Сновидцы: Хроники мира Теней

Анастасия Першина

Сновидцы: Хроники мира Теней

Пролог

Каждый из нас видит сны. Некоторые сны будят в холодном поту, а какие-то из них мы хотим смотреть бесконечно, откладывая будильник и свою жизнь на потом. Лили не была исключением и часто видела разные сны.

Больше всех ей нравились сны, в которых она считала, что гуляет по Эдему. Погружаясь в сон, Лили гуляла по тёплому и невероятно красивому саду. Тропинки сада были из отшлифованных камней, которые создавали подобие тротуарной плитки. Вдоль этих тропинок всегда был аккуратно подстриженный газон, и независимо от времени года он всегда был насыщенно-зелёным, как и весь сад. Чуть дальше располагались красивые кусты спиреи, имеющие пастельные цвета голубого, розового и белого оттенков. Они так прекрасно и нежно выглядели, что каждый раз, когда Лили смотрела на них, она едва сдерживалась, чтобы не подойти и не вдохнуть их запах. Там не было предупреждающих табличек, да и вообще никого не было, но по какой-то причине Лили точно знала, что передвижение возможно только по тропинкам, поэтому к цветам подойти она никак не могла.

После кустов спиреи начинались идеально выстриженные в прямоугольную форму кусты гортензии и яблони. Это была идеальная живая изгородь, словно забор замка. Пару метров шла изгородь, далее стояла яблоня и снова пара метров гортензии. Это было удивительное сочетание растений и ароматов. Лили всегда удивляла работа садовника, ведь когда она проводила каникулы у бабушки, то та рассказывала ей о важных правилах по огороду. Так что Лили точно знала: некоторые растения просто не могут так близко расти друг к другу. Но в этом саду они не только росли рядом – некоторые растения переплетались между собой, что завораживало Лили каждый раз, будто она видит всю эту красоту впервые.

На одном из перекрёстков тропинок Лили натыкалась на кусты можжевельника, к которым она могла прикоснуться и ощутить их запах. А далее начинались деревья с различными фруктами и ягодами. На огромной полянке с васильками и ромашками росли деревья с абрикосами, яблоками, инжиром, кусты винограда различных сортов. Здесь всегда пахло сладким и освежающим запахом, и всё, что было слышно, – как усердно работают пчёлы и шмели над цветами. Но они будто не видели её и не замечали, занимаясь своими делами. Где-то на верхушке яблони слышен писк птенцов, которые ждали свою маму с едой, а по соседству дрозд выбивал себе дупло – и это всё казалось таким странным.

Здесь нет вражды, естественного отбора или пищевой цепочки. Здесь ни холодно и ни жарко, всегда светит солнце, растения растут плотно друг к другу, и при этом никто никому не мешает. Это место какой-то утопии и спокойствия. Ведь даже когда Лили пыталась из-за чего-либо переживать, тревога быстро улетучивалась, и Лили забывала о переживаниях, наблюдая за прекрасными, экзотическими бабочками, которые просто наслаждались нахождением здесь.

Однако Лили видела не только такие сны. Ей также снились и мрачные, напоминавшие фильмы ужасов. Сон Лили всегда начинался одинаково – тишина, слишком плотная, чтобы быть настоящей. Она будто слышала, как дышит дом, как сердце матери бьётся на другом конце коридора, как за окном скрипят ветви под ветром. Но иногда во сне тишина становилась настолько чужой, что Лили просыпалась в холодном поту, не понимая, где реальность, а где ночной кошмар. Засыпая, она оказывалась в тёмных переулках, среди серых двух- или трёхэтажных домов. Местность вокруг сильно напоминала ей бедные районы Бразилии – фавелы. Она точно узнавала это место, куда с родителями однажды ездила в отпуск.

Дорога была выложена не асфальтом, а старыми кирпичами, которые со временем потрескались, будто пролежали здесь больше сотни лет. Однако в некоторых переулках Лили находила выложенный асфальт и тогда поняла, что дорога из кирпичей куда практичнее асфальта. Ведь здесь всегда было так влажно и темно, будто только прошёл дождь. Каждый раз, выходя на асфальтную дорогу, Лили скользила и с трудом шла по прямой, не говоря уже о том, как сложно было ей подниматься по мокрому асфальту.

В этих снах не было никого: ни людей, ни насекомых, ни растений – будто в этом мире не существовало никого, кроме самой Лили. В этом сне даже света практически не было: только фонари по главной улице, которые стояли так редко, что их свет практически не пересекался. Там, где заканчивался свет одного фонаря, начинался свет другого.

Своих снов Лили стеснялась. О них нельзя было рассказать маме – Клэр не верила во «всякую мистику», как она говорила. Мама была врачом, привыкшей всё объяснять фактами, цифрами и диагнозами. В её глазах сны Лили были просто следствием усталости и подготовки к экзаменам. Она никогда не давала дочери повода усомниться в её любви, но Лили знала: Клэр всегда будет искать логическое объяснение там, где его быть не может.

Совсем иначе была бабушка. Её считали странной в деревне: она жила в старом доме с чердаком, набитом книгами, сушила травы на солнце и носила кулон в форме лилии, который, по её словам, «оберегает от того, что мы не видим». Она никогда не смеялась над снами Лили, наоборот – казалось, она знает о них больше, чем готова рассказать. И хотя Лили редко видела бабушку, та всегда говорила, что девочка должна научиться доверять своим снам.

Иногда Лили думала, что именно бабушка могла бы объяснить, почему ей снятся одни и те же странные места: тёмные улицы, где фонари светят слишком тускло; пустые дома, где кто-то наблюдает за ней; и шёпоты чужих голосов, которые зовут её по имени. Но мама не одобряла разговоры о снах и всегда отмахивалась: «Ты просто много фантазируешь».

Лили хотелось верить, что это правда. Что всё – просто воображение, вызванное усталостью. Но сны становились всё ярче, всё реальнее. Иногда она даже ощущала боль во сне – и просыпалась с чувством, будто следы этой боли остались с ней.

Она не знала, что эти сны скоро перестанут быть просто снами.

Глава 1. Со