Ожог Крапивы

– Федосеева! – шикнула на нее Наташка. – Не слушай ее, Антоша. Она – Алиска. Мы в одной школе учились, только ты на четыре года старше. На районе так и живём. Мой брат младший к вам в зал ходит, Колька Максаков. Ох, как же ты круто выставил отсюда тех нахалов! У меня аж дух захватило! А то сидели они тут, вякали, невозможно людям нормальным посидеть спокойно в приличном месте. – буквально зафонтанировала восторгами блондинка, вызывая у меня желание поморщится и старательно по-прежнему налегала на стол, едва не вываливая на него богатое содержимое лифчика и даже меня за руку схватить потянулась. – Вы с Зимой такие крутые – слов нет. Зал ваш и то, как вы этих уродов с наркотой гоняете…

 Я вспомнил вроде, что действительно видел эту Наташу, да и Кольку тоже – темноволосого молчаливого парня, упорно тренирующегося и сильно краснеющего, стоит только в зале появиться девчонкам из моей группы самообороны . Видать запал на кого-то из них, есть там очень ничего такие особи, лично проверено.

– Алиса, а ты тоже наша местная? – где она прятаться так умудрилась, что я с ней ни разу на районе не пересекся? Точно бы не пропустил.

– Не-а, они пять лет назад переехали. Мы сегодня в алкомаркете случайно пересеклись и я ее зазвала посидеть, школу вспомнить.

 Алиса зыркнула на Наташку, и хоть все мое внимание принадлежало ей, плохо скрываемое раздражение в голосе блонди я уловил. Как и явно нарочное упоминание о месте встречи.

– А для тебя нормально все вопросы грубой силой решать? – неожиданно спросила рыжуля, вместо того, чтобы поддержать предложенную мною тему.

– Что? – немного растерялся я, а Наталья уже откровенно зло прошипела-выплюнула фамилию подруги. Хотя, вижу уже, что никакие они не подруги, разве что заклятые.

– Я о том, что ты у всех на глазах по сути унизил людей, пользуясь своим физическим превосходством. – забив на шипение Наташки, с вызовом сверкнула зеленющими хмельными глазами моя катастрофа, вызвав у меня новое болезненно-сладкое сжатие за ребрами и прилив крови в паху, а ведь только чуть полегчало. –  Разве ту ситуацию нельзя было разрешить диалогом? Не считаешь нужным до этого снисходить или для тебя это слишком сложно?

 Ах ты засранка! Намекаешь, что я или самовлюбленный гандон, уверенный, что никто мне не ровня или тупой громила, двух слов не умеющих связать и сходу пускающий в ход кулаки?

– Да что ты понимаешь, Алиска! – не дав мне ответить, напустилась на нее Наташка. – Антон с Артёмом – офигенские парни! Они всех барыг, наркотой торгующих, гоняют с нашего района! На прошлой неделе целую толпу огромную с цепями и арматурой голыми руками размолотили, по больницам до сих пор кости собирают. С мелкими занимаются, к спорту приоб… – блонди икнула и мотнула головой. – Приобщ….занимаются, короче, чтобы по подворотням не шлялись и хернёй всякой не занимались. И группы обучения самообороны для женщин ведут. У нас на районе не дай Бог зажать кого-то, они сразу живо на столб за это кишки намотают!

 Ну супер, с такой защитницей моей репутации, в которой  ни черта не нуждаюсь, я в глазах рыжули сейчас живо вообще монстром начну выглядеть.

– Тормози, Наташ! – велел я, не разрывая визуального контакта с моей катастрофой и наклонившись чуть вперёд, чтобы говорить тише, подчёркнуто именно с ней, спросил: – Алиса, а говоря вот прям по-честному, ты считаешь, что всегда и со всеми людьми можно договориться по-хорошему? Или ты все же в курсе, что есть категория их, с которой диалог возможен исключительно с позиции силы, потому что вежливость и доброту они за слабость принимают?

 Ответить ей опять не дала Наталья.

– Ой, да нашел у кого спрашивать! Она же жизни реальной и не нюхала, небось до сих пор только по книжкам своим сказочным все и судит со школьных времен.

 Я уже чуть не рявкнул на накидавшуюся дуру, заметив, что Алиса явно собралась встать и уйти. Коза драная ты, Наташка, какого мне всю малину ломаешь? Зыркнул на Полторашку и указал взглядом на соседку.

– Натаха, тормози! – дёрнул за локоть блондинку понятливый Полторашка. – Погнали что ли потанцуем или подышим снаружи.

– С тобой – не пойду! – отрезала та и прямо уставилась на меня, собираясь сто пудов обострять обстановку и дальше.

 В этот момент, супер удачно,  к нашему столу подскочила Машка с подносом,  сноровисто выставила бокалы и блюдца с закусками, подмигнула и умчалась.

– Школу вспомнить – это дело стоящее. – решительно сменил я тему. – За это и предлагаю выпить, раз за знакомство пить вроде как не актуально.

– Было бы что вспоминать. – пробормотала Алиса, но чокнулась со всеми и к бокалу хорошенько приложилась.

– Неужели ничего приятного из тех времён на ум не приходит? – воспользовался возможностью втянуть ее в разговор, но чертова Наташа тут же все испортила.

– Да уж Алиске реально ничего хорошего не вспомнить. – выхлебав бокал пива залпом и икнув,  язвительно заявила она слегка заплетающимся языком. – Она же у нас заучка была стремная. Рыжая, конопатая, тощая – одни кости, ещё и очкастая. Ее наши пацаны морковкой кучерявой звали и вешалкой рыжей. И подруг у нее не было, все шарахались, сидела вечно по углам, как мышь со своими книжками. Прикинь, Антон, ее ни разу даже пацаны зажать не пытались в раздевалке. Всех зажимали, даже Катьку Соболеву жирную, а Алиску – никогда. Ржали, говорили : нахрен надо, костями ее ещё порезаться.

 На скулах Алисы вспыхнули красные пятна, зелёные глаза гневно блеснули и сузились, а тонкие ноздри затрепетали. А мне в башку и пах как будто с ноги прилетело. В штанах – камень, в черепушке – звон, пальцы скрючило от желания сгрести рыжее облако на затылке и, подавшись вперёд, сожрать нечто  явно злое, рвущееся с кривящихся губ.

 Но вместо того, чтобы осадить разошедшуюся и нюхнувшую лишку подружку, моя рыжуля как-то особенно выпрямилась, перевела загоревшийся недобрым азартом взгляд с Наташки на меня и обратно и вдруг протянула мне руку.

– Пойдем потанцуем, Антон? – внезапно предложила она, воркующим голосом, который пообещал мне все и сразу.

 Ай, красота ты моя! И правильно, зачем снисходить и словами на место ставить типа подружку, которая с пьяных глаз ещё может ни хрена и не понять, если можно ее куда как сильнее по-другому уязвить и нос утереть.

– С тобой – аж бегом! – подыграл моей внекатегорийке и сцапал узкую горячую ладонь, краем глаза зацепив, как вытягивается лицо Наташки.

Глава 5

– Мммм…мамочки… – попыталась выдавить из себя я, но вышло нечто шипяще-хриплое, как будто у меня в горле Чужой засел со своей кислотой.

 Стоило только чуть приоткрыть глаза и по и так больному мозгу резануло светом, вырвав этот стон. Я вообще жива? Похоже – да, учитывая как болит голова и как едва не лопается мочевой пузырь. Но что со мной, где я и что так навалилось со спины, что едва шевельнуться могу?

 В районе макушки раздался звук, похожий на врубившийся движок мощной тачки и я, дернувшись с перепугу, вывернулась таки из под удерживающей тяжести. Ухнула вниз, больно ударилась боком,  придушенно взвизгнув, резко вскочила, но тут же и согнулась, упираясь ладонями в край кровати, потому что в глазах потемнело и адски замутило.

 Продышалась, заставив тошноту отступить, проморгалась, обнаруживая, что стою тут в весьма провокационной позе, уперевшись ладонями в край совершенно незнакомой мне кровати. Которая находиться в совершенно незнакомом мне помещении, комнате с раскиданной повсюду одеждой, часть из которой моя. А на самой кровати лицом в подушку спит здоровенный качок, которого я тоже ни черта не узнаю. По крайней мере вот так – голышом и со спины. Рычание движка, кстати, оказалось его богатырским храпом.

 На мне тоже не было ни клочка одежды, а сильная влажность между ног и лёгкая болезненность внутри прозрачно так намекали, что перед совместным сном случилось нечто непотребное. Катастрофа случилась.

– Вот же черт! – прокомментировала я и саму ситуацию и новое нещадящее воззвание от мочевого.

 Осторожно выпрямилась, постояла, убеждаясь, что не упаду, так же осторожно собрала свои вещи с пола, не найдя только лифчик и подкралась к двери. Прислушалась, но за пределами комнаты царила тишина.

 Тихо выскользнула из комнаты, интуитивно отыскала дорогу в санузел, где и обрела краткий момент счастья от великого облегчения. Но длился он недолго, потому как почти сразу накрыло осознанием от того, какого же черта я натворила.

 Напилась, что называется в говнище и переспала с незнакомцем! Ладно, с едва знакомцем, судя по фактам, медленно всплывающим в памяти, но сути то это не меняет! Я изменила Роберту! Впервые в жизни! Как так то?! Как, твою же мать?!

 Сокрушаться о том, какая же я шалава, оказывается, казниться или оправдания себе искать решила позже. Сейчас надо домой бежать, чтобы не усугублять ничего. Потом разберусь как дальше быть.

 Умылась по-быстрому, так же оделась-обулась и подкралась к входной двери, молясь, чтобы там не оказалось какого-нибудь вымороченного замка, какой не открыть без позорной для меня помощи хозяина квартиры. Но дверь оказалась не заперта, вообще просто прикрыта.

 По лестнице с третьего этажа уже бежала, как и по улице, пока дом, где и произошло мое грехопадение, не скрылся совсем с глаз. Только после притормозила, тяжело дыша и держась за колющий бок, сориентировалась, где нахожусь и как домой добраться и пошла на остановку троллейбуса.

 Час пик уже миновал, но сидячих мест все равно не было, так что я встала на задней площадке и тупо уставилась в окно, запрещая себе по-прежнему думать “какого ты, Алиса, натворила?!”

 Но чем ближе к дому, тем слабее становился этот само запрет, да ещё и ход событий вчерашний в разуме проступал все чётче.

 Итак: я психанула из-за ухода Роберта, хотела напиться для храбрости, заявиться на прием к мэру, устроить там скандал с откровениями, рассказав матери наконец, что сплю с ее мужем уже пять почти лет.

 Но что-то пошло не так. То есть, по итогу то я напилась, ещё и как, но вот подобие скандала учинилось совсем не там и не с теми. Я встретила дуру Максакову, повелась на ее предложение посидеть в какой-то забегаловке новой с курами гриль, выпить и вспомнить прошлое. На черта?!!!

 Мы же никогда даже не то, что подругами, но даже приятельницами в школе не были. Из общего только то, что обоих травили сволочи-одноклассники. Меня за то, что рыжая-конопатая-тощая-очкастая-замкнутая, ее – за то что очень низенькая и колобок. Жирный гном, вот как ее звали. Вот только я от всех идиотов в школе подальше держалась, а она, словно и не замечая всего презрения и обид, ко всем в дружбу лезла, лебезила, подлизывалась, бегала, как собаченка на верёвке за популярными сучками, угождала.  Но разве я ей этим тыкать стала? Нет! Было и было, мы все уже совсем другие люди, живём другие жизни.  А она меня – да, мерзавка недалекая. И ладно бы просто в болтовне между нами по пьяни, чисто вспомнить и посмеяться над всеми этими глупостями из прошлого. Так нет же! У нее откровенно на качка блондинистого случилась течка, прости Господи, и аж заклинило, как увидела, что он ко мне интерес проявил. И прорвало говнище.

 Но все это ладно, понятно, хоть и противно. Но я то как в итоге в постели с этим Антоном очутилась в его квартире? Как? Он же мне даже не нравился, наоборот, даже почти бесил. Эдакий нарцисс всемогущий, людьми швыряющийся и решающий кто достоин с ним рядом находиться в кафе, а кто нет. И почти не имеет значения, что компания, которую он выставил и правда была неприятно-шумной и навязчивой, но люди вокруг в общественных местах и не обязаны нам нравиться. Это не даёт никому права их вышвыривать вон. И да, припоминаю что-то из пьяной речи Максаковой про то, что Антон этот и какой-то ещё Артем бойцы-молодцы, причиняют всем добро, ломая кости и отправляя людей на больничные койки. Супер-герои костоломы, черт возьми. В моих глазах это точно не могло сделать кого-то привлекательнее. Да в принципе ничего подобного быть не могло, я ведь Роберта люблю , только его, я только с ним …

 Уже, выходит не только. Неужели злость на него, стародревние школьные обидки и алкоголь смогли сотворить в моих мозгах такую гремучую смесь, чтобы толкнуть в постель с едва знакомым мужиком? Я не хочу в это верить. Не готова себя в пьяные шлюшки записать.

 Может у меня есть оправдание? Может, я ничего такого не хотела и не собиралась, а просто напилась, а этот Крапива подло воспользовался беспомощным состоянием? Я же не такая.

 Перед глазами как полыхнуло, соски сжались болезненно, волосы на затылке чуть дыбом не встали, на коже вспыхнули тысячи колючих искр от вспышки-воспоминания. Горячие губы, шепчущие нечто восхищенно-пошлое у моего уха, широкая жёсткая ладонь, сжимающая мою грудь под футболкой, сильное, пышущее жаром желания мужское тело за моей спиной, ритмичные толчки внушительной твердости в мою поясницу, беспощадно насаживающие на нахально, но так невыносимо приятно вторгающиеся пальцы между моими ногами….

– Че-е-е-ерт! – прошипела, покачнувшись на вмиг ослабевших ногах и упёрлась ладонью в стену, чтобы не покатиться вниз по лестнице, по которой как раз поднималась в свою квартиру.

 Никто мною не пользовался, блин! Скорее уж точно наоборот. Мы с Антоном начали прямо в темном углу каком-то, в который нырнули едва выйдя из забегаловки. И, похоже, именно я была локомотивом, нас туда затянувшим. Но как так-то? Неужто настолько меня прижало от невнимания Роберта в последнее время и моей неудовлетворенности, когда секс вроде и есть, но все как-то в одни ворота,  что решила от левого мужика немедленного оргазма потребовать?

 Ну не для того же, чтобы Наташке гадость сделать я с ним переспать решила? Танцевать потащила для этого однозначно, точно помню, даже лицом ее перекосившимся от злости полюбоваться успела. Но где танцевать, а где начать целоваться, как будто сожрать друг друга собрались, а потом сначала позволить поиметь себя пальцами в подворотне, а позже по полной программе в постели. Мы же до его дома добирались как-то, это время, отвлечение какое-то почему тормоза мои не включились? Ну неужели настолько не в себе была?

 Ввалившись в квартиру, сразу учуяла аромат парфюма Роберта и это было почти как удар в живот. Стыд залил по самую макушку. Что я наделала? Как мне сказать любимому человеку об этом? А как жить дальше скрыв свою измену?

 Но Роберта в квартире не оказалось, хотя он явно приходил в мое отсутствие. Вот свежие цветы в вазе, стол сервирован, ваза с фруктами, бокалы, тарелки, приборы. Сунувшись в холодильник увидела бутылку белого вина, икру и прочие дорогие закуски. На тумбочке у кровати – бархатная продолговатая коробочка с новым браслетом из платины с камнями.

– Вот же ты дрянь, Алиса! – схватилась я за голову. – Он мириться приходил, может даже собирался наконец решить что-то, а ты шлялась черте где, пила и спала черте с кем!

 Если я думала, что испытывала крайнюю степень стыда до сих пор, то накрывшее сейчас ощущение легко побило прежний рекорд. Вина навалилась на плечи как огромные валуны и я пошаркала в ванную, волоча их на себе. Но только стоило встать под душ, окатив себя случайно сначала холодной водой, как стыд стал сменяться возмущением.

 А почему я-то одна во всем виновата? Не вдруг же такое во мне накопилось, годами собиралось, росло. Да, случайный секс это моя вина, но сама ситуация, до него доведшая – нет. Роберт обещал, что разведется с матерью и мы поженимся сразу, как я стану совершеннолетней. Мне через месяц двадцать, а по-прежнему я слышу от него только обещания и отговорки и ощущаю, что он все холоднее и отстраненнее. Последнее время вообще стало казаться, что он мною тупо пользуется и ему плевать на то, что при этом чувствую, даже секс стал бесцветным каким-то и все чаще я остаюсь ни с чем.

 Душ не освежил, только как будто добавил усталости и навалилась сонливость, горло от чего-то разболелась, морозить стало. Забралась в постель, завернулась в одеяло и закрыла глаза. Да пошло оно все пока! Случившегося уже не отменишь, вот посплю нормально и тогда стану решать как жить дальше.

 Уже почти совсем уснула, но тут услышала хлопок входной двери.

– Алиса! – окликнул из прихожей голос матери и, судя по взвинченности, прозвучавшей в нем сходу, мне сейчас конкретно вынесут и так больной мозг.

Глава 6

– Лисенок? – позвал, нехотя приоткрывая один глаз, не нашарив рядом гибкое горячее тело, чтобы вдуть нежненько в качестве идеального доброго утра.

 Хотя, вспоминая, какой дикой жадной хищницей была вчера Алиска, нежненько долго бы не продлилось. Это не девушка, а реально ураган, ни хрена мне не почудилось вчера с первого же взгляда.

 Утренний стояк стал болезненно железобетонным, как только вспомнил ее объезжающую мой член. Сиськи-яблочки торчком, лицо-шея-ключицы пылают ярким румянцем возбуждения даже в слабом свете уличных фонарей, проникающем сквозь окна. Взглядом одурманенным то мечется хаотично, глядя как в никуда, в себя, то вдруг цепко-жадно мне в лицо, будто требуя вывернуться наизнанку, показывая  как и мне кайфово, то опускает его вниз. Смотрит, как мой мокрый ствол появляется и снова исчезает в ее теле и поддает жару, добавляет темпа, жесткости, прямо-таки вбивая меня в себя со смачным пошлейшим хлюпаньем и шлепками, отчего мне крышняк так рвало, что слеп и зубами скрипел, держась из последних сил, чтобы не кончить, чтобы она первая.

– Алис! Ты где? – окликнул погромче и сел на кровати.

 Может она в ванной плескается? Тогда и мне туда надо. С утреца в пару ложек с перемычкой в кайф поиграть в постели конечно, но и пристроиться в душе сзади тоже очень даже ничего. Вскочил, член шлепнул по животу, полностью готовый в бой, но тут взгляд упал на пол, где мы вчера как попало покидали тряпки, раздевая друг друга, а потом моя рыжая катастрофа прямо таки бухнулась на колени и…

 Перед глазами прямо-таки пыхнуло, обжигая и память и сетчатку видением-воспоминанием. Блин, у меня же при всем обширном опыте никогда не было еще девушки, которая сама, без не то что долгих уламываний, а вообще единого слова взялась делать мне минет. Никогда! Да как! Жадно, без тормозов и красивостей каких-то, вытворяя сходу нечто такое отвязно-порочное, что башню не перекосило – унесло к хренам. Лицом терлась,  облизывала, языком щелкала по уздечке, бесстыдно и требовательно наблюдая за тем, как меня от этого колбасит. Чудилось – она прям душу из меня капля за каплей выпивает этим порочным взглядом.

 Я уже в тот момент думал, что от счастья сдохну, а когда она, как само собой, без зажиманий и стеснения приняла от меня ответочку… Хотя, какое там приняла! Приняла – это не про мою рыжую бурю.  Алиска так откликалась, царапая мой затылок, что я прямо-таки ощутил, что меня имеют орально и словил бешеный прямо кайф. Впервые я получил от девушки именно то, о чем фантазировал столько лет. Бесстыдную и бурную реакцию на куни.

– Стоп! – тряхнул я башкой, возвращаясь из охерительных воспоминаний к действительности и снова глянул на пол, потом на стулья и комод.

 Вещей Алиски нигде не было. Выскочил из комнаты, сунулся в ванную, на кухню. Нет ее нигде. Рванул в прихожку – входная дверь не заперта, но это как раз неудивительно. Мы же уже вообще без мозгов в квартиру ввалились, целуясь и обжимаясь, как и всю дорогу, кто там о замках каких-то вспомнил бы.

– Ну и какого ты ушла? – спросил тишину в квартире, невольно потерев центр груди, где за ребрами что-то неприятно заныло. – Торопилась куда? Записку оставила?

 Взялся методично обследовать свою комнату, зал и кухню в поисках записки, но нигде ни следа. Ни пары слов, типа “все было супер, давай повторим”, ни листочка просто с номерком телефона или адресом. Че за нахер? Все же нормально было. Нет, не нормально – охрененно просто, мега-сука-идеально, прям как в порнухе мечты побывал. И чего тогда ушла? О чем-то пожалела? Я под конец накосячил чего-то? Так вроде нет, отключилась Алиска первая, а я еще ее тискал и нацеловывал, остановиться все не мог, одуревший от радости, что такая обломилась.

 А может это бабская любимая игра в прятки-догонялки-покорялки? Типа, если хочешь по-настоящему, то найди, поймай и опять уломай? Вообще-то, это не мое. Оттрахано – забыто. Но это же обычно, а рыжая внекатегорийная катастрофа – абсолютно другой случай. Хрен с ним, и найду, и поймаю, и уболтаю, потому что хочу, да так, что аж зубы сводит.

 Максакова перехватил сразу, как только он в зал вошёл за час где-то до закрытия.

– Колян, привет, на два слова. – кивнул ему на дальний угол, чтобы никто уши особо не грел.

– Привет, Антон. Что-то случилось? – насторожился паренёк.

 Видать у меня рожа сейчас злая такая, что он напрягся. Очень может быть, я за день чуток накрутил себя. Зима ходит мрачнее тучи, с него бы глаз не спускать, чтобы не сорвался ни на кого, а у меня тут назревает спецоперация с розыском Алиски. Ещё и Колька припозднился, думал уже к нему домой топать придется или на районе отлавливать.

– Ничего такого. – постарался натянуть беззаботную лыбу я. –  Колян, ты это… случайно не в курсах где живёт Алиса Федосеева, бывшая одноклассница сестры твоей?

– Это которая рыжая и тощая такая? – наморщив лоб в попытке вспомнить, уточнил Максаков.

– Это которая рыжая и охрененная. – внёс я поправку, обрадовавшись, но зря.

– Как скажешь. По школе ее помню, внешность то… хм… приметная, но насчёт того, где живёт  – не, я не в курсе. – развел руками парень. – А тебе за …

– А Натаха? – перебил я его.

– Без понятия. Но если надо, то схожу спрошу. Завтра расскажу.

– А давай сегодня после закрытия? Я с тобой пройдусь до вашего дома.

– Так Наташка не живёт с нами. – глянул Колька на меня уже слегка озадаченно. – Она уже год почти хату снимает на Комарова.

– Ну и супер. Давай, таскай свое железо и сходим после закрытия. – я хлопнул его по плечу и сразу отошёл, заговорив с мелкой из группы Зимы, чтобы избежать расспросов и пояснений.

 Закрыв зал,  мы втроем с Колькой и Зимой прошлись до его дома. Друг хоть и молчал мрачно, но вроде был спокоен. Глянул только искоса на темные окна Варьки, мотнул башкой и пошел в подъезд, махнув нам клешней. Походу попускает друга или это у него временно затишье и ещё рванет так, что охренеем все?  Ладно, будет видно, выгребем из всего. Всегда выгребали. Вместе.

 Съёмная хата Натахи оказалась в самом начале улицы Комарова, считай за границами нашего района, так что мы с Колькой проехались на трамвае, чтобы не топать туда целый час.

 Перед дверью Максаков неожиданно замялся, не спеша жать на звонок и бросая на меня подозрительные косяки.

– Ты чего? – чуть толкнул я его плечом.

– Крапива, я тебя уважаю и все такое. Ты ровный пацан и вообще… но Натаха сестра моя и… – он запнулся, покраснел, нахмурился и решительно закончил. – Короче, все же знают какой ты в отношении девушек.

 А-а-а, ну понятно. Репутация она такая. Дружба дружбой, но вряд ли кто из наших парней рад будет, если я добавлю их сестер к списку своих побед.

– Не парься, катить к твоей сестре вообще планов не имею. – заверил его я. – Она мне только в качестве источника информации нужна.

– Угу, ты-то сам не будешь… – проворчал Колька, и таки нажал кнопку звонка.  – Ладно, взрослые все люди.

 Дверь быстро распахнулась и появилась Натаха в цветастом халате с запахом и пушистых тапках.

– Антон? – вытаращилась она на меня как будто и не заметив стоящего рядом брата. – Ты… ко мне?

– Привет, Натаха! – махнул я рукой. – Как самочувствие после вчерашнего? Полторашка до дома хоть проводил?

– А? – моргнула девушка.

 Без вчерашней боевой окраски, с простым хвостиком выглядела она бледноватой.

– Натаха, отомри. Чаю нам хоть нальешь? – вмешался Колька, хмурясь все больше.

– Чаю? —встрепенулась Наташка. – Да-да, конечно. Вы заходите, я сейчас быстро…

– Стопэ! Мне чаю не надо, только спросить по-быстрому и я ушел. – остановил я уже рванувшую вглубь коридора девушку.

– Наташ, где живёт Алиса?

 Максакова замерла, будто в стену врезалась. Медленно повернулась и выражение ее лица изменилось радикально. Уголки рта опустились, глаза прищурила, прям неприятным чем-то от нее повеяло сразу.

– Так ты ко мне только из-за  Федосеевой пришел? – процедила она зло. – Что дорого обошлись услуги или деньги взяла и продинамила?

– Слышь, Натаха, ты за базаром то следи! – напрягся я, еще ничего не понимая, но задницей чуя какое-то дерьмо. – Какие на хрен деньги и услуги?

– А, то есть с тобой она задаром переспала? Значит правду говорила, что выходной у нее был и оттягивалась для души. – все более презрительнее цедила Наташка. – Профессионалкам тоже ведь нужно иногда для удовольствия, а не только за деньги.

– Чё несёшь? – повысил я голос.

– Так она тебе ничего не сказа-а-ала, Антош? – потянула Наташка так злорадно-довольно, что аж противно стало. – Или вам вовсе поговорить было некогда? Валютная проститутка у нас Алисонька.