Знак Ворона

Ольга Артемова

Знак Ворона

Глава 1

Идти было совершенно некуда.

Лена пересчитала оставшиеся деньги: не густо. Если не шиковать, неделю протянуть можно. А что делать дальше – она не представляла. Девушка села на лавочку и принялась неторопливо жевать пирожок с капустой, запивая его кофе из автомата.

Уже два дня она ночевала в парке, на лавочке в круглой ротонде в самом дальнем уголке. А до этого – на железнодорожном вокзале. Но уже на вторую ночь её заприметил дежурный полицейский и, проверив у Ленки документы, предупредил, что если и на следующую ночь она вновь придет сюда ночевать, он её заберет в дежурную часть, а уж там решат, что с ней делать. Пришлось искать укромный уголок в городском парке, благо погода позволяла. Как и положено в начале июля, ночи были теплыми, и Ленка, закутавшись в тонкий плед из микрофибры и подложив под голову рюкзачок, никем не потревоженная спала до самого утра.

Кофе был выпит, пирожок закончился еще раньше, чем кофе.

Ленка включила телефон, зарядки должно было хватить ещё на несколько часов, но интернет в этом уголке парка не ловился, срочно нужно было найти какое-нибудь кафе со свободным доступом к сети.

Лена поднялась с лавочки, потянулась, выбросила стаканчик из-под кофе в урну и направилась к видневшемуся неподалёку стеклянному павильончику. Вывеска над входом оповещала потенциальных клиентов, что это кафе-мороженое под названием «Жу-Жу».

Название было дурацким, но девушку это мало волновало. Вчера она обнаружила, что для посетителей в кафе есть бесплатный вай-фай, сигнал был слабым, но если стать метрах в пяти от кафе, вполне можно было к нему подключиться.

Ленка искала работу. Работа, желательно с проживанием, была единственным выходом из создавшейся ситуации.

Работа, работа, работа. Продавец мороженого, работа на складе… Несколько вакансий сиделки с проживанием. Правда, требовались рекомендации, но Ленка не парилась по этому поводу. Главное – встретиться с работодателем, а там – как пойдет, Ленка обладала удивительной способностью: она умела влиять на людей, главное поймать взгляд визави.

Правда, в случае с Колей её способность не помогла: она почему-то молчала, забившись в уголок. Но в этом девушка была виновата сама: она просто влюбилась.

.***

Родителей своих Ленка не помнила, в детский дом попала совсем крохой. Маленькую светленькую девочку заметил полицейский патруль в перекочевывающем куда-то цыганском таборе, который ожидая автобус, расположился на полу автовокзала на тюках и перинах. Цыганята галдели, носились между кресел в зале ожидания, девочка не отставала, бегала вместе со всеми, бойко выкрикивая что-то по-цыгански.

Откуда взялся этот ребенок в таборе цыгане объяснить не могли, ругались на смеси русского и цыганского языка и девочку отдавать не хотели.

Ребенка всё же забрали и передали в органы опеки, где и было установлено, что девочке примерно 4 года, зовут её Леночка, и что любит она «чупа-чупа».

Папу звали «папа», маму – «мама».

И это было всё, что смог вытянуть из ребенка штатный психолог.

Ни откуда она, ни как попала к цыганам, Леночка рассказать не могла. Но было ясно, что в таборе она не первый день, ибо она бойко ругалась по-цыгански, умело выпрашивала деньги и танцевала как заправская цыганка.

На шее у девочки была цепочка с медальоном, на одной стороне которого бы выбит силуэт ворона, раскинувшего крылья, а на обратной стороне выгравирована надпись на иностранном языке. И медальон и цепочка были сделаны из металла, похожего на никель, вряд ли имеющего хоть какую-то ценность.

Видимо, потому на медальон и не позарились в цыганском таборе.

Вскоре девочка оказалась в детском доме, где выросла, благополучно окончила школу, поступила в медицинский колледж.

К медальону Ленка привыкла и никогда его не снимала.

Документы на малогабаритную однокомнатную квартиру Леночка получила, как и другие детдомовцы сразу после выпуска.

Она училась в колледже, подрабатывала по вечерам и выходным в «Жар-пицце» официанткой, и потихонечку обживала маленькую, но свою квартирку. Детдомовцы, получившие квартиры в этом отдалённом микрорайоне, держались друг друга, ведь родственников у большинства из них не было, и рассчитывать он могли только на помощь тех, с кем выросли.

Эля Кузмина, лучшая и единственная подруг, получила квартиру в том же доме, что и Ленка. Эля окончила курсы парикмахеров и уже работала в небольшом салоне под названием «Fix Prais», где за простые стрижки с посетителей брали небольшую фиксированную плату.

Иногда вечером Эля забегала к Ленке, и они чаёвничали на крохотной кухоньке, мечтали о будущем, поедая крошечные пирожные, принесённые Элей.

«На один укус», – называла их Ленка.

Пирожные Эля пекла сама, она вообще любила печь: пирожки, пирожные, замахивалась и на торты. Всё у неё получалось необыкновенно вкусно.

– Вот накоплю денег и открою своё кафе- кондитерскую, – мечтательно говорила она подруге. – И будет моё кафе самым известным в нашем городе. А кофе и пирожные может, и самыми лучшими во всей стране.

– А как же парикмахерское дело? – улыбалась Ленка.

– Да ну, – отмахивалась Эля, – это так, временно. Курсы полугодовалые были бесплатные, вот и пошла, что бы скорее зарабатывать начать. Ты ж знаешь.

Так и жили подружки рядышком, мечтая каждая о своем.

Ленка, наконец, закончила медицинский колледж, получила диплом и уже подала резюме в несколько медучреждений. Но тут встретила Колю.

***

День давно перевалил на вторую половину, но жара не спадала. Ленка едва волочила ноги от усталости. Она шла по чистенькой улице с богатыми домами, с высокими заборами и солидными коваными воротами.

«Улица Виноградная, дом номер 7». Гласила надпись на аккуратной табличке, прикрепленной на заборе из зелёного профлиста.

Лена нажала на кнопку звонка. Потом ещё раз.

– Кто? – ответили из дома низким женским голосом.

– Я по объявлению, – Ленка постаралась придать своему голосу уверенности, – мне назначено.

Раздался щелчок, и калитка сбоку от ворот медленно отошла, открывая дорожку, мощенную жёлтым кирпичом.

Девушка глубоко вздохнула и ступила на неё. «Мы в город изумрудный идём дорогой трудной». Слова песенки тут же закрутились у Ленки в голове, и как-то сразу она успокоилась.

«Даже если не возьмут – ничего страшного. В конце концов, переночую еще раз в парке», – думала она, и, уже особо не надеясь ни на что, поднялась по ступенькам на открытую веранду, сплошь увитую диким виноградом.

Едва она протянула руку, чтобы постучать в дверь, как та распахнулась, и перед Ленкой возникла немолодая сутулая тетка, похожая на даму из какого-то старого фильма, снятого по мотивам детектива Агаты Кристи.

– Что замерла? Проходи, – сердито сказала тётка, – тебя здесь не съедят.

Она закрыла дверь и, велев, Ленке следовать за ней, неслышно пошла вперед. Казалось, что тётка едва переставляет ноги, но девушка еле поспевала за ней. Они прошли без остановки несколько комнат и вошли в кабинет, обставленный старинной мебелью. Что это кабинет, Ленка поняла сразу, хотя прежде никогда такой обстановки не видела. В лучах, заливавшего помещение вечернего солнца танцевали биллионы пылинок, Ленка чихнула. Раз, другой, третий. Успела достать из кармана носовой платок и чихнула в него уже четвёртый раз.

– У тебя простуда? – раздался писклявый голос, – нам не нужна больная сиделка.

Лена прищурилась и, наконец, рассмотрела у противоположной стены большой старомодный письменный стол. За ним сидела черноволосая толстая тётка. Ленке стало смешно: голос совершенно не походил этой бабище.

С трудом удержавшись от смешка, она ответила испуганным голосом:

– Нет, нет, что вы. Я здорова, просто здесь очень пыльно.

– Да здорова она, как кобыла, с чего это ей быть простуженной в такую жару? – заступилась за девушку костлявая тётка.

– Помолчи, Агата, – прервала её толстуха, – здесь я всё решаю.

– Ты, ты, – проворчала костлявая, – хотя не мешало бы тебе, Инесса, иногда прислушиваться и ко мне.

«Вот так имена! Инесса, Агата. Уржаться можно», – думала про себя Ленка. Более неподходящих имён для этой парочки вряд ли было можно найти.

– Подойди ближе,– пропищала Инесса.

Лена подошла, повинуясь толстухе.

– Ты представляешь себе, что тебе придется делать в этом доме?

– Ухаживать за пожилым человеком? – робким голосом предположила Лена, стараясь встретиться с взглядом узеньких глаз Инессы.

Наконец, ей это удалось. Их взгляды пересеклись, и теперь уже Инесса не сводила глаз с девушки.

– Не просто за пожилым, – пищала толстуха, – а за больной и практически выжившей из ума старухой. Кормить ее, мыть, менять памперсы. Давать таблетки по часам, делать уколы при необходимости. У тебя ведь есть медицинское образование?

– Да, – торопливо подтвердила Лена, стараясь не отпускать взгляд Инессы, – я закончила медицинский колледж.

Ленка ожидала, что толстуха попросит диплом и рекомендации, но та устало махнула пухлой рукой.

– Как тебя зовут?

– Лена.

– Ты нам подходишь, Лена. Мы тебя берём. Испытательный срок – неделя. Ступай и скажи Агате, что бы она проводила тебя в твою комнату. Сегодня устраивайся и отдыхай, а завтра приступишь к своим обязанностям.

– А оплата? Какова оплата? – еще не веря тому, что сегодня ей придётся спать в чистой постели, спросила девушка.

Инесса назвала цифру. «Маловато, однако», – только успела подумать Лена, как толстуха добавила:

– Это вознаграждение за неделю работы. Оплата каждый следующий понедельник. Платить будем наличными, эти новомодные карты мы не признаем.

Ленка радостно рассыпалась в благодарностях.

– Иди, иди, – пропищала тетка, – у меня голова разболелась от тебя.

Агата поджидала Ленку за дверью. Она опять молча повернулась и, велев следовать за ней, пошла вперед.

Они вновь прошли через длинную череду комнат и коридоров, и подошли к лестнице, ведущей куда-то наверх. Тут Агата остановилась.

– Поднимайся, – велела она Лене. – Наверху комната, в которой ты будешь жить. Всё самое необходимое там приготовлено. Сегодня отдыхаешь, а с завтрашнего дня приступишь к своим обязанностям. Учти, подниму рано.

Лена, не дожидаясь повторного приглашения, быстро поднялась наверх.

Перед ней была одна единственная дверь, в замочной скважине торчал ключ. Повернув его, Лена вошла в комнату и довольно улыбнулась: это было небольшое, но светлое помещение в мансарде с панорамным окном, выходящим в сад. Кровать, шкаф, столик возле окна, прикроватная тумбочка, пара стульев. Из благ цивилизации – розетка у стола и электрический чайник. Лена достала из рюкзачка зарядник и поставила телефон на зарядку. Тот был уже при последнем издыхании, удивительно, как он раньше не отключился.

Девушка открыла шкаф: в идеальном порядке на полке лежала стопка постельного белья. На плечиках висели комплекты медицинской одежды нежно голубого цвета.

Из рюкзака Лена вытащила плед, трусики и запасной лифчик, свитер, джинсы, пару маек, и аккуратно сложила все вещи на свободную полку, рядом с формой повесила сарафан и юбку с блузкой.

«Да уж, – вздохнула она, критично осмотрев свои вещи, – не густо».

Закрыла дверцы шкафа и села на стул. И только тут заметила ещё две двери за шкафом и с любопытством открыла одну.

За этой дверью была ванная комната, чистенькая и аккуратная. В зеркальном шкафчике стояли бутылочки с шампунями, бальзамами и чем- то ещё. Ленка открутила колпачок и понюхала: запах был нежным и приятным. Большое махровое разовое полотенце висело на крючке. Рядом – такого же цвета махровый халат.

Была в ванной и стиральная машина автомат.

Ленка заткнула слив ванной пробкой и открыла горячую воду. Затем забросила пыльную одежду в машинку и запустила стирку. Щедро плюхнула в набравшуюся воду пенку и улеглась в ванну. После нескольких дней блужданий по жаре это была как раз тем, что ей сейчас было нужно больше всего.

Теплая вода приятно обволакивала тело, Лена вспоминала события последних дней и сама не заметила, как задремала.

Снился ей Коля, улыбчивый, ласковый. Снилось, как уговаривал её продать квартирку и уехать вместе с ним к нему на родину. А там поженятся они, а жить будут у Коли, у него квартира большая, двухкомнатная, в престижном районе Шуйцы.

А деньги от продажи Ленкиной квартиры он предлагал в дело пустить, открыть торговую точку. Влюблена была Ленка, верила каждому слову. И как её Эля Кузмина не отговаривала, как не просила одуматься и квартиру не продавать, Ленка её не послушала. Ядовито ответила: «Завидуешь, Эль?»

Квартиру продали быстро, и уехали она вместе с Николаем в подмосковный город Шуйцу.

Там Коля привел её в свою квартиру действительно в очень престижном районе. Ленка только рот открыла от восхищения, так ей квартира понравилась.

Через пару дней подали заявление в загс…

Вода почти остыла, сколько же она спала?

Лена включила душ, вымылась, закрутила волосы в полотенце, накинула халатик. Он был ей впору.

Интересно, так совпало или сиделку подбирали ещё и по комплекции?

Девушка вернулась в комнату, попутно заглянув за соседнюю с ванной комнатой дверь. Как и ожидалось, там был обычный санузел.

В дверь постучали, Лена открыла. За дверью с небольшим подносом, на котором теснились тарелки с едой и высокий стакан с жидкостью нежно-персикового цвета, похожей на компот, стояла женщина среднего возраста в форме такого же цвета, что висела в шкафу у Ленки.

– Ужин, – произнесла женщина, – сегодня ешь в комнате, а в дальнейшем будешь есть на кухне, с остальной прислугой. Туда же вернешь и поднос с тарелками.

– Спасибо, – обрадовалась Ленка, принимая поднос. Она даже не предполагала, что ее здесь сегодня ещё и накормят.

Женщина развернулась, намереваясь уйти.

– Подождите, – окликнула ее Ленка, – как вас зовут?

– Матильда, – ответила женщина. – Я здесь повар.

«Ну и ну! – Прыснула про себя Ленка, – Матильда. Может, и мне имя поменять. А что? Назовусь Виолеттой, например».

– А я – Ленка, спасибо огромное за ужин.

Она уселась за стол и, наконец, впервые за день плотно поела.

«Хорошо-то как, – думала она, засыпая. – Я сегодня, прямо, в рай попала».

О том, что будет завтра, думать не хотелось.

Глава 2

– Дедушка, ты звал меня? – Павел Звягинцев вошёл в кабинет к деду.

Старый Никифор сидел в кресле, и, казалось, дремал. Он сильно сдал в последнее время, всё больше времени проводил в своем любимом кресле за чтением книг, но несмотря на физическую немощь, ум его оставался по-прежнему острым.

– Здравствуй, Павлуша, – дед протянул Павлу руку, и тот осторожно пожал её. – Я хотел поговорить с тобой вот о чем. Присядь, – Никифор указал внуку на стоящую рядом с креслом банкетку.

Павел послушно сел.

– Речь пойдёт об Эленике. Ведь ты помнишь мои рассказы о внучке моего старого друга Аскольда?

Рассказы деда о погибшем друге Павел помнил. Аскольд вместе со всей своей семьёй: женой, сыном, невесткой и внучкой погибли при странных обстоятельствах в автомобильной катастрофе. Эленикой звали маленькую девочку, внучку Аскольда. Павел прекрасно помнил малышку со светлыми кудряшками, которая бегала за ним хвостиком в те дни, когда они гостили у Багрянцевых. Девочка была забавной, смотрела на Павлика восторженными глазами, он же снисходительно опекал её. Взрослые подшучивали над детьми, называя их женихом и невестой, дедушка же говорил вполне серьезно, что надеется дожить до свадьбы Павла и Эленики. Когда же Эленика пропала из жизни Павлика, он долго скучал, а потом воспоминания о ней отошли на второй план.

– Ты слушаешь меня, Павлик?

– Слушаю, дедушка. Так что там с Эленикой?

– Машина Аскольда после аварии перевернулась несколько раз и загорелась. Когда приехала полиция, автомобиль уже догорал, от тел погибших мало что осталось. Я был на месте аварии и видел искорёженный автомобиль. Не всё в этой аварии было однозначным. Но. тогда все: и полиция, и эксперты, и друзья семьи были уверены, что Аскольду просто стало плохо за рулём, он и ранее жаловался на боли в сердце. Внезапный приступ привел к страшной аварии, в которой погибли все Багрянцевы, хотя явных

останков Эленики в машине не было. Там вообще мало что осталось, таким сильным было горение.

Много лет я носил цветы на могилу Багрянцевых, где на гранитной плите были выбиты имена пятерых человек, много лет я был уверен, что род Багрянцевых прервался, пока пару лет назад, в годовщину их гибели я, по обычаю, не пришёл на могилу. Я опустил цветы в вазу возле памятника и просто стоял возле оградки, вглядываясь в лица моих друзей на фотографиях.

– Кто тебе эти люди, и зачем ты оплакиваешь ребёнка, которого здесь нет? – раздался вдруг сзади хрипловатый голос.

От неожиданности я вздрогнул и оглянулся.

Позади меня стояла старая цыганка, бережно поддерживаемая под руку более молодой соплеменницей.

– Это мои друзья, погибшие много лет назад в автокатастрофе, – я сам не узнал свой голос, так странно он прозвучал. Почему я ответил цыганке, я и сам не знал.

Старуха же подошла к ограде и вошла внутрь через открытую калитку. Молодая цыганка осталась за оградой.

Старая цыганка положила на могилу букет полевых цветов и стала бормотать что-то неразборчиво, крестообразно посыпая могильную плиту рисом.

«Аминь!» – разобрал я, цыганка трижды перекрестилась. Я понял, что она читала молитву.

Молодая бережно подхватила старуху под локоть, и они не спеша побрели по дорожке.

– Стойте, – я вдруг словно очнулся, – почему вы говорите, что девочки нет в этой могиле? – я догнал эту странную парочку и схватил старуху за руку.

– Потому, что она не погибла вместе со своими родными.

– Что ты знаешь об этом? – наверное, я слишком сильно сжимал руку цыганки, она скривилась и оттолкнула меня.

– 17 лет назад эта девочка пришла к нам в табор, тогда мы ещё кочевали, не на лошадях, как в старые времена, а на машинах и мотоциклах. Табор остановился на ночь, что бы приготовить поесть и отдохнуть перед завтрашним днём. Женщины варили еду, мужчины занимались машинами. Я тогда была ещё не так стара, и был жив еще мой муж.

Чумазая малышка вдруг выползла из под одной из машин, подошла ко мне и, обхватив мою ногу, прижалась. От неожиданности я чуть не уронила тарелку с вареным мясом.

– Эй, – спросила я, – ты чья?

– Мамина, – девочка еще теснее прижалась ко мне. Сердце моё дрогнула. Четыре сына были у меня, четыре красавца. А дочки ни одной бог не дал нам с мужем. Все четверо женаты давно, внуки подрастали. Десять парней, и ни одной девочки.

А тут эта малышка.

– Как тебя зовут, милая? – я взяла девочку на руки.

– Элечка, – она обняла меня за шею и заглянула мне в глаза. Я не могла отвести взгляд от зелёных глаз крошки, они меня окончательно очаровали.

Я накормила это дитя, а потом уложила спать и долго пела ей цыганские колыбельные песни.

– Хочешь оставить себе этого ребенка? – спросил меня на следующий день мой муж Владю.

Я только вздохнула и крепче прижала к себе малышку.

Табор продолжил своё движение, а вечером Владю молча положил передо мной газету. На первой полосе я увидела лица четырех людей, погибших вчера в автокатастрофе. С пятого портрета на меня смотрели глаза маленькой Элечки.

Погибшими были признаны все. И она среди прочих.

Настоящее имя Элечки было Эленика, Эленика Багрянцева. Пусть простит меня создатель, но тогда я обрадовалась: никто не будет искать этого ребенка, теперь Элечка только моя.

Почти целый год я была счастлива: у меня появилась дочка.

А потом пришла беда: заболел, а вскоре и умер мой дорогой Владю. Я отдала девочку на время в семью моего старшего брата и больше месяца её не видела, занимаясь похоронами и поминками. А когда хотела её забрать, Эленики уже у них не оказалось. Её заметила и забрала полиция, а жена брата побоялась заявить на неё права.

Так я и потеряла свою приемную дочку.

Моя семья вернулась в этот город, а я нашла могилу, в которой похоронены родственники Эленики, это было нетрудно, сторож за небольшую плату указал мне её.

С тех пор раз в год я прихожу на кладбище, молюсь за упокой родителей моей девочки и прошу ангелов оберегать её.

Я рассказала тебе всё, – старая цыганка вытерла слезы, – а теперь дай мне уйти.

Я отступил в сторону, и цыганки ушли. А я все никак не мог прийти в себя. Эленика, возможно, жива! Чем дольше я думал о том, что поведала мне цыганка, тем больше укреплялся в мысли, что мой долг найти внучку моего погибшего друга Аскольда.  Найти, рассказать ей о том, кто она, кто её родители, отвести на могилу, где они похоронены. Сообщить ей, что она не бедное детдомовское дитя, а наследница немалых капиталов, которыми я успешно управлял всё это время, – дед минуту помолчал, а потом продолжил.

– Несколько лет я пытался найти Эленику, собирая по крупинкам информацию и постепенно продвигаясь вперёд. Я нашел следы пропавшей девочки в городе Клёнове, именно в детский дом Клёнова была отправлена изъятая у цыган девочка. Здоровье подводит меня, отправиться в этот детский дом и узнать о дальнейшей судьбе Эленики, я не в состоянии.

Это сделаешь ты, Павлик.

– Дедушка, но… – Павел хотел возразить, но Никифор властным жестом остановил его.

– Я всегда помогал тебе, потакал твоим желаниям, не всегда разумным. Разве это не так?

– Да, дедушка, – Павел согласно кивнул.

– Теперь твоя очередь исполнить мою просьбу: отправляйся в Клёнов, найди Эленику и привези её ко мне.

Павел вздохнул:

– Хорошо, я сделаю это. Есть какие-то особые приметы у этой девочки? Я смутно помню её.  И ещё: я хочу взять с собой моих друзей, мы вскоре планировали отправиться в путешествие по России ты не против?

– Ты о своих товарищах байкерах? Да, конечно, не против. Вместе вы наверняка быстрее нападёте на след Эленики.

Никифор встал, подошел к шкафу и достал бархатный фотоальбом.

– Вот, – протянул он фото внуку,– пожалуй, это самое последнее фото семьи Багрянцевых.

Фотография была студийная.

Четверо взрослых сидели в немного напряженных позах на креслах и стульях, старательно улыбаясь на камеру. Фотограф явно не был творческим человеком. И только милая кудрявая девочка показывала язык всему миру, делая фото живым.

Павел невольно улыбнулся: такой он и запомнил Эленику: весёлой и озорной.

– А насчет особых примет… У неё должен быть такой же медальон, как и у тебя, и татуировка на правой руке, которую делают всем новорожденным из клана Ворона. Хотя, – старик задумался, – за столько лет медальон мог быть и утрачен: потерян, украден, подарен, в конце концов.

А Знак Ворона… Его ни украсть, ни продать, не подарить. Ищи Эленику по этому знаку.

Павел кивнул.

– Я понял, дедушка. Завтра же выезжаю в Клёнов.

Павел обнял деда и вышел из кабинета.

Пока он возился с мотоциклом, большая черная птица села ему на плечо и потерлась клювом о щеку.

– Демон, – обрадовался Павел ворону, – вовремя ты прилетел, я уж сам хотел тебя позвать. Я уеду на днях, на сколько – пока не знаю. Дело очень важное. Ты тут приглядывай за дедушкой, о'кей?

Ворон захлопал крыльями и перелетел на руль байка.

– За стар-р-р-ым хозяином я присмотрю, а кто за тобой присмотрит?

– А за мной мои друзья присмотрят, не волнуйся. Я не один еду.

– Тогда я спокоен, добр-р-рого пути!

– Спасибо, дружище! – Павел застегнул шлем и завел мотоцикл.

***

– Так это же здорово! – Алиса захлопала в ладоши. – Антоша, ну скажи, ведь это прекрасная идея, поехать в это Клёнов. Мы ведь как раз решали, куда бы отправиться в путешествие. А тут такое интересное дело. Совместим приятное с полезным: и Звягинцева поддержим, и страну посмотрим.

– Хочу предупредить, что наше путешествие может затянуться и занять не одну неделю, и даже не один месяц. Вы все готовы на это? – Павел обвел взглядом великолепную шестерку. Друзья одновременно кивнули.

– Тогда три дня на сборы и подготовку байков. В понедельник рано утром отправляемся.

***

Три дня пролетели как одно мгновение, и вот уже четыре мотоцикла вырвались на простор, покинув душные улицы спящего города.

До Клёнова добрались без приключений. Павел заранее снял большой частный дом, где за высоким забором спрятались просторный двор с гаражом, в котором прекрасно разместились все четыре байка. Риэлтор, привезший ключи, соловьем разливался, предлагая дополнительные услуги, но Павел отмахнулся от него: было не до ночных клубов и баров. Да и неизвестно ещё, надолго ли он и его команда задержатся в этом городке.