Танец с ведьмой

По итогу Велтон напился так, что сам не понял, как уснул прямо за столом. Скользкие кошмары всю ночь цеплялись за его воспаленный разум. В них его дочь Гретхен обвинили в колдовстве и сожгли на костре, а он стоял, связанный магией ведьмы, и ничего не мог сделать. Велтон проснулся в поту на рассвете, ощущая, как рубашка удушающе облепляет влажное тело. Шею и спину ломило, щека упиралась в разбросанную колоду карт, а пальцы цеплялись за упавший кубок, из которого он пил вино.

– Как спалось, герр рыцарь? – Ведьма сидела прямо на столе рядом с его рукой. Велтон мог ощутить тепло ее бедра, даже не касаясь. Она убрала волосы в низкую пышную прическу и оделась в то развратное платье, открывающее плечи. Бархатные перчатки, как обычно, обтягивали тонкие руки.

Велтон не ответил, разгибаясь и потирая лицо. Вдруг цепь сжала горло, заставляя его снова обратить взгляд на ведьму, глаза которой сверкнули вспышкой ярости.

– Прекрасно спалось, – прохрипел он, с отвращением напоминая себе, что ему необходимо отвечать на любой ее вопрос, на любой ее приказ.

– Сегодня нам с тобой предстоит заполнить этот камень до конца. – Ведьма подбросила камень греха в руке, он блеснул ярко-красным в лучах рассветного солнца. Велтон моргнул. Впервые за долгое время тучи рассеялись, и ему на мгновение стало легче от света. Но так же быстро все это исчезло, когда облака закрыли солнце. Он поморщился и поднялся, поправляя смявшийся воротник рубахи и затягивая шнуровку на груди. Ведьма глазами острыми, как у хищной птицы, наблюдала за ним, скользя по линиям его тела. Все это время она сидела на столе, положив ногу на ногу и покачивая ступней, привлекая его взгляд.

– В полдень Гретхен сожгут, и этот камень наполнится гневом окончательно.

На это Велтон сжал челюсти, вспоминая вчерашний суд. Как верующий рыцарь, он обязан остановить подобную несправедливость, даже если находится в отставке. Но ведьма дала ему понять, что не потерпит этого. Вчерашняя манипуляция не подействовала на нее, но он мог попытаться снова.

– Что я должен сделать, чтобы ты спасла девочку? – Необдуманные слова сорвались с губ Велтона, обжигая отчаянной честностью. Он понимал, его заинтересованность только подтолкнет ведьму навредить больше, но не смог подавить свою натуру.

Ее лицо тут же озарилось, глаза заблестели, а губы дрогнули в ухмылке.

– Как интересно. Хочешь спасти эту девочку? Но ты так мало можешь мне дать, Велтон Хайдеггер. У тебя осталось только твое тело, душа уже принадлежит мне. – Она схватила его за воротник рубашки и притянула так близко, что он смог рассмотреть золотистые искры в травянисто-зеленых глазах. От нее исходил запах цветов и дыма, проникающий в самые глубины его существа, пробуждающий в нем низменные желания. Велтон тряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Этого ты хочешь, моего тела? Я ведь в твоей полной власти, можешь просто взять, – выдохнул он, не собираясь отдаваться ей добровольно.

– Могу. Но какой в этом азарт? – Пальцы ведьмы приподняли подбородок Велтона, вызывая мурашки от ощущения прохладного бархата, скребущего его бороду. Она наклонилась совсем близко, опаляя губы своим дыханием. – Я и так все равно получу тебя. Ты сдашься. Сам захочешь меня, – тихим страстным шепотом заявила она. – Приползешь ко мне. Ты захочешь меня взять, такова твоя природа. – Ведьма с усмешкой отпихнула его прочь с огромной силой, кроющейся в тонких костях. Велтон сглотнул, снова тряхнул головой, прогоняя это странное чувство. Мысли путались, будто он выпил много вина.

– Вряд ли. Ты получишь меня только тогда, когда заставишь.

Едва он произнес эти слова, как понял – зря. Глаза ведьмы вспыхнули злобным обещанием, от которого по спине скользнул холодок, а где-то глубоко внутри зашевелилось греховное предвкушение.

– Увидим. У меня почти целый год. Но я не спасу Гретхен Тренен, даже если ты предложишь мне что-то интересное взамен. Она должна умереть, только тогда камень гнева наполнится. – Ведьма встала со стола, поправила платье и волосы. Безжалостная, равнодушная. Пусть Велтон и знал о ее темной злобной природе, он до конца так и не смог понять, как можно выжечь душу настолько, что там не осталась никакого сочувствия к невинному ребенку.

Несколько часов спустя они стояли на площади. Толстый деревянный столб стража обложила сухими ветками и травой в ожидании осужденной. Протиснувшись вперед, ведьма остановилась неподалеку от матери Гретхен, а Велтону оставалось только следовать за ней. Рядом с Жизель не было младших детей, она стояла одинокой блеклой фигурой. Но ее бледные глаза горели ярче любого пламени. Теперь Велтон понял. Что может быть сильнее материнского гнева из-за несправедливости по отношению к собственному ребенку? Если бы такое коснулось его Агнэ, она бы… Велтон тут же отмахнулся от этой мысли, не желая блуждать в лабиринтах памяти. Но не мог не подумать, что будь на месте Жизель его жена, она бы перевернула небо и землю, лишь бы спасти их малютку Гретхен.

«Но твоя жена была дворянкой», – напомнил услужливый голосок, что появлялся в моменты сомнений. Да, так и было. А у этой простолюдинки в семье нет взрослого мужчины, готового вступиться за Гретхен. И даже если сам Велтон выйдет вперед, ведьма не позволит ему ничего сделать, связав магическими путами.

– Смотри внимательно. Осознай это в полной мере. Пока тебя нет дома, твою дочь могут так же сжечь на костре, и ты ничего не сможешь с этим сделать. – Слова ведьмы отравили разум Велтона. Он хотел бы повернуться, придушить ее, сделать ей так больно, что эта мерзкая усмешка покинет ее губы, а страх наполнит дерзкий взгляд. Но он беспомощен. Потому что путы снова натянулись, предупреждающе сжимая его горло. И Велтону оставалось лишь смотреть и слушать всхлипывания Жизель, когда маленькую Гретхен вывели на площадь и привязали к столбу.

Толпа вокруг одобрительно кричала. Их лица исказились в жадном, греховном ожидании. Мерзость. Все они отравлены, все они потерянные души, жаждущие крови невинного ребенка.

Взгляд Велтона сам собой поднялся к небу, в немой мольбе к Творцу.

«Почему твои последователи сжигают невинную девочку на площади рядом с твоим храмом? Почему ты позволяешь такую жестокость?»

Но ему никто не ответил.

Жизель зарыдала, зарычала, впилась в свои волосы, когда ветки возле Гретхен подпалили, и огонь кинулся сначала на простое платье девочки, покрытое кровью, а потом и на ее тело. Она громко плакала, выискивая глазами и зовя срывающимся голосом свою мать, которая ей не поможет. Велтон на мгновение зажмурился, когда его внутренности облизало огнем, словно это он горел на костре, а не маленькая невиновная девочка. Беспомощная ярость заставляла его кости трещать, а нутро выкручиваться.

Что-то в нем рухнуло, словно старый нежилой дом. Он скривился, поморщился от криков матери, теряющей свое дитя на глазах у взбудораженной толпы. В груди заболело так сильно, будто сердце сжала огромная рука. Велтон ненавидел то, что не может ничего сделать. Ненавидел эту несправедливость. Ненавидел ведьму, что стояла рядом с ним и расчетливо кивала, равнодушно глядя на угасающую в муках жизнь перед собой. А затем она вытянула камень греха из кармана, взглянув сначала на Жизель, а потом на Велтона. Он увидел момент, когда оставшаяся часть бордового камня вдруг налилась ярко-красным, искаженные лица в ней стали еще более озлобленными и жуткими.

– Вот и все. – Ухмылка ведьмы была ледяной, ее взгляд пронзил душу Велтона, которая уже принадлежала ей. – Камень заполнен. Первое испытание пройдено.

И в звуке ревущей толпы ведьма рассмеялась, откинув голову назад и обнажая бледную шею. Она сотрясалась, упивалась происходящим, но жадные, почти звериные лица вокруг будто бы не видели этого, сосредоточенные лишь на умирающей девочке, чья плоть уже начала плавиться на костях.

Они все этим наслаждались. Они все здесь не лучше этой ведьмы, что взяла его в плен. И если ведьма честна перед собой и миром в своих намерениях, то люди – просто жалкие ублюдки, наблюдающие за смертью ребенка.

Не выдержав, Велтон согнулся пополам, когда тошнота подступила к горлу. Его вырвало один раз и второй, пока живот не опустел и не заболел.

Маленькая Гретхен продолжала кричать. Запах горелой плоти наполнил воздух, а потом крики стихли, сменяясь разочарованным гулом толпы, которая желала долгого зрелища.

Велтон Хайдеггер уже никогда не будет прежним.

Глава шестая

Вечером после казни Миктиама позволила рыцарю напиться. Он смотрел в стену отсутствующим взглядом, вливая в себя один кувшин за другим, пока не рухнул лицом в стол. Покачав головой, Миктиама набросила на плечи плащ и призвала силу.

Выйдя из тумана, она оказалась около перекошенного дома соседа теперь уже мертвой Гретхен. Напротив, в домике куда меньшем, не горел свет. Там скорбела Жизель, пока четверо ее детей беспокойно спали в тесной кровати. Но когда они подрастут, рядом с ними уже не будет жить грязный ублюдок.

Миктиама постучалась в дверь и натянула на лицо ласковую улыбку. Похотливый сосед открыл и взглянул на нее почти равнодушно. Конечно, она не произвела на него впечатления, ведь ему нравились маленькие девочки, а не взрослые женщины.

– Фрау, что вы…

Миктиама не дала ему договорить. Ее рука с нечеловеческой силой схватила его за челюсть, заставляя лоснящиеся от вина губы и толстые щеки смяться. Она позволила своей магии пролиться из глаз, зеленые змеи появились вокруг ее ног, медленно заползая на мужчину и обвивая его тучное тело.

– Мы с тобой очень хорошо повеселимся, – оскалилась Миктиама.

Больше он не покинул дом. Раньше ей нравилось вот так издеваться над грешниками лично. Мерзкие души служили хорошим источником силы в геенне. Низшие демоны только порадуются его прибытию, а на поверхности от такого человека мало пользы.

Когда она закончила, его глаза уже остекленели от боли. Брезгливо стряхнув с перчаток кровь, Миктиама склонилась над ним и прошептала в самое ухо:

– Мне доподлинно известно, что в аду грешная душа получает во сто крат больше той боли, что причиняла сама. Удачи, герр, она вам понадобится.

Издав хриплый испуганный вздох, мужчина дернулся, а потом замер, когда Миктиама одним взмахом руки свернула ему голову. Чиновники не станут разбираться, подумают, что пьяный сломал себе шею.

Призвав тьму, Миктиама вернулась в гостиницу. Рыцарь сгорбился над столом, упираясь щекой в ножку поваленного кубка. Его брови хмурились, а губы иногда шептали лишь одно имя. Гретхен.

Поутру Миктиама решила, что следует остаться в городе еще на несколько дней. Присмотреться к инквизиции. Стоит ли рисковать и посылать сюда своих приспешниц? Перед посещением очередного демона ей также нужно набраться больше силы греха, кто знает, может, на этот раз придется сражаться самой.

На протяжении следующих дней рыцарь казался тенью себя, слишком скучным, что начинало злить Миктиаму.

– Разве ты не жег неверных во славу Творца? Что тебя так поразило в этой сцене? – лениво спросила она в один из вечеров, проведенных за игрой в карты. Рыцарь напротив напрягся, вызывая у нее злорадную улыбку. Очевидно, Велтону Хайдеггеру не очень-то нравилось убивать. Возможно, он даже стыдился этого. Очередная прекрасная болевая точка, которую Миктиама с удовольствием будет пинать время от времени.

– Она ребенок, – наконец прохрипел рыцарь. На это Миктиама громко рассмеялась, а потом отпила вина и уставилась на него.

– Даже если ты и не убивал детей в своих походах, герр рыцарь, можешь ли с уверенностью сказать, что этим не занимались другие? Если ты отводил глаза, это не значит, что зло не было совершено. – Миктиама покачала головой, разглядывая свои карты. – И поверь мне, для таких, как ты, малодушно отвернувшихся, в аду приготовлены отдельные пытки, – хмыкнула она, открывая расклад. Увы, рыцарь побил ее в очередной раз. Миктиама видела, какое удовлетворение ему приносили победы. Конечно, ведь он полностью в ее власти, это все, чем он мог довольствоваться.

– Я приму свое наказание за все грехи, что совершил, ведьма, я не боюсь этого, – твердо ответил рыцарь, встречая взгляд Миктиамы. Его челюсть сжалась, словно у строптивого коня. Она уперлась локтем в стол, кладя подбородок на ладонь. Вторая ее рука постукивала по дереву в затейливом ритме, известном лишь ей одной.

– Оказавшись там, ты начнешь молить о пощаде, как и любой другой грешник. Не будь самонадеянным. – Поднявшись из-за стола, Миктиама пошла в сторону рыцаря. Его глаза скользнули по ее фигуре вверх и вниз, выдавая тщательно скрываемый интерес. В этот вечер она снова расхаживала по комнате в одном исподнем и тугом корсете. Каким бы праведным он ни казался, мужская похотливая природа все равно проявляла себя. И Миктиаме не терпелось узнать, что же случится, когда похоть одержит верх над его разумом.

– Я бы с удовольствием послушала твои мольбы, – проворковала она, присев на стол прямо перед его лицом и кладя ногу на ногу. Ее пристальный взгляд не отрывался от него, улавливая любые изменения. Наклонившись вперед, Миктиама приподняла подбородок рыцаря кончиком указательного пальца, обтянутого бархатом.

Гневные глаза прищурились, полоснув по ней острым ножом. Миктиама дразняще погладила ямочку на его подбородке, подбираясь ближе, пока его дыхание не коснулось ее лица. Рыцарь оставался сидеть неподвижно, но она видела, что его терпение истончается. Вторая рука Миктиамы скользнула вниз, к его открытой шее. Когда пальцы пробрались под воротник рубашки, рыцарь схватил ее за запястье, вызвав у нее скалящуюся ухмылку.

– Ты принадлежишь мне, помнишь? Я могу трогать тебя, как захочу и когда захочу. – Миктиама покрутила пальцем, затягивая вокруг него невидимые путы. Злость мелькнула в глазах рыцаря, однако он уже ничего не мог сказать или сделать. Но его дух пока не был сломлен. В издевке Миктиама погладила его нижнюю губу большим пальцем, оттягивая ее вниз и рассматривая зубы, словно у коня, которого она собиралась купить. Немного кривые, но целые спереди, пусть сзади и не хватало пары штук.

Не мешкая, Миктиама прижалась своей грудью к его груди, ощущая жар его тела и запах соленого пота.

– Ах, герр рыцарь, неужели тебе бы не хотелось сделать мне больно? Сжать меня покрепче, причинить вред этому мягкому телу? – Она склонилась над его ухом, сладко шепча, и потянула за магические нити, заставляя его руки обвиться вокруг ее талии. Миктиама снова подняла голову, чтобы встретить злобный взгляд. Лицо его скривилось от брезгливости, но она без труда увидела огонек запретного желания, горящий в глубине серых глаз. Он вспыхнул и тут же погас, нещадно растоптанный стыдом и рыцарским воспитанием.

Миктиама позволила моменту повиснуть между ними в тяжелом, душном воздухе комнаты. Ее глаза скользнули по упрямому лицу, впитывая в себя его черты.

– Что ж, для этого еще будет время. – Наконец Миктиама отстранилась, сбрасывая с себя широкие ладони и спрыгивая со стола.

Рыцарь зашипел и сделал глубокий вдох, пристально глядя на нее. В его позе читалось упрямство, но и беспомощность тоже. Какое сладкое сочетание. Жаль, у нее нет больше времени на то, чтобы сломать его. Миктиаме очень хотелось, чтобы он совершил падение в грех похоти. Хотелось, чтобы это суровое лицо исказилось от страсти и потребности. Она могла бы взять желанное силой, но это слишком скучно, он должен сломаться сам.

– Я слышал, как ты уходила ночью после казни, – вдруг подал голос рыцарь. Миктиама, готовящаяся связаться со своими приспешницами, бросила на него острый взгляд, затянула невидимую цепь на его горле и дернула вперед. С шипением он упал на пол, сила притянула его к Миктиаме и поставила на колени. Она уперлась пяткой ему в плечо и склонилась над ним.

– Я не расслышала, – прищурилась Миктиама. – Мало того что ты следил за мной, так еще и сказал мне об этом. Я думала, ты умнее, герр рыцарь. – Она разочарованно хмыкнула, глядя на него сверху вниз.

– Мне удалось подслушать разговор работников гостиницы. Сосед, выдвинувший обвинения против Гретхен, мертв. И я думаю, что ты убила этого ублюдка, – упрямо продолжал рыцарь даже в своем уязвимом положении. – Так это сделала ты?

– Ты забываешься. Может, мне и забавно играть с тобой, но в любой момент я могу отправить тебя в ад, где ты проведешь весь этот год, который обещал мне. – Голос Миктиамы стал ниже, тьма сгустилась вокруг нее, а из глаз полился зеленый свет. Она сильнее затянула удавку на шее рыцаря и сжала его щеку рукой, впиваясь в кожу и оставляя на ней синяки.

В ее груди вспыхнул гнев. Да, он забавная игрушка, но Миктиама не потерпит неуважения к себе.

От силы сжатия под пальцами заскрипели кости, и рыцарь зашипел от боли, продолжая беспомощно царапать горло. Миктиама замахнулась и хлестко ударила, отчего его голова отклонилась вбок, и он растянулся на полу.

– Знай свое место, жалкий человек! – Она связала его по рукам и ногам магическими путами и оставила на холодном полу. Перешагнув через него, Миктиама подошла к столу и налила себе еще вина. Видел, значит. Не то чтобы то убийство она совершила из сочувствия к малютке Гретхен или ее семье. Конечно, нет. Просто Миктиаме нравилось иногда избавляться от подобных мерзких смертных, душам которых очень обрадуются в аду. В геенне они точно принесут больше пользы.

Миктиама сделала еще один глоток, когда внезапно дверь в комнату сорвало с петель и отбросило в сторону. Она лениво повернулась. Знакомая фиолетовая магия засочилась внутрь, и через ее клубы выступила фигура в пышном дорогом платье пурпурных оттенков, которые обычно могли себе позволить только королевские особы. Королевские особы и, конечно же, самая склочная Верховная ведьма, что Миктиама встречала за свои четыреста лет жизни.

– Я все ждала, когда ты явишься, жадная сука. – Миктиама поставила бокал, а потом отвела руки назад, упираясь ладонями в столешницу. Незваная гостья почти споткнулась об скрученного на полу рыцаря, что повеселило Миктиаму.

– Слышала, у тебя есть полный камень гнева. Отдай его мне, и я не оторву твою жалкую голову, – ласково улыбнулась Верена, поправляя платье. Когда-то в прошлом Миктиама опередила ее в борьбе за титул Верховной ведьмы, после чего той пришлось ждать еще столетие. Верена оказалась злопамятной тварью и с тех пор старалась всячески мешать Миктиаме в любых начинаниях.

– Хозяину не понравится твое эффектное появление, – вскинула руку Миктиама, и фиолетовая дымка развеялась. Снаружи комнаты в коридоре толпились разномастные бесы, испуганными желтыми глазенками наблюдающие за происходящим и ожидающие команды. Рыцарь на полу тоже внимательно наблюдал и пытался шевелиться.

– Я хорошо убираю за собой, – ухмыльнулась Верена, чьи рыжие волосы при тусклом свете казались темно-красными, а синие глаза – фиолетовыми. Миктиама не видела ее десяток лет, но та, разумеется, никак не изменилась. – Камень, Миктиама.

– Что мешает тебе самой спуститься к демонице Эшион и попросить? Ах да, забыла, ты спала с ее любовником. Это было бы неловко. – Миктиама лениво набросила на плечи плащ, туго завязывая его и скрывая большую часть своих перчаток под широкими рукавами.

– Ладно. Я сама его найду. Вперед!

Бесы хлынули внутрь. В тот же момент Миктиама развязала рыцаря движением руки. Не мешкая, он схватил большой чугунный подсвечник и стал отбиваться от них, его демонический меч лежал на другом конце комнаты.

Большинство мерзких тварей бросились прямо на Миктиаму, и она призвала силу, испепеляя значительную часть, что заставило улыбку Верены дрогнуть. Она явно не ожидала такого сильного отпора.

Раскидывая бесов в стороны, Миктиама кинулась на соперницу. Их магии, зеленая и фиолетовая, столкнулись и переплелись, пытаясь ударить друг друга, но пока они были на равных. Миктиама отпихивала ногами бесов, лапающих ее и ищущих камень. Несколько из них уже повалили рыцаря на пол и стали избивать, но ей было не до него.

– Тебе лучше уйти, Верена, иначе это я снесу твою голову, – прошипела Миктиама, надавливая сильнее. Она могла бы взять силы из скрытого источника, но не хотела вызывать подозрения.

– Ну уж нет, я не проиграю тебе снова, мерзкая выскочка!

Лицо Верены исказилось, морок дрогнул. Она направила всю свою магию против Миктиамы, поэтому ее истинные отвратительные черты проявились: лысая голова, обвислая кожа, покрытая струпьями и бородавками, а тело заставило трещать по швам узкое платье. Зловоние наполнило комнату. Миктиама зарычала, отскочила в сторону, и ее магия ударила по бесам, испепеляя их поверх рыцаря и поджигая его одежду. Он быстро начал бить себя по груди одеялом, туша пламя. Миктиама же вытащила кинжал из портупеи на своем бедре. Она бросила в Верену зеленый огонь, и когда та отвлеклась, мгновенно оказалась за ее спиной, прижимая к горлу блестящее лезвие.

– Что скажешь на это? – ласково шепнула Миктиама ей в ухо. Бесы тут же замерли, магия Верены опустилась на пол, стелясь фиолетовым туманом. Рыцарь метнулся за демоническим мечом, а потом прижался к стене, напряженно застыв. Рубашка на его груди была выжжена, а лицо и руки расцарапаны когтями бесов.

– Ты повредила мою красивую игрушку. – Шипение сорвалось с губ Миктиамы, когда ледяная ярость наполнила ее мертвые вены. Она вдавила кинжал в мягкую плоть, пуская кровь. – Ты знаешь, Верена, никогда нельзя трогать то, что принадлежит мне.

– Миктиама… – Красивый облик вернулся к Верене, и она повернула голову и приторно улыбнулась, жалостливо выгибая рыжие брови. – Я просто пошутила. Зашла поздороваться и выразить свое почтение. – Она невинно моргнула большими глазами.

К сожалению, убить ее просто так было нельзя. Это не понравится Хозяину. Несколько мгновений Миктиама раздумывала, будет ли убийство стоить его гнева или нет.

– Отдай мне треть силы, и мы забудем об этом, – в конце концов решила она.

Глаза Верены расширились, вновь выпуская наружу истинную натуру.

– Ты наглая сука… – прошипела она, но заткнулась, когда Миктиама сильнее вдавила кинжал. Обычно убить Верховную ведьму не так просто, но у нее был свой способ. – Хорошо, хорошо…

Верена закрыла глаза, и через мгновение Миктиама ощутила, как в нее вливаются силы. Она потянула еще, потому что, конечно же, ее захотели обмануть. В конце концов Верена рухнула, а оставшиеся немногие бесы тут же подхватили ее ослабевшую оболочку.

– Сотрите память местным смертным, я не собираюсь убирать за вами, – приказала Миктиама. Пусть гостиница едва ли заполнена наполовину, не стоит рисковать. Она отправилась следом за бесами, желая убедиться, что они сделают все правильно. Рыцарь шел за ней, и Миктиама бросила на него косой взгляд, рассматривая его расцарапанное лицо и помятый вид.

– Даже от парочки бесов не можешь отбиться, бестолочь. – Миктиама стерла капельку крови в уголке его рта и тут же облизнула палец, наслаждаясь вкусом.

– Они довольно сильные, – пробормотал он, сжимая рукоять меча.

Несколько бесов быстро применили чары к людям, заметившим их процессию, и вышли из гостиницы, направляясь к лесу, неся свою повелительницу словно гроб. Это заставило губы Миктиамы изогнуться в ухмылке. Она потерла плечо: в него прилетело одно из проклятий Верены, но в целом ее оболочка почти не пострадала. В лесу заклубилась фиолетовая магия, а потом незваные гости исчезли. Миктиама прищурилась, когда увидела, как в кустах вдруг появилась бледная фигура. Мелькнули огромные красные глаза, в которых отразился свет, исходящий из окон гостиницы.

– Опять он, – ощетинилась она. Мерзость снова здесь. Неужели Хозяин следит за ней? Может, это была его провокация?

– Я тоже что-то видел, это не похоже на бесов. – Рыцарь нахмурился, обнажая демонический меч, но больше никто на них не напал. Лишь колючий ветер шевелил кроны высоких деревьев, да сверчки наполняли прохладную ночь своей песней.

В момент напряжения Миктиама почувствовала, как к ней прижалось плечо рыцаря, осматривающегося по сторонам. Пусть он и не был полноценным союзником, чья-то молчаливая поддержка, хоть и временная, ощущалась почти приятной.

– Идем, завтра мы уходим отсюда. – Миктиама дернула привязь, и они вернулись внутрь гостиницы, где местный хозяин улыбался им как ни в чем не бывало. Его больше интересовали прелести Миктиамы, выглядывающие из-под плаща. Она попросила немного лекарств для ран рыцаря, не желая, чтобы рядом находился больной смертный.

Комната встретила их разрухой. Пока рыцарь обрабатывал свои царапины, Миктиама потянулась к приспешницам, призывая их поделиться всей силой греха, что у них есть. Кто знает, какие испытания принесет завтрашний день. Ведь они направятся к демону гордыни.

***

На следующий день их путь снова лежал в ад. Велтон чувствовал себя спокойнее, сжимая рукоять меча, пусть и демонического.

Внизу все ощущалось по-прежнему: мрачным, затхлым, с ярким запахом серы. Разноцветные бесы крутились под ногами, но поспешно ретировались, стоило им завидеть недовольную ведьму. Вчерашнее сражение не оставило на ней никаких следов, но Велтон ощущал перемены в ее настроении. Она решительно рассекала толпу, двигаясь вперед, пока не остановилась на уже знакомой площади. Сегодня они направились в другую сторону, где у ворот стоял крупный, жилистый демон светло-зеленого цвета. Велтону все это еще казалось сном. Обычно такие существа должны приходить в ночных кошмарах, но этот демон был живым, его грудь вздымалась от дыхания, а в желтых глазах сверкало презрение.