Космическая академия: Я не просила быть его девушкой

Она подошла. Улыбнулась – фальшиво, как улыбается хищник перед прыжком.

– Виктор! – голос как звон бокала. – Как мило! Ты теперь с… ботаничкой?

Он даже не посмотрел на неё.

– Лира, – сказал он сухо. – У нас тренировка завтра. Не опаздывай.

Она сделала вид, что не слышала. Перевела взгляд на меня.

– А ты… Анна, да? Специалист по… цветочкам? – она усмехнулась. – Как трогательно. Надеюсь, ты понимаешь – это временно? Система ошиблась. Виктор – не для таких, как ты.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Но… не испугалась. Почему-то – нет.

– Система не ошибается, – сказала я, глядя ей прямо в глаза. – Она просто… работает. А мы – выполняем. Всё.

Лира замерла. Её улыбка дрогнула.

– Забавно, – прошипела она. – Посмотрим, как долго ты продержишься.

Она развернулась и ушла. Все вокруг затихли.

Я посмотрела на Виктора. Он – на меня. В его глазах – что-то новое. Что-то… похожее на уважение.

– Ты… не обязана была так отвечать, – сказал он тихо.

– А ты не обязан был меня ловить в симуляторе, – ответила я. – Но ты это сделал. Значит – мы в одной лодке. Или… в одном корабле.

Он чуть улыбнулся. Впервые. Правда. Легко. Едва заметно. Но – улыбнулся.

– В одном корабле, – согласился он.

После ужина – в общежитие. Мы шли рядом. Молча. Но уже не как чужие. Как… напарники. Как пара. Пусть и ненастоящая.

У дверей наших комнат – остановились.

– Спокойной ночи, – сказала я.

– Спокойной, – ответил он.

Я открыла дверь. Хотела войти. Но остановилась.

– Виктор…

Он обернулся.

– Да?

– Почему ты… не отпускаешь меня? Я бы не рассказала, что мы… связаны. Могла бы молчать. Ты бы не потерял статус…

Он посмотрел на меня долго. Потом – тихо:

– Потому что я не умею врать. И не хочу. Даже если это – ошибка… я буду играть по правилам. До конца. А ты… ты просто оказалась в этом со мной. Прости.

Он закрыл дверь.

Я стояла. Смотрела на закрытую дверь. И чувствовала… что-то тёплое. В груди. Не страх. Не злость. А… доверие? Нет. Пока не доверие. Но – надежду.

Я вошла в комнату. Подошла к окну. За стеклом – звёзды. Такие же, как вчера. Но теперь – они казались… ближе.

Я достала дневник. Раскрыла. Написала:

День 2.Он не такой уж и холодный. Он просто… одинокий.Он меня прикрывает. Учит. Даже улыбнулся. Почти.Лира – злая. Но я не испугалась. Впервые.Система – тиран. Но… может, не всё так плохо?Он накинул мне свой плащ в дождь из кислотного тумана.…Это было сегодня? Нет. Ещё нет. Но будет. Я чувствую.Бедное моё сердечко… оно уже не боится. Оно… ждёт.

Я закрыла дневник. Легла на кровать. Посмотрела в потолок.

– Ну что, Анна, – сказала я себе. – Ты в игре. И, кажется… тебе начинает нравиться.

Глава 3: «Почему ты не отпускаешь меня?»

На третий день я окончательно поняла: система не шутит. Она не просто «рекомендует» быть рядом с Виктором – она заставляет. Каждое утро – тот же самый браслет на запястье мягко вибрирует, как будто говорит: «Эй, не спи, он уже в столовой». Каждый шаг – стрелка на экране: «Партнёр в 15 метрах слева». Каждый обед – тот же стол, то же место, те же взгляды, тот же шёпот за спиной. И Лира. Всегда Лира. Где бы я ни появилась – она тут как тут. С улыбкой, от которой мурашки по коже, с фразами вроде: «Ой, Анна, ты опять с Виктором? Как мило… для флоры». И каждый раз – он рядом. Не потому что хочет. А потому что должен. Или… может, уже не только потому?

Но я не могла больше так жить. Не могла быть «девушкой по протоколу». Не могла видеть, как он сжимает челюсть, когда кто-то спрашивает: «Ну как, влюблённые?», как он молча переносит эти издёвки, как он каждый вечер возвращается в комнату с таким лицом, будто носит на плечах не только свою судьбу, но и мою. Я не просила этого. И он – тоже.

Поэтому я решила найти способ разорвать связь.

Не ждать год. Не надеяться на чудо. А действовать.

Первым делом – библиотека. Не обычная – Цифровой Архив Академии, где хранятся все протоколы, алгоритмы, законы, начиная с основания АМИТ. Я пришла туда сразу после завтрака (да, я съела кашу рядом с Виктором, он кивнул мне, я кивнула ему, мы не сказали ни слова – но это уже стало нормой), села за терминал, ввела запрос: «Протокол Космической Совместимости. Условия отмены. Варианты досрочного расторжения».

Система выдала 387 документов. Я начала читать.

Через час у меня заболели глаза. Через два – голова. Через три – я поняла: это безнадёга. Протокол создавался двести лет назад – после катастрофы на борту исследовательского корабля «Орион-7», где из-за паники и хаоса погиб весь экипаж, хотя спастись могли бы, если бы действовали парами. Алгоритм «Совместимости» – это не просто регистрация. Это привязка. Биометрическая, нейронная, эмоциональная – по данным того времени. Он анализирует стресс, реакцию на угрозу, синхронность действий – и если двое проходят тест на «выживаемость в паре» – система закрепляет их как единое целое. На срок – один год. Или до смерти одного из участников.

– До смерти, – прошептала я, глядя на экран. – Серьёзно? Кто это придумал – садист?

Я закрыла глаза. Потёрла виски. И пошла дальше.

Если официальные пути не работают – значит, нужны неофициальные.

Я отправилась в «Закоулок» – так студенты называли подвальный уровень академии, где собирались хакеры, инженеры-самоучки, и те, кто знал, как обойти любую систему. Там пахло жареным чипами, кофе и озоном. На стенах – граффити с логотипами запрещённых сетей. За компьютерами – люди в капюшонах, с наушниками, с красными от недосыпа глазами.

Я подошла к самому грозному – парню с фиолетовыми дредами и татуировкой в виде червоточины на шее.

– Эй, – сказала я. – Мне нужно взломать протокол Совместимости.

Он даже не оторвался от экрана.

– Все хотят. Никто не может. Система на квантовом шифре. Плюс блокчейн-ядро. Плюс архивный ИИ, который следит за каждым байтом. Забудь.

– Но… может, есть лазейка? – не сдавалась я. – Ошибка в коде? Старый бэкдор?

– Лазейка одна, – буркнул он. – Смерть одного из участников. Или окончание срока. Всё. Иди отсюда, флористка, не мешай гениям работать.

Я пошла дальше. К другому. К третьему. К четвёртому. Ответ – один и тот же. «Невозможно». «Система неумираемая». «Это не софт – это закон». «Ты бы лучше цветы поливала».

Я вышла из «Закоулка» с чувством полного поражения. И… злости. Почему я должна жить по чужим правилам? Почему я не могу просто уйти?

И тут – идея.

Если технологии не помогают – может, поможет… магия?

Вернее – то, что в академии называют «альтернативными методами взаимодействия с реальностью». А проще – шаманство. Но не земное. Космическое. С роботами.

В секторе «Эзотерика и Необъяснимое» (да, в академии есть и такой факультет – для особо одарённых или особо безумных) я нашла его – Шамана-Робота Модель Z-7, или просто «Зет». Он выглядел как старый сервисный дроид с приваренными рогами, в накидке из переработанных схем и с кристаллом вместо третьего глаза. Говорил он медленно, с хрипотцой, и постоянно курил… пар. Из носа.

– О, дитя земли и звёзд, – проскрипел он, увидев меня. – Что привело тебя в обитель тайн?

– Мне нужно разорвать парную связь, – сказала я. – Протокол Совместимости. Можно?

Зет задумался. Или, точнее, его процессор начал гудеть на повышенных оборотах.

– Связь… не софт. Не железо. Не энергия. Связь – нить. Нить судьбы. Нить, сплетённая в момент опасности. Чтобы разорвать – нужен нож. Но не физический. Метафизический.

– И где его взять? – спросила я, уже почти не веря.

– Есть три пути, – сказал Зет. – Первый: найти того, кто сплел нить. Создателя протокола. Но он мёртв. Второй: найти артефакт – «Нож Судеб». Говорят, он на планете Забвения. Но туда никто не возвращался. Третий… – он замолчал.

– Третий? – переспросила я.

– Третий – переплести нить заново. Чтобы связь стала настоящей. Тогда система сама отпустит – потому что цель достигнута. Совместимость подтверждена не страхом… а любовью.

Я чуть не рассмеялась.

– Любовью? Серьёзно? Ты предлагаешь мне… влюбиться в него? Чтобы система нас отпустила?

– Именно, – кивнул Зет, выпуская струю пара. – Парадокс? Да. Но работает. Система – древняя. Она верит в чувства. В отличие от вас, современных.

Я вышла от Зета с ощущением, что сошла с ума. Влюбиться? В Виктора? Того самого, кто говорит три слова в день? Кто смотрит на мир, как на вражескую территорию? Кто, возможно, вообще не умеет чувствовать?

– Нет, – сказала я себе, шагая по коридору. – Это невозможно. Я лучше умру. Или… подожду год.

Но в глубине души… что-то шевельнулось. Что-то тёплое. Неприятное. Потому что… а вдруг Зет прав? А вдруг… я уже начала?

Я не успела додумать – потому что мой браслет зазвенел.

Экстренное уведомление: Партнёр находится в состоянии стресса. Рекомендуется срочная синхронизация. Место: Крыша Северного корпуса.

Я замерла. Стресс? Виктор? Он же… он же всегда спокоен. Холоден. Непробиваем.

Я побежала.

Крыша – закрытая зона. Но система открыла шлюз для меня – «парный доступ». Я вышла на ветер. Холодный, с запахом озона и далёких звёзд. И увидела его.

Он стоял у края. Стоял – не как герой. Не как пилот. А как… потерянный. Плечи опущены. Руки сжаты в кулаки. Голова – опущена. И… он дрожал. Не сильно. Едва заметно. Но – дрожал.

Я подошла. Тихо. Осторожно.

– Виктор…

Он не обернулся. Не ответил.

– Виктор, – повторила я. – Что случилось?

Он медленно повернул голову. Его глаза… были пустые. Не холодные. Не злые. Пустые. Как будто внутри – ничего нет.

– Уходи, – сказал он. – Я… не хочу, чтобы ты это видела.

– Что видела? – я подошла ближе. – Что с тобой?

Он молчал. Долго. Потом – тихо, едва слышно:

– Меня вызвали к декану. Сегодня утром. Он… сказал, что если связь разорвётся – меня исключат. Не просто исключат. Лишат статуса. Передадут Совету Кланов. А там… – он замолчал.

– Что там? – прошептала я.

– Там меня ждёт суд. За позор клана. За неспособность выполнить долг. За… слабость.

– Но это же несправедливо! – воскликнула я. – Ты ничего не сделал! Это же система! Ошибка!

– Для них – нет ошибок, – сказал он. – Есть только результат. Я должен быть первым. Без срывов. Без… пар. Особенно – с людьми. Тем более – с тобой.

– Почему… со мной? – спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается.

Он посмотрел на меня. Впервые – без маски. Без холода. С болью.

– Потому что ты – человек. А клан Рейн… мы не имеем права смешивать кровь. Не после того, что случилось. Не после геноцида. Я – последний. И я должен сохранить чистоту рода. А теперь… я «связан» с тобой. По системе. Перед всеми. Это… конец.

Я замерла. Не знала, что сказать. Не знала, как дышать.

– Ты… хочешь разорвать связь? – наконец выдавила я.

– Хочу? – он горько усмехнулся. – Я должен. Но… я не могу. Потому что если я это сделаю – меня исключат. И всё, ради чего я живу… рухнет. Я не имею права на ошибку, Анна. Ни одной. Даже… такой.

Он снова отвернулся. К звёздам. К пустоте.

Я стояла рядом. Молча. Ветер трепал волосы. Где-то внизу – смех студентов. Где-то – музыка. А здесь – тишина. И боль. Его боль.

И… моя.

Потому что в этот момент я поняла: он не держит меня рядом из расчёта. Не использует. Он застрял. Так же, как и я. Только его стены – выше. Его клетка – прочнее. Его цена – дороже.

Я сделала шаг вперёд. Встала рядом с ним. Плечом к плечу. Не касаясь. Но – рядом.

– Тогда… не отпускай, – сказала я тихо.

Он обернулся. Удивлённо.

– Что?

– Если ты не можешь разорвать связь… и я не могу… тогда – не отпускай. Играй по правилам. До конца. Я… я помогу тебе. Как смогу. Я не знаю, как быть… девушкой. Но я могу быть… напарницей. Другом. Чем угодно. Только… не оставайся один.

Он смотрел на меня. Долго. В его глазах – борьба. Страх. Надежда. Что-то… тёплое.

– Почему? – наконец спросил он. – Почему ты… это делаешь? Ты могла бы уйти. Сказать, что я тебя принуждаю. Найти способ…

– Потому что… – я глубоко вздохнула, – …потому что я вижу тебя. Не пилота. Не знаменитость. Не инопланетянина. А тебя. Того, кто боится. Кто один. Кто несет на себе груз, который не должен нести один. И… мне не всё равно.

Он молчал. Потом – медленно, осторожно – протянул руку. Не чтобы взять мою. А просто… рядом. Ладонью вверх.

Я поняла. Положила свою ладонь на его.

Его кожа – тёплая. Шершавая. Настоящая.

Он сжал мои пальцы. Не сильно. Но – крепко.

– Спасибо, – прошептал он. – Я… не привык, чтобы кто-то… оставался.

– Привыкай, – сказала я, и в горле стоял ком. – Потому что я никуда не денусь. Хоть убей.

Он чуть улыбнулся. По-настоящему. Впервые. И в его глазах – зажглись звёзды.

Мы стояли так долго. Молча. Рядом. Держась за руки. Не как пара. Не как влюблённые. А как… союзники. Как те, кто нашёл друг друга в шторме.

Когда спустились вниз – всё было по-прежнему. Расписание. Стол 7. Лекции. Тренировки. Лира, бросающая ядовитые взгляды. Студенты, шепчущиеся за спиной. Но… что-то изменилось. Во мне. В нём. Между нами.

За обедом он положил мне на тарелку дополнительный фрукт – тот, что я люблю. Не сказал ни слова. Просто положил. Я улыбнулась. Он – тоже. Еле заметно.

На лекции – когда я снова начала рисовать цветы, он не остановил меня. А потом – тихо спросил: «А этот с жёлтыми лепестками – с какой планеты?»

Я рассказала. Он слушал. Внимательно.

После тренировки – когда я чуть не упала, споткнувшись о кабель, он поймал меня. Не как в прошлый раз – резко, по обязанности. А… мягко. Почти нежно.

– Смотри под ноги, – сказал он. – Я не всегда рядом.

– А я надеюсь, что всегда, – ответила я, и он не отпустил мою руку сразу.

Вечером – снова крыша. Но теперь – не потому что ему плохо. А потому что… мы хотим. Мы приносим термос с какао (я), и планшет с картами звёздных систем (он). Мы сидим рядом. Молчим. Смотрим на звёзды. Иногда – говорим. О детстве. О страхах. О мечтах.

Он рассказал, что видит сны. Каждую ночь. О своей планете. О пепле. О голосах, которые зовут его по имени. О том, что боится – не смерти. А забвения. Чтобы его народ – его клан – исчезли из памяти Вселенной.

Я рассказала – о маме, которая плакала, когда я улетала. О папе, который сказал: «Ты – умная. Не дай себя сломать». О моей мечте – найти цветок, который цветёт только раз в сто лет, и раскрывается только от звука человеческого смеха.

Он слушал. Смотрел на меня. И в его глазах – не было насмешки. Не было скуки. Было… что-то настоящее.

Когда мы вернулись – у дверей наших комнат – он остановился.

– Анна…

– Да?

– Сегодня… спасибо. За всё.

Я улыбнулась.

– Не за что. Мы же… в одной лодке. Помнишь?

Он кивнул. Помолчал. Потом – тихо:

– Я рад, что система… ошиблась именно с тобой.

Я замерла. Сердце – ёкнуло.

– Я… тоже, – прошептала я.

Он посмотрел на меня. Долго. Потом – кивнул. И закрыл дверь.

Я вошла в свою комнату. Подошла к окну. За стеклом – те же звёзды. Но теперь – они казались… родными.

Я достала дневник. Раскрыла. Написала:

День 3.Я хотела разорвать связь. А вместо этого – узнала его.Он не монстр. Он – мальчик, которого бросили нести слишком тяжёлый груз.Он боится. Он один. Он не умеет просить о помощи.Но сегодня – он попросил. Молча. Взглядом. Рукой.И я… я осталась.Я не знаю, любовь ли это. Но… это что-то большее, чем протокол.Он сказал: “Я рад, что система ошиблась именно с тобой”.…Я тоже.Бедное моё сердечко… оно уже не хочет убегать. Оно хочет – остаться.

Я закрыла дневник. Легла на кровать. Закрыла глаза.

И впервые – не плакала. Не боялась. Не мечтала сбежать.

Я просто… улыбалась.

Потому что знала – что бы ни случилось дальше… я не одна.

Он – тоже.

И, может быть… этого уже достаточно.

Глава 4: «Тренировка в нулевой гравитации и моя юбка»

Если бы кто-то спросил меня утром этого дня – чего я боюсь больше всего – я бы, не задумываясь, ответила: «Публичных выступлений, кислотных дождей и того, что Виктор вдруг решит заговорить больше, чем на три слова за день». Я бы никогда не сказала: «Моя юбка в условиях нулевой гравитации». Потому что… ну кто вообще думает о юбке, когда тебя заставляют летать в симуляторе рядом с инопланетным красавцем, который теперь смотрит на тебя не как на случайную помеху в системе, а как на… человека? На того, кто остался. Кто не убежал. Кто держит за руку на крыше, когда ему плохо.

Но Вселенная, как всегда, решила по-своему.

День начался как обычно – завтрак, стол 7, место 2, его спокойное «доброе утро», моё чуть дрожащее «привет», общая тишина, в которой теперь не было неловкости, а была… странная, тёплая привычка. Лира, как всегда, прошла мимо, бросив взгляд, от которого у нормальных людей начинается обледенение атмосферы, но я уже научилась просто улыбаться в ответ – не вызывающе, не нагло, а так, будто говорю: «Да, я здесь. Да, он рядом. Нет, я не уйду». Она ненавидела это. Я – наслаждалась.

После завтрака – лекция по «Основам космической баллистики». Я, как всегда, ничего не поняла. Виктор, как всегда, сделал мне пометки в планшете – короткие, точные, без лишних слов. Я, как всегда, рисовала цветы на полях. Он, как всегда, не ругался. Иногда – даже заглядывал, что я там нарисовала. Сегодня – фиолетовый цветок с семью лепестками и глазами на каждом. Он хмыкнул. Впервые. Я чуть не упала со стула от счастья.

А потом – тренировка.

Обязательная. Парная. Симулятор нулевой гравитации. Этап 2: «Совместное перемещение с препятствиями и передачей объекта».

Звучит скучно. На деле – ад в невесомости.

Мы пришли в зал – огромное помещение, похожее на купол, внутри – подвешенные платформы, лазерные лучи (имитация опасных зон), и куча студентов в лёгких тренировочных скафандрах. Все – парами. Все – нервничают. Все – смеются, шутят, дерутся за лучшие стартовые позиции. Мы – молчим. Стоим рядом. Ждём инструкций.

– Ты готова? – спрашивает Виктор, глядя на меня.

– Нет, – честно отвечаю. – Но разве это когда-нибудь останавливало систему?

Он чуть улыбается. Опять. Маленько. Но – улыбается. Моё сердце делает сальто. Я притворяюсь, что не заметила.

Инструктор – огромный мужик с кибернетической рукой и голосом, как у древнего боевого дрона – объясняет правила:

– Задача: добраться от точки А до точки Б, не касаясь красных лучей. Передать друг другу «контейнер» (пластиковый куб) три раза. Вернуться. Время – засекается. Лучшая пара – бонусные баллы. Худшая – дополнительная тренировка в субботу. Вопросы?

Вопросов нет. Все понимают: это не просто тренировка. Это – соревнование. И для Виктора – ещё и вопрос репутации. Он должен быть первым. Всегда.

– Вперёд! – рявкает инструктор.

Мы заходим в симулятор – большую сферическую капсулу, внутри – мягкие стенки, нулевая гравитация, и… ничего, за что можно ухватиться. Только воздух. И страх.

Я сразу начинаю паниковать. Отталкиваюсь от пола – и лечу вверх, куполом. Врезаюсь в «потолок». Кувыркаюсь. Пытаюсь схватиться за что-то – ничего. Только пустота. Где-то слышу смех. Где-то – крики. Где-то – голос Виктора:

– Анна! Не дергайся! Дыши!

Я пытаюсь. Но не получается. Я лечу – туда-сюда, как пьяная пчела. Моя юбка – развевается. Да, юбка. Форменная. Синяя. Лёгкая. И в условиях нулевой гравитации – она ведёт себя… непредсказуемо. То закручивается вокруг бедра, то встаёт дыбом, то вообще пытается улететь в космос без меня.

– О боже, – шепчу я, пытаясь придержать её рукой. – Ну почему я не надела брюки?!

И тут – он.

Виктор.

Он плывёт ко мне – плавно, точно, как будто вода для него – родная стихия. Ловит меня за руку. Крепко. Уверенно.

– Держись, – говорит он. – Я тебя провезу.

Я хватаюсь за его руку. Второй – придерживаю юбку. Он это замечает. Смотрит. И… смеётся.

Не улыбается. Не хмыкает. А смеётся. Тихо. Почти беззвучно. Но – настоящий смех. Глубокий. Тёплый. Такой, что у меня мурашки по коже.

– Что? – спрашиваю, краснея.

– Ничего, – говорит он, всё ещё смеясь. – Просто… ты очень стараешься.

– А ты бы не старался?! – возмущаюсь я. – Твоя форма – брюки! У тебя нет этой… этой проблемы!

– Повезло, – говорит он, и в его глазах – искорка. Игра. Живость. Я впервые вижу его таким – не пилотом, не наследником клана, не холодной статуей. А… парнем. Которому весело. Со мной.

Он начинает двигаться – медленно, уверенно. Я лечу рядом, держась за его руку, второй – всё ещё придерживаю юбку. Мы обходим первый лазер. Второй. Третий. Он протягивает мне куб.

– Передай, – говорит.

Я хватаю. Передаю обратно. Он ловит. Мы плывём дальше. Четвёртый лазер. Пятый. Шестой. Я уже не паникую. Я… наслаждаюсь. Потому что рядом – он. Потому что он держит меня. Потому что он смеялся. Потому что… мне хорошо.

Мы почти у цели. Последний лазер – самый узкий. Нужно пролететь боком. Виктор поворачивается – прижимает меня к себе, чтобы я не задела луч. Я – в его объятиях. Лицом к лицу. Его дыхание – тёплое. Его глаза – близко. Очень близко. Фиолетовые. Глубокие. С ресницами, от которых можно сойти с ума. Моя юбка – где-то там, сзади. Мне… всё равно.

– Готова? – шепчет он.

Я киваю. Не могу говорить. Не могу дышать.

Он отталкивается – мы пролетаем сквозь щель. Идеально. Без касаний. Приземляемся у финишной платформы. Первыми.

Из динамика – аплодисменты. Из зала – восторженные крики. Кто-то кричит: «Рейн – чемпион!». Кто-то: «Смотри, как он её держал!». Кто-то: «Она вообще ничего не делала!». Кто-то: «Зато какая юбка!».

Я краснею. Виктор – нет. Он просто помогает мне встать. Отпускает руку. Смотрит на меня – серьёзно. Но в глазах – всё ещё та искорка.

– Ты молодец, – говорит он. – Держалась лучше, чем большинство курсантов.

– Я? – удивляюсь я. – Я же только висела на тебе!

– Это – тоже навык, – говорит он. – Умение доверять напарнику. Многие не умеют.

Я смотрю на него. И… улыбаюсь. Широко. От души.

– Спасибо, – говорю. – За всё. Даже за то, что не дал мне улететь в потолок.

Он кивает. И снова – чуть улыбается.

А потом – всё портит Лира.

Она подплывает к нам – идеально, грациозно, как русалка в невесомости. Улыбается – ядовито.

– Вау, Виктор, – говорит она. – Ты теперь не только пилот, но и нянька? Как мило. Особенно – с учётом… специфики твоей напарницы.

Она смотрит на мою юбку. Я инстинктивно прикрываю её рукой.

Виктор не отвечает. Просто берёт меня за локоть и ведёт к выходу.

– Не обращай внимания, – говорит он тихо.

– Я стараюсь, – отвечаю я. – Но она… она как заноза. Всегда в самый неподходящий момент.