Нас там нет

– Мы почти пришли – говорить Грэм, отпускает мою руку и идет вперед. Я смотрю на Грэма, пытаясь понять, все ли в порядке. Из-за разговора о родителях, чувство, что он закрыл не покидает меня.

Грэм остановился и смотрел вперед. Я встала рядом. И увидела перед собой красивое поле. Оно выглядеть большим, не могу даже увидеть, где оно заканчивается. Если вообще имеет предел. Трава совсем не высокая, чуть выше колена, бледно-зеленого цвета и цветы, местами желтые, где-то красные, а где-то розовые. И они повсюду. На каждом шагу, что мы делаем вперед цветы. Их тут сотни, если не тысячи. Я не имею представления, что это за цветы. Да, это и не столь важно. Они прекрасны.

– Ты знаешь, как они называются? – спрашивает Грэм, остановившись.

– Я хотела спросить тебя о том же – улыбнувшись, говорю я, подойдя к нему – Здесь красиво.

– Ребята сказали, что чуть подальше есть место для пикника.

– Ты пригласил меня на пикник?

– Ты против?

– Нисколько.

– Только это пикник без еды. Это я не предусмотрел.

– Ничего – отвечаю я, сдерживая смех – нам и так будет хорошо.

Мы нашли место, где могли присесть. Чуть дальше за полем цветов, было как раз место, где пикник был обычным делом. Мы уселись на траву.

– Мне нравится это место. Никогда здесь не была. Да и не знала, что это поле есть так недалеко от моего дома.

– Я умею удивлять.

– Спасибо, что показал мне это место. Оно будет мой вторым любимым.

– Первое -машинная свалка?

– Именно так.

– Кто сейчас владеет свалкой?

– Я не знаю. После смерти мистера Харти, она не продавалась. Я не видела таблички, да и в городе никто не говорил, что ее продают.

– Тогда почему не снесли? Там большая земля.

– Не знаю. Не хочу даже думать, что этого места больше не будет.

– Не думаю, что у меня есть любимое место в моем городе.

– Серьезно? – спрашиваю я, посмотрев на Грэма. Он не смотреть на меня, глядя на поле с цветами – нет ни одного место, связанного с каким-то событием или человеком?

– Не могу вспомнить.

– Я тебе не верю.

– Тебе и не нужно.

– Тебя нравился город, где ты прожил свое детство?

– Мне там было комфортно. Это большой город, я жил на улице где через каждый десять шагов стоял еще один дом. Соседи могли через окно видеть, что происходить в другом доме. Это было странно, но мне было комфортно. Я всегда знал, что если случиться беда соседи увидят и смогут помочь. И у меня было много друзей. Почти в каждом доме был ребенок. Так что скучать мне не приходилось. Было у кого остаться с ночевкой или с кем поиграть. Один я оставался крайне редко.

– И у тебя было много подруг? – спросила я, смотря на него. Грэм посмотрел на меня, как то странно. У него изменился взгляд из-за вопроса – или ты дружил только с мальчиками?

– Девочки любили гулять своими компаниями – ответил он, изменившись в лице.

– Много девушек ты покорил в школе? – я пыталась пошутить, отвлечь его от мыслей, что расстраивали его. Это было видно сразу. Но мой вопрос сделал только хуже. Грэм сжал ладонь в кулак.

– В школе у меня было лишь две девушки. В классе седьмом, но я был ребенком. Мы встречались месяц. Потом в классе десятом.

– А в колледже их сколько было?

– Ни одной.

– Я тебе не верю.

– Джилин, в колледже не было никого. Мне не нужно было заводить отношения.

– Тебе никто не нравился?

– Не совсем так.

– Тогда что?

– Я уже был в отношениях- сказал он, помедлив немного с ответом.

– А сейчас? – я боялась того, что он может сказать.

– Ты думаешь, что я пригласил тебя на свидания, когда у меня в колледже есть девушка – задавая этот вопрос, Грэм смотрел мне в глаза.

– Это ты мне скажи.

– Между нами все кончено.

– Могу я спросить почему?

– Спросить можешь, но ответить я вряд ли сейчас смогу.

Мы сидели в тишине несколько минут. Я видела, что Грэму не нравится этот разговор. Что он не договаривает возможно не мое дело. Но я хотела узнать его ближе. Хотела понять, что он за человек и могу ли я позволить себя такую роскошь, как довериться ему.

На улице темнело и холодало с каждой минутой. Но никто из нас не подавал звуков. И не делал движении. Я старалась не смотреть на Грэма, наслаждаясь видом цветом и бескрайнего поле. Но я чувствовала, что Грэм смотреть на меня.

– О чем ты думаешь? – спросил Грэм.

– Думаю, что пора возвращаться. Тебе скоро уезжать, а мне завтра на работу. Да и холодает.

– Ты замерзла?

– Может немного.

Грэм встал первый, протянул мне руку, помогая встать. И не отпустил ее пока мы шли к машине.

– Сколько сердец ты разбила, Джилин?

– Разве я похоже на ту, что может разбить сердце парню?

– Да.

– Ты ошибаешься – отвечаю я, уже сидя в машине, пока пристегиваю ремень безопасности – у меня были парни, но мы расходились по обоюдному согласию. Скорее это мне разбили сердце.

– По тебе и не скажешь.

– Это была детская влюбленность. Мне было лет пятнадцать, когда мальчик, что нравился мне признался, что ему нравиться моя лучшая подруга. Тогда я решила, что мне разбили сердце. Думала не смогу забыть этого. Это было так по-детски наивно.

– Может ты просто не знаешь, что разбила чье-то сердце.

– Если так, то надеюсь сейчас этот человек не страдает от этого. И счастлив.

– Слишком наивно так полагать.

– Но я то отошла от своего разбитого сердца.

– Знаешь, каждый по своему переживает такое в жизни. Не всем удается забыть.

– Ты не смог?

– Не совсем так – отвечает Грэм, останавливаясь возле моего дома.

– Пока, Грэм – я открыла дверь машины, собиралась выйти.

– Джилин – сказал Грэм, от чего я повернулась к нему – О чем ты думала на самом деле? Когда я спросил тебя на поле.

– Я могу быть честной?

– Я хотел бы, чтобы ты была честной.

– Ты всегда честен со мной?

– Стараюсь, даже, если мне и трудно.

– Я думала, что хочу узнать тебя лучше. И что смогу ли я тебя довериться.

Глава 11

На следующий день я провела с Квентином. Как только я зашла в дом, он накинулся на меня с объятиями. Когда родители мальчика ушли, мы пошли гулять. Квентин снова потащил меня смотреть на рыбок в зоомагазин. Квентин просил родителей купить ему рыбок. Но они всегда отвечают, что сейчас еще не время. И так уже больше года.

– Джи, смотри рыбка – Квентин подбегает и показывает мне на рыбку. Она небольшая, вся в ярких цветах, кроме плавников, они скорее прозрачные. Потом Квентин бежит к другой и снова зовет меня – Я хочу рыбку.

– Квентин,…

– Почему ты не можешь купить рыбку ребенку? – слышу я знакомый голос. Мне даже не надо было видит ее лицо, чтобы знать, что она как всегда смотреть на меня этим своим взглядом. Она меня жалеет.

– Кэрри, не знала, что ты вернулась- говорю я, посмотрев на нее. Моя бывшая лучшая подруга, как всегда выглядит такой же красоткой, какой была в школе. Она не изменилась совсем.

– Привет, Джи – говорить она, подходить ближе и обнимает меня. Я не отвечаю на объятия, жду, когда она отойдет от меня – я приехала не надолго. Я слышала ты работаешь няней.

– Да – не собираюсь я с ней вести дружеские беседы. Мы не друзья. Когда-то я обманывала себя мыслью, что она мне подруга. Что я смогу ей доверять. Это было огромная ошибка.

– Джи, ты злишься еще на меня? – спрашивает она, этим своим милым голосом. Ведет себя так словно ей и вправду жаль. Но я снова верить ей не стану.

– Кэрри, мы не подруги – отвечаю я, как можно дружелюбнее – и вести с тобой эти разговоры я не хочу. Так, что я пойду.

– Джилин, ты серьезно злишься?

– А как ты думаешь? Ты говорила, что мы подруги, но в тоже время пускала сплетни за моей спиной. Даже, если я и не злюсь, но общаться я не хочу. Мне не чего тебе сказать.

Пока мы шли с Квентином из магазина, он дважды бросал на меня странный взгляд.

– Что?

– Ты расстроена?

– Возможно немного.

– Это из-за той девочке из магазина? Она тебя обидела?

– Она была моей подругой- отвечаю я Квентина, когда мы подходим к дому.

– Вы больше не дружите?

– Она поступила плохо. И мы перестали дружить.

– Значит она и мне не нравится.

– Спасибо, Квентин. Это мило с твоей стороны.

Выезжая с подъездной дорожке дома Гибсонов, я снова вспомнила Кэрри. Мы дружили с ней с шестого класса. Когда девочки из моего класса сказали, что она пускает слухи обо мне. Я не поверила им. Они завидуют нашей дружбе, так я решила. Проигнорировала все, что они мне рассказывали. Кэрри была моей подругой. Моей самой близкой подругой. Она не могла говорить обо мне за моей спиной. Какой же я была глупой веря ей тогда. Но ничего не длиться вечно. В классе десятом я поняла, что Кэрри мне не подруга. Я сама услышала, как моя подруга говорить про меня гадости. Самым забавным было то, что ни слова правды в ее словах не было. В тот день я решилась подруги. Своей единственной лучшей подруги. Той с кем я могла поделиться радостной новостью. Той, кому я могла рассказать, как мне надоело сидеть на уроках. И что наш учитель естественных наук, ужасный зануда. От его объяснение меня клонило в сон. Она была мне подругой. С ней я проживала каждый день в школе. Таскала ей домашнею работу, если она заболела. Она делала для меня тоже самое. Хотя я с первого дня нашего знакомства, не понимала, почему она дружила со мной. Были и другие девочке, что хотели общаться с ней. Почему она села ко мне за парту и предложила дружить я не понимала. Не понимала и почему она всегда старалась сдружить меня со всеми, с кем дружила сама.

Уже дома, пока я сидела с родителями за столом, я поняла, что сегодня Грэм мне не писал. И не звонил. У меня появился соблазн написать ему первой. Но я боялась показаться навязчивой. Приятнее, когда инициатива исходить от парня. Но не покажусь ли я ему безразличной, если буду молчать и ждать, когда он напишет первым. Эти вопросы не давали мне покоя. Я пыталась размышлять, опираясь не на эмоции. Поскольку чувство, что у меня появились к Грэму не дадут мне вести себя разумно.

– Джилин, как Квентин? – спрашивает папа, пока мама подготавливает стол к ужину.

– Снова повел меня смотреть на рыбок в зоомагазин. Он хочет рыбку.

– Родители Квентина против рыбок?

– Сейчас да, я пыталась спросить об этом, но итог тот же. Миссис Гибсон решила, что купить рыбку ему на семилетие.

– Как там твой друг Грэм? – спрашивает уже мама.

– С чего он вас так интересует?

– Джи, у тебя было с ним свидание?

– С чего вы это взяли?

– Соседи видели тебя с ним. Так что между тобой и этим парнем? – папа смотреть на меня, ждет, что я ему отвечу.

– Я ходила с ним на свидания. И больше ничего, мы просто общаемся.

– Он тебе нравиться?

– Мам, ты серьезно? – спрашиваю я, смотря на родителей. Они улыбаются, стараясь сдержать смех – Я не хочу говорить об этом.

– Ладно, тогда давай поговорим о Картере – меняет тему мама – ты же помнишь, что в пятницу должна забрать его из колледжа. Всю следующую неделю он проведет дома.

– Я забыла – признаюсь я, смотря на них – Напомните мне ближе к пятнице.

– Джилин, так нельзя. Почему ты такая забывчивая.

– Мне нечего тебе ответить. Я и сама не рада, что запомнить иногда, что-либо не могу. Такой уж я родилась.

– Это не смешно, доченька.

– Да, знаю я, мам.

– И еще, Джилин, я встретила сегодня Кэрри. Она передала тебя привет. Сказал, что хочет как-нибудь прийти к нам.

– Надеюсь ты сказала ей, что здесь никто ей не рад.

– Не будь такой грубой – отвечает мама – ты не объяснила, что между вами произошло. Как мы должны относиться к ней, если не знаем подробностей.

– Мам, ты думаешь, что я бы так себя вела не будь у меня веской причины?

– Джилин, мы тоже были такими же, как и вы с Картером. Тоже считали небольшие разногласия большими проблемами, но иногда стоит отбросить эмоции и трезво посмотреть на ситуацию. Ты уверена, что в ссоре с Кэрри говорит твой разум, а не чувства?

– Мам, она мне не подруга и я не хочу с ней общаться. Не важно в чем причина, дружить с ней я не хочу сейчас, не за хочу и завтра. Пройдет хоть месяц или год дружить мы не будем.

– Объяснить не хочешь почему?

– Нет, мам, не хочу. Просто оставь это как есть.

Рассказать маме, что подруга предала меня. Что человек, который приходил к нам домой, здоровался с ними, ел с нами за одним столом, пускал обо мне слухи в школе. Я не хотела, чтобы они поняли, как заблуждались на счет Кэрри. Не хочу, чтобы они меня жалели. Говорили, что это их вина, что я такая доверчивая и наивная. Сказать им правду, значит позволить моим родителям усомниться, что они воспитали меня правильно. Они учили меня быть вежливой, дружелюбной и отзывчивой. Учили, что доверять людям это правильно. Что я буду плохим человеком, если позволю поступку одного плохого человека решить меня веры во всех остальных. Не хочу, чтобы родители поняли, что сами же не замечали, как позволяли плохому человеку, втереться в доверие их дочери. В доверие к ним. Поэтому лучше уж родители думают, что это каприз с моей стороны. Наверное глупо так думать. Но хватило того, что после случая с Филом, они хотели знать всех моих друзей. Следили за тем куда я хожу и с кем. Хватало и того, что я была всегда у них на виду. Шага без Картера не могла сделать, если родители были заняты. Они боялись меня потерять. Переживали, что я не справлюсь с тем, что произошло в тот день. Но как бы они не старались сделать так, чтобы я забыла. Я продолжаю все помнить. Каждую минуту с момента, как увидела, что мистер Харти побежал ко мне на встречу. Я помнила все.

Вечером того же дня я села за стол, положила перед собой листок, взяла в руки ручку. Отправить по электронной почте или написать в соцсетях я не смогла Филу. Это будет не те извинения, что я хотела бы, чтобы он от меня получил. Не так я должна рассказать ему, что мне жаль. Не такого заслужил его отец. На той машинной свалке, с Филом мне было спокойно. Я могла чувствовать себя свободнее. Я говорила, что хотела. И делала, что считала допустимым. Фил не заслужил такого первого моего привет за многие годы. Письмо от руки. Не знаю почему, но думаю оно ему понравиться. Надо только понять, как начать и что вообще я хочу написать. Должна ли я извиниться? Это было моей виной? Но что, если Фил так не считает? Что если он все видеть иначе? Что мне тогда писать.

Я просидела с листок перед глазами больше двадцати минут. Он был таким же чистым, каким я его взяла. Ручка все также было в моей руке. Я должна это сделать. Так будет правильно. Но что если Филу это вовсе не нужно? Что если он спокойно себе живет и я сделаю только хуже, этим своим письмом. На часах было больше одиннадцати часов вечера, когда я оставила всякие попытки, что-либо написать.

***

Утром проснувшись, я осталась дома. Села за стол и начала писать. Писала до тех пор, пока рука не устала. Писала, поскольку поняла, что могу написать. Что должна сказать ему. Какие слова смогли описать то, что я хотела сказать. Даже если ему это письмо не нужно, я стану больше эгоистичной, поскольку это нужно мне. Мне нужно излить куда-нибудь чувства, что переполняют меня. Я хочу отпустить то, что случилось в тот. Хочу постараться забыть и перестать винить себя.

– Джилин, ты что делаешь? – мама стояла в моей комнате, смотря на листки в моей руке – Это что?

– Не важно – ответила я, убирая их в ящик стола – что-то случилось?

– Ты не пошла на пробежку, точнее ты не вернулась с нее. Вот я и поняла, что ты дома. Поэтому решила может ты заболела?

– Все в порядке. Сегодня обойдусь без бега в такой холод – улыбнувшись маме, я встала и начала собираться на работу.

– Ты точно в порядке?

– Да, мам, точно.

Вечером в тот же день, я увидела Грэма в машине, возле моего дома. Я только вернулась от Квентина. Он весь день был тихим и спокойным, не потащил меня в зоомагазин, отказался играть и смотреть фильм. Но что случилось он тоже не сказал. Хотя я пыталась узнать. Теперь Грэм. Что он делает здесь так поздно.

– Что то случилось, что ты приехал? – спрашиваю я, выходя из машины. Грэм стоит возле своей машины, прислонившись и смотрит на меня с улыбкой.

– Может я просто скучал по тебе? – отвечает он. Я не отвечаю, боясь понять, что он шутить. А мне ведь так приятны его слова – Может прокатимся?

– Грэм, уже поздно…

– Мы не долго – улыбнувшись говорить он, открывая для меня пассажирскую дверь – обещаю вернуть тебя до полуночи.

Я сажусь в машину, Грэм закрывает мне дверь, прежде чем садиться сам и заводить машину. Мы ехали в полной тишине несколько минут. Я не начинала разговор, боялась, что смогу выдать свой чувства. Как только я увидела его возле дома, я поняла он мне нравится. Но почему? И как так вышло? Мы почти не знакомы. Я не знаю как он живет, что любить и что не выносит. Не знаю, какой жанр фильма предпочитает. Что любить читать, если вообще читает. Если у него любимая книга. Есть у него домашнее животное. Было ли вообще когда-либо. Не знаю о том, что предпочитает ест. Какая еда у него любимая. Я не знаю этого парня. Так почему он мне нравится. Как так вышло, что у меня чувства к совершенно постороннему человеку.

– Джи, о чем думаешь? – спрашивает он, посматривая на меня, пока ведет машину.

– Кое-что пытаюсь понять…

– И как выходить?

– Не совсем – отвечаю я искренне.

– Поделишься? – смотрю на него и думаю это он серьезно? Есть ли тут подвох? Почему я вообще думаю, что в этом есть подвох? – Может я помогу найти ответ, если он нужен.

– Я тебе нравлюсь? – спрашиваю я напрямую.

– А ты не любишь ходить вокруг, да около – смеется он – больше нравиться быть прямолинейной.

– Грэм, это не ответ.

– Мне нравится твоя честной. Нравится твоя прямолинейность. То, что ты умная, веселая и красивая. Мне нравится с тобой говорить. С тобой легко общаться. Ты простая.

– Это комплимент? Простая? Что вообще это значит?

– Не злись – отвечает он, заезжая на парковку перед кинотеатром.

– Объясни, что значит простая.

– С тобой мне не приходиться притворяться. С тобой легко. Ты открытая, простая – он замолкает и смотрит на меня – я не знаю, как это объяснить. Но я так чувствую.

– Где мы? – перевожу тему разговора, поскольку мне нужно успокоить это чертово сердце. Оно слишком громко стучит. И все эти его слова – ты привел меня в кино? Зачем?

– У нас ночное свидание-объявляет он, выходя из машины.

– Грэм, уже поздно.

– Ты это говорила.

– Я устала и хочу домой. Мне завтра на работу.

– Все в порядке?

– Да,…просто Квентин вел себя странно. Но он отказывается говорить со мной.

– Квентин?

– Я с ним сижу. Я няня – объясняю я Грэму, пока мы заходим внутрь.

– Так сильно любишь детей?

– Не совсем так. Я конечно люблю детей, но вовсе не планировала быть няней шестилетнему мальчику. Но я не пошла учиться дальше после школы. И сидеть дома без дела на шеи родителей, я тоже не могла. Работу здесь трудно найти. Так я и стала няней.

– Я впечатлен. Не подумал бы, что ты работаешь няней.

– Я полна сюрпризов.

– И мне это нравится.

Грэм стоит рядом и смотрит на меня. Я делаю тоже самое. Никто из нас не произносить ничего еще около минуты.

– Ты так и не ответил.

– Да – отвечает он, делая шаг ближе – Ты мне нравишься.

– Мне не нужен парень – в спешке говорю я, не подумав. Грэм смотрит на меня несколько секунд. Я закрываю глаза, сгорая от смущения. А Грэм начинает смеяться.

– Я не планировал им быть.

– Тогда зачем все это? – открывая глаза и смотрю на него.

– Мы двое свободных людей. У меня нет девушки, у тебя парня. Нам комфортно в обществе друг друга. Так почему мы не можем проводить время вместе? Возможно потом ты пересмотришь свое решение.

– Грэм,…

Он берет меня за руку и тянет в зал. Я не знаю, что за фильм мы будем смотреть. Но мне становится абсолютно все равно. Я хочу быть здесь, с ним. Хочу сидеть рядом и смотреть фильм, и мне нет разницы, что это будет.

– Почему ты так сказала? – спрашивает он, повернувшись лицом ко мне – Тебе не нужен парень? Почему?

– Не знаю, но… я не чувствую, что готова к отношениям в данный момент. Возможно я захочу быть с кем-то, в будущем. Или просто я еще не встретила парня, с которым мне захотелось бы чего-то большего, чем просто общение или дружба. Я не уверена, что смогу тебя объяснить. Или что ты сможешь понять.

– Тебя кто-то предал?

– Скорее мне просто наглядно показали, что не все что хочешь можно получить. И что не каждый кто нравится тебе, станет отвечать взаимностью. Жизнь бывает жестокой. Люди бывают жестокими.

Грэм молча смотрел на экран. Я посмотрела на него, он был расстроен. Этого можно было понять по выражению его лица и по тому, как сильно он сжимал руки.

– Грэм, я сказала, что-то не так? Ты в порядке?

– Ты веришь, что бывают плохие люди? – спрашивает он, продолжая смотреть вперед, слишком уж стараясь не поворачиваться.

– Я верю, что человек хороший, пока не докажет обратного. Верю, что поступки говорят больше слов. Верю, что даже, если тебя предали нужно продолжать верить.

– Серьезно?

– Да – отвечаю я, не отрывая от него взгляда – Я верю, что среди сотни плохих людей ,сто первый может оказаться хорошим.

– Это очень наивно, не думаешь?

– Тебе кто-то предал? – отвечаю я вопросом на вопрос.

– Скорее мне наглядно показали, что не все кому ты доверяешь ценят твое доверие. И не все кого ты любишь, не смогут предать.

– Мне жаль, что тебе сделали больно – говорю я, дотронувшись до его руки.

– Мне тоже.

Мы посидели несколько минут в тишине, смотря на экран.

– Не думаешь, что у нас слишком грустные разговоры для свидания? – спрашивает Грэм.

– Думаю ты прав.

– Давай постараемся так впредь не делать – с улыбкой говорить Грэм, сжимая мою руку – Это портить наше свидание.

– Почему ты решил приехать, у тебя же учеба?

– Хотел тебя увидеть, разве это не веский повод.

– Грэм, могу я кое-что добавить – говорю я, как можно осторожнее – к теме о грустных разговорах?

– Если так хочется.

– Тебе нужно отпустить то, что тебя гнетёт. Думаю это не легко, думаю нужно время, но это будет в прошлом, когда-нибудь.

– Пит говорить тоже самое.

– Так может стоить его послушать?

В зале выключили свет, на экране началась реклама. Я и не заметила, как зал наполнился людьми. Осмотревшись, я поняла, что мы тут единственная пара. Если нас можно назвать парой. Я посмотрела на экран, потом на Грэма. Он еле сдерживал смех.

– Ты привел меня на мультик в пол-одиннадцатого ночи? – спрашиваю я, наклонившись к нему ближе.

– Я не знал, что это мультфильм- отвечает он – но а потом, что ты имеешь против мультиков? Слишком взрослая для них? Вы с Квентином не смотрите их, пока ты у него?

– Квентин не любить мультики. Говорить это для детей.

– Тогда давай побудим детьми следующие полтора часа?