдавали волнение. Он не замечал, что делает больно, а я понимала, что на просьбу отпустить маг не отреагирует. Когда тетя показалась в выбитых дверях, минуты побежали быстрее. Она беззвучно прижала к себе и, пытаясь отдышаться, указывала пальцем на дверь. Инфор поставил щит. Я послала Нис вперед.

Выкуренные землетрясением и огнем, в дверях показались разномастные мужчины и женщины, старуха, мывшая меня. Кинувшись на нас, они врезались в щит Инфора. Отворачиваясь, я попросила Нис избавить нас от них, так же тихо…

– Нет!

Я обернулась. Среди прочих «нет», этот голос прогремел в головах всех нас. «Ты обещала». Обежав взглядом подергивающиеся в судорогах тела, жавшихся к стенам женщин, я подняла взгляд на псионика. Он мог бы оборвать наши жизни одной мыслью. Единственное, что останавливало его – это неуверенность в том, что киф не отомстит тут же, мгновенно. Возможно, сомнения в том, что моя мысль окажется более медлительной чем его. Ведь усатый мертв.

Я посмотрела на тропу вниз:

– Пойдем.

Дорожка выпрыгнула из под ног, валя наземь. Обернувшись на маму и тетю, я замерла на корточках.

– Ты оставишь его? – удивилась тетка зло.

Я кивнула, поднимаясь.

– Цинн чуть ниже, – голос мага потонул в грохоте. Я обернулась к вулкану. Женщины, прижимавшиеся к стенам дворца, завизжали. Мы побежали вниз по каменистой тропе.

Три совершенно одинаковых розовых колбы выстроились в ряд. Четвертая спряталась за откосом горы. На переднем сидении, потея от жары и страха, сидел псионик. Приказав залазить Инфор подошел к чужим циннам. Тетя Карел залезла первой. Мама подталкивала меня.

«Не делайте этого. Вы лишаете нас последнего шанса» – послышалось в мыслях. Я подняла голову. Лысый псионик стоял на откосе, глядя на нас сверху вниз. Сосредоточившись. Инфор невидимым ударом столкнул второй цинн вниз.

– Ты обещала! – повторил харен громко. Снизошел до голоса…

Пожав плечами, я залезла в цинн. Свое обещание я сдержу.

– Надо лететь! – крикнул водитель нервно. Я обернулась к Инфору и, сообразив, что водитель – телекинетик, в сердцах закричала:

– Ну, так помоги! Что ты смотришь?

Водитель спрыгнул из цинна и в этот момент Инфора откинуло на розовую колбу. Она медленно поползла в пропасть.

– Инфор! – я бросилась к нему.

– Оставьте мне цинн! – крикнул псионик сверху. Подняв взгляд, я смотрела, как Нис пролетела сквозь его грудь. Выдохнув, харен упал на колени. Обернувшись к зависшему в воздухе цинну с вцепившимся в его переднюю часть Инфором, я раскинула руки от беспомощности. Водитель неуверенно вернул их на землю. Только теперь я разглядела, что он совсем еще мальчишка. Просто из-за полноты и жидкой бородки парень казался старше. «Пойдем…» – позвала я мага. Посмотрев на цинн за спиной, он отряхнул руки и направился к нам. Облегченно вздохнув, молодой водитель забрался на свое место. Инфор обежал цинн и залез со стороны скалы. Я села к маме.

Она прижала меня к себе, молча гладя по голове. Снова нахлынул кашель и боль. На крышу сыпался пепел и камни. Я боялась посмотреть на дорогу.

– Нис убила его? – спросила я, когда дыхание водителя более или менее успокоилось.

– Для тебя есть разница? – зло усмехнулась тетя Карел.

– Нет, но я обещала…

– Нет, – помотала головой мама.

– Надо было скинуть цинн! – отозвалась тетя.

– Наверно… – вздохнула я, прижимаясь к маме.

Я не верила. Отказывалась верить, что все кончилось.

– Что с отцом?

– Он… жив, – уклончиво ответила мама. Я требовательно смотрела в ее небесные глаза. – Он любит тебя. Очень любит. В тот же день он был готов отдать и раскопки и все, что попросят. Но это значило окончание войны с Харенхешем и сосредоточение всех сил на основной территории Объединенных земель. Ему не позволили. Лишь неделю назад медики смогли уверенно сказать, что он будет жить.

– Что с отцом? – повторила я вопрос. Как же много лишнего вы произносите…

Мама улыбнулась криво и жалко. Помотала головой, отворачиваясь. Тетя ответила за нее:

– Руки, ноги и остальное подлатали, голова тоже срастется. Его смяло в цинне. А перед этим пара-тройка псиоников пригладили волной всех, кто был внутри.

– Зачем ему понадобился цинн? Он же не поддается псионическим воздействиям!

– Это, смотря какой силы и направленности эти воздействия… – усмехнулась тетя. – А в цинне он встречался с представителем, готовым выдать тебя взамен на обещание оставить раскопки.

Бред какой. Как глупо… как все глупо! Я нахмурилась, отворачиваясь к окну. Что значит соглашение взамен жизни родного человека? Да яйца оно выеденного не стоит! Я снова закашлялась. Зло выругалась, прижимая руку к животу. Как же все глупо.

– А Баэндар?

– Все хорошо с Баэндаром. Успокойся. Отдохни, – прошептала мама, обнимая.

– Я месяц отдыхала. На всю оставшуюся жизнь хватит… – процедила я сквозь зубы, но настаивать не стала.

В раскопках было необыкновенно пусто и тихо. Я покинула их, когда здесь разместилось около пяти тысяч гильдийцев. Сейчас же в лагере снова, будто ничего не случилось, работали на защите меньше сотни человек. В темноте, как всегда, светился лишь центральный навес.

– Я хочу домой. Второй раз не украдут… – проговорила я, вылезая из цинна.

Мама замерла. Ее внимательный взгляд смутил, заставляя вспомнить: у меня больше нет дома. У нас нет дома. Сжав зубы, я отвернулась.

У ног, отираясь теплой мордой о колени, крутилась Нис.

– Как вы нашли меня? – обернулась я к Инфору, обошедшему цинн.

Он кивнул на кошку. Я с досадой понимала, что могла вспомнить о ней раньше.

Через полтора часа, поев и отдавшись целительным рукам одного из псиоников лагеря, я вышла в прохладную ночь. Кашель сопровождал так же неотступно, как и Нис. Но и это пройдет…

Присев на нагретый солнцем бордюр вокруг белого дерева из каменных кусочков, я подобрала ноги к груди. Все же это был фонтан. Ночь была живой, звездной. Никакого сходства с окружавшей меня последний месяц тьмой. После месяца в камере воздух казался неестественно свежим и чистым.

Когда Инфор тихо сел рядом, я вздрогнула.

– Прости, – проговорил маг глухо.

– За что? – не поняла я, оборачиваясь.

– За этот месяц…

Я усмехнулась, отрицательно качая головой.

– Перед отцом проси прощения, его приказ ты не выполнил. Передо мной ты не виноват. Перед собой, если нужно, но не передо мной, – я усмехнулась, вспоминая: – ты ведь мне даже не друг…

– Дайан…

Я поднялась. Так необходимо было увидеть отца. Хотя бы просто посмотреть на него. Инфор, как всегда, шел по пятам.

– Где его держат? – спросила я, заходя в дом.

– Не знаю, – ответил Инфор. Я удивленно обернулась.

– Мам, где отец? – крикнула, поднимаясь на второй этаж.

– Марго прячет его. Кроме медиков и нее никто не знает.

– Ты шутишь… и Кларисс не знает и Ксю Киз?

– Боюсь, что так.

– А что на континенте? – я села на постель и вскрикнула, проваливаясь. Она оказалась мягкой.

– По-прежнему…

Ложась набок, я по новой привычке подобрала ноги. Присев рядом, мама провела по волосам и спине и я зашипела, когда пальцы коснулись пореза.

– Что там?

– Ерунда.

– Может, ты отдашь Инфору балахон?

Закрыв глаза, я не ответила. Конечно, отдам. Потом.

Мерещилось, что сзади все так же леденит спину стена, вытягивая из тела тепло и жизнь. Меня мгновенно пробрал озноб. Открыв глаза, я посмотрела на маму. Поняв без слов, она накрыла меня одеялом и снова села рядом, тихо сглатывая слезы.

– Не гаси свет.

Проснувшись, я удивилась свету. Поднялась, осматриваясь. Закрыла глаза, сдерживая колотящееся сердце.

– Инфор! – крикнула, подбирая колени и одеяло. На полу замаячила Нис.

Поднявшись, Инфор остановился на последней ступеньке. Я помотала головой. Просто, убедиться… ничего.

Так непривычно было видеть его без балахона. В повседневной одежде он казался будто раздетым, незнакомым.

– Я отдам тебе балахон… позже, – пообещала я, морщась.

Он тряхнул головой, скривив губы: не важно. Развернувшись, начал спускаться.

– Со мной месяц никто не говорил. Мне казалось, что я больше не услышу ничего, кроме собственного кашля. Неужели так сложно ответить?

Маг обернулся, кадык поднялся и опустился на шее. Челюсти сжались еще крепче, хотя казалось, что злее его лицо уже быть не может. Сквозь ставшие еще длиннее черные космы взгляд казался убийственнее, чем впивающаяся в мозг защита от магии в темнице. Я резко отвернулась, и Инфор пошел вниз.

Через несколько минут я тоже спустилась.

– Здесь есть где-нибудь зеркало?

– Не знаю, – маг стоял у окна и даже не обернулся. – Может быть во дворце, в комнате с бассейном. Ты же была там?

– Не помню, есть ли там.

– Тайрен просила проследить, чтобы ты поела, когда проснешься.

– Тебя?!

Он не ответил. Я направилась к двери.

– Вода то у нас есть?

– Есть. Как и раньше.

Вчера уже не осталось сил на это. Нужно было отмыться от… ото всего. Я обернулась к магу, но вряд ли он мог ответить на незаданный вслух вопрос. Кем же был тот усатый гад?

Кашляя, я уже не чувствовала той боли в груди, что разрывала легкие еще вчера. Удивительно, на что были способны псионики. Мне определенно повезло, что среди державших щиты гильдийцев оказалась медик Лани.

Когда я вошла под обеденный навес, несколько человек за столами замолчали. Замерев в замешательстве, я пошла к кастрюлям. Мы сели на обычное место, где сидели и раньше. Казалось, что людям, перекусывавшим здесь, когда я пришла, стало неудобно. Я переводила взгляд с одних знакомых лиц на другие, и они по очереди покидали навес. Опустив взгляд, я ковырялась ложкой в тарелке. Чувствуя пристальный взгляд, посмотрела на Инфора. Он наблюдал за мной так же, как в Новый год за столом семьи отца.

– Не думаю, что меня еще раз попытаются похитить. Да и отец сейчас, похоже, не в том состоянии, чтобы кто-то думал о его… – горло сжалось, когда вспомнились слова псионика, а потом и усатого, – обо мне.

– У меня есть задание, которое я буду выполнять, пока Андрес лично не сообщит о его завершении, – ответил маг, засовывая в рот ложку с утренней кашей: обычным завтраком в этом лагере.

– Ты его уже провалил… задание, – ответила я не без раздражения. – В конце концов, если бы отец погиб? Ты так и будешь болтаться за мной по пятам?

Маг выпрямился, проглатывая все, что было во рту.

– Хватит на меня смотреть так. Это не я попросила меня охранять. Я ни в чём перед тобой не виновата. У меня есть Нис и мама с тетей. Можешь быть свободен. Не вижу причин тебе оставаться здесь. Ни единой.

– Дайан, – начал он глухо, – я был бы рад освободить тебя от своего общества, но присутствие рядом с тобой – моя работа. И до тех пор, пока это – моя работа, ты свободно гуляешь, где пожелаешь лишь тогда, когда я считаю это возможным. Повторять впредь я бы этого не хотел.

Я порывисто вздохнула, и со злостью отодвинула тарелку.

– Если не хочешь, чтобы кормили силой, ешь, – подлил он масла в огонь. Я поднялась, вылезая с лавки. Инфор ухватил за запястье, не позволяя уйти. – Сядь и ешь! Тебе зеркало нужно? Отражение тебя не порадует, пока ты не отъешься за весь месяц…

– Как же вы, мужики, любите это… Кто сильнее, тот и прав? Что для вас значит «нет»? Что для вас чужая воля, если она идет вразрез с вашими прихотями? Отпусти!

Я вытягивала руку из его пальцев. Нис прыгнула на стол, скалясь на мага во все свои алые зубки. Инфор отодвинул от нее лицо. Страха в глазах не было, одна злость, постоянная, неиссякаемая ярость.

– Я не насиловал тебя ни первый, ни второй раз! Хочешь отомстить им в моем лице, давай! Но ты не уйдешь отсюда пока не поешь и без меня, пока я жив!

Я опустилась на песок, закрывая глаза. В легкие с болезненными всхлипами набирался воздух. Отпустив мою руку, маг встал. Я зарыдала в голос, закрывая лицо. Почему? За что так? Что я тебе сделала? Что же вы все меня ненавидите?

Отойдя от меня, Инфор встал где-то в середине навеса. Рыдания не унимались, вырываясь из самой глубины, будто накопленные годами. Почувствовав прикосновение к плечам, я отмахнулась, скидывая руки.

– Не трогай меня! Ты хуже… всех их!

Не проронив ни слова, Инфор сгреб меня в объятия, прижимая руки и голову к груди. Вырывая запястья, я снова закашляла. Рыдания не позволяли вздохнуть. Было больно, безумно больно. Но не думаю, что болели легкие. Скорее всего, это болела душа, спрятавшаяся в неудачном месте…

Маг молчал, прижимая меня к себе, гладя по спине. Как раз там, где саднил воспаленный порез. Я поморщилась, с всхлипами указывая на спину.

– Там…

– Прости, – он опустил руку на пояс и придвинул меня с песка к себе на колени.

Я сидела, икая во влажную от слез рубашку. Было стыдно безумно, но злость исчезла. Я боялась поднять лицо. Когда послышались голоса, я лишь вжалась в него, надеясь стать незаметной. Обернувшись, Инфор заставил пришедших удалиться. Своим взглядом, которого избегали все без исключения в лагере. Или мыслью… не важно.

Осознав окончательно где, с кем, как и по какой причине сижу, я отодвинулась. Вытерла лицо, нос. Засмеялась, понимая, что ввиду отсутствия чего-либо под рукой, в ход идут рукава его балахона.

– Я верну… потом.

– Оставь себе, – отказался маг, поднимаясь.

– Если бы мне такой дали, я все равно не смогла бы наложить так много программ.

– Потому просто оставь себе, – кивнул он. – Только… хотя твое дело.

Я улыбнулась. Надо было одеть что-нибудь сразу, как только проснулась. Но я боялась. Казалось, если я сниму балахон, снова станет холодно. Безумно холодно…

– Ешь.

Я села за стол. Привычно провела пальцами, разогревая завтрак. Съев половину, уперлась щекой в кулак. Как же вкусно было после того подобия пищи. Да еще горячее. Но желудок отвык от прежних порций. Поняв, что я закончила с завтраком, Инфор пошел на выход.

– Ты куда?

– Пойдем, спину посмотрим. И тебя Лани ждет, у нее смена кончилась.

Я кивнула. Порез горел от лопатки до середины спины и явно требовал внимания.

– Позови, – Инфор остался внизу.

Поднявшись на второй этаж, я приготовила одежду и попыталась стянуть балахон. Ткань прилипла к порезу, и отдирать ее представлялось настоящей пыткой. Растерянно осмотревшись, я закричала:

– Он прилип ко мне, Инфор! Мне нужна помощь и захвати воды!

Когда маг поднялся с кувшином воды, я села на кровать. Присев сзади, Инфор смочил ткань по порезу. Я зашипела, зажимая кулаки.

– Пару минут, – сказал, поднимаясь. – Пока надень что-нибудь.

Я обернулась к стопке чистой одежды. Мама, конечно, могла выклянчить матрасы с бельем. Но шкаф здесь взять было неоткуда. Пока я одевала широкие дозаранские шаровары, маг ждал заложенные «пару минут», опершись на перила. Я не была уверена в их надежности…

Сев на кровать, я подергала балахон сзади. Отлипать ткань не собиралась. Экзекуция с отдиранием ткани от спины длилась минут пятнадцать. В общем-то, было не так уж больно, бывало и похуже. Когда я оказалась без теплого верха, защищающего как от холода, так и от жары, стало неуютно. Инфор цокнул, прикасаясь прохладными пальцами к горящей коже.

– Чем это?

– Ледяным лезвием. Что в него собрала, даже не знаю…

– Твоим лезвием?

Я промолчала, опуская голову. Вздрогнула, когда он дотронулся до ребер на спине. Скорее всего, там был просто синяк. Когда он пошел к себе вниз, я потянулась рукой к порезу. Поморщилась, дотрагиваясь. Он был мокрым и казался очень глубоким на воспаленной коже. Не думала, что ледяное лезвие могло сильно меня порезать. Нужно было еще вчера обработать, чтобы не воспалился…

– Можешь пошипеть или помычать. Кричать не стоит.

Я повернула подбородок. Очень смешно… Хотя, зная Инфора, можно было предположить, что он серьезно.

– Ай! – вскрикнула я, когда он притронулся чем-то едким к порезу. – Инфор!

– Хорошо, что мы не в старой палатке…

Я засмеялась, снова вскрикивая. Потом закашлялась.

– Ты соврал мне, – сказала я уверенно. Молчать под этой зверской терапией все равно не получилось бы. Маг промолчал. Чем-то он на Эзнера походил в этом. Предполагаю, Инфор промолчал удивленно. – Ты сказал, что не друг мне. Но это не так. Ты злой и я не знаю, за что ты так относишься ко мне. Но где-то в глубине души ты все же друг мне.

– Нет. Ни в глубине, ни снаружи. Ни тогда, ни теперь, ни когда-нибудь потом, – ответил маг спокойно и сухо.

– Это могла мама сделать. Или тетя или Лани. Кто угодно.

– Могу позвать Лани сейчас. У Тайрен смена меньше чем через полчаса заканчивается…

– У меня подруга была – Мия. Мы выросли вместе, с детства дружили. Делились всем, поддерживали друг друга. А потом… все растворилось. Когда ходили слухи о «подруге императора» она сказала своему парню что это я. Никогда бы не подумала, что она сможет так поступить.

– Если интересно мое мнение, я объясню.

– Да неужели? – усмехнулась я.

– Как хочешь.

– Объясни!

– Если не можешь сидеть спокойно и держать свою гриву, скрепи чем-нибудь.

Я снова наклонила голову, собирая упавшие на спину волосы.

– Для меня дружба – это правильный ответ на три вопроса. Прежде всего, доверие. Можешь ли ты мне доверять?

Я промолчала. После этого месяца я никому не могу доверять. Но это не значит, что у меня не может быть друзей…

– Твое решение сбежать с севера два месяца назад было высшим проявлением доверия ко мне. Посмотри с моей стороны. Могу ли я тебе доверять? Я не знаю, что ты выкинешь в следующую минуту! А ведь я в полной мере отвечаю за твою жизнь перед Андресом. И я чуть не потерял ее…

Я поморщилась от прикосновения пальцев, казавшихся раскаленным железом.

– Когда твой отец пришел ко мне перед рассветом дня, в который Объединенные земли узнали об объявившейся дочери, думал ли он о том, что я могу отказать? Сомневался ли я сам хоть секунду, прежде чем согласиться? Простая проверка. Хочешь узнать друг ли тебе человек, задай себе эти два вопроса о взаимном доверии. Делиться ты можешь хоть с Нис. Расти с детства – хоть с деревом. Но это не делает вас друзьями.

– А третий вопрос?

Инфор промолчал, поднимаясь. Поставил что-то на перила. Я обернулась.

– Еще чуть-чуть, – кивнул мне отвернуться обратно.

– Два вопроса о доверии. Ай! Какой третий?

– Петир… ты бы ответила на оба вопроса положительно, имея его в виду?

– Да.

– Но вы не можете быть друзьями…

Я закусила губу, к глазам мгновенно подкатили слезы. Нос щипало. В груди снова поднимался кашель.

Внизу хлопнула дверь.

– Ууу… – обнадежила тетя, поднявшись к нам. – А вчера-то чего ждала?

– Что у вас тут? О… – мама вздохнула, дотрагиваясь холодными пальцами до спины. – Я скажу Лани, что ты в следующий перерыв зайдешь.