Ты же вернешься, да?

Голос был глубокий. Без интонаций. Почти как ветер.

И вдруг – ни с того, ни с сего – сердце Юга-дхармы дрогнуло.

Не от смысла. Не от стиха. Просто от присутствия.

Как будто кто-то зашёл внутрь и снял с полки что-то пыльное.

И сдул.

Он тогда не поблагодарил. Не узнал имени. Просто ушёл.

И подумал: “Это случайность.”

Только сейчас – сейчас – он понял: это была милость.

Та самая, которую он снова и снова отказывался принять,

потому что она приходила не так, как он хотел.

Он остановился на улице.

Положил руку на сердце.

И прошептал:

– Прости… что я сомневался. В тебе. Во всём. В Нём.

С ветки упал лист. Прямо у ног.

И он посмотрел на небо.

Там не было знаков.

Но он почувствовал:

Лалита – ждёт.

Но он пока не спешил возвращаться. Ему нужно было побыть одному. Он не знал, куда идёт. Он просто шёл.

И улицы становились громче. Свет – ярче. Воздух – гуще.

Вот уже совсем близко играла музыка. Не громкая. Но тянущая. Такая, что хочется остаться.

Глава 10. Майская реальность

Центр города встретил его как давний друг, который не знал, что ты был в аду.

Город дышал летом. Тем самым, ещё не обжигающим, но уже без остатка тёплым.

В небе не было звёзд – слишком яркий смог и неон. Но под ногами – жизнь.

Май. Конец мая. Всё расцветает. Всё слишком живое, чтобы сомневаться.

Столики от кафе высыпали на тротуары, как гости на свадьбу.

Мотоциклы урчали, как коты под лампой. Молодёжь – загорелая, пахнущая морем и мятой – смеялась, пила коктейли, флиртовала, залипала в телефоны.

Смех, флейта такси, музыка откуда-то сверху.

Каждое лицо – как новый профиль в соцсети: без боли, без памяти, без следов.

Юга-дхарма шёл и смотрел. И в какой-то момент он подумал:

Может, это и есть настоящая жизнь?

Без мистики. Без флейт. Без откликов. Только… быть. Сейчас. Здесь.

Он почувствовал жажду. Сухость. Как будто с языка стерли все слова.

Он огляделся. Перед ним был вход в кафе, с открытыми окнами и лёгкой французской музыкой, которая не требовала веры. Только чаевых.

Он вошёл. Неуверенно.

– Воды, пожалуйста. Без ничего. Просто… воды.

Официант не удивился. В мае все приходят за водой.

Он сел у окна. В этот момент – как по сценарию – рядом прошла девушка.

Глава 11. Призрачная вода

– Юра?.. – голос тянулся как парфюм: лёгкий, тёплый, чуть шальной.

Он поднял глаза. И… да. Это она.

Одноклассница. Первая. Та самая.

Не просто симпатия. Случайность, к которой хочется вернуться.

– Ну надо же! – она рассмеялась и, не дожидаясь приглашения, села за его стол. – Сколько лет?

– Сколько зим, – сказал он, улыбаясь сдержанно.

– Ты что тут… монах, что ли?

Он кивнул, не объясняя. За него всё сказал мешочек с четками, который всё ещё был на запястье.

Она взглянула на мешочек с вышитым изображением Кришны, хмыкнула. Её щеки были розовее обычного. Бокал почти пуст.

– Странно. Ты ведь в школе был самый нормальный.

– Наверное, тогда я был слишком нормальный, – сказал он.

Они посмеялись. Легко. Без неловкости.

Слова текли, как вода – ни к чему не обязывающе.

Они вспоминали учителей, смешные случаи, как он в восьмом классе разбил стекло в спортзале, а она соврала физруку, выгораживая его. Он почти забыл, как звучит такой смех. Смех… без философии.

Всё это было… приятно.

Слишком приятно.

Когда они вышли из кафе, она предложила:

– Проводишь?

Он кивнул.

Город жил своей ночной жизнью.

Пахло цветущей акацией и чем-то карамельным.

Фонари вытягивали тени в длину греха.

Он шёл рядом с ней – и вдруг почувствовал:

внутри поднимается… не страсть. Не влечение.

А тоска.

По той лёгкости, которую он похоронил вместе с именем, инициацией и обетами.

Он не сожалел. Но память… сладко жалела.

Они подошли к её подъезду.

Он остановился. Улыбнулся.

– Рад был тебя увидеть.

Глава 12. Не чёрный чай и белый шум

– Поднимешься?

Он чуть опешил. Слишком прямой вопрос.

Слишком простая логика: вечер, встреча, май, бокал, память.

Он посмотрел на неё.

В глазах – не приглашение.

Ностальгия. Тёплая. Почти детская.

Она не тянула его в ад. Она просто хотела, чтобы вечер не кончался.

– Ладно. Только на пять минут. У тебя есть чай, только не черный. И – без вина.

Она засмеялась.

– Господин монах! Чай, так чай.

Они поднялись. Квартира была аккуратной. Пахло лавандой и пиццей.

На столе горела свеча – скорее по привычке, чем по романтике.

Она поставила чайник. Включила фоном джаз. Он сел.

– Удивительно, конечно, – сказала она. – Ты совсем другой.

Он кивнул. Он сам себя едва узнавал.

Пять минут. И уйдёт.

Но… время потекло.

Тепло. Свет. Шепот. Всё мягкое. Без опасности. Без вызова.

Он на секунду закрыл глаза.

И в этот момент —

из её колонки прозвучала тихо, почти на заднем фоне, голосом диктора в паузе между треками:

"Ты ведь вернёшься, да?"

Он вздрогнул.

Открыл глаза.

– Что это?

– Что?

– Это. Фраза. Только что.

Она пожала плечами.

– Наверное, рекламная вставка. Или мой плейлист глючит. Не слышала. А ты чего такой?

Он встал. Молча.

Слишком резко.

– Мне нужно идти.

– Сейчас?

– Да.

– Ты не можешь…

Он подошёл к двери. Остановился.

Повернулся. В её глазах – недоумение.

Он выдохнул. Улыбнулся. Тихо.

– Прости. Там… меня тоже ждут.

Глава 13. Бежать назад

Он вышел из подъезда, и мир снова был миром.

Тёплый, ночной, в цветах и запахах жареной кукурузы.

Но больше не казался живым.

Он теперь знал, где была жизнь.

Он шёл быстро. Потом – быстрее. Потом – почти побежал.

Я же ушёл. Просто встал и ушёл.

Она сказала: "Ты ведь вернёшься, да?"

А я… не ответил.

Даже не попытался.

Что-то внутри рвалось.

Он бежал по майским улицам, не разбирая людей, шумов, витрин.

Они были только декорациями.

Он бежал туда, где остался экран.

Где мигает курсор.

Где его ждут, не осуждая.

Где знают, что он почти оступился —

и всё равно оставляют свет включённым.

Мешочек с четками на шее подскакивал от бега. Он почти рыдал.

От стыда. От благодарности.

От осознания: я чуть не потерял то, что только начал чувствовать