Прощение

Lanu Perch

Прощение

Пролог

Солнце уплывало за горизонт, и огненно-багряное небо нависало над старым лесом. Кроны его вспыхнули, словно слишком близко подобрались к нему – яркому костру наверху.

Видение начинало угасать, как и призрачный пожар, но только на одном из деревьев листок действительно начал гореть. Это было засохшее древо, стоящее здесь уже много веков. Его ветки потемнели, как и все признаки жизни в мощном стволе. Единственный уцелевший лист медленно горел.

Внезапно прямо мимо него пронёсся тёмный силуэт.

Ветка накренилась под весом птицы, и листок, будто недовольно, шелохнулся.

Ворон с любопытством наблюдал за происходящим. Он сидел неподвижно, выжидая последний отблеск солнца. Его чёрные, как ночь, глаза смотрели на кончик листа, на котором пылал багряный луч. Он походил на огонёк горящий по фитилю. В разные стороны летели маленькие искры и тут же растворялись в воздухе.

Светило полностью скрылось за горизонтом, и небо потемнело. Пламя, что охватило лес, угасло, как и видение. Только небольшой огонёк на самой верхушке старого древа всё продолжал гореть на одиноком листе. Внезапно послышался свист, и между крон деревьев пролетел холодный поток ветра. Он сорвал листок и потащил за собой в глубь леса.

Ворон сорвался с ветки, устремившись за ним. Он не сводил глаз с огонька, огибая тёмные ветки, резко выскакивающие из мглы. Листок впереди, то плавно опускался вниз, то резко взмывал вверх. Однако, не огонёк угасал.

Внезапно из-за ствола одного из деревьев протянулась чья-то бледная рука. Когда ветер проносился мимо, неизвестный с ловкостью поймал кружащий лист. Ветер скрылся в мгле, горько завывая, а вслед ему недовольно зашелестела листва.

– Граф, – позвал неизвестный и выглянул из укрытия. Завидев ворона, он улыбнулся.

– Тебе так нравится собирать истории?

Он протянул руку вперёд и ворон тут же сел на неё.

Тело неизвестного окружили огоньки. Их мягкий свет освещал его, сами они летели впереди, словно указывая путь.

Внезапно, между деревьями мелькнул огонёк. Дымка тянувшаяся от него, переплеталась с ветвями, вместе с ними исчезая во мраке.

– Вот оно где, – с улыбкой произнёс неизвестный и направился к свету.

С каждым его шагом, он улавливал чьи-то голоса. Слова нельзя было разобрать, слышались только отдельные звуки.

Впереди показались силуэты. Это были навьи – от их жизней остались лишь угасшие оболочки, всё ещё хранящие память о ранах, въевшихся в душу, и горькую обиду на свою смерть. Каждый вечер они собирались у костра и рассказывали о том, сколько невинных душ успели погубить. Став злыми духами, они перестали ценить жизни других, а завидя человека, впадали в ярость и преследовали, наводили ужас и мучали, пока тот не умрёт. Чем больше они убивали, тем лучше им становилось.

Они сидели вокруг костра, языки пламени которого доставали до крон деревьев. Шептались, затем слышался их прерывистый смех, походивший на лай диких собак. Вокруг них тени водили хоровод, изредка останавливаясь и смеясь.

Внезапно, мёртвые взгляды навий устремились к деревьям, где мелькали белые огоньки. Они освещали чей-то приближающийся силуэт.

Тёмная фигура вырисовывалась из ночной мглы. Тело было скрыто тёмным плащом, его ткань, словно впитывала в себя свет, но даже в непроглядной тьме ощущалось его присутствие. По длинным рукавам, будто стекавшие капли крови тянулись вышитые узоры. В них вырисовывались символы: одиноких волн древнего океана и разросшиеся ветви древа жизни, которые уже давно позабыли живые. Из – под плаща выглядывал пожелтевший ворот, когда-то белой рубахи. Руки неизвестного неподвижно свисали. К ремню алого цвета был привязан мешочек для денег, но он выглядел пустым. Ни единого звона монет не доносилось из него.

Капюшон скрывал лицо незнакомца, а каждый шаг оставлял за собой холодный след. Трава покрывалась инеем. Хоть и не было видно его взгляда, тело пронзало, словно в него вонзили осколок. Сил не было даже пошевелиться, и как будто в подтверждение силы таинственного юноши, горящие ветки в костре тоже замолкли, а огонь начал слабеть. С его приходом наступила тишина.

Вдруг, неизвестный запел низким голосом:

– В тёмном лесу иль безлунной ночи, послышался чей-то зов… Они уже здесь, позади, берегись их быстрых и гнусных шагов… Свой голос ты спрячь и тихо иди вперёд.

На призрачных лицах навий появился оскал, со ртов начала стекать кровь. Хищные взгляды, как острый нож, вонзились в юношу перед ними. Из их ртов послышался рык. Теперь они походили на дикую стаю, что вот-вот набросятся на незваного гостя.

Неизвестный умолк, и костёр вновь разгорелся. Трое навий бросились вперёд, вытянув худощавые руки, больше похожие на кости, обтянутые кожей.

Неизвестный улыбнулся и протянул руку, рисуя в воздухе одну сплошную линию. В этот миг тела навий начали сжиматься. Из их ртов вырвались хриплые крики, но вскоре стихли, а вместо них в воздухе застыли три маленьких огонька. Они тут же устремились к юноше, присоединившись к другим огонькам, что кружили вокруг него, пополнив число его вечных спутников.

– Могу ли я к вам присоединиться? – спросил он спокойным, ровным тоном и сделал шаг к костру.

Оставшиеся навьи сидели неподвижно, пожирая его глазами. Их руки дёргались, метаясь в немой агонии. Они хотели напасть, но не решались пошевелиться.

– Неужели у великих проводников есть время, греться у нашего костра? – Прошипел один из них, – Души сами себя не упокоют.

Неизвестный улыбнулся, он откинул капюшон. От его ледяного взгляда стало не по себе. Его зрачки выделялись, сверкая, как две одинокие звёзды в кромешной тьме.

Перед ними сидел не просто проводник, а сама смерть.

Навь тут же смолк. Он судорожно схватился за горло, чувствуя, как задыхается, вспоминания свои последние минуты жизни. Когда он мог чувствовать тепло, а не вечный холод. Отголоски страха завладели его сознанием, сковав ледяным ужасом.

– Вы хотели услышать одну из историй? – робко спросил другой Навь.

Смерть покосилась в ту сторону, откуда послышался голос. Его владелец сидел практически в тени костра, а по его телу всё время мелькали тени, водившие хоровод. Самый юный из них, в его глазах не было злости, лишь усталость от своей смерти.

– Как тебя зовут? – уточнил он.

Юный Навь не спешил отвечать, он глянул не костёр, словно пытаясь вспомнить своё имя.

– Я… не помню, – опустив стыдливый взгляд, ответил Навь.

Смерть улыбнулся.

– Так бывает, когда долго скитаешься по миру, – произнёс он и заметил, как Навь что-то сжал в своих руках. – Давай, послушаем твою историю.

* Навьи (в славянской мифологии – это злые духи, призраки. Считалось, что навьями становятся люди, умершие неестественной или преждевременной смертью (утопленники, самоубийцы, некрещеные младенцы, убитые), а также злые колдуны.

Глава 1 Призрак.

Навь на мгновение замолчал, словно собирая свои воспоминания.

– Всё началось с одинокого холма, – начал он свой рассказ…

Прерывистое дыхание и тяжёлый взгляд – Василий был на пределе, но продолжал подниматься на крутой холм. Он хватался за торчащие ветки, подтягивая тело вперёд. Сухие листья под ногами шелестели, отчётливо ударял в уши хруст веток, но Василий всё продолжал взбираться.

Взгляд метался по деревьям, словно ища выход. Как только он остановился, отчётливо ощутил ноющую тяжесть в груди. Каждый вдох приносил боль. Василий опустил уставший взгляд на сухие листья. Ему было страшно оглянуться, словно он находился в самом центре города. Вокруг, вместо деревьев, стояла шепчущаяся толпа; в их глазах жалость, а на губах играют усмешки. Он отчётливо помнил, как люди проходили мимо, удостоив его избитое тело мимолётным взглядом.

Боль была сравнима с глубоким порезом. Она ощущалась так отчётливо, что хотелось кричать, но с его губ срывался только хрип. Когда пустой взгляд опускался к земле, он видел, как из его груди сочится кровь, постепенно поглощая его багряном пятне боли. Он ощущал её тепло. Потом видение расплывалось, и он понимал, что стоит на сырой земле, а тепло впиталось в почву, оставив лишь холод.

С его лба медленно скатилась капля пота. Её холод обжёг разгорячённую кожу. Она повисла на кончике носа и вскоре бесшумно скрылась в сухих листьях.

Когда он поднял измученный взгляд и в нём отразился чей-то силуэт. Юноша впереди стоял неподвижно, как стрелки сломанных часов. В его бездонных глазах давно угасла жизнь, грудь не вздымалась, словно окаменела. Ветер боялся к нему подлетать. Его призрачные волосы безжизненно лежали на лбу, пока сзади шелестели листья.Василий хорошо знал, каково это – находиться одному на той стороне пропасти.

Внезапный крик ворона оглушил, пронзив тело насквозь и отзываясь в нём дрожью.

– П-призрак, – сорвалось с губ Василия, и он отступил назад

Юноша оглянулся, словно отозвавшись на его слова. Его равнодушный взгляд упал на незваного гостя. От него веяло холодом, будто Василий оказался на вершине айсберга и нет никого вокруг, кроме дрейфующих по волнам льдин. Видение стало настолько реальным, что Василий ощутил, как кончики окоченели, а с его выдохом изо рта вырвался пар.

Ещё один крик ворона – и видение посыпалось льдинками, растворяясь в земле.

Перед глазами вновь предстали деревья, а вдали слышался удаляющийся шум крыльев. Призрак исчез.

Василий подошёл к тому месту, где стоял призрак. Его взгляд упал на будто бы смятую траву. Он отшатнулся и в наступившей тишине отозвался лишь хруст ветки.

«Видение?» – пронеслось в его мыслях, пока испуганный взгляд блуждал по деревьям.

Второпях спускаясь с холма, его никак не покидал навязчивый силуэт юноши. Через полупрозрачное тело которого проглядывала ветхая изба. Её хорошо было видно с того самого места, где тот стоял.

Молодой, лет шестнадцати. От его тела исходило тусклое свечение, как от уличного фонаря с помутнённым стеклом. На самом силуэте виднелись очертания футболки и бриджей. Что это было – игра света или же обман зрения, но на его рукаве проглядывало тёмное пятно.

Внезапно, спину Василия пронзил тяжёлый взгляд, сравнимый с тысячами осколков, впившихся в спину. Тело, словно окаменело, он не смог обернуться, а в голове пронеслась леденящая душу мысль: «Может ли вернуться призрак, когда думаешь о нём?»

Сломанные ветки сдирали одежду и беспощадно царапали кожу, но он не замечал этого.

– Быстрее! – повторял Василий про себя. Глазами он отчаянно искал ту самую заросшую тропу, что привела его сюда.

Он хотел освободиться от призрачного юноши, освободиться от его острого взгляда, который продолжал впиваться в спину.

Продолжая бежать, Василий ощущал, как слабеет его тело: на ногах словно были кандалы и с каждым шагом их вес становился ощутимее. Вдох отдавал острой болью.

«Нет!» – с отчаянью подумал Василий, – «Только не сейчас!»

Вдруг, впереди показался знакомый куст с сиреневыми цветами. За ним —гора старых разбитых кирпичей и тропа.

Тяжесть ослабла, Василий ускорил темп, а как только почувствовал грунт под ногами, улыбнулся. Ничто больше не впивалось в спину, страх отступал. Навязчивое видение исчезло, освобождая место настоящему: пению птиц и стрекоту кузнечиков в траве. Мир снова ожил.

Отходя всё дальше от холма, Василий наконец почувствовал себя в безопасности. Его взгляд блуждал по частным домам, которые словно крепости были скрыты за высокими железными или прочными деревянными заборами.

Уличный фонари выстроились в ровный ряд. Только один из них, тот, что ближе к дому, накренился. Приглушённый лай доносился с соседней улицы. Прохожие, которые были настоящими, до которых можно дотронуться.

На один из проводов уселся ворон. Он наклонил свою голову в сторону Василия и в смолистых глазах отразился его силуэт.

– Кар…

Его крик эхом пронёсся по улице. Василий замер, затем оглянулся. Он глядел на птицу, а в глазах его читалось спокойствие.

Птица взмыла вверх и вскоре скрылась в густых ветвях. Василий проследил за ним взглядом, а как только потерял ворона из виду, вновь посмотрел на холм. Призрака не было. Вдали виднелись очертания деревьев, и среди них – одинокий валун.

С тех пор прошло два дня. Каждый раз, когда Василий проходил мимо этого холма, поднимал взгляд на деревья, ища среди них одинокий силуэт. Призрак так и не появлялся.

«Интересно, встречу ли я его ещё раз? А может он исчез навсегда?»

Погружённый в эти мысли, он направился к школе, совсем не замечая, как сменяются улицы. Внезапно на его плечо упала чья-то рука. Послышался глубокий смех, не нужно было поднимать взгляд, чтобы понять, кто это был. Синяки на его теле болезненно заныли, тело напряглось, как ветка перед хрустом.

– Даже не отзываешься, – с усмешкой произнёс Олег и склонился к нему. – Васёк, ты что страх потерял? – прошептал он. Его голос напоминал скрежетание жуков, запертых в коробке.

– П-прости, я просто задумался, – заикаясь ответил Василий.

Звонкий удар сотряс улицу. Щека болезненно ныла, изо рта потекла кровь. Василий ощутил знакомый привкус железа.

– Держите его, – приказал Олег.

Двое его прихвостней начали заламывать Василию руки, но он не ощущал боли, словно отделился от тела.

«Как же я устал – думал он, поднимая пустой взгляд, – даже если попрошу, не отпустят. Обращаться к другим. к кому? Даже прохожие считают меня невидимкой…» – вместе с этими мыслями всплыли и болезненные воспоминания: когда он первый раз кричал о помощи, прохожие опускали жалостливые взгляды. Его крики, так и не были услышаны. «Когда же, это наконец закончится?» – размышлял он.

И в этот миг его взгляд по привычке метнулся к холму.

«Наверное, хорошо быть призраком, – подумал Василий, не отводя потухшего взгляда от одинокого валуна и представляя там юношу-призрака, – никаких чувств, нет грусти или боли, лишь пустота».

Вдруг среди деревьев он заметил знакомый силуэт. Призрак смотрел прямо на него… видел его страдания. Их взгляды встретились. Василий сделал глубокий вдох – и боль разлилась по его телу.

– Да, отъебитесь от меня! – Выкрикнул он, ударив Олега между ног, затем вырвался от его подельников, которые растерялись от его действий.

Василий метнулся к тропе, что ведёт на холм.

«Мне уже всё равно!» – думал он, поднимаясь по холму. Он спотыкался, ветки хлестали по коже, но боль он не ощущал.

«Может быть он сможет забрать меня с собой? Я готов отдать даже своё тело … Нет! Пусть заберёт всё!» – эта надежда придавала ему сил и он мог пробираться дальше.

Тяжело дыша, он забрался на холм. Впереди показался валун, а на нём тихо сидел призрачный юноша. Он смотрел вдаль, а через его тело просвечивала ветхая изба.

Василий открыл рот, но не смог произнести ни звука. Он растерянно замер, уставившись на силуэт.

«Почему?» – задался вопросом он.

Он попробовал ещё раз, но из горла послышался только хрип. Василий упал на колени, а по щекам стекли слёзы. Они смешались с кровью на губах. Призрак так и не обернулся.

«Почему я не могу? – он уставился на призрака, протянув к нему руку, – Я здесь!».

Его глаза сомкнулись.

Собственная дрожь тела разбудила Василия. Когда он открыл глаза, уже наступил вечер. «Я вырубился? – удивился он, уставившись на кроны деревьев, – Что я тут делаю?».

В этот миг воспоминания накрыли его, словно волной. Резко вскочив, Василий чуть не вскрикнул от боли в теле, но прикусил губу, что сдержать крик. Его взгляд тут же приковался к валуну. Призрак не исчез.

«Он ещё здесь!» – с облегчением подумал Василий и с трудом поднялся.

– Ты! – крикнул он и потянулся рукой к шее, удивляясь своему голосу.

– Если тебе нужен сосуд… – Василий осёкся, боясь закончить фразу – забирай моё тело.

Призрак не обернулся.

– Не интересует, – прозвучал холодный ответ.

«Почему?» – смотря на юношу, пронёсся в мыслях Василия вопрос, который он не в силах был произнести.

Мимо пролетел ветер, горько завывая, а листья позади зашептались. Василий опустил тяжёлый взгляд на город. Вечер уже накрыл его улицы, в окнах горел свет, а последние луч солнца касались крыш. Город словно объяло пламя.

«Неужели я никогда не смогу выбраться из этого ада?» – с ужасом думал он и вновь глянул на призрака.

– Может быть, ты сможешь меня забрать… – его голос дрожал. – Прошу тебя, избавь меня от этой боли. У меня нет больше сил.

Слёзы больше не подступали, плакать было нечем.

Призрак отозвался на его слова дрожью и обернулся. В его взгляде читалась горечь.

– Не нужно тебе сюда, – произнёс он. – Здесь нет спасения, которого ты жаждешь. Это скорее темница… в загробном мире.

После своего ответа, он вновь повернулся к ветхой избе.

Василий растерянно уставился на призрака. Он приоткрыл рот, но не знал, что ответить.

– Если его нет даже там, то где же тогда оно? – прошептал он.

Василий подошёл к самому краю, и в отчаянии посмотрел вниз. Он сделал глубокий вдох, а через мгновение по лесу пронёсся его душераздирающий крик.

Он драл горло, пока не охрип, и только после этого он почувствовал облегчение.

– Хотя бы ты не чувствуешь боли, – прохрипел он с завистью.

Призрак не ответил, а лишь снова обернулся. Его глаза неестественно светились, ярко выделяясь из силуэта. Но в них виднелась лишь тьма. Василий ощутил, как по телу прошлась ледяная волна. В призрачных глазах сама Смерть наблюдала за ним. Страх словно ударил его по ногам. Он бросился прочь, ощущая, как мёртвый взгляд призрака пронзает его насквозь…

Тяжёлым взглядом смерть посмотрел на навь.

– Какое сильное воспоминание, – задумчиво произнёс он.

– Почему я могу помнить? – спросил юноша. – Ведь моего тела уже давно нет, ни на земле, ни под ней.

Он глянул на огонь. Ему хотелось дотронуться до него, обжечься, вновь почувствовать тепло, что навсегда осталось в прошлом.

– Да, ты уже мёртв… но твоя душа всё ещё скитается по миру, – ответил он. – Весь твой опыт хранится в ней, поэтому ты помнишь. Однако, если заблудшая душа слишком долго находится между мирами, воспоминания угасают, разрушая её.

Глава 2 Кот.

– Разрушая, – повторил юный навь, – он оттянул вверх рукав, с горечью посмотрев на трещины, расходившиеся по призрачной коже его руки. – Так вот почему я забываю.

Хватка его руки ослабла, и на землю что-то упало.

Смерть мельком глянул на трещины. «Жаль», – подумал он и вновь посмотрел на навь.

– Ты помнишь, что было дальше?

Тот кивнул.

– После того вечера Василий ещё долгие дни не мог нормально спать… Каждая тень напоминала ему о том взгляде. Его бросало в дрожь, а руки леденели. На третий день он обнаружил у себя три седых волоса.

Василий боялся проходить рядом с холмом и старался ходить заброшенными тропами. Он не хотел встретиться ни с Олегом, ни с призраком. Малейший шорох заставлял его трястись от страха .

«Это он или призрак! – думал он и замирал, чувствуя, как тело леденеет, – А если и вправду он придёт за мной? Я ведь разозлил призрака… хотя, может это и, к лучшему…» – он грустно улыбнулся, а по его щекам потекли слёзы.

– Нет! – дрожащим голосом крикнул он, – Я не хочу этого! Мне хочется обычной жизни!

Прислонившись к накренившемуся забору, он тих плакал в объятиях тишины. Единственные свидетели его горечи были старые, заброшенные дома и холодный ветер.

Василий плёлся вперёд, опустив взгляд, пытаясь скрыть своё заплаканное лицо. В какой-то миг его мысли затихли. Осталась лишь пустота. Тело шло само по себе, словно осталась только оболочка. Ни единый шорох или звук теперь не пугали, ведь теперь это всё потеряло значение… Как будто они стали призрачными.

Внезапно его потухший взгляд привлёк сиреневый лепесток.

«Это же!» – Василий поднял удивлённый взгляд на холм, к которому привело его тело.

– Нет! – испуганно выкрикнул он, пока его взгляд метался от одного дерева к другому, ища призрачный силуэт.

«Он ведь злится! Даже если бы я хотел, чтобы он забрал мою жизнь, не хотелось бы… чтобы он разорвал меня или мучил…» – на последней мысли он нервно сглотнул и нервно сжал футболку.

«А может, мне стоит перед ним извиниться?» – внезапно всплыла мысль. За ней нахлынуло воспоминание о призрачном юноше, которое вскоре обрело форму и превратилось в видение перед ним.

В какой-то миг, как яркая вспышка, в его памяти промелькнуло его лицо: с яркой улыбкой, тёплой, как летнее солнце, голубыми глазами, подобными светлому небу, и русыми локонами, спадающими на лоб.

Василий замер и поднял удивлённый взгляд на холм.