Исповедь

Galina Matveeva

Исповедь

Отказ от ответственности

Это черновик. Повторяю для тех, кто любит докапываться до запятых: ч-е-р-н-о-в-и-к. Он может содержать ошибки, резкие шутки, сцены, которые в финальной версии будут дописаны, вырезаны или перевернуты с ног на голову.

Финальный вариант книги будет другим. Возможно, лучше. Возможно, хуже. Но точно – не таким.

Исторические имена взяты в аренду, все остальное – чистой воды фантазия автора. Если вы вдруг решите искать здесь учебник по истории – сочувствую заранее.

С любовью и легким ехидством,

Bael Library

и его единственный автор

Галина Матвеева

Введение

Я устало потер переносицу и открыл глаза. Тусклый свет факелов заставил зажмуриться. Ну что же, попытка номер два. Уж лучше бы не открывал. Я лицезрел до боли осточертевшее зрелище, а именно, бал демонов. В огромном каменном зале за низкими столами собрались все демоны Западного и Восточного континентов, пара высших демонов Севера и, конечно, куда уж без этих гребаных высокомерных южан.

Картинка так себе: все жрут, пьют, устраивают оргии не отходя от “кассы”. Задолбало. Не, лучше бы я на центральные земли войной пошёл, чем устраивать это безобразие еще раз.

Итак, собственно, позвольте представиться, самый уставший, читай, задолбавшийся владыка демонов Баал. Именно, он самый, вы не ошиблись. Какого хрена я делаю? Да просто решил излить душу, ибо нас, демонов, часто то излишне демонизируют, то, наоборот, превозносят чуть ли не как этих балбесов сверху.

Что за балбесы сверху? Это те, которых вы называете ангелами и которым молитесь, когда у вас все хреново и мы типа во всем виноваты. Это я про любимое выражение смертных: “бес попутал”. Нужны вы нам как прошлогодний снег, путать вас. Все вопросы к этим идиотам сверху, надо же как-то свои косяки по недосмотру шифровать, вот на нас и валят, чтобы отчёты правдивее казались, нам то один фиг плевать на их канцелярию с бюрократией. Внизу все просто: накосячил – либо отрабатывай, либо сдохни, что по сути одно и тоже. Как ни странно, в Аду сплошь и рядом трудоголики.

Собственно, о чем это я? А, вспомнил, на жизнь жалуюсь. Итак, с чего бы начать? Давайте с самого начала, а началось все со встречи с одним из смертных. Соломоном.

Глава 1. Царь Соломон

Правильно, открывать глаза.Всё началось до жути банально: я продрал глаза и потряс головой. Перед взглядом все еще упрямо плясали золотые пятна, как после хорошей трепки. Да что за?! А вот хрен вам! Глубокий вдох, выдох… и продолжаем делать то, что я умею лучше всего.

Спокойно, Баал, спокойно. Держи себя в руках, крыльях или чем-то ещё, но только не ори. Ты же всё-таки правитель.@$#^* – да вашу ж…

Трезво оценим обстановку. Что мы имеем? А имеем мы… да хрен там! Я торчал посреди грёбаной звезды Давида, опоясанной мелкой вязью заклинаний, и пахло вокруг жженой смолой и кровью козла.

Меня?! Короля Востока, мать его, Ада?! На колени?!

Порыв рвануться вперед и вцепиться в глотку этому смертному с наглой усмешкой был тут же обрублен цепями. Они держали мои руки так, будто я какой-то воришка, сперший булку из булочной, а не командующий шестьюдесятью шестью легионами адских духов.

– Баэль, – произнёс он, как будто мы с ним давно на «ты». – Король Востока. Владыка демонов. Господин Семи Легионов.

– Вообще-то шестьдесяти шести, – отрезал я. – Но кто ж у нас тут умеет считать, кроме меня?

Ну надо же, выучил титулы. Хоть бы похлопал!

А так, я вообще-то Баал, гандонище.

И да, если верить вашей убогой смертной писанине вроде «Лемегетона», я – первый, главный дух, король, правящий на Востоке. Командую более чем шестьюдесятью шестью легионами адских духов. Но, в принципе, достаточно просто – Король Востока.

А вот это ваше «Баэль» – не просто так. Это ваш небесный прикол: приписать мерзкий «эль» на конце, чтоб звучало «благородно» и чтоб меня по имени сопоставили с вашим любимчиком Сатанаэлем. Мол, и он король, и ты король, вот только он у нас в фаворе, а ты – так, тёмная версия на минималках. Очень тонкий, сука, плевок в рожу.

Ну ладно, если хотите пафоса, могу выдать полную версию: Ваше величество, ваше высокоблагородие, светлейший повелитель тьмы, владыка всех хреновин, что шевелятся в Аду. Дальше продолжать? Могу до завтра.

– Соломон, – ответил я, растягивая каждую букву так, чтобы он понял, куда я его мысленно посылаю.

Он стоял, блестящий как начищенный самовар, и разглядывал меня, как редкий экспонат.

– Ты поможешь мне, – сказал он, будто мы тут старые друзья, а не враги по переписке.

– Ага, и ещё печеньки тебе испеку, – огрызнулся я. – С чего бы, нах*й, мне это делать?

– Вместе мы призовем остальных, – ответил он тоном, будто я уже согласился.

И призвали. Всех, мать их, 72 демона. Независимо от рангов, званий и тараканов в голове – полный адский стройбат, как на собрании профсоюза, только без кофе и печенек. Стоим мы в круге: кто-то сверлит Соломона взглядом так, что мрамор готов треснуть, кто-то уже хвостом виляет – мол, «наш человек».

Набериус, хитрожопый прорицатель, подался ко мне сбоку и хмыкнул:

– Твой-то, призыватель, вообще оторвался. Батя ему храм строил, а он в нём бордель откроет.

– Спасибо, мать твою, за спойлер, – пробурчал я. – Может, ещё расскажешь, кто тут первый сдохнет, или оставишь хоть немного интриги?

И тут наш сияющий командир выступил вперед, заложив руки за спину, и оглядел нас, как полководец на параде.

Пауза. Улыбка.– Друзья мои… – начал он, и я чуть не закашлялся от смеха. – Бог сказал моему отцу, что ему рано строить храм. Так что построю его я.

– Ну… будем честны. Построите его вы. Для меня. Вместо меня. За меня.

Тишина повисла тяжёлая, как кирпич, готовый сорваться на голову.

– А мы-то тут, прости, кто? – поинтересовался Асмодей. – Бригада по благоустройству?

– Нет, – расплылся в улыбке Соломон, – элитный корпус строителей Господа.

На секунду повисла тишина, густая, как смола. Даже факелы потрескивать перестали. А потом 72 глотки разом взорвались.

– Ты, блядь, серьёзно?!

– Пошёл на хрен, индюк надутый!

– Мы в Аду не каменщики, мы – силы разрушения, мать твою!

– У меня вообще-то смена в котлах, кто за меня души варить будет?!

Всплеск крыльев поднял облако пыли и копоти, едкий запах гари врезался в нос. Кто-то заржал так, что эхо сорвалось под своды и вернулось тройным визгом. Два демона сцепились в шутливой драке, задевая цепи, и те зазвенели, как колокола на похоронах. Один особо талантливый метнул в Соломона кусок кирпича – промазал, зато снес со стены пласт штукатурки, которая рухнула у самых его ног.

Гул стоял такой, что ангелы наверху, наверное, падали со своих облаков и жрали крылья от зависти.

Я же стоял и думал: Вот оно, начало самой ебанутой стройки в истории.

Представьте себе стройку века… только без века, без нормального проекта и с бригадой, которая в свободное время предпочитает вызывать землетрясения или закидывать друг друга кусками лавы.

От какого ещё Бога, мать твою?Соломон, сука, поставил меня прорабом. – Ты же король Востока, – сказал он, как будто это логично. – Организатор от Бога.

Демонологический отдел кадров выглядел так:

Асмодей пытался притащить на площадку адский котёл и встроить его в алтарь «для атмосферы».

Веапар, этот морской дегенерат, каждое утро заливал фундамент водой, уверяя, что «так будет крепче». В итоге половина стройки напоминала болото.

Феникс, оперный петух, считал долгом каждое утро устраивать хоровую репетицию из 72 демонов. Даже вороны разбегались, а дети в соседних селениях просыпались с визгом и крестились в обе стороны.

Через неделю стало ясно: 72 демона на стройке – это не сила, а стихийное бедствие.

Андрас предлагал сделать в каждой колонне люк для внезапных убийств, Валак – встроить катапульту в алтарь для заброса жертв.Марайхи и Хаагенти так спорили, какой кирпич крепче, что разобрали половину готовой стены и начали дубасить друг друга этими кирпичами.

А при всём этом – Соломон. Разгуливал по стройке как надутый индюк, вместо хвоста – венец, и блестел как начищенный самовар. С видом гениального архитектора раздавал указания:

– Здесь золото. Здесь мрамор. Тут колонну. Нет, три. Нет, пять!

– Может, сразу бассейн с вином? – буркнул я. – Чтоб дух храма был… бодрящий.

Он улыбнулся. Вот за это я его ненавидел – ни один сарказм его не пробивал.

Стройка тянулась годы. Мы шутили, что к моменту окончания вместо освящения в храме сразу назначат снос.

Внутри же, как только двери распахнулись, начался даже не Содом и Гоморра, а их грёбаный фестиваль. Музыка, вино, женщины, мужчины, существа, которых я не смог бы опознать даже под пытками. Танцы на алтаре. Оргии в кельях. Алтарь – в барной стойке.Но мы-таки достроили. Великолепный фасад, резные двери, колонны, золото, мрамор. Настоящая святыня… снаружи.

Набериус подмигнул:

– Ну что, прораб, я же говорил.

– В следующий раз, когда Бог тебе что-то завещает, – крикнул я Соломону, перекрикивая оркестр, – построй сарай. Сэкономишь время.

На мой драгоценнейший совет он рассмеялся, поднял кубок и выдул вино. С этого момента вечер поехал в ещё более адскую сторону.

Никто из нас, 72-х, и не подозревал, что у контракта есть условия освобождения. Думали – всё, впряглись, теперь до конца времён в рабах у царя-идиота.

А этот придурок, перебрав, начал философствовать:

– Всё в этой жизни – испытание… Даже для вас, мои демоны. Хотите свободу? Живите жизнью человека. Проживите её до конца. Каждому – своё испытание. Тогда… может быть…

– Может быть, что? – крикнул кто-то.

– Может быть, я вас отпущу… или они, – махнул он куда-то вверх и заржал.

Кое-кто подслушал, кое-кто разнес. Через день об этом знали уже все, через два – каждый строил догадки, что за «испытание» ему уготовано.

А потом он позвал меня:

– Баэль, – протянул он с ухмылкой. – Ты первый. Тринадцать жизней. В каждой – рядом с теми, кого я укажу.

– А если я пошлю тебя в жопу? – уточнил я.

– Останешься здесь. Навсегда.

Не успел я выдать всё, что думаю о его родословной, как он смахнул меня из моего тела. Не магией, не силой – каким-то мерзким трюком, когда тебя тянет в пустоту, а тело остаётся за спиной, как снятая шкура.

Мир сжался в тонкий луч света, и я провалился в него, как в игольное ушко.

Последнее, что я услышал, был его голос:

– Приятного путешествия, Баэль.

– Пошёл ты… – начал я, отправляя его во все красивые места, но этого уже никто не услышал.

А потом – тьма. И… утро. Новое утро. И новый