Изгнанная. По пути с искрами

Эсми Райт

Изгнанная. По пути с искрами

Глава 1

Я пробиралась сквозь толпу разодетых, благоухающих подданных Его Императорского Величества, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. О том, что случится, если меня узнают, просто запретила себе думать. Все равно никаких других вариантов у меня не оставалось, кроме как найти на этом приеме второго советника тайной канцелярии и попытаться переговорить с ним. Огибая очередной столик с подносами, заставленными самыми невообразимыми деликатесами, чуть задержалась, чтобы стащить вяленый ортонский сыр. Единственное, что не испортится в течении пяти часов, среди всего многообразия представленных закусок. И хотя желудок до боли сжался от запаха пищи, я подавила желание сжевать любимые мной ранее канапе со сливочным кремом и радужной рыбой, понимая, что я здесь не за этим и тратить время на еду просто не имею права.

Вздохнув поглубже, я двинулась дальше по залу, но не успела сделать и пары шагов, как внезапно застыла от оклика:

– Мисса Эйлин? – голос прозвучал за спиной очень тихо, но я застыла как вкопанная, а сердце опустилось куда-то в район живота.

С невероятным усилием заставила себя обернуться, попутно вглядываясь в скрытые маскарадными масками лица вокруг. Мне казалось, что все тотчас же должны уставиться на меня с осуждением и презрением, но слава всем богам, никто даже не посмотрел в мою сторону. Кроме него.

Высокий и статный, облаченный в военный парадный мундир, на меня смотрел лиер Лион Эрдер, сам канцлер тайной службы Его Императорского Величества. На этот маскарад лиер надел простую черную маску. Но я бы узнала этого человека, даже будь он с ног до головы обернут в простыни. Канцлер сделал шаг и протянул руку в приглашающем жесте.

– Не соизволите ли, подарить мне танец? – прозвучало жестко, в приказном порядке.

Отказать я не имела права. Ну что ж, план провалился. Я протянула налитую свинцом руку, мужчине и последовала за ним к танцующим, словно шла на казнь. Хотя фактически, то, что меня обнаружили, уже само по себе являлось приговором.

Лион Эрдер властно обхватил мою талию, и повел в танце. Я же старалась не смотреть ему в глаза.

– Удивлен, нашей встрече, – произнес канцлер. – Хотя должен признать, что смелости вам не занимать.

Последовал поворот, благодаря которому я на мгновение оказалась вне взгляда мужчины и смогла выдохнуть. Только сейчас поняла, что не дышала с того момента, как он ко мне обратился.

– И что же заставило вас нарушить прямой указ Императора, мисса? – взгляд сильнейшего мага Империи заставил поежиться, и я вновь перестала дышать.

В голове лихорадочно крутились мысли, но заученная ранее ложь, на случай если вдруг попадусь, теперь не имела смысла. Меня уже ничто не спасет. Осознав неизбежность скорой казни, я наконец пришла в себя и вздернула подбородок.

– Меня привела на прием крайняя нужда, лиер канцлер, – произнесла уже без страха, глядя Лиону Эрдеру прямо в глаза.

Мужчина лишь усмехнулся, а его руки сильнее сжали мою талию.

– Успели соскучиться по Императорским приемам, мисса? Напомните, сколько вы в изгнании?

– Уже почти два года, лиер.

– Хм… И что, два года, без танцев и пышных платьев, заставили вас нарушить закон? – он прищурился и хищно улыбнулся, – эта «крайняя нужда» стоит вашей жизни?

– Оставьте свой мерзкий тон, – совсем уж дерзко ляпнула, я и тут же прикусила язык. Если мне уже не жить, я обязана защитить Малию. За тем сюда и пришла. Но скрывать уже бессмысленно. – Я пришла вовсе не из праздности, лиер Эрдер, я пришла просить за свою дочь.

Брови мужчины поползли вверх. О наличии у меня ребенка, он был не осведомлен.

– Даже так? – уже без издевки переспросил, канцлер и задумался. – Вы ведь понимаете, что после вашего здесь появления, казнь неизбежна?

Я просто молча кивнула.

– Идемте.

Прервав танец, мужчина поклонился, я же пренебрегла этикетом, но последовала за своим палачом, лавируя сквозь расплывающуюся в глазах толпу.

О том что будет со мной, старалась не думать, последние отпущенные мне минуты нужно было потратить на просьбу. Говорить теперь в присутствии канцлера было страшно, а в груди разворачивалась тугая спираль из боли, но я все же произнесла:

– Обещайте, позаботиться о Малии! – почти мольба, полушепотом, – Моя дочь ни в чем не ви…

– Не здесь! – резко оборвал меня канцлер.

Я замолчала на полуслове. Этот человек вовсе не обязан меня слушать. По правде говоря, он мог убить меня на месте, прямо там, в бальном зале Его Императорского Величества. То, что я еще жива – большая удача. Я успела упомянуть о дочери и могу хотя бы надеяться, что ей предоставят кров, что моя малышка не понесет наказания лишь за то, что посмела родиться. Повитуха увидела на ней печать изгнания, в первые мгновения ее жизни. Это стало самым большим ударом.

Воспоминания двухлетней давности накрыли меня новой волной отчаяния.

Все началось с приходом войны.

Я только-только вышла замуж. Свадьба была достаточно пышной, ведь мои родители потрудились на славу, организовав выгодный брак с Грегори Майерсом, занимавшим почетную офицерскую должность и имеющим обширные владения в северной Сарии. Впервые увидев жениха, я обрадовалась. Грегори оказался вполне молодым мужчиной, он был высоким и статным, и даже по-своему красивым. Замужняя жизнь представлялась мне сказочной. Но мои планы на счастливое будущее рассыпались в прах, спустя два месяца после свадьбы. К тому времени я успела привыкнуть к усадьбе мужа и старательно выполняла обязательства офицерской жены и хозяйки земель. Грег по долгу службы почти всегда отсутствовал и все дела легли на мои плечи. Когда в дверь постучался канцлер Его Величества, в сопровождении военных, я без задней мысли позволила дворецкому их впустить, хоть Грегори и не появлялся в Усадьбе уже месяц, визитеры все же иногда посещали нашу усадьбу. Ведь рабочие дела Грегори требовали отношений и с канцлером в том числе, и я думала, что этот визит не выходит из разряда рабочих. Но когда холодные глаза Лиона Эрдера встретились с моими, я поняла, что меня магически считывают. Неприятный озноб прокатился по телу, заставляя закрыться, но сделать этого я не смогла. Никто бы не смог. Ведь это сам канцлер, бесцеремонно влез в мою ауру, а не кто-либо другой.

– Ваше поведение недопустимо, лиер! – вспыхнула я праведным гневом, – и карается по законам Империи!

Но мужчина лишь усмехнулся.

– Империя сейчас находится в статусе военного положения, мисса, и потому я в своем праве.

От подобной новости, у меня мгновенно закружилась голова и пришлось вдохнуть побольше воздуха.

– На нас… на нас напали?

– Вы догадливы.

– Грег, он…?

Я боялась услышать ответ, и затаила дыхание. Неужели мой муж мертв? Мне не хотелось в это верить. Я не успела сказать ему…

– Грегори Майерс предал Империю, – прозвучало то, что было намного страшнее, чем известие о смерти. – Ваш муж позорно сбежал и вероятнее всего был убит своими новыми союзниками. В любом случае, больше вы, мисса, его не увидите.

Я осела на пол. Дыхание сбилось. Руки тряслись. Оказаться вдовой офицера не столь страшно, как оказаться вдовой предателя.

– Указом Императора, все имущество предателя Грегори Майерса отходит на попечение Империи. Вся ветвь дома Майерс больше не входит в Имперский круг защиты. Так как кроме вас, мисса, у изменника родственников нет, в изгнание вы отправляетесь в одиночестве. Блок на магию снятию не подлежит. Указ обжалованию не подлежит.

С этими словами, лиер Лион Эрдер небрежно взмахнул рукой. Меня охватила вспышка ослепительно белого света. Желудок скрутило спазмом, и я буквально рухнула на пол. По телу разливалась смертельная усталость. Мир мгновенно утратил краски и заполнился оттенками серого цвета.

Я в изгнании.

Без магии.

Указ обжалованию не подлежит.

– У вас есть двенадцать часов на то, чтобы убраться из Имперского круга, Эйлин.

Дышать было дико сложно, будто воздуха вокруг стало гораздо меньше. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы принять случившееся и не поддаться нарастающей внутри панике.

Собрав волю в кулак, я встала, пошатнулась и нетвердой походкой отправилась прочь.

После вынесения подобного приговора, я лишь чудом осталась в живых и получила драгоценное время на побег. Лион Эрдер действительно был в своем праве. Он мог убить меня на месте, а вовсе не считывать мою ауру, на предмет соучастия в преступлении Грегори. Меня спасло лишь то, что я не была в курсе предательства своего мужа. Я не знала ровным счетом ничего.

Тогда в голове билась лишь мысль о том, что я не имею права даже воспользоваться общим порталом, чтобы покинуть круг. А потому пришлось бежать. Бежать двенадцать часов, чтобы выбраться и уцелеть. Ведь попадись я кому-то из солдат на глаза, спустя это время, метка изгнания активировалась бы и меня бы тут же испепелили.

Конечно, я не успела. Не могла успеть.

На то чтобы пешим ходом покинуть пределы защиты Императора, понадобилась бы куда больше отпущенного мне времени. А по истечении двенадцати часов, любой в защитном круге имел абсолютное право на мое убийство.

Мне пришлось скрываться и идти лишь ночью. Пришлось воровать еду, ведь печать изгнания никому не позволила бы мне помочь. Пришлось стереть ноги в кровь и спать на сырой земле. Пришлось быть осторожной и никому не показываться на глаза. Ровно восемнадцать ночей в пути.

Возможно, не будь я под воздействием блокиратора магических сил, я справилась бы быстрее. Но организму негде было взять энергию. Я оказалась будто отрезанной от мира. Постоянная слабость не способствовала быстрому и осторожному пути.

За эти дни я проклинала лиера Лиона Эрдера сотни тысяч раз. Он знал, что я не выберусь живой и лишь потому отпустил. Но Канцлер не мог знать о том, что я просто обязана выжить. Любой ценой. А потому, даже с блоком на магию, и с печатью изгнания – мне все же удалось выбраться на крайние земли.

Там я и осела. За границами Имперского круга жили низшие сословия. Беспорядочно натыканные деревушки ютились у лесов и болот. Найти кров и работу не составило труда.

Я быстро устроилась в подмастерье к местной травнице, помогала в лавке и обучалась зельеварению. Несмотря на печать изгнания и отсутствие магии, здесь в крайних землях, люди отнеслись ко мне по-доброму. А спустя семь месяцев родилась Малия и моя жизнь снова перевернулась.

Год прошел в заботах о малышке и в относительном спокойствии. А потом было нападение на соседнюю деревню. Всех людей с крайних земель было решено эвакуировать и разместить в пределах Имперского круга. Но мне и Малии этот путь был заказан. Лишь поэтому я решилась на смерть.

– Вы должны снять печать изгнания с моей дочери, лиер канцлер, – произнесла я твердо.

Я все еще шла по замку Императора, вслед за своим палачом, и глядя четко в его затылок. Мне очень не повезло, что этот мужчина, видевший меня всего один раз, пару лет назад, смог узнать меня под карнавальной маской. Зелье временно блокировало мою печать изгнанницы, и никто другой в бальном зале не обратил на меня никакого внимания. Я должна была справиться. Должна! Второй советник, был моей единственной надеждой. А сам канцлер являлся точной гарантией моей смерти.

Но надежда для Малии все еще была жива.

Лион Эрдер внезапно остановился у одной из массивных дверей и обернулся.

– Я вам ничего не должен, мисса Эйлин.

С его словами внутри все оборвалось. Канцлер отпер дверь, и вошел внутрь. Я вошла за ним следом.

– Вы привели меня казнить в свои покои? – поинтересовалась я, осматривая просторную гостиную.

В том, что эта гостиная принадлежала Лиону Эрдеру сомневаться не приходилось. Строгий лишенный каких-либо эмоций интерьер полностью соответствовал своему хозяину. Все здесь было оформлено в строгих серых оттенках. Все здесь разительно отличалось от помпезной и яркой красоты, величественного замка Императора. Как будто, покои канцлера находятся в совершенно ином мире, далеком от торжества и праздности. Стены, покрытые однотонным сине-серым полотном, полы из черного мрамора, ковер без ворса. Даже диван и кресла выглядели строго, обтянутые матово-синей кожей и отороченные серебристым ниточным швом. Единственным светлым предметом был журнальный столик, искусно выполненный из стекла и металла. В покоях канцлера оказалось до ужаса не уютно. Ни одной картины, ни единой вазочки. Все это наводило на мысли о том, что пустота царит не только в его комнатах, но и в его душе, такой же темной, как и стиль, который канцлер выбрал для своих покоев.

– Хочешь чаю? – не обращая внимания на мои слова спросил лиер, отбросив формальный тон.

– Боюсь, я вас не понимаю, – ответила холодно.

– О, мы одни, можно оставить этикет, – мужчина прошел к окну и задумчиво уставился куда-то вдаль.

Примерно минуту я стояла в полной тишине, ожидая смерти и мысленно прощаясь с Малией. Пока с ней Бьёрн, малышка в относительной безопасности. Надеюсь, ему достанет сил защитить ее жизнь.

– Сколько ты не ела, Эйлин?

От нового вопроса я вздрогнула. Канцлер в мгновение оказался рядом и уже изучал меня взглядом.

– К чему вопросы, лиер? – вскинулась я, – Молва о скорости, с которой вы исполняете свой долг палача, стало быть, врет?

– Наслышана о том, как быстро мрут крысы, которых я казню? – страшные слова и лишь усмешка в ледяном взгляде, – даже не станешь пытаться уговорить меня?

– Вы мне ничего не должны, лиер, тут вы правы, – я отвернулась. Смотреть в его темные, как беззвездная ночь глаза было неприятно.

– Я не верю в гордость, когда дело касается матери и ее ребенка. У тебя ведь есть запасной вариант, так?

Умный. Слишком умный, чтобы убить меня на месте и не узнать, что я могла еще задумать.

– Я вам тоже ничего не должна, канцлер, – процедила, зная, что считать мою ауру он больше не может, так как самолично блокировал мне доступ к магии. Но на мою колкость, канцлер, лишь мимолетно искривил губы в улыбке и только.

– Так, когда, говоришь, ты ела в последний раз?

Лион Эрдер сделал пару шагов от меня, в этот же миг двери его покоев отворились, и слуга вкатил поднос, заставленный всевозможными блюдами. Мой желудок скрутило спазмом, едва я почувствовала аромат приготовленной горячей еды. Ответ на последний вопрос канцлера можно было не озвучивать. Мой желудок разразился урчанием, и я пожалела, что не сжевала канапе в бальном зале Императора, пока была возможность.

– О, не стоит смущаться голода. Я видел, как ты крала сыр. Судя по всему, мисса, ты все же рассчитывала на обратную дорогу, верно?

– Меня ждет допрос? – я предполагала подобное. Я ведь изгнанница, вдова предателя, с заблокированной магией. Информацию легким путем из меня не вытянуть. И хотя, скрывать мне нечего, канцлер об этом не знает. А значит будет выпытывать неизвестно что.

– А мы разве в допросной?

– Что вам от меня нужно, лиер? – устало уточнила я. Внезапно, весь мой путь до столицы Империи навалился тяжким грузом на плечи. Надежда на то, что моя дочь окажется в границах защитного круга угасла. Я попалась. Не дошла до цели. И уже готова к смерти. Канцлер прав, у меня есть запасной вариант. Он менее желанный, но зато я не сомневалась в успехе. Моя дочь будет жить и будет жить в относительной безопасности. Она не увидит войны. Бьёрн был прав, не нужно было сюда идти.

– Для начала, поешьте.

– Да какая разница, голодной я умру или сытой?! – взорвалась я. Меня все это время жутко раздражала необходимость находиться рядом с лиером Лионом Эрдером, – Я нарушила указ, проникла во дворец и стою тут с вами уже целую вечность! Не томите меня ожиданием, сделайте это быстро!

Глава 2

Последние слова Эйлин прозвучали не просьбой, а приказом.

Девушка выглядела хрупкой, измученной и исхудавшей. Но несмотря на это, стойкостью и выдержкой Эйлин можно было только восхищаться. И Лион восхищался.

Он смотрел на нее и понимал, почему до сих пор не убил, почему не смог тогда, и почему не делает этого сейчас.

Когда лиер канцлер впервые увидел Эйлин Муар, ей было всего шестнадцать. Как и всех дочерей знатных родов, ее отец и мать представили ее на первом весеннем балу. Зал был украшен цветами, в воздухе витал аромат праздника пробуждения. Эйлин, как и все девушки была одета в белое платье. Но она выбрала совсем не пышный и приличествующий случаю фасон. Ее платье было без корсета, пышных юбок и рюшей. Простое, летящее, нежное, как и сама Эйлин. Никакого откровения в виде декольте и все же, Лион, как и многие мужчины в зале, не мог отвести от девушки взгляд. В тот же вечер Грегори Майерс, Торин Гаулд и Филипп Оркас попросили руки Эйлин у ее отца.

Спустя два года Дайон Муар выдал свою дочь за Грегори Майерса. Лион не был на их свадьбе, но видел снимки в хрониках. На фоне разгорающегося конфликта с Далией, заметку о счастливом браке офицера Майерса разместили на первой полосе. Тайная канцелярия Императора делала все возможное, чтобы не допустить волнений в Империи и любые новости, не связанные с грядущей войной в то время освещались особенно ярко.

На снимках Эйлин улыбалась Грегори, и выглядела счастливой. На ней снова было белое платье без корсета и пышных юбок. Но это платье показалось канцлеру куда откровеннее всех самых откровенных нарядов на свете. Фасон платья был закрытым, но плотная кружевная ткань полностью обтягивала фигуру девушки, и лишь немного расходился волной подол с длинным шлейфом.

Рука Грегори Майерса лежала на тонкой талии Эйлин и Лиону очень хотелось отрубить эту руку.

Он все гадал, почему его так злит счастливая рожа офицера, улыбающегося со снимка хроник, пока спустя два месяца не выяснилось, что тот изменник.

Лион ругал себя за ревность, к девушке, которая не могла ему принадлежать, но оказалось, за личным чувством, он не заметил предателя в том, кого возненавидел. Хитрый и точный расчет.

Как Майерсу это удалось? Скорее всего предатель прознал о том, что Лион, как и многие мужчины, проявил слабость после первого весеннего бала невест. Канцлер требовал у Императора дозволения попросить руки Эйлин. Император отказал ему в просьбе. Август Ренар был прав, настрой Далии уже тогда был враждебным, все указывало на то, что вот-вот начнется война и все силы были брошены на то, чтобы сохранить хрупкий союз.

Обремененный брачными узами, ослепленный влюбленностью канцлер, мало чего стоил бы на военном совете Империи. Император не мог позволить себе даже малейшее отвлечение канцлера от дел Империи. Лион Эрдер принял отказ и бессильно смотрел как желанную девушку отдали в жены другому. Он смотрел на офицера Майерса и не видел в нем врага Империи. Он видел соперника, мужчину, который его обошел. А Эйлин оказалась разменной монетой. Грегори выдал весьма ценные сведения далийцам, и Лион, ослепленный ревностью, допустил это. Погибли люди. Будь у канцлера более непредвзятое отношение к Майерсу, он смог бы это предотвратить. Лиера Лиона Эрдера не так-то просто обвести вокруг пальца.

Когда предательство вскрылось, у канцлера появился первый повод сожалеть о каком-либо из своих решений. До этого момента Лион никогда и ни о чем не сожалел. Но проглядев в Грегори предателя Империи, не предугадав его действий, Лион сам поставил Эйлин под удар. Отклониться от наказания девушка не смогла бы совершенно никаким образом. Жесткие законы Империи гарантировали четкий порядок и давали мирному населению возможность спокойной жизни. Закон Империи касательно предателей был жестоким и исполнялся соответственно. А потому, казни было не избежать.

Лион сам решил вынести приговор Эйлин. Ведь иной исполнитель не дал бы девушке даже малейшего шанса на выживание. Эйлин не была виновной, но закон Империи нерушим. Род предателя искореняют в назидание остальным. Грегори Майерс оказался впереди сразу на несколько шагов. Убивая предателя, Лион, практически убивал единственную женщину, которая всерьез заинтересовала его.

Когда Эйлин упала, лишенная магии, Лион пожалел о том, что Майерс погиб быстро.

Канцлер не стал ранить ее чувства еще больше, открывать всю правду о том, что именно он убил её мужа-предателя и он произнес свою первую в жизни ложь. Впервые Лиону сложно было приводить казнь в исполнение и впервые он солгал тому, кого карал. Но надежда, что девушка выживет в крайних землях утешала канцлера, и он дал ей время, чтобы сбежать.

– Я не стану тебя убивать, – произнес Лион спокойно. Его раздражало, что спустя два года, и сложную жизнь в изгнании, несмотря на измученный вид, Эйлин оставалась все такой же красивой и ее взгляд все так же жег ему душу. – У меня есть предложение.

– Предложение? Мне?

Эйлин выглядела удивленной и растерянной. Но искра в ее взгляде давала понять, что девушка зацепится за любую возможность, чтобы спасти свое дитя.

***

– Мне нечего вам предложить, лиер.

Канцлер Его Императорского Величества смерил меня взглядом, который без слов говорил, что я могу быть ему чем-то полезна. Вот только чем? Я не имела никаких полезных сведений. Моя магия заблокирована, а даже если бы она и была прежней, я не обладала сильным даром. Все что я могла практиковать – обыкновенные бытовые навыки. Я не понимала причин нынешнего поведения Лиона Эрдера. Но раз он не собирался меня убивать, прямо сейчас, пожалуй, можно было и поесть. Поэтому, глядя как канцлер в очередной раз выдерживает расчетливую паузу в разговоре, я подошла к столику с едой. На подносе высилась гора моих любимых канапе, корзинки с креветками, мясная нарезка и ароматный сыр. Под прозрачным хрустальным колпаком все еще дымилось прожаренное мясо в ягодном соусе. Что ж, в последний раз, стейки, приготовленные императорскими поварами, я ела более трех лет назад. С них и начала.

Я ела жадно, не оглядываясь на этикет и не обращая внимания на то, как пристально смотрит на меня палач. Какая разница? Я уже в положении хуже некуда. Что бы он не предложил, я либо соглашусь, либо умру.

– Я хочу тебя в своей постели.

Я подавилась. Кусок мяса застрял в горле, и я жутко, неприлично закашлялась, а из глаз брызнули слезы. В этот момент Лион Эрдер заботливо похлопывал меня по спине, а мой кашель стал перерастать в хохот.

Лицо канцлера заледенело. Я все никак не могла остановить ни смех, ни слезы, ни внутреннюю дрожь.

– Находишь меня смешным? – зло спросил мужчина.

– О нет, – подавив очередной приступ смеха, сквозь слезы произнесла я, – У меня истерика, болван.

И после этих слов, я провалилась в самый натуральный обморок.

Глав