Оставь мне кота и уходи, предатель!

Рин Скай

Оставь мне кота и уходи, предатель!

ГЛАВА 1

– Зоя! Зойкаааа!!! – орёт муж сверху, со второго этажа нашего особняка.

– Ох! – сдуваю я с мокрого лба выбившуюся прядь волос. – Я готовлю!

– Брось всё и иди сюда немедленно! – орёт пуще прежнего муж.

– Ну чего тебе, Юр?

Я нарезаю морковь в суп, это очень ответственное занятие, надо нарезать тонко-тонко, ведь морковь в супе никто не любит, а по рецепту она нужна. А он как всегда не дает мне сосредоточиться.

– Мне чего? Мне нечего! Опять по всему дому когтеточки разбросаны! Не дом, а балаган какой-то! Ну нафига твоему кошаку столько всего, а? Какие-то мячи, мыши, дразнилки по всему дому разбросаны! Убери всё отсюда! Я вон споткнулся об когтеточку, чуть не упал!

– Ну не упал же! – злюсь я.

Тут же вскипает пенка от бульона, прямо на плиту.

Шшшш…

Блин! Теперь еще и за бульоном из-за него не уследила!

– Иди, убери всё из моей спальни! – все никак не прекратит орать муж. – И кошака своего тоже убери отсюда, у меня вся одежда в шерсти!

Аккуратно промачиваю сбежавший бульон салфеткой, чтобы не подгорел на плите, мою оранжевые от морковки руки, кое-как обтираю их об фартук, и взмыленная несусь на верх.

Мой муж Юра – холеный, высокий сорокапятилетний мужчина в самом расцвете сил. Он стоит посреди нашей спальни в белой нательной майке и в брюках. Широкоплечий, подкаченный, подтянутый. Красавец. Невольно любуюсь им. Уже больше двадцати лет вместе, а порой, при взгляде на него, сердце замирает, будто вижу его в первый раз.

Он только накинул на себя белоснежную рубашку, которую я утюжила полдня, и застегивает манжеты. Обратный стриптиз, так сказать. Если бы я только познакомилась бы с ним сейчас, то, не раздумывая, влюбилась бы сразу!

Ничего в спальне не разбросано – я строго слежу за порядком. Когтеточка, да. Она валяется на ковре посредине комнаты – я только недавно заказала ее для Мурзика, вот котик и таскает ее по всему дому – очень она ему нравится. Еще новенькая, не обточенная его коготками.

– Юр, ты издеваешься! – снова сдуваю я непокорную прядь со лба. – Ну неужели сам не мог когтеточку в сторону сдвинуть!

– Значит не мог! – рявкает мне в ответ муж. – Я же сказал, что к твоему кошаку не притронусь, и ничего делать для него не стану! Сама завела, сама убирай!

Я злюсь. Как же я злюсь. Юра в последнее время стал грубым и раздражительным. Срывается на меня по любому поводу – затюкал уже. Неужели так проявляется кризис среднего возраста? То тут ему не так, то там не эдак. Наклоняюсь и убираю когтеточку в сторону. Распрямляюсь, и, наконец, до меня доходит:

– Юр, а куда это ты собрался? Мы же в кое-то веки хотели поужинать вместе. Я вон суп варю…

– Сама свой суп ешь! – все еще злится непонятно на что Юра. – А у меня встреча. По работе. Деловой ужин.

– Что-то ты часто стал ужинать вне дома. – хмурюсь я, наблюдая за тем, как муж берет немного геля и укладывает свои густые волосы.

Волосы муж, несмотря на возраст сохранил все до единого. Они у него с проседью. Про такие говорят – соль с перцем.

– Работа! – пожимает плечами муж.

– Юр, подожди меня.

– В смысле?

– Я сейчас соберусь и вместе поедем! – принимаю я решение. – Надоело одной в четырех стенах маяться.

Муж смотрит на меня скептически, как на вылезшего из канализации таракана.

– Нет! – слишком резко возражает он. – Там будут одни мужики, нечего тебе там делать! Никто своих жен туда не тащит. Сугубо деловой ужин. Ты всё равно ни черта не поймешь в наших делах.

Вот как… Почему-то мне становится обидно от его слов. Нет, я понимаю, раз ужин без жен, то вроде как мне не должно быть так обидно, но то, что он сейчас завуалированно назвал меня глупой, и ни черта не смыслящей в его бизнесе – коробит. Раньше он часто советовался со мною по поводу нашего семейного бизнеса. А в последнее время перестал. Неужели я могла так поглупеть за последние два месяца? Что-то как-то стремительно…

– Хорошо, я за отдельным столиком посижу, кофе попью. – соглашаюсь я на малое. – Хоть на людей посмотрю…

Муж застывает на мгновение, а потом въедливо оглядывает меня с головы до ног:

– Ты себя в зеркале видела?!

– Что?! – я аж отшатываюсь от подобного тона.

Раньше Юра так по мне не проходился. Дарил цветы, делал комплименты. Если я критиковала какую-то часть своего тела, он наоборот защищал, и утверждал, что я красива и уникальна в любом виде, в любой одежде.

– Волосы сальные! Рожа лоснится. Ногти, будто ты картошку в огороде копала! – холодно перечисляет мои грехи муж, будто бухгалтеру своему за неправильный отчет выговаривает.

И это после двадцати одного года совместной жизни, после того, как мы с Юрой прошли огонь, воду и медные трубы!

– Не копала, но чистила! – только и могу возразить я, разглядывая свой нюдовый маникюр.

За ногтями я хорошо слежу, раз в три недели обязательно посещаю салон красоты и мастера маникюра. Ногти на руках и ногах у меня всегда аккуратны. Просто я не делаю километровое наращивание и не покрываю ногти ярким лаком с невероятными дизайнами. Предпочитаю нестареющую классику – прозрачный лак, либо приглушенные пастельные оттенки. Но сейчас я так мчалась к недовольному мужу, что руки толком не помыла.

– На суп чистила…

– Вот иди и вари свой суп! – недовольно заявляет муж. – В ресторан потом сходим, как себя в порядок приведешь!

В порядок себя привести?! А что он имеет ввиду? За волосами я ухаживаю так же, в салоне. У меня нет седины или секущихся кончиков. Да, волосы у меня сегодня второй свежести, но вымыть их – дело пяти минут!

Я регулярно посещаю косметолога. Нет, не колю себе ботокс в лицо или губы, но всякие там пилинги и маски делаю постоянно. Брови у меня в полном порядке. А лазерной эпиляцией я уже давно убрала все ненужные волосы на лице и теле. Зубы у меня тоже в порядке. Что он имеет ввиду?!

Я только хочу спросить Юру, а не знатно ли он подохренел, как пуговица на его рубашке отлетает и с щелчком падает на ковер.

– Твою ж на лево… – ругается Юра, нагибается, чтобы ее поднять, как Мурзик, мой котик, прискакивает из-за угла, и начинает эту пуговицу гонять. – А ну отдай, отдай шуба шерстяная! – краснеет от злости муж.

Но Мурзик у меня – котик игривый. Ему три годика. Тоже, так сказать, мужчина в расцвете сил. У Мурзика много энергии – он хорошо покушал, выспался, сделал свои делишки в лоточек, а теперь у него по плану тыгыдык. Всё верно, вот и бесится, малыш.

– Отдай! Быстро отдай! – носится за котом муж, но тот лапкой загоняет пуговку под кровать. Да так глубоко, что мужу уже ее не достать. – Ну всё… хана пуговице! А всё твой кот! – раздражается муж еще больше.

Я улыбаюсь. Несмотря на все гадости, что мне успел сказать муж, поведение Мурзика смогло поднять мне настроение. Как и всегда. За три года, Мурзик ни раз спасал наш брак от ссор. Просто вовремя приходил ко мне, мурлыкал, терся о ноги, и мое раздражение на мужа таяло как жидкий азот при комнатной температуре. Вот и сейчас шалость Мурзика подействовало на меня успокаивающе.

– Юр, ну одень ты другую рубашку, ну чего ты как маленький, а? – стираю улыбку с лица, а то еще обидится, что я над ним смеюсь, подхожу к шкафу и вытаскиваю другую рубашку для мужа. – У тебя вон целый гардероб белоснежных рубашек – одной больше, одной меньше…

Приговаривая, я помогаю мужу стянуть рубашку и… застываю как вкопанная.

На его широкой мощной шее виднеются две свежие длинные и глубокие царапины, которые убегают под самые лопатки.

– Это что такое, Юра?!

– Где? Что? – не поймет муж.

– Царапины! У тебя на спине! Откуда они?!

Глаза мужа начинают бегать из стороны в сторону, будто он лихорадочно придумывает ответ.

ГЛАВА 2

ЗОЯ

Мурзик под кроватью отчаянно скребет лапками. Не иначе как загнал пуговку и сам ее вытащить не может.

Этот звук прерывает тяжелое молчание между мною и растерянным мужем.

– Это Мурзик! – вдруг выдает муж.

– Мурзик? – переспрашиваю я.

– Да, кошак твой ненаглядный! Я сидел, работал, а он запрыгнул на кресло, а потом поцарапал меня!

– Да? – прислушиваюсь я к шуршанию под кроватью.

– Да-да! – уже более уверенно отвечает муж.

– Что ты мне сразу не сказал? Царапины животных нужно обрабатывать сразу! Давай помажу йодом!

– Да ты что, рубашку испачкаешь йодом своим! – отшатывается от меня муж. – И вообще, ничего страшного не произошло. Я даже не понял сначала, пока ты мне не сказала.

– Смотри, от когтей может инфекция какая быть, столбняк там… – рассуждаю я.

– А всё твой кошак дурацкий! – снова начинает злиться муж. – Одни проблемы от него!

– Ну ладно, Юр, не злись. – пытаюсь я купировать ситуацию. – Сделать тебе кофе? С эклером, я сама испекла сегодня днем.

Не знаю, Мурзик – такой милый котик. Как можно им не умиляться? Я все время хочу подружить их с мужем, но выходит плохо. Вернее, Мурзик может и помурлыкать рядом с ним, но муж предпочитает держаться от него подальше. Поэтому я сейчас хочу задобрить его перекусом.

– Эклеры не надо! – муж подходит к зеркалу и напрягает свой пресс.

Кубики пресса видны даже через майку. С недавних пор муж исправно посещает спортзал, начал правильно питаться и вообще следить за собой.

– А кофе принеси. – милостиво разрешает он.

Чтобы опять-таки сгладить острые углы, я безропотно спускаюсь на кухню, делаю двойной эспрессо, беру эклер для себя, и жуя его, поднимаюсь обратно в спальню.

– Эспрессо?! – снова злится муж. – Ты же знаешь, я не пью черный кофе!

– С каких это пор? – удивляюсь я.

– С тех самых, как поставил виниры!

Ах да, недавно муж произвел так сказать полную реновацию своих зубов и теперь сверкает белоснежной улыбкой. И жутко переживает, что его белоснежная улыбка за несколько миллионов, потемнеет.

– Иди молока в кофе добавь! – отдает приказ муж. – И поторопись, мне уже пора уходить!

В другой ситуации я бы разозлилась и на приказной тон, в котором в последнее время муж позволяет себе общаться со мной, и на то, что он всё же уходит ужинать без меня, но снова, в который раз я пытаюсь сгладить очередной возникший острый угол. Что-то их много в последнее время в нашей жизни.

Покорно разбавляю двойной эспрессо молоком и несу кофе для любимого мужа, схватив зубами второй эклер.

– Зря от эклера отказался! – с выпечкой во рту заявляю я. – Аж во рту тает! Может, все же попробуешь?

– Нет! – отпивает муж заботливо приготовленный мною кофе. – И тебе не советую!

– Чего это? – у меня аж эклер поперек горла становится.

Кажется, мой муж превращается в абьюзера на старости лет…

И снова тяжелое тягучее молчание, прерываемое лишь шуршанием Мурзика.

– Как чего? – муж скептически осматривает мою фигуру.

Я в домашних бриджах, футболке, а поверх всего фартук. Может он придает моей фигуре объема?

– Посмотри, у тебя вон пузо появилось! – вдруг выдает муж.

– Где?! – осматриваю я себя. – Юра, да ты чего? Я как весила пятьдесят килограммов в молодости, так и после двух родов ничего не набрала, и сейчас вешу те же пятьдесят! Ты о чем говоришь?!

– Может, пятьдесят и весишь! – заявляет муж, – но фигура у тебя – скинни-фэт!

– Чего?!

– Скинни-фэт! – повторяет муж – Худая-жирная переводится!

– Ты хоть сам понял, чего ты сказал? – быстро дожевываю я, вмиг ставший пресным и невкусным эклер. – Человек бывает либо худой, либо жирный! Как он может быть одновременно и тем, и тем?!

– Очень легко может! – муж подходит ближе, и начинает тыкать в меня пальцем. – Вот ты, например, вроде пятьдесят весишь, а у тебя вон и живот торчит, и бока свисают, и жопа твоя, ты уж извини за прямоту, целлюлитом обросла! Конечно, в сорок лет ты уже не девочка, но это не повод отъедаться и так себя запускать!

Я так и застываю с открытым от изумления ртом.

Чего?! Да как он смеет?! Да как он может?! Да у нас уже интима месяца два не было – то у него работа, то он спину в зале потянул, то устал… Я думаю, чего он морозится, а оказывается ему мешает внезапно мой возраст моя обросшая целлюлитом пятая точка… м-да…

– И нечего так на меня смотреть! – по-своему трактует мое молчание Юра. – Кто тебе еще правду скажет, если не родной муж?

– Как-то обидно ты это говоришь… – угрюмо отвечаю я. – Я ведь двоих детей тебе родила… двадцать один год с тобой прожила. Почему тебя раньше не напрягал мой возраст и целлюлит?!

– Причем тут это? Женщина обязана в любом возрасте стараться выглядеть хорошо для своего мужа, а ты?!

– А что я?! Плохо выгляжу?

– Да ужасно! – в сердцах выкрикивает Юра. – Вон другие ботокс в рожу колят, губы увеличивают, сиськи надувают, в залах до седьмого пота жопу качают, а ты?!

Виновато опускаю голову и взгляд натыкается на мою футболку, под которой у меня прячется всего лишь первый размер груди. Но Юре всегда нравилась моя грудь! С каких это пор он мечтает, чтобы я ее «надула»?! Это ведь, извините меня, не винир на зуб поставить, а целое хирургическое вмешательство! Серьезная операция под общим наркозом с большим периодом восстановления… Есть большой риск остаться без здоровья… стать инвалидом… неужели муж и впрямь мечтает, чтобы я на такое пошла ради него?! А если что-то пойдем не так, то где гарантия, что Юра не слиняет в закат при первом же удобном случае?!

– Юр… мне уже сорок… – напоминаю я. – Ну какие операции в моем возрасте? И я не так уж плохо выгляжу для своих лет.

– Не льсти себе, Зоя. Вот именно, что ты уже пятый десяток разменяла! Займись собой, пока не поздно! А ты быстро в старуху превратишься! А я – молодой, здоровый! Мне соответствовать надо!

Я замираю от самых жестоких слов в своей жизни.

Шуршание Мурзика под кроватью становится громким и навязчивым.

– Мурзик! – орет муж, садясь завязывать галстук – Да что ты там делаешь?! Вылезай отсюда!

Как ни странно, но кот слушается мужа, и вылезает из-под кровати. В зубах у него что-то красное.

– Мурзик! – прищуриваюсь я. – Это что такое?! А ну дай сюда!

Мурзик чихает – всё же домработница плохо моет полы под кроватью – вон котик пылью надышался, фыркает, и добыча падает из его пасти.

Какая-то кружевная ярко-красная тряпка.

Странно, у меня никогда не было ничего подобного кричаще-красного.

Я подцепляю пыльную тряпицу и разворачиваю её.

Лифчик! Кружевной! Бесстыдно-прозрачный! Да еще ярко-алого цвета! У меня отродясь таких вещей не было.

ГЛАВА 3

– Это что такое?! – брезгливо поднимаю бесстыжий алый бюстгальтер третьего размера за тонкую кружевную бретельку.

Во мне поднимается дикое раздражение, а руки начинают дрожать от злости.

Он только что мерзко обвинял меня, а сам, получается, водит сюда любовниц?! В наш дом? В нашу спальню?

Муж, сидящий на краю кровати и лениво завязывающий галстук, поднимает глаза:

– Откуда мне знать твои бабские штучки?

Его слова, словно холодная пощёчина, обжигают меня. Сердце начинает бешено колотиться, дыхание сбивается. Я резко выпрямляюсь и делаю шаг к нему.

– Мои? Этот лифчик не мой! Как он оказался в нашей спальне, под нашей кроватью?! Ты что сюда баб водишь?!

В голове вихрем проносятся мысли. Двадцать один год вместе. Двадцать один год любви, доверия и верности. Столько пережито и пройдено вместе: трудности, радости, рождение детей. Лере уже двадцать лет, Коле девятнадцать. Неужели спустя столько лет он решил изменить? Предать меня?

Всматриваюсь в его лицо, пытаясь прочесть хоть что-то в этих привычных чертах. Но муж молчит, лицо его напряжено до предела, губы сжаты в тонкую линию. Ни один мускул не дрогнет. И это пугает меня сильнее всего.

– Ты что с ума сошла?! – наконец не выдерживает он, отмахиваясь от меня и моего обвинения. – Наверняка домработница обронила!

– Домработница? Клавдия Александровна? – горько усмехаюсь я, чувствуя, как внутри поднимается волна негодования и обиды. – Да ей уже под шестьдесят! И носит она явно размер побольше!

Он раздражённо вздыхает и снова отворачивается к зеркалу, поправляя воротник рубашки:

– Не лей с больной головы на здоровую!

– Ты охренел, Юра?! Ты водишь сюда любовниц, а я с больной головы лью?

– Да не вожу я сюда никого! – ноздри Юры раздуваются как у быка.

– Откуда тогда здесь эта пакость?!

Если бы взглядом можно было убивать, то муж бы уже давно валялся бездыханным.

– Колька девку свою приводил сюда!

– Наш сын Коля живёт отдельно, – напоминаю я ему с холодной решительностью. – Мы снимаем ему квартиру. Довольно приличную. Зачем ему водить девушек в наш дом? И тем более в нашу спальню?! Бред же!

Я чувствую, как голос мой начинает дрожать от бессилия и отчаяния. Почему он так легко отметает мои подозрения? Почему не пытается даже оправдаться по-человечески? Словно я для него пустое место, словно мои чувства ничего не значат.

– Почему бред? – муж не соглашается со мной, снова избегая моего взгляда. – Коля наверняка захотел произвести на девушку впечатление, вот и привёл её сюда в наше отсутствие.

Юра резко встаёт, хватает со стула пиджак и бросает на меня раздражённый взгляд:

– Так ладно, я пошёл! И так уже опоздал из-за тебя!

Он выходит из спальни, громко хлопнув дверью.

– Иди-иди… – приговариваю я, и мерзопакостная вещица выскальзывает из моих рук на ковер.

ГЛАВА 4

ЗОЯ

Мерзопакостная вещица соскальзывает из моих рук на ковер почти беззвучно, но для меня этот шелест кружева подобен раскату грома в ясном небе. Я ясном небе нашего брака!

Я ни на секунду не поверила в бредовую ложь мужа о том, что наш сын Коля мог привести сюда девушку. У него своя квартира. И он будет водить девчонок туда. Какой смысл вести ее в родительский дом? Чтобы быть застуканным за столь интимным занятием с девушкой в самый неподходящий момент? Да еще и в родительской спальне?! На родительской кровати?! Нет, до такого мой сын вряд ли додумается. Такой бред мог сочинить только сочиняющий на ходу муж, чтобы самому не попасться, что изменил мне с любовницей.

Оглоушенная всем этим я остаюсь застывшей статуей. Но ненадолго. Встрепенаюсь. Бегу на кухню за полиэтиленовым пакетом. Надев его на руку вместо перчатки, я подбираю лифчик чужой бабы и заматываю его на несколько узлов. После, держась за пакет двумя пальцами, будто я выношу содержимое лоточка Мурзика, я несу это в мусорку! И то, содержимым жизнедеятельности моего кота я не так сильно брезгую, как этим!

Мою руки, тщательно и с мылом! Ни хочу не иметь ничего общего с этой уликой, указывающей на то, что моя более чем двадцатилетняя жизнь с мужем летит в тар-тартары, а я ничего не могу с этим поделать. А что я могу сделать? Лечь у порога, вцепиться в штанины мужа, и не пускать его никуда?! Ведь ясно как божий день, что ни на какую деловую встречу он не пошел! А отправился к своей любовнице, которую таскал сюда! В наш дом! В нашу спальню!

При мысли об этом меня тошнит.

В панике бегу в нашу спальню и начинаю яростно стягивать покрывало с кровати. Там дальше белье. Сто процентный хлопок. Мы с мужем уже достигли того возраста, когда шелк кажется нам скользким и неуютным. И мы перешли на хлопковые простыни и наволочки.

Стягиваю все постельное белье.

Я не знаю, как давно муж приводил свою любовницу сюда, не знаю, сколько этот мерзопакостный лифчик пылился под кроватью, пока его не нашел мой кот Мурзик, но знаю точно: перестилать постель после игрищ с любовницей, Юра бы точно не сподвигнулся. Не царское это дело, как говорится, не мужское.

Боже, как же это все мерзко! Я не хочу это перестирывать! Лучше все сжечь! Все до единого, вместе с мерзопакостным лифчиком!

Снова бегу в кухню. Я вся в испарине. Пот льет градом. Всё же лето, вечер хоть и свежий, но я так раздухарена, что от меня можно камин затопить…

На кухне разыскиваю самый огромный пакет. Заказывала что-то на маркетплейсе, и мне принесли мои покупки в огромном мешке. Он мне сейчас и пригодился!

Запихиваю испачканное белье в него, достаю из мусора пакет с лифчиком и оттаскиваю его на улицу. Оставляю около мангала. Сейчас перестелю постель, и вернусь всё сжечь!

А вот что делать с мужем – непонятно. Нет, я бы сожгла! Испепелила бы его! Но я люблю. Черт, как же сильно я люблю этого мерзавца!

Пот, слезы, все течет градом. Бегу обратно и застилаю постель свежим бельем. Когда все сделано, слышу шипение на кухне и дикое истошное «Мяуууу».

– Мурзик! – сердце начинает бешено колотиться. – Бегу, солнышко, где ты? Где застрял?!

На кухне вижу дивную картину. Пушистик сидит на гранитной столешнице около индукционной плиты, и пытается лапкой и хвостом нажимать какие-то кнопки. А шипение издает кастрюля, в которой я так заботливо варила суп для мужа.