История Седьмая. Фокси и Чирики. День Воспоминаний

Андрей Круглов

История Седьмая. Фокси и Чирики. День Воспоминаний

История Седьмая. День Воспоминаний.

Дождь лил, как будто небо решило устроить генеральную уборку города и выбрало для этого самый неудобный момент – прямо на крышу старого дома, где обитала наша пушисто-пернато-жужжащая банда. Капли стучали по дырявой черепице с таким ритмом, будто барабанщик из оркестра Его Котошества решил устроить сольный концерт в соседнем квартале. Вода капала в тазик, который Кот вчера поставил под самой крупной протечкой, и весело булькала, будто издевалась.

Фокси сидел, уставившись в одну из этих капель. Он не шевелился. Не рассказывал планов по захвату соседней пекарни. Не предлагал сыграть в «Кто быстрее съест колбасу, не подавившись». Он просто… смотрел. И в его глазах-огоньках, обычно полных озорства, плескалась какая-то далекая, тихая грусть.

– Эй, рыжий, – Чирики осторожно приземлился рядом, даже не стал клевать его в ухо, что уже само по себе было признаком вселенской катастрофы. – Ты чего такой… как мокрый помидор?

Фокси вздрогнул, будто его разбудили.

– А? Ой… Ничего. Просто… дождь. Он… напоминает.

– Напоминает о чем? О том, как ты в прошлый раз упал в лужу и два дня пах, как мокрый носок? – поддел его Чирики, но в голосе уже не было обычной дерзости.

– Нет, – тихо сказал Фокси. – Он напоминает о лесе. О том, как пахнет земля после дождя там. Как шуршат листья, как поют птицы… не такие, как ты, конечно, – он слабо улыбнулся, – а другие. Мягкие такие.

И он начал рассказывать. Не перечисляя, а как будто они все вместе сидели там, в том глубоком-глубоком лесу. Они увидели, как маленький Фокси, еще не научившийся толком охотиться, три часа гонялся за бабочкой, которая, в конце концов, села ему на нос, и он так испугался, что упал в крапиву. Они услышали, как он спорил с белкой по имени Бурундук (да, белка так себя называла), кто быстрее залезет на дуб, и проиграл, потому что остановился полюбоваться на радугу. Они почувствовали, как мама-лиса укладывала его спать в теплой норе, напевая песенку про луну, которая, по ее словам, была огромным сыром, и если хорошо себя вести, она даст откусить кусочек. И они почувствовали, как рухнул этот мир, когда появились рычащие жуки-переростки и двуногие с блестящими палками. Как он бежал, пока лапки не отваливались, и как впервые увидел город – эти каменные деревья и жужжащих металлических жуков. И как под кустом в парке его окликнул наглый воробей…