Полная версия
Квантовая любовь
– У мамы с папой любовь-морковь… а у нас теперь новый статус – сводные сестры. С ума сойти!
И тогда они решили, что…
Громкие аплодисменты с теннисного корта оторвали Мариану от воспоминаний. На экране – замедленный повтор. Происходит невероятное: Томас Сун – мировой лидер, известный своей сокрушительной подачей с вращением, упускает матчбол в результате двойной ошибки. Вот он набивает мяч о корт, хмуря вспотевший лоб, и, не дождавшись, когда смолкнет толпа, выполняет точную подачу в угол квадрата. Пока его юный соперник тянется изо всех сил, чтобы принять подачу, Сун пускает в ход излюбленную тактику – стремительно выходит вперед и исполняет резаный удар с лета. Но мяч, вдруг задев сетку, улетает за линию корта.
– Аут! – объявляет судья.
Ошеломленная публика взрывается криками. Молодой теннисист Онэбучи Хадсон победно трясет кулаком в воздухе, не веря удаче. По другую сторону сетки Сун падает на колени, обхватив голову руками и чуть ли не рыдая.
Замедленный повтор сменился прямой трансляцией, но оба игрока все еще не могли опомниться после сильного потрясения.
Насладившись зрелищем, Мариана вернулась к сообщениям в планшете.
Кажется, сегодня для нее все было возможно. Так почему бы не отложить неизбежное?
С фотографией в руке, она уверенно села за столик. Заявление отсылать не стала, а сохранила и закрыла файл. Начальнику ответила: «Отлично. Я с вами. До встречи в офисе».
Мариана решила, что отправит заявление через четыре дня, а пока съездит с коллегами на экскурсию в «Хоук». И возьмет с собой Шэй – пусть даже на фотоснимке. Она сжала ладонями металлическую рамку.
Пришла Мэгги и плюхнулась на пол перед хозяйкой. Вытянув лапы и приглашая погладить животик, она начала истово мурлыкать, словно стараясь заглушить шум экрана. Но Мариана не обращала на нее внимания. Она не сводила глаз с фотографии, как будто глянцевый снимок мог быть в ответе за всю существующую в мире несправедливость.
Глава 3
Каждый понедельник Мариана следовала заведенному распорядку. Даже сегодня, находясь перед самым сложным выбором в жизни, она двигалась в такт своему привычному ритму. Перезагрузив автоматический кошачий лоток, она быстро закончила все остальные дела и собралась на работу. Но на этот раз рядом с сумкой у входной двери поставила фотографию Шэй.
Выйдя из лифта, Мариана, как всегда, направилась к кофейному киоску. Издали за ней следили зоркие глаза – у поста охраны сидел рыжий питбуль. Пес по кличке Бадди Эд, неофициальный талисман здания и своего рода секьюрити, был всеобщим любимцем. Но Мариане всегда казалось, что пес с таким добрым нравом защитник никудышный и что служба безопасности больше наслаждалась его приятной компанией, чем находила его полезным.
По понедельникам Бадди Эда всегда чем-нибудь угощали: в этот день в киоск привозили лакомства для собак. Женщине-охраннику, стоявшей перед Марианой, продавец выдал поднос с пирожными и тремя кофейными стаканчиками, на которые сверху примостил печенье для пса.
– Вкусняшки для собак закончились, – объявил он, жестом указывая на пустую тарелку.
Охранница медленно отошла, стараясь не разлить горячий кофе. Внезапно распахнулась входная дверь, и с улицы раздался громкий гудок автомобиля. Женщина вздрогнула и уронила на пол пирожное вместе с собачьим печеньем. Бадди Эд вытянулся вперед, но остался сидеть. Какой-то жилец с двумя сумками в руках пробежал к двери и нечаянно раздавил собачье угощение.
– Вот черт! – выругалась охранница. – Прости, Бадди. Теперь до следующего понедельника.
Покупая кофе, Мариана украдкой взглянула на пса. Нет ничего жалостнее, чем глаза собаки, лишившейся лакомства.
Подойдя к будке, она потрепала бедолагу за ухом:
– Ну-ну, не грусти, верный друг. Получишь еще награду за службу. В следующий раз и я угощу тебя чем-нибудь.
Бадди склонил голову, то ли благодаря Мариану за ласку, то ли на самом деле понимая ее слова.
Пикнул мобильный телефон, напоминая, что пора – в офисе ждали. Мариана вышла на улицу и перевела дух: сначала неожиданное приглашение в «Хоук», затем фиаско на теннисном корте, и вот еще одно досадное происшествие. Казалось, мир начал крениться и существующие распорядки летят кувырком.
Тем не менее остаток дня прошел точно по плану, и ничего странного больше не случилось. В «Хоуке» гостей из проекта «Релив» встретили как полагается – вручили бейджики, а в помощь дали виртуального ассистента по имени Дэвид. Его металлический голос с британским акцентом раздавался из миниатюрного мобильного устройства, висевшего на шее у каждого посетителя. Дэвид направлял группу из одного кабинета в другой. Вообще первый день в ускорительном комплексе мало отличался от обычного рабочего дня. Разговоры шли главным образом вокруг препарата «Релив»: обсуждались его протоколы, механизм действия, особенности применения, клинические исследования и тому подобное.
Мариана рассказывала сотрудникам комплекса, что память – это сложный механизм и что препарат кодирует мысли и чувства как живые воспоминания, закрепляя их в памяти при помощи специального стабилизирующего фермента. Объясняла, что в курс лечения обязательно должны входить сеансы визуализации и тренировка памяти. Умело оперировала научными терминами: световые образы, звуковые частоты, ультразвуковые волны…
– Возможности препарата безграничны. Пожилым людям он помогает сохранить драгоценные воспоминания детства. Важнейшие события жизни закрепляются в памяти раз и навсегда. «Релив» укрепляет когнитивное здоровье. Кто знает, в каких еще областях физиологии он может принести пользу?
Мариана не преувеличивала, расхваливая перед учеными достоинства лекарства. Из всех присутствующих она лучше всех знала о его невероятных возможностях, потому что сама являлась живым тому подтверждением.
Шесть недель назад она нарушила этический кодекс сотрудника проекта «Релив», проникнув обманным путем в группу пациентов клинического исследования. О себе, правда, она не соврала, взяв свое второе имя и фамилию отца (единственное, что у нее осталось от этого человека, покинувшего страну двадцать лет назад). Обман заключался в другом: используя служебное положение, Мариана добилась того, чтобы ее заявку приняли. Это была ее тайна, рассказать о которой она могла бы одной только Шэй, да и то после долгих уговоров и нескольких бокалов вина. Сестре бы, конечно, пришлась по душе такая проделка, хотя она удивилась бы, узнав, что Мариана в кои-то веки нарушила правила.
Первый день экскурсии завершился в главном конференц-зале, где гости пообщались с представителями отдела планирования и их начальницей – разговорчивой пожилой дамочкой, главным научным сотрудником Самантой Прэтт.
– В четверг, перед уходом, обязательно зайдите ко мне, – пригласила она в конце встречи. – Моя дверь всегда открыта. Обожаю беседовать с учеными.
Гости заулыбались, кто-то зааплодировал. Все гуськом потянулись из зала, но Мариана задержалась.
Достав из сумочки фотографию, она прошептала:
– Ничего интересного сегодня. Прости. Может, завтра будет лучше.
Из широкого окна, перед которым она стояла, открывалась панорама всего научно-технического комплекса «Хоук». Это был закованный в бетон и железо городок, с магазинчиками и кафе для сотрудников. Сразу за ним, на холме, начиналась охраняемая территория заповедника «Гарднер» с его гигантскими секвойями. Высокие склоны, покрытые вековыми зарослями, представляли странный контраст с энергоемким технопарком, в который стекались научные кадры со всей планеты.
– Не я должна быть здесь, – вздохнула Мариана, – а ты, Шэй.
Из коридора донеслась громкая болтовня. Всмотревшись вперед, чтобы не потерять уходящую группу, Мариана заметила в стороне какого-то парня. Азиатские черты лица, на глаза спадает волнистая челка. Одет в комбинезон техника, в руках красный блокнот, рядом тележка с инструментами.
Прислонившись к стене, он как будто наблюдал за всеми и быстро что-то записывал. Иногда прерывался, брал с тележки булочку, завернутую в салфетку, и откусывал. Тогда на его лице появлялась довольная улыбка.
Мариана постояла, глядя на него, и, встряхнув головой, побежала догонять коллег. Какое ей дело, что пишет в блокноте незнакомый техник…
Глава 4
Вторник и среда опять были заняты сплошными встречами и выступлениями. Задуманное Марианой не сбывалось, и решение взять с собой фотографию постепенно теряло всякий смысл. Большую часть времени тратили на то, чтобы обсудить технические стороны лечения препаратом «Релив». По комплексу водили мало. Гости выступали по очереди, но ничего нового уже не говорили: звучали те же мысли, только в разных формулировках. Вопросы сотрудников комплекса в основном касались физиологической безопасности препарата в экстремальных условиях.
Но кое-что отвлекало Мариану от дел: неподалеку маячил подозрительный тип в рабочем комбинезоне. Не то чтобы их дорожки напрямую пересекались, но обязательно хотя бы раз в день он появлялся в поле зрения. И всегда что-то записывал, и всегда ел булочки. Последнее казалось особенно странным, ведь он находился на работе. Вроде бы техник, а ничего не чинит и даже не пытается искать неполадки, а только пишет ручкой в обычном блокноте и с задумчивым видом жует плюшки.
В четверг с самого утра делегацию ждала иная программа. Следуя за охранником, они не свернули, как обычно, в производственно-хозяйственное крыло, а пошли коридорами куда-то вглубь здания. Но самое главное – охранник объявил, что сегодня группе наконец-то покажут ускоритель. Более того, из командировки возвращается доктор Альберт Беккет и будет сам водить гостей по секциям ускорителя. В завершение экскурсии они посетят наблюдательную кабину, чтобы посмотреть, как проходят испытания.
Мариана ликовала. Совещания закончились – пора доставать фотографию.
Сначала группа прослушала выступление сотрудников департамента энергетики. Они сообщили о том, что комплекс снабжают энергоресурсами сразу несколько соседних округов. Затем слово взяли инженеры и долго рассказывали об истории ускорительного комплекса. О том, каких колоссальных усилий потребовало его строительство, как вычисляли параметры с учетом геомагнитной активности в районе. Лишь благодаря сейсмостойкости комплекс устоял во время мощного землетрясения, силой восемь и одна десятая балла, которое произошло в Сан-Франциско одиннадцать лет назад. Команда ученых из отдела испытаний доложила, каких результатов удалось добиться по различным параметрам: по скорости, столкновению частиц, радиоактивности, уровню безопасности и по многим другим. Гости узнали, что каждое испытание длится четыре дня с момента запуска ускорителя до завершения цикла и перезагрузки.
– Мы находимся на важном этапе, – подчеркнул оратор. – Эта версия испытаний проводится впервые…
Мариана не дослушала, потому что у входа появился все тот же тип с блокнотом. Заметила она его не сразу – он неслышно прокрался в зал, но что-то задел и вполголоса выругался. Мариана обернулась к незнакомцу. Из-под темных прядей, спадавших на глаза, парень смотрел сосредоточенно, хотя и с любопытством… И вдруг взглянул прямо на нее. Она покраснела: техник улыбался. Через секунду он опять уже что-то писал, чуть заметно качая головой. А потом исчез.
Она толкнула в бок сидевшего рядом сослуживца и прошептала:
– Вы его видели?
– Кого? – удивился Дин.
– Того типа, который заходил. Странный какой-то. Постоял и ушел…
– Нет, не видел. А что он…
Снаружи опять послышались шаги. Выступающий прервался, и все посмотрели на вход. В дверях стоял… нет, не какой-то безвестный техник, а сам доктор Альберт Беккет, основатель комплекса «Хоук» и ведущий специалист в области теоретической физики. Выдающийся ученый оказался кареглазым усталым стариком. У него были взлохмаченные седые волосы, густые брови и волевой подбородок.
– Добрый день, – сказал он со скромной улыбкой, приветствуя всех жестом. – Я сопровожу вас сегодня на последнюю презентацию, после чего пройдем в наблюдательную кабину. Но прошу, не прерывайте из-за меня выступление.
Испытатели снова начали рассказывать о финальном этапе цикла исследований, а Мариана задумалась. Однако теперь ее мысли занимала не Шэй. И не теннисный чемпионат. И даже не любимая работа или жизнь без нее. Мариана думала о загадочном технике. Ей показалось, что даже на расстоянии парень излучает какое-то тревожное чувство, не вписывается в общую картину, словно его занесло из другого измерения.
Доклад закончился, а Мариана все сидела в раздумье. Гости встали – наверное, по приглашению Беккета, и она поднялась за ними. На выходе ученый каждому пожимал руку.
Мариане он деликатно улыбнулся:
– Такое здесь увидишь не часто.
Она не сразу поняла, что он имеет в виду фотографию в ее руке.
– Прошу прощения. Это моя лучшая подруга, – пояснила Мариана, обвела взглядом коллег и добавила: – Она погибла несколько месяцев назад.
Произнести эти ужасные слова оказалось на удивление легко.
– «Хоук» был мечтой ее жизни. Она изучала квантовую механику. Вот я и решила взять ее с собой на экскурсию.
Мариану охватило странное чувство – не пустоты, а свободы, и дышать вдруг стало легче.
Беккет посмотрел на снимок, его взгляд смягчился.
– Добро пожаловать, – обратился он к фотографии, а Мариане сказал: – Мы рады видеть вас обеих.
Ученый повернулся к группе и пригласил всех:
– А теперь идемте – поговорим с нашими физиками-теоретиками.
Забыв о Мариане, Беккет прошел вперед и помахал гостям. Все двинулись вслед. Мариана плелась в хвосте группы – ее словно тянул назад призрак Шэй. Беккет много говорил. Громкие фразы – «прорыв в науке», «небывалые возможности» – мешались в его речи с техническими терминами, которые Мариана слышала прежде от Шэй, когда подруга готовилась к защите диссертации.
– Но то, к чему мы сейчас стремимся, в итоге окажет влияние на все человечество. И именно здесь сыграет роль наше с вами сотрудничество. Мы работаем в условиях повышенной радиации, поэтому…
Он резко остановился, и вся группа затормозила. На панели возле двери лифта светились большие красные буквы: «Лифт не работает: режим диагностики».
– Техника подвела! – рассмеялся Беккет. – Что ж, и такое бывает…
Следующие четыре лифта тоже не работали, и у директора испортилось настроение. Он уже не смеялся, а, недовольно поджав губы, попробовал связаться по телефону с охраной. Однако разговор вышел путаный. Мариана поняла только, что всему виной петля обратной связи и что из-за нее технический персонал лишился доступа к системе управления лифтами. Группа сильно задерживалась. В наблюдательную кабину к нужному сроку не успевали, а значит, могли пропустить обещанный гвоздь программы.
– Прости! – шепнула Мариана фотографии.
Они побрели дальше, коридор за коридором, поворот за поворотом. Оказались у заднего входа, где их выстроили в очередь, по одному пропуская через камеру дезактивации. На поиски исправного лифта ушло еще минут тридцать. И вот наконец группа добралась до нижнего уровня ускорителя.
Беккет закончил последнюю презентацию и объявил:
– План меняется. Мы опаздываем, но время еще есть. Нам необходимо быть в пультовой к концу цикла. Приношу извинения за задержку. Жаль, конечно, что вы не смогли увидеть больше. Но вообще… – добавил он громким шепотом, – кроме как любоваться из окна, делать здесь больше особенно нечего. Только вы никому из команды по мониторингу не говорите.
Он подошел к дальнему окну и постучал по стеклу пальцем, указывая вниз:
– Видите, вон там, под куполом, основание ускорителя… Это все внешние атрибуты. Самое интересное происходит в пультовой, так что нам с вами дальше по коридору. Вопросы есть?
В голове Марианы вдруг раздался голос подруги. Прозвучал он так отчетливо, что в чудодейственном влиянии препарата сомневаться не приходилось: «Денег-то сколько! А для чего? Только чтобы разгонять частицы? Тебе не кажется, что этот ускоритель – всего-навсего дорогая игрушка?»
Мариана поглядела в окно на небольшую полукруглую камеру. Под куполом из решетчатых балок находились какие-то пульты и стояли приборы, похожие на испытательные стенды. По обеим сторонам располагались входы на огромное кольцо ускорителя.
– Простите, но я одного не могу понять… – начала Мариана.
Осторожно подбирая слова, она думала, как бы помягче задать вопрос, очевидно так волновавший подругу.
Мариана поднесла фотографию поближе, словно это был не снимок, а портал в другой мир, и спросила:
– Что именно делает ваш ускоритель?
– Что делает? – мигнул Беккет.
Он открыл рот, но ответил не сразу. Немного подумав, сказал:
– Мы проводим эксперименты на разных частях установки. Опыты проходят в три этапа. В чем они заключаются, объяснить не могу – это закрытая информация. Но можно смело утверждать, что на испытания к нам съехались крупнейшие специалисты со всего мира.
Беккет нажал на кнопку, и дверь в коридор бесшумно открылась.
– А теперь приглашаю посмотреть, как завершается испытательный цикл.
Он стал объяснять устройство оборудования, но Мариана отвлеклась – ее насторожило какое-то движение в глубине коридора. Она увидела знакомого техника. Как и в прошлый раз, он покачал головой, закрыл блокнот и скрылся.
– Пойдемте же! – торопил группу Беккет. – Нам надо успеть в пультовую к началу заключительного этапа. За мной!
Гости заспешили на выход, как вдруг из-за стены донесся громкий хлопок, задребезжали стекла. Подойдя к окну наблюдательной кабины, Мариана заметила, что внизу засуетились, забегали, как муравьи перед грозой, работники комплекса.
– Смотри, – прошептала она фотографии. – Ближе встать не могу.
У двери вдруг раздался голос:
– Извините, позвольте пройти.
Мариана обернулась и увидела техника. Протолкнувшись через группу выходящих людей, он вошел в кабину с блокнотом в руке и нажал на панели кнопку. Дверь закрылась, раздался щелчок замка. Они остались в кабине вдвоем.
Техник посмотрел ей в глаза. Вид у него был встревоженный. Мариана решилась заговорить с ним, но он указал пальцем по направлению к окну, где на задней стене висел монитор. Через миг из экрана, как по волшебству или невероятному совпадению, брызнули искры. На хмуром лице парня читалось, что зрелище отнюдь его не забавляет.
– Пустите меня, – потребовала Мариана, собравшись с духом. – Я здесь на экскурсии.
– Да-да, знаю, – ответил он. – Вас зовут Мариана. Не спешите. В двенадцать часов сорок две минуты в комплексе прогремит взрыв.
Глава 5
Мариана не знала, чему удивляться больше – тому, что незнакомец назвал ее по имени, или известию о предстоящем взрыве. На лице парня было написано крайнее отчаяние, и она решила, что перед ней террорист.
– Вы помните наш разговор? – неожиданно спросил он.
Мариана была готова к тому, что парень станет задавать обвиняющие вопросы, скажем, о пагубном влиянии ускорителя на экологию или об этической стороне проекта «Релив». Как любой ученый, она привыкла к подобным нападкам. Или даже задай он конкретный вопрос (например, «Зачем вы принесли фотографию?») – Мариана и то поняла бы. Но… помнит ли она разговор?
– Я… – лихорадочно соображала она, что ответить.
Судя по безумному виду парня, беседа предстояла не из легких.
– Нет, не помню. Извините.
Она покосилась на дверь, но та была прочно заперта, выход в коридор недоступен. Ни Беккет, ни гости, скорее всего, даже не заметили отсутствия Марианы.
– Когда мы с вами разговаривали? – осторожно спросила она.
– Когда были здесь в прошлый раз.
«Час от часу не легче», – подумала Мариана.
– Вы меня с кем-то путаете, я никогда здесь раньше не была.
«Что может вызвать взрыв? Бомба? Диверсия?» – стучало в мозгу.
– Послушайте! Я не сомневаюсь, что у вас веские причины. Но зачем причинять вред?
– Да не собираюсь я никому вредить. Я спасти всех пытаюсь! Вы ничего не помните…
Вверху замигали желтые лампочки сигнализации. На мониторах появилась ярко-красная надпись: «Опорная стойка QL89: нарушение структурной устойчивости».
Мобильное устройство, висевшее у Марианы на шее, загудело, и раздался бодрый голос Дэвида:
– Аварийная тревога! Пройдите к ближайшей зоне эвакуации. Следуйте моим указаниям. Повернитесь лицом к двери справа…
Мариана и сама была бы рада убраться отсюда. Обстановка совсем не походила на обычное лабораторное испытание. Пол начал вздрагивать от ритмичных ударов, и она схватилась за панель, чтобы устоять на ногах.
– Неужели не помните? – горячился техник, мотая головой и кусая губы. – Вот этот наш с вами разговор. Помните? Нет?
– Да я никогда с вами раньше не разговаривала!
– Не раньше – а сейчас, теперь. Наш разговор – разве не помните?
Мариана вконец растерялась. Внезапная мысль о том, что перед ней сумасшедший, заставила на минуту забыть и грохот, и ходящие ходуном стены.
– Вы хотите сказать… – Она прерывисто втянула воздух. – …то есть… о чем мы сейчас говорим? О бомбе?
– Боже мой, да какая бомба? Об этом и речи не было.
Мариана стояла в полном замешательстве.
– Картер! Меня зовут Картер. И в прошлый раз у меня был синий блокнот.
Он потряс перед ней блокнотом в красной обложке.
– Ну? Вспомнили?
Мариана начала выуживать из памяти те азы психологии, которые познала в университете, – какие-то упражнения по деэскалации… Но вспомнить ничего не смогла и потому произнесла спокойным, нейтральным тоном:
– Простите, я не понимаю вашего вопроса.
– Тьфу, пропасть! – воскликнул парень в сердцах.
На его лбу выступили капельки пота, и он устало ссутулил плечи.
– Ладно, опять не вышло.
– Что не вышло?
К мигающим лампочкам добавился вой сирены. На мониторе появилось сообщение, что температура в системе повышается. Дэвид продолжал выдавать инструкции, но уже утратил признаки индивидуальности и говорил как обычный робот.
– Я была бы благодарна, если бы вы потрудились…
– Перестаньте, – шумно выдохнул Картер. – Не надо. Я не псих.
– Нет, я не считаю вас психом, просто…
– А я так надеялся, что в этот раз выйдет. Не получилось.
Картер швырнул блокнот на пол. Блокнот раскрылся, и Мариана, прищурившись, разглядела какие-то таблицы, выписанные рукой цифры, графики с данными.
– Почему не получилось?
– Да какая разница! Ничего, попробуем в следующий раз, – ответил он без раздражения, с покорной решимостью в голосе и вдруг усмехнулся: – Эх, надо было пончиков с собой взять.
– В каком смысле… то есть как – в следующий раз?
– Да вот так. Времени осталось всего две минуты, – вздохнул он и огляделся по сторонам, а потом внезапно заявил: – По утрам вы пьете белковый коктейль на завтрак.
– Что? – испуганно вцепилась в фотографию Мариана.
– Вот вам и доказательство. А откуда я знаю? Вы мне сами сказали. Мимоходом упомянули – на долгие обсуждения у нас времени не было. Ну, да что там… Теперь уже не поможет. Вот, блокнот видите? Красный. А в прошлый раз был синий. В этом и заключался наш с вами эксперимент. Идею, кстати, вы подкинули. Хотели проверить, запомните ли. Вы же ученый! – рассмеялся он.
– Да, я ученый.
– Этот разговор у нас был уже несколько раз. Правда, убеждать вас раньше не приходилось. А сегодня видите – чуть задержался, решил съесть еще одну миндальную булочку. Вот и сбился ритм. Наверное, все-таки невозможно учесть каждую переменную… А в позапрошлый раз вы пролили на меня кофе.
Картер взглянул поверх мониторов на часы.
– Три, два, один, – отсчитал он и щелкнул пальцами.
Где-то рядом оглушительно громыхнуло, кабина затряслась.
– Все точно, секунда в секунду.
Стены здания наполнил пронзительный скрежет гнущегося металла. Один монитор погас, брызнув желто-белыми искрами. Отовсюду раздались крики. Но Мариана взяла себя в руки.
– Пятьдесят две секунды, – отсчитывал Картер. – Что изменим на этот раз? Да бросьте вы свой коктейль! Не пейте. Возьмите на завтрак что-нибудь повкуснее… Вы пробовали выпечку из «Беллисарио»?
– Вы о чем? Нам надо отсюда выбираться!
– Хм! – поднял он брови. – А вот этого вы в прошлый раз не предлагали.
– Да что все это значит? – воскликнула Мариана и, встряхнув головой, бросилась к двери.
Картер оказался у входа первый и загородил собой дверь, широко расставив руки и ноги. Но даже такой отчаянный шаг уже не волновал Мариану: гул нарастал, и рядом вдруг что-то загрохотало.
– Подождите! – гаркнул Картер.
Здание комплекса содрогалось, будто от землетрясения, какие нередко случаются в Калифорнии. Тряска сопровождалась громовыми ударами, похожими на фейерверк. Снаружи доносились разноголосые крики.
– Не бойтесь! Тридцать секунд. Знаете, что… может… – пробормотал Картер, судорожно шаря глазами по кабине. – Вот черт, как же я не подумал! Ну что же нового, что?..
