Я так тебя любила, предатель

– Сказала? – спросила первым делом Дашка.

– Сказала, – ответила я удручённо.

– И?

– Не знаю… Мне кажется, всё не так. Мы даже не поговорили, Даш. Он на встречу уехал, а мне сказал, что поговорим потом. Это разве нормально?! Я же не просто секретарша какая-нибудь, я…

Я говорила и говорила, остановиться не могла. Про то, что мы уже девять лет вместе, что знаю я его полжизни, что он до сих пор мне не сделал предложение, хотя говорит, что любит и цветы дарит исправно на восьмое марта, день рождения и даже иногда просто так. Говорила и говорила, пока слова не закончились.

– Оставил меня со всем разбираться, а сам уехал, – подытожила я. – И что мне делать?

– Как будто ты не справишься с отрядом грузчиков. Не поверю.

– Да плевать мне на грузчиков! Я про Егора. Я была уверена, что он обрадуется, а он…

– Стась, он просто не настроен на это. У мужиков всё по-другому. Он сейчас весь в своём инвесторе. Мало того, что его переезд триггерит, так ещё ты с такими новостями. Правда не лучший момент выбрала. Дождись вечера. Дай ему завершить одно дело и задавай новую программу. Тебе двадцать семь, я что, объяснять тебе должна такие вещи?

– Да, – я вздохнула и на миг прикрыла глаза. Открыла и повторила, успокоенная: – Да, ты права. Всё, сейчас я сосредоточусь на делах, а с Егором вечером нормально всё обсудим. Или завтра, пусть решит с Хисямовым дела. Спасибо тебе.

– Обращайся. – Я слышала, как она улыбается. – Я так рада за тебя, Стаська. Как представлю – несколько месяцев, и у меня будет племянник, так и хочется его потискать.

Я тоже улыбнулась.

– Потискаешь, – пообещала я. – Ещё и крёстной будешь.

***

Домой я приехала около полуночи. Вышла из такси, но в подъезд зашла не сразу – прошлась по детской площадке и, присев на качели, оттолкнулась от земли. В свете фонарей было отлично видно горку, карусели, детскую лесенку и стоявшие по периметру площадки лавочки. Днём здесь всегда было шумно, сейчас же стояла тишина. Я дотронулась до живота.

– Ты мальчик или девочка? А?

Представила Егора, держащего на огромных ручищах младенца. В моём воображении он нарисовался неловким и даже напуганным.

День был тяжёлым и длинным, я дико устала, но минуты на детских качелях зарядили меня бодростью, так что в квартиру я зашла в приподнятом настроении.

Вещи перевезены, завтра приедут мастера, чтобы собрать мебель, потом клининговая служба – убрать остатки мусора, и «Донцов групп» полетит к новым свершениям.

«Ты когда будешь?», – отправила я Егору.

Но ответа не получила. Подумала, что он не услышал или всё ещё занят, но нет – буквально через пару минут Егор появился дома.

Я подошла к нему и, встав на носочки, поцеловала.

– Ну как? Мог бы позвонить, когда закончил с Хисямовым. Как всё прошло?

– Нормально, – ответил он.

Только по его виду складывалось ощущение, что он врёт. Егор отстранил меня и положил ключи от машины на тумбочку. Разулся и прошёл в нашу спальню.

– Егор, что-то не так пошло? Он решил уменьшить сумму?

– С чего ты взяла?

– Просто… Если нет, тогда почему ты не в духе?

Он пристально на меня посмотрел. Мне захотелось поёжится, хотя в чём дело, я так и не могла понять.

– К нашему разговору о ребёнке. Я считаю, сейчас это нам ни к чему. В ближайший год – два ни о каком ребёнке речи идти не может.

– Но… Ты что хочешь сказать?

– Ты сама понимаешь, что я хочу сказать. Компания вышла на новый уровень, тебя заменить никто не сможет. Я не против ребёнка, но не сейчас, Стась.

– То есть ты хочешь, чтобы я аборт сделала?

– Это единственно верное решение.

Я смотрела на него и не могла поверить, что слышу это. Но взгляд Егора оставался жёстким, а поза напряжённой.

– Я не буду делать аборт.

– Станислава…

– Я не буду делать аборт! – воскликнула я. – Это ребёнок, а не контракт и не инвестиции! Ты себя слышишь, Донцов?! Что значит «сейчас не время»?!

– Это значит, что сейчас не время! – Он взял меня за предплечье. – Послушай меня…

Я вырвалась.

– Да иди ты к чёрту! Не буду я тебя слушать! Знаешь, что?! Если тебе не нужен ребёнок, катись, куда хочешь! Вместе с Хисямовым, вместе с компанией! Я не буду делать аборт!

Я ушла из комнаты. Меня трясло, на глаза наворачивались слёзы. Не зная, что делать, я как в плохом кино вытащила из шкафа-купе чемодан. Закрыла дверцу и увидела отражение Егора в зеркале.

– Ты что делаешь?

– А разве не понятно? Собираю вещи и ухожу от тебя! Да как ты… Как ты можешь, Егор?!

Он опять хотел взять меня за руку, но я оттолкнула его ладонь, взяла чемодан и, обойдя Егора, ушла в спальню.

Глава 4

Станислава

Вошедшая вместе с Дашей Алёна поставила на стол торт.

– Хотела купить вино, но… В нашем с тобой положении придётся обойтись без него. Прости, Даш, – сказала она моей сестре и опять повернулась ко мне. – Как ты, Стась?

– Нормально.

– Твоё нормально у тебя на лице написано.

– Правда нормально, Алён. Даша не даст соврать.

– А при чём здесь Даша? – подала наконец голос сестра. – Мне то как раз не кажется, что ты нормально. За неделю ни разу на улицу не вышла. Скажешь, это нормально?

Я вздохнула. У сестры на пороге я появилась на границе ночи и утра, примерно в половину пятого. С чемоданом, едва сдерживая слёзы, раздираемая гневом и болью. Она только посмотрела на меня и, ничего не сказав. Пропустила в квартиру. Я тоже ничего не сказала – просто вошла. Со словами «кровать не застелена, но в остальном комната в норме», она показала мне на дверь за изгибом коридора и ушла спать дальше. Не потому, что не хотела остаться со мной, а потому что достаточно хорошо меня знала, чтобы понимать – сейчас мне надо побыть одной. Я аккуратно разделась, положила вещи на полку шкафа. Сходила в душ, умылась и легла, предварительно выключив телефон. Смотрела, как потихоньку светлеет небо, глаза резало от сухости и усталости, а сна не было. Так я и пролежала в оцепенении, пока Даша не ушла на работу. Моя новая приёмная была шикарная. Сегодня должны привезти недостающую мебель. Только возвращаться в «Донцов групп» я не хотела. Ни завтра, ни через неделю, ни через месяц – никогда.

Даша заварила чай с гвоздикой, имбирём и душистым перцем, как умела только она и, разлив по чашкам, добавила всем по капле сливок. Алёна разрезала торт. А я сидела без дела, как немощная.

– На, – будто поняв, о чём я думаю, сунула мне сера три блюдца. – Разложи хоть. А то на тебя смотреть тошно.

– Я отлично выгляжу, – возразила я, заставив себя начать шевелиться.

– Угу. Выглядишь ты, может, и отлично, только всё равно вид, словно тебя в лужу окунули, – поддержала её подруга.

– А меня в неё и окунули. Или как назвать то, что мужчина, с которым я уже Бог знает сколько времени, отправил меня на аборт?! Как это ещё назвать?!

– Назвать так, что он козлина, – отрезала Даша. – Я, честно говоря, от Егора такого не ждала. Он не подарок, самомнение у него то ещё, но мне казалось, что он тебя действительно любит.

– Вот и мне казалось.

Я шлёпнула на блюдце самый красивый кусок и поставила перед Дашкой, второй, с розочкой поменьше, перед Алёнкой, а себе взяла простой, самый маленький, потому что ничего не хотелось. Только в глаза Егору посмотреть ещё раз.

– Я девять лет «Донцов групп» отдала, девочки. Девять лет! Разве этого мало?! А он – не время сейчас! Как будто ребёнок – это контракт, заключение которого можно отсрочить. Ему этот грёбаный инвестор…

Меня прервал дверной звонок.

– Мы ещё кого-то ждём? – спросила Алёна.

– Вроде, нет, – ответила Даша и посмотрела на меня.

Я мотнула головой. Встав, сестра пошла открывать, оставив нас с Алёной наедине. Подруга дотронулась до едва заметного животика.

– Мне кажется, мальчик будет.

– Имя уже выбрали?

– Если девочка – Соней назовём, наверное. Дима так хочет. А если мальчика – Ярослав. Ему не очень нравится, но у ребёнка и так будут его фамилия и отчество, так что придётся смириться.

– Можно? – взглядом показала на её животик.

Она взяла мою руку и положила на него.

– Скоро у тебя самой такой будет. Оглянуться не успеешь, как джинсы перестанут на тебе сходиться. Правда, ты так похудела… Стась, неужели Егор так…

– Стась! – громко крикнула из коридора Даша. – Иди сюда.

В дверях стоял Егор. С букетом роз, в пиджаке и белой рубашке. Едва я увидела его, сердце так и забилось в горле. Гнев усилился в десяток раз, боль – в сотню.

– Мы с Алёной на кухне, если что, – сказала Даша. – Я его не пустила, но смотри сама.

Она ушла и закрыла дверь на кухню.

– Она не пустила, а ты пустишь?

Я помялась.

– Нет.

– Тогда, может, ко мне выйдешь?

– Зачем ты пришёл?

– Прощения попросить. Понимаешь, Стась, я тогда как-то… – он провёл ладонью по волосам, растрепав их. – Я всю эту неделю с ума сходил. Ты мне нужна, Стаська. Не могу я без тебя.

Я всё-таки вышла к нему. Посмотрела на цветы, в лицо Егору.

– Прости меня. – Он схватил меня за руку. – Я дураком был. Не знаю… испугался, что ли. Сама же знаешь – все мысли о работе, о делах, и я как-то в это всё ушёл. А тут ты говоришь, что беременна. Прости, Стаська.

Я высвободила руку. Сердце забилось ещё сильнее, но появилось недоверие, настороженность, которых раньше не было.

– Что, тяжело без меня? Никто за тобой с расписанием не бегает, на встречах тебя заменить не может, в случае чего? Твои просьбы наперёд не предугадывает?

– Да при чём здесь это?! – с досадой бросил он. – Не хочешь в «Донцов групп» возвращаться – не возвращайся. Главное – ко мне вернись. Стась… – он достал из кармана бархатную коробочку.

Цветы ему мешали, но он всё равно изловчился и открыл её. Сердце готово было выскочить из груди, когда он, глядя на меня тяжёлым, пристальным взглядом, протянул кольцо. Я сглотнула и, кое-как оторвав взгляд от кольца, посмотрела на Егора.

– Выходи за меня. Ты всё время рядом была, и я как-то не задумывался… А тут понял, что мне уже тридцать семь. Мы с тобой столько вместе, Стаська. Я люблю тебя.

На глаза навернулись слёзы. Кричать, ругаться, обвинять его я просто не могла.

– Я тоже тебя люблю, Егор, – прошептала я.

– Так ты выйдешь за меня?

– Я… Угу, – я кивнула и шмыгнула носом. – Выйду. Только ты… ты всё равно дурак.

– Дурак, – подтвердил он и, бросив цветы прямо на пол подъезда, обнял меня.

Поцеловал жадно, горячо и порывисто. Губами собрал со щёк мои слёзы и поцеловал снова. У этого поцелуя был солоноватый вкус, но мне он показался невероятно сладким. Я прижалась к Егору и ответила ему с той же жадностью, порывистостью и неистовством, с какими он терзал мои губы. Я так соскучилась по нему за эту неделю!

– Этот ребёнок, – зашептала я, – он…

– Тс-с-с, – лёгкое прикосновение губ к губам. Егор взял мою руку и надел на палец кольцо. – Ты мне нужна Стася. Только ты одна.

Глава 5

Станислава

В «Донцов групп» я вернулась. Не представляла, что буду сидеть дома, медленно превращаясь в домохозяйку. Когда пришла в новый офис в первый раз, ужаснулась хаосу, творившемуся в приёмной. Раскрытые коробки, груда документов на столе, на диване – разбросанные документы. Егор смотрел виновато, и мне неожиданно стало смешно.

– Да, Донцов, без меня ты никуда.

– Говорил же.

– Ладно, разберёмся. – Я встала на носочки и быстро его поцеловала. – Иди, работай. А я тут…

– Слушай, где контракт с Котиковым? Он мне нужен на встрече с Тимофеевым.

Я окинула коробки взглядом.

– Вот тут, – показала на одну из них. – В большой зелёной папке.

– Чёрт… А я всё перерыл.

Я улыбнулась, глядя на него. Высоченный, амбициозный и… такой беспомощный.

– Ты сына хочешь или дочь? Девочку или мальчика?

– Да… – он чуть нахмурился. – Не знаю. Мне всё равно.

– Понятно всё с тобой. Иди работай. Опять в голове одни проекты?

– Извини, правда мысли не о том. Но обещаю, в субботу пойдём в ресторан, а в воскресенье устроим выходной. Как раз у меня будет время подумать, мальчика я хочу или девочку.

Он улыбнулся уголками губ. В приёмной появился начальник отдела проектировки, и Егор пригласил его к себе. А я подошла к верхней коробке и открыла.

Что же, пора обустраиваться на новом месте. Посмотрела на руку с кольцом. Как же я давно мечтала об этом! Правда, и в самых нелепых мечтах я не могла представить, что Егор предложит мне стать его женой в подъезде дома сестры. Но… жизнь непредсказуема.

– Когда-нибудь я расскажу тебе, как папа мне предложение сделал, – сказала я, дотронувшись до живота и промолчав, что некоторые детали в рассказе придётся опустить. Все делают ошибки, Егор не исключение.

***

Беременность была тяжёлой. Бесконечный токсикоз усугублялся из-за нервотрёпки. С самого начала строительства спортивного комплекса в Казани всё пошло через одно место. Выигравший тендер подрядчик в последний момент начал творить самую настоящую дичь, и совет директоров принял решение разорвать контракт. Благо, финансовых потерь мы не принесли – юридический отдел сработал отлично, да и условия нарушили не мы. Но было потеряно время, а Хисямов любил чёткость во всём.

Я понимала, что Егору сложно, и старалась лишний раз его не беспокоить. Говорить о том, чтобы отдалиться от дел было нечего – в одиночку он бы не справился. Я предлагала отложить свадьбу, но в конечном итоге мы решили, что просто распишемся без шумихи.

По большому счёту я и не заметила, как сменила статус и фамилию. Роспись, ужин в ресторане – вот и всё, но мне этого было достаточно.

Два раза я лежала на сохранении, последний триместр промучилась с давлением и отёками. Благо, хоть со спортивным комплексом в Уфе всё шло гладко, и я надеялась, что пока буду в роддоме, ничего из ряда вон не произойдёт. Хорошо, что Алёна порекомендовала мне агентство по подбору нянь, куда обратилась сама. Хотела я того или нет, понимала, что няня мне потребуется с первых же дней.

***

– Да что там? – сквозь сон проворчал Егор.

Взял звонивший телефон.

– Слушаю, – хриплым со сна голосом сказал он.

Я посмотрела на часы и застонала. Половина третьего. В такое время просто так никто бы звонить не стал.

– Да. – Егор поднялся с постели.

Голос был совсем другим – натянутым, и у меня зародилось нехорошее предчувствие.

Следующие десять минут я прислушивалась к обрывкам фраз и убеждалась, что что-то произошло. Поднялась и включила свет.

– На строительстве в Уфе выявлено крупное хищение стройматериалов, – сказал Егор, вернувшись.

– Так… – я собрала мысли в кучу, пытаясь заставить себя успокоиться. – Насколько крупное?

Словно почувствовав, что я нервничаю. Сын больно пнул меня в печень. Я скривилась.

– Речь идёт о миллионах. Но это ещё не всё. На стройплощадке найдено тело сторожа с огнестрельным ранением.

– О Боже… – прошептала я.

Мне стало не по себе, вдоль позвоночника пробежал холодок, меня повело. Внизу живота внезапно заболело, а по ногам потекла вода.

– О Боже… – прошептала снова, с ужасом глядя на Егора. – Ещё рано… Егор, ещё слишком рано…

– Стася! – муж рванул ко мне. – Я сейчас вызову скорую.

Живот болел всё сильнее, и я чётко понимала: так не должно быть.

У меня начиналась истерика.

Ещё три недели.

***

В клинике меня положили на каталку. Врач задавал вопросы, я отвечала.

– У неё слишком высокое давление, – крикнула медсестра.

Голова болела, живот тоже. Вокруг стояла суета, в вену мне воткнули иглу.

Живот сковало, схватки усиливались.

Доктор осматривал меня, а у меня в голове так и пульсировало «рано, так не должно быть», «всё идёт неправильно».

перехватила взгляд доктора.

– Что-то не так? – прошептала и взвыла от новой схватки. Перед глазами стало темно, я вцепилась в простынь, слыша чьи-то голоса. Главное, чтобы с моим сыном всё было хорошо. Почувствовала руки доктора.

– Слишком быстро. В родильное её. Чёрт, ребёнок идёт неправильно! Срочно вызовите реаниматолога!

– Что с ребёнком? – просипела я.

– Не волнуйтесь. Слушайтесь меня и всё будет хорошо. Главное, делайте, как вам говорят. Договорились?

Я кивнула и снова крепко зажмурилась от боли. Сделала несколько коротких вдохов

– Где мой муж? Егор? Где… М-м-м…

Врач коснулся моего живота и тихо выругался. Каталка загрохотала по коридору, а я хотела только двух вещей: чтобы с моим сыном всё было хорошо и увидеть Егора. Хоть мельком, хоть на мгновение. Но его не было – кто угодно, только не он.

Первым, что я услышала, проснувшись, был размеренный писк.

Пик – пик – пик… Почти так же, как капает вода из плохо завёрнутого крана. Пик – пик – пик…

Я не понимала, где я. Всё, что запомнила – голос акушера, Его «тужтесь… тужтесь… Сын… Где мой сын?!

С трудом подняв руку, я дотронулась до живота.

Пик – пик— пик…

Открыла глаза и увидела светлую палату.

– Эй, – позвала, но голос звучал так тихо, что я почти себя не слышала. Эй…

Никто мне не ответил. Попытка встать кончилась диким головокружением и участившимся пиканьем.

Зато буквально через несколько секунд в палате появился мужчина в белом халате.

– Станислава Игоревна, пожалуйста, ложитесь, – быстро подойдя, он попробовал уложить меня на койку.

– Мой ребёнок… Где он?

– Пожалуйста, ложитесь.

Он настойчиво уложил меня. Посмотрел на монитор. Я приподнялась и схватила его за руку. Сжала с неожиданной для себя силой. Он, кажется, этого тоже не ожидал.

– Где мой сын?! – просипела я. – Я хочу видеть своего сына! Где он?!

– Станислава Игор…

– Где мой мальчик?! – вскрикнула истерично. – Что случилось?! Я ничего не помню!

Он отвёл взгляд, и в груди у меня стала стремительно разворачиваться чёрная воронка.

– Мне жаль, Станислава. Ваш сын родился мёртвым. К сожалению, сделать было уже ничего нельзя. Примите мои соболезнования.

Настоящее

Станислава

Я смотрела на Егора, и сердце превращалось в камень на берегу бушующего моря. Разрушительная волна: он заходит в палату. Без цветов, как это должно было быть, и в глазах не радость, а скорбь.

«Мне жаль, Стася. Но главное – ты выкарабкалась. У нас будут ещё дети, обещаю тебе».

Свежая могила, памятник без фотографии, на котором только имя – Донцов Александр Егорович и дата рождения, она же – дата смерти. Две белые розы, накрапывающий дождь и Егор, поддерживающий меня под руку. Вот она – вторая волна, ещё более разрушительная, почти смертоносная.

Вереница дней и ночей, в которые я как наяву слышу детский плач. Просыпаюсь, а вокруг тишина. Только Егор рядом. Он обнимает меня, прижимая к себе. Третья волна…

Новый осмотр у гинеколога, снова УЗИ, анализы и опять ничего. Ничего спустя год, два, три, пять. Егор, сжимающий мою руку в знак поддержки, его прикосновение к моим волосам.

Четвёртая волна обрушивается на моё закаменевшее сердце.

И вот она – пятая волна. Егор, вернувшийся с хоккейного матча между командами детей из двух детских домов, проведённого в одной из построенных «Донцов групп» спортивных школ. Его таинственная улыбка и слова: «Я сегодня видел паренька… Ему семь, Стась, и он сирота. Ты же хотела усыновить ребёнка. Надо брать, Стаська».

Егор не сводил с меня взгляда.

– Я так тебя любила, Егор, – сказала я безжизненно. – Как же я тебя любила…

– Стася, – он ринулся ко мне, взял за руку.

Я вытянула ладонь и покачала головой.

– Я так тебя любила, – повторила, не чувствуя ничего: ни боли, ни ярости – ничего, даже любви, которая была моей сутью всю жизнь.