Когда весь мир на своих местах

Вернувшись, Варя переключилась на младшую племянницу, восьмимесячную Аришу, которая во всю бодроствовала. Малышка широко улыбнулась, увидев тетю, и протянула к ней пухленькие ручки.

Варя не удержалась и принялась тискать эту очаровательную булочку: обнимала, целовала в щечки, подкидывала вверх под веселый смех Аришки. Девочка лепетала в ответ, пыталась схватить Варины волосы и серьги, а потом с интересом разглядывала яркие игрушки, которые ей показывали. После недолгих, но очень трогательных игр Ариша начала потирать глазки, и Варя помогла ее покормить и уложить спать, напевая колыбельную.

Проведя время в теплой семейной атмосфере, Варя наконец отправилась к себе домой. По дороге она улыбалась, вспоминая, как Андрюша взахлеб рассказывал о своих приключениях, и как Аришка доверчиво прижалась к ее плечу.

Глава 4.

Дома ее ждал уют, чашка ароматного чая. Варя передохнув, принялась готовить ужин. Скоро родители должны вернуться с работы. Она готовила ужин, погрузившись в воспоминания. Закончив одиннадцать классов Варя хотела поступить в медицинский институт в областном центре. Но в жизнь всего мира ворвалась пандемия. Вся семья Савельевых жила в одном доме. Бабушка, дедушка, папа, мама и Варя. Маша была уже замужем и родила Андрюшу. Так вот эта вот пандемия забрала дедушку и бабушку. Отец лишился работы, потому что работал у частника. И как следствие доход семьи оставлял желать лучшего. Школа была позади. Лишившись и работы, и родителей отец стал прикладываться к рюмашке. Машу выучили, а Варю как? И Варя решила свою проблему сама. Она заявила родителям, что с поступлением подождет год, а сейчас пока устроится работать. И устроилась. В инфекционную больницу санитаркой, там, где умерли от коронавируса бабушка и дедушка.

Отец был вне себя. Но Варя сказала:

– Пап, ты все чаще стал смотреть на дно стакана, а не решать свою проблему. Это конечно твое дело. Но жизнь продолжается. Сейчас в больницах хорошо платят. Подзаработаю, а на следующий год буду поступать.

Вариному отцу стало стыдно. И правда – родителей не вернешь, а работу искать надо. Жизнь-то не закончилась. Варя работала санитаркой. В больнице насмотрелась всякого. Но подумать о другой профессии, как медик, не хотела. Год пролетел, как ветер. Отец устроился на работу, на авиационный завод, туда, где работала его жена. На следующий год Варя поступила только не в институт, а в медицинский техникум, на фельдшера. Там она и познакомилась со своей будущей подругой Наташей. Та поступила учиться на фармацевта…

Варя услыхала, как подъехала машина родителей. Отец обнял дочь:

– Привет, дочуля! Ну вот ты и дома! Уже и ужин готов? Молодца!

– Привет! – мама чмокнула дочь в щеку.

Ужин закончился. Поговорили о том, о сем. Варя помыла посуду. Отец ушел поливать огород. Мама загрузила стиральную машинку. А Варя ушла к себе в комнату. Заглянула мама:

– Варюш, ты что-то не веселая? Устала?

– Нет, мамуль. Просто грустно.

– Тебе надо отдохнуть. Папа говорит, не торопись на работу устраиваться. Успеешь.

– Я подумаю.

– Варь, у тебя что-то стряслось?

Лидия Ивановна была для дочерей всегда подружкой. Она знала все их тайны. Но сейчас Варя боялась поделиться с матерью произошедшим накануне.

– Варь?

– Мам…– Варя закрыла лицо руками и заплакала.

Лидия Ивановна присела рядом с дочерью, обняла за плечи:

– Что случилось? Говори. Я тебе не враг, а друг.

Варя уткнулась в грудь матери и плача, рассказала о своем падении:

– Мам, что это было?

Лидия Ивановна помолчала, гладя дочь по волосам.

– Варюш, обратно время не отмотаешь. Конечно, это не очень хорошо. Но…но сказать могу одно. Такое редко бывает, когда с одного взгляда накрывает с головой и теряешь разум. Ты испытала самое острое чувство. И это чувство взаимности. Для тебя это будет большой опыт. Надеюсь, что ты не пропустишь теперь своего человека.

– Мам, а если это был мой человек? И все закончилось, не начавшись?

– Поживем, увидим.

– Ты папе не говори, а то…

– Нет конечно, не скажу. А то ему захочется кого-нибудь покалечить.

Варя провалялась весь вечер в кровати. Ей ничего не хотелось. Она чувствовала себя опустошенной. Как-будто часть ее оторвали и унесли в неизвестном направлении.

У родителей начался отпуск. Они всегда брали его на это время года, чтобы уехать на сенокос в деревню, откуда была мать Вари. Ну и Варя вместе с ними. Заодно захватили с собой Андрюшу. Лето в деревне для детей самое лучшее место.

Бабушка с дедушкой их уже заждались. Накрыли стол, протопили баньку. Иван Максимыч с зятем ранним утром отправились на рыбалку. Они сидели на берегу, когда по лугу проскакал бешеным бегом конь и всадник держась за гриву коня, скакал на нем без седла.

– Это кто ж такой лихой? – спросил у тестя Анатолий Николаевич, отец Вари.

– Матвеев Гордей. Каждое утро своего жеребца гоняет.

– А деда Матвея внук. Не женился еще?

– Говорят нет. В этот выходной у Гордеевых свадьба. Тимка женится! А старший все в бобылях.

– Что так?

– А черт его знает! Деньги говорят большие зарабатывает. Братьям по машине подарил. Отцу трактор купил новый. Хотя они и сами не бедствуют, – ответил Иван Максимович.

Тесть с зятем удили рыбу и прислушивались к водяным всплескам. Матвей мыл своего коня.

Варя ходила задумчивой и вялой. Ее как-будто подменили. Александра Дмитриевна спрашивала дочь:

– С Варюшкой-то что?

– Мам, да что, что? Училась, экзамены сдавала, устала. Найдет работу и все наладится. Переживает, что на шее у нас сидит.

– А куда работать-то собирается?

– Медиков везде не хватает. Найдет еще куда.

Варя помогала по хозяйству бабушке с дедушкой. Водила на речку Андрейку, пешком с ним ходила в главную усадьбу в магазин. В деревнях слышался детский смех. Много городских ребятишек приезжало на лето из города. День меняла ночь. Ночь менял день. А Варя все никак не могла придти в себя. Первый раз пойдя в магазин, она услыхала разговор местных бабулек:

– И кто нас теперь будет лечить Матрена?

– И не говори, Капа. Пока лето ладно, а зимой в горд не наездишься!

– И то правда!

– Говорят у Куликовых внучка приехала, красавица! В области на фельдшера выучилась. Ты ее не видала?

– Нет.

А Варя вышла из магазина, не хотелось ей слушать про себя сплетни. Она постояла в тени раскидистого дерева. И когда две местные жительницы вышли из магазина, вернулась туда обратно. Продавец и говорит:

– Видала? Захотели чтобы городская краля пришла к нам в разваливающуюся сарайку работать. Угу щассс, разбежится!… Тебе чего, красавица? – спросила Варю тучная продавец.

– Пожалуйста дайте мне… – Варя перечислила нужные ей продукты. Положила деньги для расчета.

– А ты, красавица, в гости к кому-то приехала?

– В гости, к Куликовым.

– Так ты есть внучка что ли Ивана Максимыча?

– Да, – ответила Варя, взяла сдачу, подхватила пакет с продуктами и вышла из магазина.

Вечером она стояла на берегу речки в задумчивости, а на том берегу гуляла веселая свадьба у Гордеевых. В далеком детстве Варюшка дружила с Дащей Гордеевой. Теперь она замужем, уехала с мужем жить в районный центр. Бабушка сказала, что у нее родились двойняшки.

Глава 5.

Деревня , в которой жили Гордеевы гуляла на полную катушку. Белые шатры, украшенные лентами и цветами, раскинулись во дворе между двумя крепкими двухэтажными домами. Вокруг огромное количество машин. Гармонист лихо заводил народные песни, а гости, прихлопывая и притопывая, пускались в пляс. Столы ломились от угощений: пироги с рыбой и мясом, соленья, жареные поросята, горы блинов и тарелки с душистым медом. Вино лилось рекой, но главным украшением вечера была, конечно же, водка – кристально чистая, домашняя, от которой даже у самых стойких мужиков через пару стопок начинало гореть в груди.

Кира, невеста, сияла в белом платье с кружевными рукавами, а Тимофей, ее теперь уже муж, не сводил с нее влюбленных глаз. Они то и дело обменивались поцелуями под одобрительные возгласы гостей: «Горько!» Но среди всеобщего веселья один человек стоял особняком. Матвей.

Он сел в тени старой яблони, сжимая в руке недопитый стакан. Его темные глаза, обычно такие живые и насмешливые, сегодня были мутными и отрешенными. Он смотрел на танцующих, но видел совсем другое – вспышку зеленых глаз, дрожь губ, испуганный вскрик… «Ты… ты ведьма». Его собственные слова эхом отдавались в голове. Он сжал кулаки. Как он мог? Как он посмел?

– Матвей! Чего киснешь? – крикнул ему младший брат, Витя, уже изрядно навеселе. – Иди к нам! Невесту надо украсть!

Матвей мотнул головой, отмахнулся.

– Идите без меня.

– Да ладно тебе! – Витя подошел ближе, ухмыляясь. – И ты когда-нибудь женишься.

Матвей резко встал.

– Отвали, Витька.

Тот замер, почувствовав напряжение. Но братская дерзость взяла верх.

– Ой, да ладно! Небось опять бабу какую-то вспомнил, да?

Матвей не ответил. Он резко развернулся и пошел прочь – к реке, где было тихо и где никто не лез в душу.

Река блестела под луной, как расплавленное серебро. Матвей швырнул в воду камень, наблюдая, как круги расходятся по гладкой поверхности.

«Ты…ты… девственница?»

Он сжал виски. Черт возьми, он даже имени ее не знал. Только глаза, губы, этот мгновенный огонь, который сжег все разумные мысли. А потом – страх, боль, кровь…

Он был не из тех, кто насилует женщин. Никогда. Но тогда… тогда он просто потерял голову.

И теперь не мог простить себе этого.

– Матвей?

Он обернулся. За ним стояла мать.

– Чего не с гостями?

– Устал, – буркнул он.

– От чего устал? Ты же даже не танцевал.

Она присела рядом, положила ему руку на плечо.

– Сынок, что-то случилось?

Он закрыл глаза.

– Да нет… Просто мысли.

– Какие такие мысли могут быть на свадьбе брата?

Матвей резко вдохнул.

– Мам… а если ты кого-то… обидел. Сильно. И не можешь исправить.

Настасья пристально посмотрела на сына.

– Ты про девушку?

Он вздрогнул.

– Как ты…

– Я твоя мать. Я вижу, когда мой сын мучается.

Матвей стиснул зубы.

– Я не должен был…

– Что ты не должен был?

– Трогать ее.

Настасья вздохнула.

– Ну, если уж тронул, значит, чувства были.

– Чувства? – он горько рассмеялся. – Я даже имени ее не знаю!

– Но запомнил.

– Запомнил… – прошептал он, глядя на воду.

– Тогда найди.

Он резко поднял голову.

– Как?

– Если суждено – встретишься.

«Может, и правда…» А вдалеке, на другом берегу, в свете луны стояла одинокая фигура. Девушка. Но он не видел ее.

А свадьба тем временем гуляла. Гармонь заливалась, гости кричали «Горько!», а Матвей Гордеев, сильный, гордый мужчина, впервые в жизни чувствовал себя… Недостойным.

Луна висела над рекой, как серебряный монокль, холодно взирающий на человеческие метания.

Варя стояла на берегу, кутаясь в легкий кардиган, и смотрела на огни свадьбы, мерцающие вдали. Оттуда доносились смех, музыка, звон бокалов – жизнь, кипящая без нее. «А что, если остаться?» Мысль возникла внезапно, но неожиданно… правильно.

Она закрыла глаза, и перед ней снова всплыло то лицо – смуглое, с горящими глазами, с губами, обжигающими, как огонь. «Ты… ты ведьма».

Деревня, где прошло ее ранее детство, где воздух пахнет сеном и смородиной, где каждый крик петуха – как голос из прошлого. Родители скоро уедут обратно в город, а она… Она может остаться.

Утро встретило ее розовыми лучами, пробивающимися сквозь занавеску. Варя встала, умылась ледяной водой из колодца и, не говоря ни слова родным, направилась к фельдшерско-акушерскому пункту. ФАП располагался в небольшом домике с голубыми ставнями. Вывеска облупилась, но буквы еще читались: «Тиминский ФАП. Часы приема: с 8:00 до 14:00».

Варя глубоко вдохнула и постучала.

Дверь открыла пожилая женщина в белом халате, с усталыми, но добрыми глазами.

– Ты ко мне? – спросила она, оглядывая Вару с ног до головы.

– Да. Я… хотела поговорить о работе.

Женщина приподняла бровь.

– О работе? Ты кто такая?

– Варвара Савельева, внучка Куликовых из Шетникова. Окончила медучилище, фельдшер.

В глазах женщины мелькнуло удивление, затем – надежда.

– Заходи.

Анна Петровна, заведующая ФАПом, оказалась местной легендой – проработала здесь сорок лет, принимала роды у половины деревень и знала все семейные тайны.

– Место есть, – сказала она прямо, наливая Варе чай в граненый стакан. – Я на пенсию собираюсь, а замены нет. Молодежь в город рвется. Ты серьезно?

– Да, – ответила Варя, и это прозвучало тверже, чем она ожидала.

– Зарплата – копейки.

– Мне не надо много.

– Работы – море.

– Я справлюсь.

Анна Петровна пристально посмотрела на нее.

– Почему?

Вопрос повис в воздухе.

Потому что бежать некуда. Потому что здесь тихо. Потому что, может быть, здесь она забудет того, чьи руки она до сих пор чувствует на своей коже…

– Хочу помочь, – просто сказала Варя.

Старая фельдшерица хмыкнула.

– Ладно. Завтра приходи. Посмотрим, что ты умеешь.

Когда Варя вернулась домой, родители сидели на крыльце. Отец чинил грабли, мать штопала носки.

– Где была? – спросила мать, но в ее глазах уже читалось понимание.

– В ФАПе.

Отец поднял голову.

– И?

– Я остаюсь.

Тишина. Затем мать встала, подошла и обняла ее.

– Хорошо.

Отец молча кивнул. Он знал: когда Варя что-то решала, спорить было бесполезно.

На следующее утро Варя надела белый халат, который пах нафталином и чужими жизнями, и впервые за долгое время почувствовала – это ее место.

Анна Петровна, хмурая, но довольная, представила ее первой пациентке – бабке Агриппине, которая пришла жаловаться на давление.

– Это Варвара, теперь она вас лечить будет.

Бабка прищурилась.

– Городская, да? Не продержится.

Варя улыбнулась.

– Посмотрим.

За дверью уже слышались голоса других пациентов. Жизнь продолжалась.

А где-то за рекой, в седле взмыленного коня, мчался мужчина, который даже не подозревал, что их пути скоро пересекутся снова.

Глава 6.

Слухи в деревне распространялись быстрее, чем ветер по полю. Уже к вечеру второго дня работы Вари вся округа знала: в Тиминском ФАПе появилась новая фельдшерица – молодая, внимательная, и, что самое удивительное, городская.

Первой эту новость принесла бабка Агриппина, которая, несмотря на свое ворчание, уже успела похвастаться соседкам:

– А вона какая! Руки мягкие, голос тихий, давление померила – даже жгут не перетянула, как наша Анна Петровна!

К полудню к ФАПу выстроилась очередь.

Старушки с болячками, которые «давно уже не лечились, потому что в город ехать далеко», молодые мамы с детьми, которым нужно было «хоть одним глазком взглянуть на новенькую», даже мужики с радикулитом и похмельем – все хотели увидеть «эту самую Куликовскую внучку».

Варя не ожидала такого ажиотажа. Она принимала одного пациента за другим, выписывала рецепты, мерила давление, обрабатывала ссадины. Анна Петровна сидела в углу, наблюдала и едва скрывала улыбку.

– Ну что, городская, – сказала она, когда последний пациент ушел, – теперь ты наша.

Вечером Варя валилась с ног от усталости, но на душе было непривычно спокойно. Она сидела на крыльце родительского дома, пила чай с мятой и смотрела, как закат красит небо в багряные тона.

В кармане зазвонил телефон. Наташа.

– Варька! Ты жива?! – в трубке раздался звонкий голос подруги. – Я уже думала, тебя медведи в деревне съели!

Варя рассмеялась.

– Жива, жива. Медведей пока не видела.

– Ну и как там? Не скучно?

– Скучать некогда, – Варя вздохнула. – Работы – море.

– Ой, да ладно тебе! – Наташа фыркнула. – Какая работа в деревне? Ты же не коров доишь?

– Фельдшером устроилась и корову дою.

В трубке наступила тишина.

– Ты… что?

– В ФАПе работаю.

– Варька, ты с ума сошла?! – Наташа почти кричала. – Ты же мечтала в городской поликлиннике работать!

– Мечты меняются, – тихо сказала Варя.

Наташа снова замолчала, потом вздохнула.

– Ладно… ? Не скучно?

– Пока нет. Но… – Варя заколебалась, потом улыбнулась. – Приезжай, посмотришь сама.

– Серьезно?

– Серьезно. Места хватит.

– Ой, Варька, да я хоть завтра! – Наташа засмеялась. – Только предупреди, что там у вас за медведи, а то я в городе выросла, не готова к дикой природе!

– Медведей нет, – засмеялась Варя. – Зато есть коровы, куры.

Через три дня Наташа стояла на пороге Вариного дома с огромным чемоданом и сияющей улыбкой.

– Ну, где тут ваша деревня? Показывай!

Варя обняла подругу, и впервые за долгое время почувствовала – все будет хорошо.

А вдали, за рекой, на коне гарцевал Матвей Гордеев, который даже не подозревал, что скоро судьба сведет его с той, что…

Родители Вари уехали и увезли Андрейку. Наташа привыкала к деревенской жизни с удивительной скоростью. Уже на второй день она с восторгом доила корову (правда, больше разлила молока, чем надоила), гонялась за курами по огороду и с умилением наблюдала, как бабушка Вари печет пироги в русской печи.

– Варь, да тут же рай! – воскликнула она, облизывая пальцы после свежеиспеченного пирога с капустой. – И воздух какой! Я, кажется, впервые по-настоящему дышу!

Варя улыбалась, наблюдая за подругой. Работа в ФАПе отнимала много сил, но возвращаться домой, где ее ждали Наташины рассказы о «подвигах» и бабушкины пироги, было настоящим счастьем.

Каждый вечер они с Наташей ходили помогать бабушке по хозяйству: носили воду из колодца, пололи грядки, кормили скотину. Наташа, городская жительница, делала все с таким энтузиазмом, что даже бабушка смеялась:

– Гляди-ка, Варя, твоя подруга-то у нас настоящей деревенской станет!

– Ой, бабуль, да я уже почти местная! – Наташа закинула на плечо коромысло с ведрами и гордо пошагала к колодцу, покачиваясь под тяжестью ноши.

В пятницу вечером в Тиминском клубе опять танцы.

– Варь, мы идем! – Наташа уже крутилась перед зеркалом, надевая платье. – Я в деревне ни разу на танцах не была!

Варя колебалась. После той ночи в клубе она избегала подобных мест. Но Наташа смотрела на нее так умоляюще, что отказать было невозможно.

– Ладно, – вздохнула Варя. – Но ненадолго.

Клуб встретил их громкой музыкой и шумной толпой. Местная молодежь отплясывала под русские народные и современные хиты, смешанные в странный, но зажигательный микс. Наташа сразу же влилась в толпу, а Варя осталась у стены, нервно попивая лимонад.

И тут ее заметил Витя Гордеев.

– О, новая фельдшерица! – Он подошел, широко улыбаясь. – Чего в сторонке стоишь? Давай танцевать!

– Я… не танцую, – смутилась Варя и немного опешила. Подошедший парень чем-то смахивал на того из клуба, в ту ночь. Или ей уже мерищился он в свете светомузыки?

– Да ладно тебе! – Витя взял ее за руку и потащил в центр зала. – Тут все свои!

Варя неловко задвигалась под музыку, стараясь не привлекать внимания. Но Витя был настойчив: кружил ее, подмигивал, то и дело пытался приобнять.

– Ты, я смотрю, совсем одна тут? – крикнул он ей на ухо, перекрывая музыку. – Может, познакомимся поближе?

– Я… мне надо к подруге, – Варя вырвала руку и поспешила к Наташе, которая весело танцевала с местными парнями.

На следующий день Витя заглянул к Матвею, который сидел за компьютером, уткнувшись в монитор.

– Матька, ты чего дома сидишь? В клубе вчера такая фельдшерица новенькая была – просто огонь!

Матвей даже не повернулся.

– Отстань.

– Да ты послушал бы! Девка – городская, но в деревню перебралась. Говорят, в ФАПе работает. И красивая, и скромная…