Подари мне крылья. Судьба ненависти

Джулия Райт

Подари мне крылья. Судьба ненависти

Пролог

Алёна

В аэропортах есть что-то освобождающее. Даже если это короткая поездка по работе или двухнедельный отпуск, после которого непременно придётся вернуться к реальной жизни. Даже если жизнь перестаёт казаться такой, какой была до этого. Аэропорт всегда для меня оставался символом свободы. До сегодняшнего дня.

О какой свободе может идти речь, когда всё моё существо противится нахождению здесь? Моя жизнь не перевернулась. Она не стала мне казаться другой. Она была уничтожена. Человеком, который настолько помешался из-за собственной власти и безнаказанности, что решил, что может вершить судьбы других людей.

Но не послушать его я не могла. Не тогда, когда на кону стоит не только моя жизнь. Наша жизнь. Моя семья не сделала ничего плохого. Они не должны платить за чужие грехи.

– Убирайся из города, пока я даю тебе шанс. Будет ли кто-то скучать по мелкому бизнесмену Морозову Ярославу и его милой жене, если вдруг они попадут в автокатастрофу? Может, тебе стоит не вылезать из Казани, чтоб убедиться, что этого не произойдёт?

Жестокие слова набатом звучали в моей голове снова и снова, придавая мне решимости сделать всё так, как мне было сказано. Слёзы душили меня всю дорогу до Шереметьево, пока таксист рассказывал мне истории и призывал такую красивую девушку не грустить. Лишь переступив порог терминала я смогла успокоиться.

Ничего страшного не случилось. Я всего лишь возвращаюсь домой. Туда, где моё место. Не вина судьбы, что мне нужно было быть достаточно глупой и поверить в сказку, которая никогда не могла иметь ничего общего с реальность.

Ну или как-то так я успокаивала себя.

Ещё в такси мне удалось купить билеты на ближайший рейс и пройти электронную регистрацию, поэтому, распечатав посадочный талон, я отметила, что время ещё есть и отправилась на поиски какого-нибудь кафе. Кусок в горло не лез, но падать в голодный обморок сегодня в мои планы точно не входило.

Пока ждала еду, попыталась успокоить тревожные мысли, жужжащие в голове как целая пасека пчел.

Просто притворись, что всё так, как и должно быть. Что бы ты сделала при нормальных обстоятельствах?

Глубоко вздохнув, я достала телефон и отправила сообщение Веронике, в котором сообщала, что новый офис готов к открытию, все мои задачи выполнены и мне нужно вернуться в Казань на месяц раньше по семейным обстоятельствам.

Нервно постучав по поверхности стола кончиками пальцев, я задумалась о том, что мне нужно с кем-то поделиться тем, что творилось в моей жизни последние пять месяцев. Обычно со всеми душевными терзаниями я обращаюсь к маме Кире, которая была нашей мачехой с тех пор, как мне исполнилось три года. Но, боюсь, моя ситуация требует не крепких объятий и жилетки для слёз, а большого количества алкоголя. И кого-то, кто не побежит всё тут же рассказывать отцу. Немного поразмышляв, я пролистала контакты до нужного имени и начала звонить.

– Да, Алён, что-то срочное? – раздался звонкий голос Лины, моей сестры, после нескольких длинных гудков.

Как раз в этот момент мне принесли сэндвич с травяным чаем. Я выдавила из себя улыбку и одними губами произнесла «спасибо», обращаясь к официанту. Лишь когда он ушёл вернулась к разговору с сестрой.

– Лина, я прилетаю примерно через четыре часа, ты можешь встретить меня? – спросила, сделав глоток чая. – И не говори отцу.

– Могу, конечно. Но… что происходит, Алёнушка?

Сердце кольнуло от ласкового обращения, которым семья пользуется на протяжении всей моей жизни. Будто я действительно до сих пор была той милой Алёнушкой, что с воодушевлением и полная амбиций уезжала в командировку в Москву. Что ж, всех ждёт большой сюрприз.

– При встрече, Лин. И закупись вином, – выдавила я, завороженно разглядывая подрагивающие кончики собственных пальцев.

Не дав сестре ничего ответить, я отключилась и глубоко вздохнула, втягивая аромат ещё тёплого сэндвича и чая. К горлу подступила тошнота, что было не удивительным после всех сегодняшних событий.

Сделала бы я что-нибудь по-другому, если бы была возможность? Сложно даже думать об этом.

Возможно, я кинула бы Владу в лицо этот чёртов блокнот, и он исчез бы из моей жизни в тот же день. Тогда бы не было страха и опасности, которые стали неотъемлемой частью моей жизни. Моя семья не находила бы под угрозой и мне не пришлось бы улетать – убегать – из Москвы в страхе и одиночестве. Я бы в спокойном темпе закончила командировку и вернулась домой полная идей и с большей мотивацией на карьерный рост чем когда-либо.

Но не было бы и другого. Долгих философских споров о морали той жизни, которой живёт Влад. Успокаивающих объятий, погружающих в самые сладкие сны. Скупой нежности. Влад не умел её дарить, но очень хотел – ради меня. Поцелуи, напрочь лишавшие меня рассудка. Я сделала то, против чего зарекалась. Утонула в нём.Отказала бы я от этого, будь у меня ещё один шанс пережить эти пять месяцев?

У меня нет ответа на этот вопрос, да и смысла задумываться нет. Мы оба сделали выбор и ничего уже не вернёшь. Сидя сейчас посреди шумного терминала в ожидании рейса, я снова и снова осознавала, что всё кончено.

Новая порция слёз защекотала глаза и как бы сильно я не впивалась в ладони ногтями, не смогла остановить всхлип, срывающийся с губ.

Боже, это несправедливо. Всё это.

Сигнал о поступившем сообщение вывел меня из мыслей. Сэндвич, к которому я так и не притронулась, и чай уже остыли. Сделав ещё глоток, чтоб немного успокоить тошноту, открыла сообщение и замерла. Руки задрожали.

Псих: Где ты?

По душе растеклось тёмное искушение ответить на это сообщение и пусть всё горит в аду. Но я не могла себе этого позволить.

Ничего не ответив, удалила сообщение и заблокировала контакт. Пару минут глубоко подышала для успокоения и, приведя себя в порядок, оплатила счет и направилась на досмотр. Ничего уже не изменишь, как бы не хотелось.

Стоила ли любовь того?

Глава 1

Полгода назад.

Клубок начал закручиваться ранним майским утром.

Я пила кофе на нашей просторной кухне, привычно подогнув одну ногу под другую, и оглядывала пространство вокруг, в который раз думая о том, что в моём возрасте пора бы уже съехать от родителей. Каролина уже давно не жила с нами. Выйдя замуж в восемнадцать лет за свою первую школьную любовь, она избавилась от опеки отца. И даже её недавний развод не позволил папе вернуть её под своё крыло. Лина предпочла в одиночестве заботиться о детях в квартире, которую муж оставил им, чем возвращаться сюда. Не то что бы на это не было причин.

Ярослав Морозов был замечательным отцом. Это было у него не отнять, как и гиперопеки, которой он старался компенсировать то, что биологическая мать, я предпочитаю называть её донором яйцеклеток, нас бросила.

После развода с отцом Алия Нурисламовна вернулась к своим родителям, с которыми поссорилась из-за выбора спутника жизни и довольно быстро снова вышла замуж. Каролина помнит её лучше и раньше любила рассказывать мне какой замечательной матерью она была, когда мы жили все вместе. В этом плане мне повезло больше. Я помнила лишь запах сладких духов и привкус горечи от её исчезновения. Это избавило меня от глупых надежд на её возвращение.

Мама Кира появилась, когда мне было уже пять лет. Она была школьной подругой отца, которой срочно понадобилась работа и защита от бывшего мужа-тирана. А папа искал няню, чтоб погрузиться в развитие бизнеса. Так они и нашли друг друга. Кира стала нашей матерью во всех смыслах.

Но, несмотря на брак с замечательной женщиной, благодаря которой мы не чувствовали себя брошенными, отец считал своим долгом опекать нас за двоих. И хоть я очень благодарна ему за всё, в двадцать пять лет пора бы уже задумываться о собственном жилье.

– Доброе утро, Солнышко, – с улыбкой сказал отец, неожиданно зайдя на кухню.

Он будто прочитал мои мысли и материализовался здесь сразу, как только в них появилось слово «переезд». Привычно поцеловав меня в макушку, как будто мне всё ещё пять, папа пошёл наливать себе кофе. То, без чего он никак не мог существовать по утрам. Это, кстати, фамильная черта.

– Доброе утро, – с улыбкой повторила я приветствие и поднялась, чтоб положить ему заранее приготовленный омлет на завтрак.

– Через неделю у меня встреча с одним из партнёров. Не хочешь присоединиться? – непринуждённым тоном спросил он, когда мы оба сидели за столом. Он довольно застонал, стоило ему попробовать омлет. – Это божественно, Солнышко. – Он определённо мне льстил. – Спасибо.

– Зачем мне нужно быть на встрече? – прищурившись, спросила я.

Даже мне было слышно подозрение в собственном голосе. Но на это безусловно были причины. Отец никогда не просил ни о чём подобном ни меня, ни Лину. На деловые ужины он, как правило, шёл один или брал с собой маму Киру.

– У Дмитрия сын…

– Ясно, поняла, – не дав ему договорить, произнесла и вскочила со стула. Настроение за одну секунду испортилось до невозможности. – Не думала, что ты дойдёшь до сватовства. Уж спутника жизни я как-нибудь сама выберу, спасибо.

– Хотя бы подумай! Я же беспокоюсь о твоём будущем! – крикнул он мне уже вслед, когда я стремительно направлялась в свою комнату.

Определённо не буду даже думать. Если отец посчитал его хорошей партией значит это сын партнёра, который находится в зависимом от отца положение. Чтоб мой предполагаемый муж дышать на меня лишний раз боялся и всё происходящее в браке доходило до ушей родителя.

Нужно действительно поскорее съезжать. Он не остановится, если решил, что так будет лучше для моего будущего. Можно на время даже к Каролине поселиться. Она согласиться. Наверное. Кто бы отказался от бесплатной няни?

Меньше часа спустя я уже была на работе. Сборы прошли в такой спешке, что дома осталась папка с одним из моих проектов. Слава Богу, не срочным. Но мне нужно было поскорее уйти, пока я не начала показывать отцу насколько раздражена его поведением сегодня утром.

В офисе «Interior Soul», компании, в которой я работала с тех пор, как окончила университет, с самого утра бурлила активная деятельность, хотя рабочий день ещё даже не начался. Это привычная обстановка с тех пор, как Камиль Маратович, владелец компании, объявил о том, что заключил выгодную сделку со строительной компанией в Москве. Она дала возможность «Interior Soul» расшириться, и мы готовимся к открытию нового офиса в столице.

– Алён, как хорошо, что ты уже пришла, – услышала я запыхавшиеся слова Карины, моей коллеги и подруги, стоило мне сесть за свой стол. Она уютно устроилась напротив меня, в стул, где, надо сказать, обычно сидят клиенты, и стала ждать, пока я разложу вещи, подперев рукой подбородок. – Говорят, сегодня скажут кто поедет в Москву для помощи в старте работы нового офиса.

– Уже сегодня?

Я замерла. То, что один из сотрудников отправиться в командировку мы знали с тех пор, как Камиль Маратович вообще заговорил о расширении. С того самого момента между дизайнерами начался негласный конкурс. Каждый пытался завершить свои проекты как можно быстрее и качественнее одновременно. И я не была исключением.

Командировка и помощь в старте нового офиса, если не говорить о карьерных возможностях, является отличным опытом, который поможет в будущем. Было бы глупостью хотя бы не попытаться попасть туда. А я была какой угодно, но не глупой. Ну и полгода отдыха от вечно опекающего отца тоже идёт бонусом к карьерным амбициям.

Но я никак не рассчитывала, что они выберут сотрудника уже сегодня. С губ сорвался стон негодования. На мне висят два крупных проекта, где заказчиками являются постоянные клиенты.

– Не пугайся так, может ещё есть шанс, – поспешила успокоить меня Карина. Она накрыла мою ладонь, что уже нервно начала пальцами выбивать ритм по поверхности стола, своей и улыбнулась. – Ты заслужила, чтоб отправили тебя. Все это знают и Вероника на твоей стороне.

– Спасибо, – ответила я, сдержанно улыбнувшись, и сжала её ладонь в ответ. – У меня встреча с Артемьевым через пятнадцать минут.

Карина с пониманием кивнула и ушла за своё рабочее место, а я полностью погрузилась в изучение материалов, которые прислал мне Юрий Николаевич. Наша компания уже зарекомендовала себя для этого клиента. До моего появления здесь он заказывал помощь в обустройстве его квартиры и дачи. А пару лет назад я занималась его новым офисом в центре города. Теперь же он купил квартиру своей дочери в подарок на совершеннолетие и снова обратился к нам.

Нервно перебирая заметки, которые Юрий Николаевич уже успел оставить, мысленно подбираю вопросы для продуктивного общения с ним.

– Добрый день, Алёна Ярославовна, – неожиданно раздаётся его голос над столом, заставляя меня вздрогнуть. – Вы не против? Я приехал чуть раньше. Дела не ждут.

– Рада вас видеть, Юрий Николаевич. Присаживайтесь, – отвечаю с вежливой улыбкой, кивая мужчине на стул напротив меня. Дождавшись, пока он устроится, сразу перехожу к делу. – Вы упоминали, что квартиру приобрели в подарок дочери. – Он кивает. – Расскажите мне о ней.

Юрий на несколько мгновений задумывается, постукивая указательным пальцем по тонким губам. Улыбается, будто сейчас представляет свою дочь и всё, что он в ней так любит.

– Моя Арина она… яркая, – немного хриплым голосом в итоге начинает говорить он. – Это не только касается внешнего вида, но и всего, что она делает. Ей нужно, чтоб вся жизнь проходила с фейерверком.

Кивнула, сделав несколько пометок в своём ежедневнике. Он продолжал рассказывать о дочери будто полностью уйдя в себя. О её любимых цветах, предпочтениях в музыке и любви к активному отдыху. Как ей нужно много свободного пространства, иначе ей кажется, что её заключили в коробку. Рассказал о блоггерах, которых смотрит. О мечте отправиться в кругосветное путешествие. О желание учиться на историческом факультете, чтоб в итоге стать археологом. Я подмечала каждую деталь, которая поможет мне оформить эту квартиру как можно лучше.

– Извините, что прерываю, – послышался голос Вероники, руководителя нашего отдела. – Но вашим заказом займётся Юлия Дмитриевна.

– Что? – одновременно спросили мы с заказчиком и повернули голову к Веронике, рядом с которой, оказалась Юля.

– Она тоже прекрасный специалист и, уверена, сможет прекрасно выполнить ваш заказ, – безапелляционным тоном продолжила говорить Вероника и, дождавшись, пока Юля с Юрием Николаевичем уйдут продолжила разговор со мной. – Много не закрытых проектов?

– Три мелких и два крупных, – тут же ответила я, стараясь подавить глупую надежду, что уже начала разрастаться в груди. Нервно закусила губу, стараясь унять дрожь в пальцах. – А почему ты спрашиваешь?

– Не строй из себя дуру, Алён, – закатив ответила мне руководитель. – Всё, что не успеешь закрыть за месяц передашь Юле или Карине. Новые не бери. Ты едешь в командировку.

Радостно взвизгнув, я бросилась обнимать Веронику, которая поздравляла меня с широкой улыбкой.

Знать бы мне в этот момент чем всё в итоге обернётся.

Глава 2

В моей жизни было не так много людей, которых я могла бы назвать по-настоящему близкими. И большинство из них находятся в пределах семьи.

Психолог, к которому я пыталась ходить пару лет назад, говорила, что у меня подсознательные проблемы с доверием на фоне ухода матери. Но она не права. Не то что бы я когда-либо на самом деле страдала по Алие.

Я в целом никогда не была доверчивой по натуре, как и мой отец. Он тщательно выбирает каждого, с кем ведёт дела и изучает человека, прежде чем заключать с ним сделку. А что бы человек стал ему другом нужно всего лишь одно – хорошо проявлять себя несколько десятилетий. Такой человек действительно есть и благодаря ему у меня и появилась та, кого я могу назвать лучшей подругой – Алина.

Наши отцы были друзьями с университетских времён и не раз выручали друг друга в сложных ситуациях. Будь то в бизнесе, личной жизни или воспитание детей. Дядя Серёжа был таким частым гостем в нашем доме, что в детстве мне казалось, что он у нас живёт. Но я была бы только рада этому, если бы вместе с ним поселилась Аля.

Весёлая девочка, что была младше меня всего на пару месяцев, с первого взгляда решила, что мы должны быть лучшими подругами.

– Пошли, Лёна, – слишком серьёзным тоном для трёхлетнего возраста сказала она тогда и схватила меня за руку. – Покажешь мне своих кукол.

На кукол мы тогда посмотрели. Из-за чего-то подрались. И в унисон поплакали. Не знаю почему в детстве мне казалось, что это станет залогом крепчайшей дружбы, но с тех пор мы были неразлучны. До недавнего времени.

– Аля! Как я рада тебя видеть, – крепко обнимая лучшую подругу, восторженно поприветствовала её я.

Алина улыбнулась, даря в ответ такие же тёплые объятия, пока я вдыхала привычный кокосовый аромат её лосьона для волос. Всё дело в том, что она два месяца жила в Италии у родителей своего жениха и вернулась только сейчас. Красивая, загорелая и с блеском в карих глазах. Знакомство с родителями прошло успешно, а любовь к красавцу Алексу в солнечных краях Италии только приумножилась. Я, конечно, уже об этом хорошо знала. Мы разговаривали по телефону каждый день, хотя со встречей в жизни ничего не сравнится.

– Я тоже так сильно скучала по тебе, – произнесла она, когда мы отпустили друг друга, и жалобно выпятила нижнюю губу. – А теперь через неделю и ты уезжаешь.

Конечно, я рассказала ей о командировке в тот же день, когда сообщили, что выбрали именно меня. Тот момент, когда Вероника подошла к моему столу и перевела постоянного клиента на другого дизайнера, чтоб освободить меня для поездки в Москву был описан во всех красках и деталях. Алина была так рада за меня, что практически оглушила своим визгом.

Все последующие после того дня события закрутились в таком вихре, что я сама не поспевала за собственной жизнью. Сборы в командировку, изучение всех инструкций и плана работы в Москве мне приходилось вклинивать между срочным завершением всех имеющихся заказов. Но это не мешало мне находить время, чтоб сообщать подруге все новости.

– Приезжай ко мне в Москву, пока Алекс не вернулся, – пожав плечами, ответила я ей, и мы пошли в сторону нашей любимой кофейни. – Рано или поздно я всё равно начну звонить тебе и ныть как мне плохо одной.

– Если получится, я обязательно приеду, – несколько раз кивнув, с улыбкой сказала она. – Лучше расскажи мне как дядя Яр вообще согласился на это, папина принцесса.

Я поморщилась и мысленно застонала. Мы как раз подошли к небольшой будке, в которой предлагалось кофе с собой и небольшие закуски. Именно сюда мы сбегали с уроков, чтоб попить вкусный кофе и поболтать на качелях, расположенных рядом. Я с радостью воспользовалась этим, чтоб не отвечать на вопросы об отце и принялась внимательно изучать витрину.

Сказать, что мне, итак, достаточно тяжело выносить, что ко мне до сих пор относятся как к пятилетнему ребёнку, это ничего не сказать. И Алина прекрасно осведомлена об этом. Но то, что отец устроил в тот день, когда я рассказала ему о командировке, это был кошмар в квадрате.

Разумеется, то, что он раздует из мухи слона и начнёт ужасно драматизировать было очевидно любому, кто его хоть немного знал. Я помню, как он пытался сорвать свадьбу Каролины бессчётное количество раз, прежде чем смирился с тем, что этого не избежать. Поэтому я не стала вываливать это на него сразу. На самом деле первой узнала мама Кира и помогла мне его подготовить.

– Главное, не будь слишком резкой и не говори ему ту часть о глотке свободы и чрезмерной опеки, – наставляла она меня во время планирования этого тяжелого разговора.

И я была с ней согласна. Ни о какой свободе при моём отце лучше не упоминать. Мне понадобилась неделя, чтоб продумать до мелочей всё, что я собираюсь ему сказать и набраться смелости подойти к нему. Но с первой секунды стало понятно, что никакие доводы ни к чему не приведут.

– Нет, – первое что я услышала от него после длинной речи о том, как это прекрасно скажется на моей карьере.

После этого он снова сосредоточился на замке принцессы, который помогал строить моей младшей сестре из конструктора, будто разговор окончен и обсуждению не подлежит. И да, я специально подобрала время, когда он будет с Софией, чтоб её детская улыбка помогла смягчить его.

– Я поеду и это не обсуждается, – твёрдо возразила я, сжав руки в кулаки в попытке успокоить дрожь.

Я была бесконфликтным человеком и редко спорила с отцом, в отличие от моей сестры. Наверное, поэтому она не живёт до сих пор с ним в отличие от меня. Так или иначе, каждый раз, когда я пыталась перед ним отстоять свою точку зрения, начинала трястись как осиновый лист и довольно быстро передумывала. Но не в этот раз. Не тогда, когда речь не только о том, чтоб добиться своего, но и о моей карьере.

– Я запрещаю, Алёна.

Алёна. Не Солнышко. Не Алёнушка. Конечно, ему сразу нужно было показать, что он злиться и надавить на меня. Как типично для него.

– Мне двадцать пять лет, пап, – глубоко вздохнув, сказала я. – Когда я последний раз проверяла это был тот возраст, когда люди могут самостоятельно нести ответственность за свою жизнь.

– Сонечка, иди в свою комнату, – отложив деталь конструктора в сторону, произнёс отец. Когда сестрёнка не пошевелилась, он грозно посмотрел на неё. – Соня.

Она обиженно надулась, но убежала из комнаты. Я мимолётно потрепала её по волосам, когда она пробегала мимо меня, как бы в извинение за то, что прервала её ежевечерние игры с папой.

– Она в десять лет уже пытается бросать тебе вызов. Её ты не сможешь контролировать как меня. Что будешь делать? Запрёшь? Или к тому моменту поймёшь, что дети должны жить собственной жизнью, а не тем, что ты навязываешь?

Мой голос в тот момент дрожал так сильно, что это было прекрасно слышно и мне, и отцу. Лицо горело. Руки тряслись. Ощущение такое, что мне пришлось выступать перед толпой незнакомцев, а не говорить с собственным отцом. Смотреть в его лицо было чертовски трудно, не говоря о глазах, в которых на долю секунды мелькнула обида, от которой у меня сжалось сердце. Последнее чего я хотела это ранить его, потому что он не был плохим отцом.

– Я не навязываю, а пытаюсь оградить вас от боли и жестокости этой жизни, – ровным тоном произнёс он. – Я был против раннего замужества Каролины и был ли я неправ? Где её муж теперь? В Москве ты будешь совсем одна без защиты и поддержки. Ты даже ни разу не была в этом городе, Алёна. Найди другой способ развивать карьеру, но ты не поедешь.

– Лина вполне счастлива жить только с детьми, и они расстались друзьями. Такое случается, брак распадается, – сказала я уже более спокойно. Дрожь начала сходить на убыль. – А я буду не совсем одна. У меня там будут коллеги, которые с радостью мне помогут не потеряться. И если мне понадобится твоя помощь, то есть такое прекрасное изобретение, как телефон. Ну, знаешь: набираешь номер, нажимаешь кнопку вызова и звонишь.

– Не язви, тебе не идёт, – усталым тоном произнёс он и, тяжело вздохнув, потёр лицо ладонями. – Ты не поедешь и это моё последнее слово. Если ты меня любишь и уважаешь, как человека, который заботился и был твоим единственным родителем…

– Манипуляции, как обыкновенно для тебя, – оборвала я его и почувствовала, как к глазам подкатывают слёзы. – Примерно это же ты говорил Лине. Дважды, на самом деле. Когда она только собиралась замуж и когда после развода отказалась вернуться сюда. Я еду, Отец. – Сделала акцент на последнем слове. Он всегда был «Папой» или «Папочкой», как и я была «Солнышком» или «Алёнушкой». – Ты ничего не изменишь.

В его глазах отразилось такое разочарование, что я практически сдалась. Было бы легче вернуться в тот кокон, в котором я жила всё это время. Никаких конфликтов. Жизнь по течению. Пока не осознала, что даже этим чёртовым течением управляю не я.

– И да, – остановилась уже на выходе из комнаты, когда поняла, что он ничего мне не ответит, – при маме Кире не говори про единственного родителя. Ей будет обидно.

На это он тоже промолчал. Лишь тяжело сглотнул. На его, казалось, равнодушном лице отразилось неприкрытое сожаление. Не из-за ссоры со мной, а из-за моих последних слов. Мама Кира заботилась и любила нас так, как Алия никогда не смогла бы. Мы были для неё такими же детьми, как София. И он не имел права ставить это под сомнение.

Прошло три недели, и мы вошли в новую рутину напряженного молчания. Никто из нас не собирался идти на контакт первым, поэтому мы оба гордо молчали. Моё сердце кровоточило каждый раз, когда разъедающая тишина воцарялась в квартире после ухода мамы Киры и Софии.