Магическая лавка в Соляном переулке

И она ткнула пальцем в сторону завалов фолиантов.

Сева, который не любил расставлять даже свои собственные учебники, кивнул. Сейчас он чувствовал себя, будто очутился на пороге огромного, нового мира. Мира, который пах старыми книгами, травами и петербургскими тайнами. Где все было так странно, и так интересно.

И ему вдруг ужасно захотелось никуда не уходить.

Глава 3

По знаку Марфы Сева взял стопку книг и понес их к дальнему стеллажу, следуя за ней. Книги были тяжелыми, чуточку пахли пылью и лавандой.

– Вот сюда, – Марфа ловко взбежала по лестнице. – «Анналы городской мифологии, том третий, от М до О». Ставь рядом с «Морскими демонами Финского залива».

Сева попытался втиснуть толстый, тяжелый фолиант на указанное место. Книга на мгновение сопротивлялась, будто не желая вставать рядом с соседкой, потом с тихим вздохом заняла свое место.

– Они что, живые? – не удержался он.

– Можно и так сказать. Эти хитрюги все подмечают. Помнят все, что в них написано, и все, что происходило вокруг, когда их читали. Иногда они ссорятся, если соседство им не нравится. «Хроники придворных интриг» XVIII века, например, терпеть не могут «Трактат о добродетели». Вечно шепчутся за спиной, приходится их расставлять по разным углам. Могут даже подраться.

Лиса Ватрушка пронеслась мимо, неся в зубах сверкающий предмет, похожий на большой наперсток. Она юркнула под винтовую лестницу, ведущую куда-то высоко наверх, в затемненную часть лавки.

– А что там? – кивнул Сева в сторону лестницы.

– Архив, склад и оперативный штаб с выходом в другие миры. Туда посторонним нельзя. То есть, это может быть опасно, – поправила она саму себя, увидев, что Сева расстроился после фразы про посторонних. – Мы храним там некоторые ловушки с сущностями и прочими угрожающими миру вещами. Ты пока к этому не готов, но твое время обязательно наступит! – ободряюще улыбнулась она.

В этот момент из-под лестницы вышла Алиса. В руках у нее был странный планшет из матового серого камня, тонкий, как полированное стекло, на поверхности которого светились и переливались причудливые знаки.

– Бабушка, поступил запрос, – ее голос был деловитым и спокойным. – С Малой Садовой. Опять.

Бабушка Серафима отложила свою книгу и смерила внучку взглядом.

– Опять этот шалун? На этот раз что?

– Ворует кошельки. Уже три за сегодня. Высыпает монеты в фонтан, а бумажки разбрасывает по ветру.

– Экий безобразник, – проворчала бабушка, но в уголках ее глаз заплясали чертики. – Ну что, Марфа, как думаешь, готов новый стажер к первому знакомству с потусторонним?

Сева замер с книгой в руках.

–Я?

– Ты, – подтвердила бабушка Серафима. – Раз уж ты здесь… Практика – лучший учитель. Да не трясись ты так, – добавила она вытянутое от волнения лицо мальчика, – с шалуном легко справиться. Неужто ты думаешь, что мы тебя такого неопытного на опасное задание сразу отправим? Алиса, покажи мастер-класс!

Алиса развернула планшет экраном к Севе. Знаки на нем сложились в изображение маленького, коренастого человечка в мешковатой одежде и колпаке. Он ухмылялся во весь рот.

– Это Шалун, он же Кикимора Садовая, – монотонно, как диктор, начала Алиса. – Непредсказуемое, но в целом безобидное существо низшего уровня. Поселился на Малой Садовой в конце восьмидесятых. Любит все блестящее, а еще – воровать пончики из магазина на Большой Конюшенной. Когда ему скучно, начинает пакостить. Довольно нудный, вечно жалуется на жизнь. Обычно справляемся своими силами. Уровень угрозы: минимальный.

– То есть нам нужно его… поймать? – неуверенно спросил Сева.

– Поймать, угостить жевательным мармеладом и объяснить, что воровать кошельки у туристов – не самая лучшая идея, – уточнила Марфа, доставая из шелестящего пакета мешочек с разноцветными желейными мишками. – Вот эти он просто обожает!

– А почему я? – не удержался Сева. Ему вдруг сделалось страшно. Мало ли чего вздумается этому гному или как его… Еще сожрет!

Серафима Павловна подошла к Севе вплотную. Ее глаза сузились.

–Потому что магическую искру надо тренировать, милок. Или ты думал, мы тебя только книги попросим расставлять? Ты теперь часть команды. Маленькая, неопытная, но часть. Команда всегда должна работать сообща. Марфа, Алиса – инструктаж и выход. И чтоб кошельки вернулись потерпевшим!

Ничего не оставалось, как собраться с духом. Тем более, что девчонки вообще не выглядели испуганными, и Севе сделалось неловко. Они бы не отправили его на опасное задание, значит, нужно довериться своим новым друзьям. Все-таки, как сказала бабушка Серафима, он – часть команды!

К тому же, Севу провели за ту самую дверь с кусающейся ручкой (хотя Алису ручка не тронула), и любопытство пересилило страх.

Из небольшого круглого помещения в неизвестность вели три двери: красная, зеленая и желтая. На каждой была ручка с изображением каких-то чудовищ, но Сева не успел их рассмотреть. Марфа непринужденно распахнула зеленую дверь, где показалось… ничто! За дверью ничего не было, лишь бесконечная пустота.

– Ой! – сказал Сева, но девочки уверенно шагнули прямо в эту пустоту. Они шли вперед, медленно растворяясь, словно в тумане.

– Подождите! – крикнул мальчик, устремляясь вслед за ними, бросился вперед.

Мелькнул яркий свет, отчего Сева на секунду зажмурился, и потом он уже стоял на Малой Садовой улице, зажав в руке мешочек с мармеладом. Шел мелкий противный дождь. Туристы толпились у знаменитого бронзового фотографа с бульдогом, пытаясь забраться под его вечно раскрытый зонт.

Никто из них не подозревал, что за содержимое их карманов уже подверглось атаке капризной кикиморы.

– Что делать? – прошептал Сева, чувствуя себя по меньшей мере странно.

– Просто иди и смотри по сторонам, – посоветовала Марфа, пристроившись рядом с ним под зонтиком. Она казалась абсолютно невозмутимой. – Он чувствует новых людей с пробудившейся искрой. Особенно таких растерянных. Для него ты как новенькая блестящая игрушка.

Алиса стояла в стороне, опершись на стену, но взгляд был внимательным. Она была настоящим агентом! Сева восхитился и ее хладнокровию.

– Вон там, – внезапно сказала она, едва заметно кивнув в сторону арки.

Сева присмотрелся. В тени, за спиной у толстого мужчины, фотографировавшего жену, мелькнуло движение. Небольшая тень отделилась от стены, крошечная рука ловко юркнула в карман его плаща и вытащила кошелек.

– Видишь? – прошептала Марфа. – Давай!

Сева, не думая, рванул вперед. Он пробился сквозь толпу туристов, пытаясь не упустить из виду маленькую фигурку. Та, заметив погоню, пискнула и бросилась прочь, ловко лавируя между ног прохожих.

– Держи его! – крикнула Марфа, но ее голос потонул в городском шуме.

Сева бежал. Сердце колотилось о ребра. Кикимора, озираясь, юркнула в подворотню. Сева – за ней.

Он оказался в крошечном, замкнутом дворике-колодце, куда почти не проникал свет с улицы. Здесь было тихо и пусто. Капли дождя звонко стучали по ржавым пожарным лестницам.

Где-то хихикнули.

Сева замер, пытаясь перевести дух.

– Эй! – крикнул он. – Я… я не причиню тебе зла! У меня для тебя есть… мармелад!

Хихиканье стихло. Из-за старого, покрывающегося ржавчиной автомобиля, показалась ухмыляющаяся рожица. Существо было совсем небольшим, с морщинистым зеленоватым лицом, большими ушами и глазами-бусинками. В руках оно сжимало украденный кошелек.

– Слаааадкоое? – просипело оно.

– Да! – Сева развязал мешочек и вытряхнул на ладонь несколько ярких мармеладок. – Вот. Бери.

Кикимора недоверчиво понюхала воздух. Затем, двигаясь короткими перебежками, подобралась ближе. Длинные пальцы с острыми ногтями схватили мармеладку и моментально засунули ее в рот.

– М-м, вку-усно! – существо зажмурилось от удовольствия.

– А теперь верни все украденные кошельки их владельцам, пожалуйста, – осторожно сказал Сева. – Люди наверняка расстроены их потерей.

Кикимора надула губы.

– Скучно! Никто не смотрит вниз! Все наверх смотрят, или по сторонам! А я тут внизу! Маленький и одинокий! Никто меня не любит!

– Понимаю, – неожиданно для себя сказал Сева. Ему и правда стало его жалко. – Но есть и другие способы развлечься. Вот, хочешь, я тебе потом… книжку интересную подарю? С картинками.

Глаза кикиморы расширились.

–Книжку? Про что?

– Про… про тебе подобных.

Существо на мгновение задумалось, потом нехотя согласилось.

–Ладно. Договорились. Но чтобы с картинками! И сладкое! Хочу целый мешок!

– Конечно, – выдохнул Сева. – Я оставлю все это в своей подворотне, в углублении под аркой. Найдешь?

Существо хитро прищурилось.

– Еще бы! Я уже понял, где ты живешь! Так что, не вздумай меня провести!

– Вот еще! Я не нарушаю обещаний! Но и ты не подведи!

– Клянусь Черной речкой, – проскрипела кикимора.

В этот момент во дворик вошли Марфа и Алиса. Кикимора, завидев их, фыркнула и растворилась в тени, как будто его и не было. Сева тут же поделился с ними, как ему удалось договориться с шалуном.

– Неплохо, новичок, – сказала Марфа. Ее лицо не выражало никаких эмоций, но в голосе сквозили нотки одобрения. – Кажется, ты прирожденный дипломат.

– Ты с ним договорился! – восхищенно прошептала Алиса. – Обычно мы его долго уговариваем. Бабушка Серафима будет приятно удивлена!

Сева был весьма польщен. Ему еще никто не говорил, что у него есть способности к дипломатии, хотя, например, ему время от времени удавалось уговорить маму оставить его дома, чтобы пропустить школу по всяким причинам.

По дороге назад, в лавку, Сева чувствовал себя иначе. Ему показалось, что он начал видеть город по-новому. В каждой тени теперь мерещилось подозрительное движение, в уличном шуме – чей-то шепот. Он поймал взгляд каменной скульптуры на карнизе, и ему показалось, что та ему подмигнула.

Он был больше не «просто Сева». Или Всеволод, который не любит читать и скучает на уроках. Он был Сева, который видел больше, чем остальные. И который только что договорился с настоящей кикиморой!

Бабушка Серафима, узнав о результате, лишь хмыкнула.

–Мешком мармелада и книгами задобрил, говоришь? Надо будет закупить побольше. Ладно, расцеловывать тебя не станем. Раз уж ты такой способный, вот, – она ткнула пальцем в огромные фолианты на прилавке. – «Каталог городских существ, том I: Малые дворовые духи и озорные сущности». Приведи в порядок, расположи по алфавитному указателю. И не корми Ватрушку зефиром, у нее от него изжога. А потом попьем чай с малиной!

Сева кивнул и осторожно прикоснулся к кожаной обложке. Книга тихо заурчала, как довольный кот, и на мгновение ее корешок засветился мягким золотистым светом.

Он улыбнулся. Впервые за долгое время ему захотелось по-настоящему почитать. Просто до сегодняшнего дня книги в его мире не разговаривали, не шептались и вели себя смирно. Но эти книги были воплощением магии и ее артефактами.

Сева даже не заметил, как промелькнул выходной. Он вспомнил, что не листал в телефоне новостную ленту, не переписывался с одноклассниками в чате и не играл в установленные игры. И понял, что оказывается, ему это было не так и нужно.

И когда в Бюро вдоволь наговорились, напившись чаю, Сева побрел домой. Множество мыслей так и переполняло его, голова кружилась не от растерянности, а от восхищения и любопытства. Он думал о переулках, старых домах, подвалах, заброшенных чердаках, где могла обитать местная нечисть. Но, что самое удивительное, теперь он и сам мог ее видеть, после того, как в нем пробудилась та самая магическая искра.

Дома аппетитно, но вполне буднично, пахло сырной запеканкой. Обычно, уютно, без всякого волшебства.

– Опять заигрался в телефоне или с мальчишками по городу гулял? Про время забыл? – устало спросила мама, помешивая что-то на сковороде.

– Нет! – выпалил Сева. – Мам, пап, я в книжном был, – сказал он, и осекся. Мальчик не хотел проболтаться про тайную лавку!

При этих словах папа отложил газету в сторону, а мама повернулась, чтобы встревожено посмотреть на своего сына.

– В книжном? Весь день?

Сева кивнул, рассуждая про себя, что в этом он почти не обманул. Ему очень не хотелось говорить неправду родителям, но это была не его тайна, да и они бы все равно не смогли увидеть Бюро!

– Оказывается, там столько чудесных книг! – лицо его так и засветилось от радости. – Я не знал, что это может быть так увлекательно!

Родители переглянулись, решив, что мальчик был в Доме книги или в Буквоеде на Невском – огромных магазинах, где действительно легко провести весь день, но… если только действительно любишь книги.

– Что же, – проговорил папа, – ты нас приятно удивляешь. Что-то случилось?

– Просто я вдруг понял, что рядом есть совершенно потрясающий мир, на который я не обращал внимания, – сказал Сева, и в этом он не солгал.

– А я было решила, что ты о том книжном, о котором говорил недавно, – сказала мама. – Удивительно, но я так и не увидела там никакого книжного.

– Вот как? Неужели я ошибся? – пробормотал Сева.

– Ладно, садись за стол, – улыбнулась мама. – Будем ужинать.

Ночью Сева долго не мог уснуть. В голове крутились обрывки фраз: «заблудившийся грифон», «инженеры равновесия», «двери – это границы новых миров». О том, как выглядела лавка внутри и снаружи, как пахло старыми книгами и сухими травами. Сева вспомнил, с каким раздражением смотрел на странного кота на скамейке у лавки, и каким милым и он казался ему сейчас. Мальчик тихонько рассмеялся, и мечтательно потянулся.

Сколько ему еще предстоит узнать?!

Глава 4

Прошла еще одна невероятная неделя.

Семь дней, которые перевернули весь мир Севы с ног на голову. Теперь по дороге в школу он не утыкался в телефон, а вглядывался в лица домов, искал в их шероховатой поверхности знаки, особые приметы, кривые тени. Он узнал, что гранитные сфинксы на Васильевском острове не просто украшения, а молчаливые стражи, оберегающие город. Что мосты не просто разводятся, а потягиваются и зевают после долгого дня, и скрип их механизмов – это на самом деле их ворчание. Петербург заговорил с ним, и язык его был полон магии. Сева удивлялся, как он мог раньше не слышать этого!

После уроков Сева не направлялся домой, а мчался в «Переплет времен». Бабушка Серафима, которую он почтительно называл Серафима Павловна, нашла для него дело поважнее расстановки книг. Теперь он помогал вести «Хроники текущих событий» – огромный кожаный фолиант, куда она вписывала витиеватым почерком все происшествия в городе, так или иначе связанные с магией.

– Пиши четко, малец, – ворчала она, диктуя ему. – «Третье октября. Водяной Кондратий, обитающий у опор Тучкова моста, устроил мелкий шторм, перевернул две лодки. Причина – скука. Меры приняты: направлена отвлекающая стая чаек с новостями из порта Хельсинки, где живут его дальние родственники. Инцидент исчерпан».

Сева выводил буквы, чувствуя, как по его руке бегут мурашки. Он был не просто шестиклассником, он был летописцем и хранителем тайн!

Смешливая Алиса стала его гидом и напарником. Она показала ему, как по характеру бликов на граните набережной определить настроение русалок в воде, и как отличить уставшего студента от бродяги-оборотня, потерявшего свою тень. Марфа казалась строгой и сосредоточенной на стратегиях и планах, но иногда снисходила до объяснений, объясняя порядок действий при нападении теневых существ и всяких полтергейстов. Сева ее даже немного побаивался.

Сева пытался все тщательно запомнить и потом выписывал вопросы, которые его интересовали. Например, он спросил у Серафимы Павловны:

–А как Бюро перемещается? Вы же сказали – во времени и пространстве, так?

Бабушка хитро прищурилась.

– Торопишься во все вникнуть – молодец! Ну, пошли со мной.

Она повела его вглубь лавки, туда, куда он еще не заходил – за желтую дверь. За ней оказалась не просто комната, а целое помещение, напоминавшее капитанский мостик старинного корабля. Стены были сплошь уставлены не книгами, а приборами из латуни, стекла и дерева. Стрелки и цифры показывали не только время и давление, а «Напряженность астрального поля», «Уровень мифологической энтропии» и «Барометр негативного поля».

В центре комнаты на массивном столе лежала огромная, сияющая золотыми нитями карта Санкт-Петербурга и его окрестностей. Но это была не обычная карта. Улицы на ней медленно пульсировали, неторопливо текла вода в реках и каналах, а здания то вырастали, то исчезали, сменяя архитектурные стили.

– Это Сердце Бюро, – сказала Серафима Павловна, с гордостью проводя рукой над картой. – Навигатор. Он показывает город во всех его измерениях – прошлом, настоящем, и в тех вариантах будущего, что еще не определились. Мы не совсем перемещаемся физически. Мы… как бы это сказать, подстраиваемся. Находим нужную точку в пространстве-времени и позволяем Бюро «притянуть» себя к ней. Двери лавки могут открыться куда угодно. В 1706 год на Заячий остров, в Ленинград во время восьмидесятых, или в прошлый четверг, если нужно что-то совсем слегка подправить. Убедиться в правдивости того или иного события. Но! Запомни раз и навсегда! Нельзя менять прошлое и вмешиваться в него. Это запрещено! Впрочем, за очень редким исключением.

Сева заворожено вглядывался в золотую карту. Он видел как по аллее Летнего сада пробежал маленький огонек и замерцал рубиновым светом.

– А это что? – ткнул он пальцем.

Серафима Павловна нахмурилась, надевая очки.

–Так, так. Летний сад. Опять. Марфа! Алиса! – крикнула она в медный рупор, который висел на стене. – Готовьтесь к вылазке. И Севу с собой берите, пусть посмотрит на работу в полевых условиях.

Причина оказалась уже не в вороватом шалуне-кикиморе. В Летнем саду, в самом его сердце, завелась Тоска. Она не была злой. Она была тяжелой, как сырой осенний воздух, и цепкой, как ядовитый плющ. Она стелилась по дорожкам, накатывала на одиноких прохожих волнами беспричинной грусти. Люди, поддавшись ее влиянию, садились на скамейки и смотрели вдаль пустыми глазами, вспоминая все свои потери и неудачи.

– Это не потустороннее существо, – объяснила Алиса, проверяя показания своего планшета. – Это сгусток негативных эмоций. Накопившаяся за века печаль. Иногда она конденсируется, особенно в таких старых местах. Надо ее развеять.

– Как? – спросил Сева.

– Радостью, – просто сказала Марфа. – Противоположной энергией. Но аккуратно! Чтобы не нарушить равновесие.

Переместиться в Летний сад было делом нескольких мгновений. Хранители разделились. Алиса осталась у входа, координируя действия и отслеживая движение «очага тоски» по саду. Марфа и Сева пошли по аллеям, на которых уже начинало смеркаться. Фонари и подсветка зажигались, отбрасывая тени, которые тоже казались Севе полными грусти.

– А почему Алиса не пошла с нами? – спросил Сева.

Марфа чуть насмешливо на него посмотрела.

– Ты меня боишься?

– Вот еще! – вспыхнул Сева.

– Отлично! Бабушка велела проверить тебя, насколько чувствительной стала твоя искра. Отнесись к этому, как к проверке твоих способностей и тому, чему ты успел выучиться за это недолгое время. Ничего страшного.

Сева пожал плечами. Значит, снова учеба. Впрочем, он был не против.

– Ищем самое унылое место, – прошептала Марфа. – Чувствуешь?

Сева прислушался к себе. И правда, возле одной из беломраморных статуй воздух стал густым и давящим. Казалось, даже листва на деревьях вокруг поникла сильнее. Рядом на скамейке сидела молодая женщина и тихо плакала. Над ней стоял сторож и уговаривал ее покинуть Летний сад, который скоро собирались закрыть на ночь. Увидев приближающихся детей, он нахмурился:

– Молодые люди, Летний сад закрывается! Ну что же вы, надписей не читаете? Или не слышите оповещения?

Марфа примиряющее сложила ладони перед собой и произнесла:

– Не сердитесь, пожалуйста. Мы обязательно покинем сад. Это, – она кивнула в сторону плачущей женщины, – подруга нашей семьи. Мы искали ее. Вы позволите?

Сторож растерянно взглянул на женщину на скамейке и двоих подозрительных подростков.

– Хорошо, – кивнул он. – Я отойду чуть подальше, но давайте без фокусов.

Марфа поблагодарила его, и когда он отошел в сторону, тихонько сказала Севе:

– Твоя очередь.

– А что делать? – растерялся Сева.

– Вспомни самый счастливый момент в своей жизни. Самый яркий, самый сильный. Поймай это чувство. Представь, что оно превращается в растущий разноцветный мыльный пузырь. А потом отпусти его! И пусть этот пузырь окутает несчастную…

Сева закрыл глаза. Было сложно сосредоточиться. Тоска давила на виски, нашептывая, что счастливых моментов не было и не будет. Но он заставил себя вспомнить. День, когда папа поднял его на плечи, чтобы посмотреть на салют над Невой. Вспомнил восторг, вид бурлящей толпы вокруг, но при этом – чувство полной безопасности. Как мама обнимала его и говорила, что любит, и заботилась о нем, если он болел. Он поймал это ощущение и, как учила Марфа, мысленно отпустил его в виде волшебного пузыря.

Сева открыл глаза: от него во все стороны расходились едва заметные волны, словно от брошенного в воду камня. Эти волны достигли грустящей статуи, грустящей женщины на скамейке и грустящих деревьев.

И случилось чудо! Женщина перестала плакать, утерла слезы, достала телефон и улыбнулась, набирая чей-то номер. Листья на деревьях вздохнули и мгновенно расправились. Мраморная нимфа улыбнулась, а может это была игра света и тени.

Тяжесть ушла, растаяла как дым. Воздух снова стал просто осенним, прохладным и свежим.

– Получилось! – восхищенно прошептал Сева, когда женщина поднялась со скамейки и, улыбаясь, пошла прочь. Дети тут же последовали за ней под пристальным взглядом сторожа.

Когда они скрылись с его глаз, Марфа одобряюще заметила.

–А ты и правда способный! Бабушка Серафима будет довольна. Она любит, когда у агентов получается работать с тонкими материями.

Алиса стояла у входа в Летний сад и улыбалась во весь рот:

– Это было замечательно! Я видела через экран, как тебе удалось развеять тоску, – обратилась она к мальчику. – Переживала, вдруг понадобится помощь, но ты и сам прекрасно справился!

Сева смущенно улыбнулся в ответ.

– Рад, что мне удалось помочь. Но что теперь будет с этой тоской? Что происходит потом?

– К сожалению, пока не удавалось развеять тоску навечно, – сказала Марфа. – Люди порой не справляются с негативными эмоциями, и тоска снова накапливается.

– Зато теперь я знаю, что с ней делать, – произнес довольный мальчик.

Возвращались они в Бюро уже затемно, а осенний ветер гнал по небу рваные облака. Сева молчал, переполненный ощущениями. Он действительно был полезен людям и лечил город от его грусти!

В лавке их ждала Серафима Павловна. На встречу выскочила Ватрушка, приветливо размахивая пушистым хвостом. Она что-то тявкнула, и Марфа сказала, что лиса очень беспокоилась за Севу, но теперь видит, что все обошлось.

На столе уже вовсю пыхтел самовар, стояли пузатые фарфоровые чашки, блюдца и пышный брусничный пирог. Сева облизнулся. Оказывается, изгнание хандры вызвало у него зверский аппетит, и теперь он был вовсе не прочь подкрепиться.

– Ну что, справились? – спросила Серафима Павловна, заваривая чай в большом чайнике. Упоительно пахло мятой и апельсинами.

– Справились, – кивнула Алиса. – Сева постарался.

Бабушка внимательно посмотрела на мальчика.

–Чувствуешь, что значит быть нитью в ткани мироздания? Иногда – прочной, чтобы держать узелок, и не позволить ей распуститься. Иногда – яркой, чтобы добавить красок, и порадовать какого-нибудь отчаявшегося человека.

Сева кивнул головой, хотя не всегда понимал витиеватые сравнения Серафимы Павловны. Несмотря на некоторую усталость, он чувствовал себя живым, нужным, вовлеченным в ритм города, который был гораздо более таинственным, чем ему казалось раньше.

– Я рад, что сумел помочь, – сказал он. – А что будем делать дальше?

Серафима Павловна так и рассмеялась.

– Ишь какой! Еле на ногах стоит, а все мало ему приключений! Сегодня уже никаких дел не предвидится. Надо все-таки и отдыхать! А вот завтра у нас запланирован небольшой вояж в 1910 год. Там одна ветреная фрейлина умудрилась обронить очень мощный артефакт в пруд Михайловского сада, который там не должен был быть по всем законам сохранения порядка. Последствия до сих пор аукаются. Надо найти источник и нейтрализовать.

Она сказала это так, будто предложила прогуляться в соседний двор.

Сева, хотя и был очень голодный и хотел поскорее отведать аппетитный пирог, спросил:

– Но разве вы не говорили, что менять прошлое нельзя?

Серафима Павловна поглядела на него с одобрением.

– Говорила! Хвалю тебя за внимательность, Сева! Но иногда бывают именно такие крайне редкие исключения.