До дна

Не устоял, кстати, не только ныне покойный Андрей Егорович Томилин, но и один очень влиятельный человек из дальнего зарубежья. Шесть лет назад госпожа Томилина провела с ним две недели. Вернувшись в Москву, она на несколько дней легла в стационар одной из частных клиник репродукции и выписалась оттуда с медицинскими документами, в которых комар носа не подточит. Согласно этим выпискам она забеременела, пройдя процедуру ЭКО.

Видимо, всё это было проделано на случай того, если физиологический отец близнецов что-то заподозрит. Однако похоже на то, что в байстрюках он вовсе не был заинтересован, потому даже не пытался что-либо узнать и связь с Томилиной не поддерживал.

Зачем ему проблемы, когда слишком многое поставлено на карту? Но если бы его семья наверняка узнала о наличии ещё двух наследников, у Екатерины Сергеевны отняли бы детей на раз-два. Потому она и скрывает происхождение младших сыновей так тщательно. Разумеется, до поры до времени. Вероятнее всего, до достижения мальчиками совершеннолетия. Вот когда Томилина начнёт стричь купоны и собирать урожай!

Однако алчность и жажда власти дамочку подвели: взявшись тягаться с моим отцом, Екатерина Сергеевна совершила огромную ошибку – недооценила силы противника.

Потом мои мысли переместились в другом направлении, и я вновь вспомнил ещё одну обитательницу этого гостеприимного дома. Да что там вспомнил? Разве я забывал её хоть на миг за прошедшие три года? Каждая клеточка моего существа жаждет мести, и наконец-то представился случай, которого я так долго ждал.

Когда я впервые обратил на неё внимание? Точно не сразу, поскольку тогда, когда мы познакомились, ей едва исполнилось пятнадцать, а мне уже было двадцать три. Я такими вещами не страдаю и никогда не страдал; малолетки меня не привлекают. Вокруг так много интересных и красивых женщин, отношения с которыми не идут вразрез с законом, что… В общем, сначала мелкая была просто мелкой. Тем более, она и вправду миниатюрная, даже сейчас, когда всё же немного подросла.

Когда я по-настоящему разглядел свою сводную сестрицу, ей было около семнадцати. Я тогда уже окончательно обосновался в Москве, купил квартиру и полностью вошёл в семейный бизнес.

Однажды в какую-то из суббот у меня сорвалось свидание, а поскольку я находился неподалёку от дома отца, решил заехать в гости. Купил подарок для Макса, которому тогда уже было больше года, и он довольно бойко передвигался по дому на своих двоих.

Оказалось, что отец и Рита (моя мачеха, мать Макса и Лады) уехали в гости. Поскольку прибыл-то я больше к брату, решил не менять планы и прошёл в детскую. Думаю: отправлю сейчас няню отдыхать на час, а сам поиграю с Максом, погуляю на площадке, которую для него оборудовал батя.

Как выяснилось, няню уже отправили отдохнуть раньше, и опередил меня никто иной, как мелкая. Лада и Макс сидели на специальном детском ковре с изображёнными на нём буквами и рассматривали какую-то книжку.

Раз уж я пришёл, не уходить же сразу? Сел в кресло и достал смартфон, но вскоре понял, что ничего не вижу на дисплее, поскольку моё внимание сосредоточено на другом: я внимательно прислушивался к разговору Лады и Макса.

– Как ты понимаешь то, что он говорит? – не выдержал я наконец.

– Всё же понятно, – вскинув на меня орехового оттенка глаза, пожала плечами моя так называемая сестра и заправила за маленькое аккуратное ухо прядь длинных золотисто-рыжих волос.

Кожа у неё белая, почти фарфоровая, а на небольшом вздёрнутом носу круглый год веснушки.

– Я ничего не слышу, кроме нечленораздельных звуков, – проворчал я.

Вспомнив о подарке, достал из яркого пакета большого серого плюшевого медведя с заплаткой на ухе. Громкости радостного вопля Макса могли бы позавидовать даже команчи. Брат обнял меня за шею, задышал в ухо и пробормотал:

– Тёма!

Да уж. Тёмой меня не называли до некоторых пор даже в детстве. Отец всегда общался со мной как со взрослым.

Максим вернулся на ковёр, а я сделал вид, что углубился в телефон, но сам тем временем продолжал наблюдение.

Начиная с того дня я стал бывать дома у отца чаще, хоть и не понимал, почему. Точнее, сначала не отдавал себе отчёт в этом.

Мне очень нравилось наблюдать за тем, как Лада общается с нашим общим младшим братом. Само собой мелкого боготворили все, но она смотрела на него как-то по-особенному и, кажется, понимала его лучше всех. Всё чаще мне приходила в голову мысль о том, что из Лады в будущем получится прекрасная мать, настоящая, любящая и заботливая.

Я отмахивался от вопросов, которые сам себе и задавал, и не пытался анализировать своё поведение. Однако вскоре пришлось признаться: девчонка мне нравится, очень.

Она держалась с каким-то естественным и спокойным достоинством. В ней не было ни грамма кокетства, но не было и нарочитой невинности. Никаких дрожащих ресниц, никаких трепещущих ноздрей, никаких полных наивности глаз. Знавал я таких «чистых и наивных», ага. На иных клейма поставить негде.

А поскольку святым я никогда не был, желание сделать Ладу своей и стать её первым мужчиной крепло день ото дня. Я потихоньку навёл справки и узнал, что парня у неё наверняка нет и никогда не было.

Однако это вовсе не означало, что его и не будет. Не ровен час нарисуется какой-нибудь юный крендель с торчащим кадыком на тощей шее, начнёт слюнявить пухлые губы Лады, а потом лишит её девственности так, что отобьёт интерес к сексу лет на десять вперёд. Приняв решение, я запустил в своей квартире бесконечный процесс длительного и глобального ремонта, переехал по приглашению отца и мачехи в их дом и стал ждать совершеннолетия сводной сестрицы.

…Из горько-сладких воспоминаний меня вывел осторожный стук в двери. Я сразу понял, кто ко мне пришёл, потому ничуть не удивился, увидев перед собой Екатерину Сергеевну в скромном атласном пеньюаре.