В объятиях тьмы

Sara Gipsi

В объятиях тьмы

Глава 1

В ОБЪЯТИЯХ ТЬМЫ

Луна висела над снежными крышами, холодная и безжалостная, как приговор. Я стояла у окна, прислушиваясь к шагам отца – тяжёлым, уверенным, удаляющимся вниз по лестнице. Он ушёл. Наверное, проверить, всё ли готово к завтрашнему «празднику».

Я повернулась к комнате. Моя комната. Моя тюрьма.

Стены, обклеенные детскими рисунками, теперь казались мне насмешкой. Вот здесь – лошадка, которую я нарисовала в шесть лет. Отец тогда похвалил. А вот здесь – портрет семьи, где мы все улыбаемся. Ложь. Всё ложь.

Я резко дёрнула шкаф. Одежда – аккуратная, подобранная матерью, словно я была её куклой. Платья, юбки, блузки… Всё это должно было надеть завтра «счастливая невеста».

Но не я.

Я нащупала в глубине шкафа тёмный свитер, джинсы, тёплую куртку – вещи, которые собирала потихоньку, пряча от чужих глаз. Они пахли свободой.

Одевалась быстро, дрожащими руками. Свитер натянула через голову, джинсы застегнула наспех. Куртка – чёрная, неброская, чтобы не выделяться в темноте. Ботинки – крепкие, на толстой подошве, чтобы не скользили по снегу.

Я замерла на секунду, прислушиваясь к дому.

Тишина.

Но это ненадолго.

Я подошла к окну. Холодный воздух ударил в лицо, заставив вздрогнуть. Стекло было покрыто инеем – зима в Литве не щадила никого. Я провела по нему ладонью, растопив узор.

Внизу – сугробы. Глубокие, мягкие.

*Если прыгнешь – не разобьёшься.*

Но если поймают – сломают.

Я перевела взгляд на стол. Там лежал паспорт. Настоящий, не поддельный. Моё имя. Моя жизнь.

Рядом – деньги. Всё, что смогла собрать за эти месяцы. Продавала украшения, копила на еду, врала, что потеряла деньги, которые давали на новые платья.

Теперь это был мой билет в другую жизнь.

Я сунула паспорт во внутренний карман куртки, деньги – в носки, чтобы не потерять.

Потом – последний взгляд на комнату.

Кровать, где я провела столько ночей в страхе.

Зеркало, в котором больше не хотела видеть свое отражение.

Дверь, за которой мог в любой момент появиться отец.

*Хватит.*

Я перекинула ногу через подоконник.

Мороз сразу впился в кожу, будто предупреждая: *Ты уверена?*

Я была.

Вторую ногу – наружу.

Руки схватились за раму.

Глубокий вдох.

И – прыжок.

Снег принял меня в ледяные объятия. Я врезалась в сугроб, и холод моментально пробрался под одежду, обжигая кожу. Но боли не было – только дикий прилив адреналина.

Я вскочила, отряхнулась.

Тишина.

Никто не кричал. Никто не бежал за мной.

*Пока.*

Я рванула вперёд, проваливаясь в снег по колено. Ноги тут же одеревенели от холода, но я не останавливалась.

Дом остался позади.

Отец.

Артур.

Завтрашняя свадьба.

Всё это больше не имело ко мне отношения.

Я бежала.

Мимо заснеженных заборов.

Мимо спящих собак, не поднявших головы.

Мимо тёмных окон, за которыми люди спокойно спали в своих кроватях, не зная, что такое страх.

Я бежала так, будто за мной гнался сам дьявол.

А может, так и было.

Дорога.

Автобусная остановка.

Я стояла, дрожа, не от холода, а от ужаса, что сейчас из темноты выйдет отец. Что это всё сон.

Но автобус пришёл.

Я села у окна.

Двигатель заурчал.

И когда мы тронулись, я впервые за долгие месяцы…

**Улыбнулась.**

Автобусная остановка была пустынной. Фонарь мигал, будто задыхаясь от мороза, и его жёлтый свет дрожал на снегу, превращая мои следы в призрачные тени. Я стояла, зарывшись глубже в воротник куртки, и сжимала в кармане билет.

*Москва.*

Одно слово – и сердце колотилось, как пойманная птица.

Автобус подъехал с опозданием, скрипя тормозами. Водитель, мужчина с усталым лицом и потрёпанной шапкой, даже не взглянул на меня, когда я протянула деньги.

– В Москву? – буркнул он, не глядя.

Я кивнула.

– Садись, если едешь.

В салоне было тепло, но пусто. Я выбрала место у окна, в самом конце, подальше от возможных глаз. Когда автобус дёрнулся и начал движение, я прижала ладонь к стеклу.

Мой дом уплывал в ночи.

Границу прошла без проблем. Пограничник лениво взглянул на мой паспорт, кивнул и вернул его. Никто не искал беглую невесту. Пока.

Но я знала – утро изменит всё.

Отец поднимет на ноги всех, кого сможет. Артур будет злой, как пёс, которого лишили добычи. Они начнут искать.

Поэтому я не могла останавливаться.

Автовокзал в Москве встретил меня грохотом, ярким светом и толпой. Люди спешили, кричали, смеялись, обнимались – жизнь здесь кипела, не замечая меня. Я стояла, прижимая сумку к груди, и вдруг поняла, что не знаю, куда идти.

Но это было лучше, чем знать, что ждёт меня дома.

Я купила чай из автомата – сладкий, обжигающий. Держала стаканчик обеими руками, чтобы не тряслись.

*Ты сделала это.*

Теперь нужно было выжить.

Автобусная остановка была пустынной. Фонарь мигал, будто задыхаясь от мороза, и его жёлтый свет дрожал на снегу, превращая мои следы в призрачные тени. Я стояла, зарывшись глубже в воротник куртки, и сжимала в кармане билет.

*Москва.*

Одно слово – и сердце колотилось, как пойманная птица.

Автобус подъехал с опозданием, скрипя тормозами. Водитель, мужчина с усталым лицом и потрёпанной шапкой, даже не взглянул на меня, когда я протянула деньги.

– В Москву? – буркнул он, не глядя.

Я кивнула.

– Садись, если едешь.

В салоне было тепло, но пусто. Я выбрала место у окна, в самом конце, подальше от возможных глаз. Когда автобус дёрнулся и начал движение, я прижала ладонь к стеклу.

Мой дом уплывал в ночи.

Границу прошла без проблем. Пограничник лениво взглянул на мой паспорт, кивнул и вернул его. Никто не искал беглую невесту. Пока.

Но я знала – утро изменит всё.

Отец поднимет на ноги всех, кого сможет. Артур будет злой, как пёс, которого лишили добычи. Они начнут искать.

Поэтому я не могла останавливаться.

Автовокзал в Москве встретил меня грохотом, ярким светом и толпой. Люди спешили, кричали, смеялись, обнимались – жизнь здесь кипела, не замечая меня. Я стояла, прижимая сумку к груди, и вдруг поняла, что не знаю, куда идти.

Но это было лучше, чем знать, что ждёт меня дома.

Я купила чай из автомата – сладкий, обжигающий. Держала стаканчик обеими руками, чтобы не тряслись.

*Ты сделала это.*

Теперь нужно было выжить.

Москва воняла бензином и надеждой. Я стояла на автовокзале, сжимая в потных ладонях единственное, что у меня было – старую сумку с двумя сменами белья, паспортом и тремястами евро, зашитыми в подкладку куртки. Ветер хлестал по лицу ледяными плетьми, но я даже не вздрогнула. После той ночи, когда я прыгала в сугроб из окна родительского дома, никакой холод уже не мог достать меня до костей.