Вечность ради истинной любви

– Послушай, мне жаль, что с тобой произошло то, что произошло. Я и представить не мог, что тебя может поджидать опасность, я не желаю тебе зла и то, что мои люди своевременно не обнаружили опасность, возлагает на меня ответственность за твоё текущее состояние.

– Стой, стой. Так ты пришёл сюда для того, чтобы вымолить для себя прощения, Бэстил Корвус?

Мужчина не смотрел на неё, голос его немного просел, но он не стал юлить и сказал всё, как есть:

– Не то, чтобы вымолить, но мне хотелось прояснить ситуацию и принести извинения.

– В таком случае тебе лучше заткнуться. Мне не нужна ни твоя жалость, ни твои извинения, потому что ты ни в чём не виноват. В том, что я пострадала, виновата только я. Я рада, что ошиблась в тебе тогда, но я не какая-нибудь сахарная леди, которую нужно оберегать и пылинки сдувать, со своими проблемами я справлюсь сама! – чуть ли не срываясь на крик, заключила Фелис.

Всплеск эмоций не произвёл на Бэстила никакого впечатления, он остался спокоен и никак не изменился в лице, но вместе с этим он спокойно ответил:

– Это вряд ли.

– Что, прости?

– Я говорю, что ты вряд ли сама сможешь разобраться со своими проблемами. Взять хотя бы твоих импровизированных рыцарей, которые готовы рискнуть собой и отправиться на поиски неизвестного артефакта, способного спасти тебя.

Слова мужчины стали звонкой пощёчиной для девушки и она, сцепив зубы, резко поднялась из-за стола. От нервного перенапряжения боль в животе усилилась, но она не проявила и крупицы слабости перед ним.

– Моя жизнь тебя не касается. Тебе лучше уйти, – прошипела она, сверля сероволосого мужчину испепеляющим взглядом.

– Ты ошибаешься и очень скоро ты в этом убедишься, – спокойно отрапортовал он и с идеально ровной спиной покинул квартиру девушки, закрывая за собой дверь.

На душе у Фелисити осел неприятный осадок, а корзина, принесённая Бэстилом, мозолила ей глаза, поэтому она гневно выплеснула остатки чая из кружек в раковину, закрыла входную дверь на ключ и вернулась в квартиру к Эридану, надеясь найти способ успокоить свои болезненные мысли и точно такие же болезненные ощущения в животе.

В это же самое время Бэстил безвольно опёрся на стену недалеко от квартиры девушки и запустил руку в свои серебряного цвета волосы, с силой их сжимая.

– Блять, нахрен я повёл себя как имбецил? – задал он вопрос пустующему тамбуру.

Однако мужчина смог быстро взять себя в руки и настроить свои мозги на рабочий лад. Он неспеша пошёл к лифту, на пути доставая телефон. Сейчас уже лицо его было абсолютно бесстрастным, и когда в трубке послышался взволнованный голос, он чётко и немного строго произнёс:

– С этого момента у вас с Хиллом одна задача – следить за благосостоянием Фелисити и проконтролировать, чтобы ни один волос с её головы не упал, особенно в больнице. Мне плевать как вы это сделаете, хоть в платья обрядитесь, но чтобы больше никто не смел обидеть её и причинить ей боль и вред. Если вы не справитесь, я с вас шкуру спущу.

– Мы всё поняли, босс. Сделаем в лучшем виде. А вы сейчас где?

– Скоро буду на месте. К моему приходу данные от Хумина должны лежать на моём рабочем столе.

– Не беспокойтесь, босс. Всё уже готово. Я могу прямо сейчас предоставить вам краткий отчёт.

– Нет. Я лично со все ознакомлюсь. Не трепись лишний раз. На территории города не безопасно пользоваться средствами связи, нас в любой момент могут прослушать.

– Простите, бос. Я не подумал об этом, – раздался виноватый голос в телефонной трубке.

На лице Бэстила проступило раздражение и дабы не сорваться на своих подчинённых, он сбросил вызов и со злостью сжал телефонную трубку в руке. Лифт, как назло, слишком долго поднимался, что ещё больше раздражало мужчину. В какой-то момент ему захотелось плюнуть на всё и вернуться к раненной девушке и попросит прощения за свои грубые слова, но он был практически на все сто уверен в том, что их разговор не закончится благополучно, а скорее перерастёт в ещё больший конфликт, что в конечном счете поубавило его пыл, а к этому времени двери лифта благополучно распахнулись перед ним и он, стараясь ни о чём не думать, шагнул внутрь.

Фелисити же еле волоча ноги, добралась до дивана, на котором любила отдыхать, но сейчас от одного его вида ей стало тошно, она понимала, что стоило ей прилечь на него и она сегодня уже не сможет встать, поэтому смирилась с неизбежным, собрала остатки сил и направилась в свою комнату, чтобы уже там лечь на кровать и забыться беспокойным сном, время от времени просыпаясь от боли и оглядывая по-прежнему непривычную её взору комнату затуманенным взором своих потерявших искру, глаз.