Слезы героев

Дмитрий Пейпонен

Слезы героев

ГЛАВА 1. НЕМНОГО О ЛЮБВИ К ВЕДЬМЕ И О ПРОСТОМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ СЧАСТЬЕ

…А вы когда-нибудь были влюблены в ведьму? Нет, не в ведьму в смысле характера, а в настоящую ведьму? В ведьм по характеру, а не по природе, я уверен, бывают влюблены многие из мужчин в разных мирах, не только в нашем мире плоской земли (Ну а какая она еще может быть?! Не шарообразная же! Вы сходите к нашему мудрецу – плосковеду Урию Олзе, он вам расскажет, может ли земля быть иной формы, кроме как плоской! И про течение воды по шарообразным планетам расскажет, и про небесный купол! Сходите, я вам настоятельно рекомендую! Узнаете много нового для себя об устройстве мира, а заодно и послушаете замечательную песню в исполнении Урия – «Мой вяленький плод». Песню эту Урий Олза написал лет сто, наверное, назад, да так с тех пор ее и поет везде! Как сказала мама моя – Василиса Премудрая, про Урия – «Кто постоянен, тот почтен и славен!» Наверное, она права – иначе не звали бы ее Премудрой! Как меня не звали бы Иванушкой – Дурачком, если бы я был другим! Надеюсь, вы помните обо мне? Да, это я выиграл в прошлом году Большие Ледяные Смертельные Гонки, получил в качестве приза Грааль, и расколдовал свою красавицу – жену (кстати, настоящую ведьму, не по характеру, а по природе своей), любимую мою Ягу. Помогла мне тогда Огневушка – Поскакушка, причем очень сильно помогла. Да к чему, вообще, я рассказываю вам все это?! Наверняка, вы уже читали эту историю в книге этого вздорного вруна Мюнха, который вдруг решил, что он сказочник, и начал сочинять про меня разные небылицы, сильно привирая от себя! Он стал настоящим сказочником, наш Мюнх! И врет также бессовестно, и пишет всякие книжонки завиральные в огромных количествах! Вот честное слово – гаже сказочников нет никого под небесным куполом! Разве что мокрицы, которые живут в сырых местах, под разными трухлявыми деревяшками! Хотя, от мокриц пользы больше – из них варят какое-то зелье от радикулита, вроде бы. А вот из сказочников, к сожалению, зелья не сваришь! Бесполезные они, одним словом, создания, сказочники эти самые! Бесполезные и лживые до боли в коренных зубах! Дрянь, а не создания! Не понимаю, и как только земля их носит!? Но сейчас, конечно, речь пойдет не о сказочниках. А рассказ мой будет о том, как иногда любовь бывает уязвимой. И хотя, конечно же, жена моя – Яга, в тот самый день, когда мы поженились, выставила волшебную защиту нашей семьи от всевозможных напастей, как оказалось, никакая магия не может защитить эту хрупкую и очень уязвимую часть вашей жизни, которая зовется любовью… И даже любовь к ведьме не делает вас защищенным от всевозможных напастей и невзгод, которые так часто случаются в жизни влюбленных. Хотя, по собственному опыту скажу вам, что если вы любите ведьму, то довольно многое в вашей жизни становится более доступным и возможным. Потому что, если ведьма любит вас всем сердцем и всей душой, она окружает вас поистине волшебной заботой и совершенно невероятным вниманием. Поэтому, мой совет мужчинам – влюбитесь в ведьму, и вы не пожалеете! Счастье ваше будет по-настоящему невероятным, а жизнь наполнится чудесами и волшебством! И знаете, как бы странно это не прозвучало сейчас – именно с ведьмой вы сможете узнать, что это такое – простое человеческое счастье, и что для него, как оказалось, не нужно никакого волшебства, а достаточно лишь любить и быть любимым! Вот так вот все сложно, и в то же время, просто устроено под небесным куполом. Как сказала бы сейчас мама, «Жизнь без любви – что год без весны!» И знаете, я с ней полностью согласен!..

…История эта началась ровно через год после Больших Смертельных Ледяных Гонок, о которых я уже упоминал, и в которых я победил (да, я горжусь тем, что победил в Больших Ледяных Гонках! А вы бы не гордились?! Ну вот честно?!), то есть, перед самым Новым Годом, в конце декабря. Зима выдалась морозной и снежной, к радости детворы, которые с удовольствием катались на санях с ледяных гор и строили снежные крепости везде, где только могли. Как сказала мама об этой зиме – «Стужа да мороз – на печи мужик замерз!» Я хорошо помню этот день – обычный декабрьский морозный денек, с пасмурного неба падали хлопья снега, елки возле нашего дома стояли, закутавшись в белоснежные пушистые шали снега. Снежок приятно похрустывал под ногами. В общем, была обычная зима в том виде, в котором ее так любят изображать художники и описывать сказочники и поэты (вот еще одна категория сочинителей, без которых прекрасно можно было обойтись! Почему? Да потому что именно поэты придумали, что любовь – это обязательно что-то трагичное, со страданиями, с выкриками и заламываниями рук, с нервным румянцем на щеках и горящими очами. В общем, напридумывали эти самые поэты много всякого вредного, из-за чего потом молодежь сходит с ума и разочаровывается в любви, потому что, видите ли, она не такая трагическая и страдательная! Одни дураки сочиняют, вторые это подхватывают! Куда катится наш мир?!). Вот как раз в такой зимний денек я и направился к своим родителям, чтобы отвезти приготовленное Ягой игристое из клюквы к Новому Году. До праздника оставалась всего неделя, поэтому я точно знал, что мне перепадет целая корзина сладостей, сделанных моей мамой из меда, ягод и орехов. Мама называла их странным словом «конфекты», а мы с Ягой очень любили полакомиться ими за праздничным столом. Я погрузил ящик с игристым в сани (те самые, на которых я выиграл Большие гонки), и тронулся в путь…

…Дорога до дома моих родителей шла через лес. Это была нормальная, широкая дорога, проложенная купцами для движения торговых караванов. Сани мои летели легко, мягко, морозный ветер обдувал мне лицо, снег летел из-под полозьев широкими волнами. По обочинам дороги стояли черные елки, укутанные снеговыми покрывалами. Небо было пронзительно-голубым, прозрачным и чистым. Я невольно залюбовался этой зимней лесной красотой и мысли мои вернулись опять к теме любви к ведьме и о том, что же такое счастье. Любил я, знаете ли, порассуждать сам с собой на такие темы. Отец говорил, что это потому, что я излишне романтичный. Не знаю, может быть, конечно. И бабуля тоже постоянно мне говорила, что уж очень я романтичный. «Где любовь да доброта, там и красота» – как-то сказала мне мама на этот счет. Вот ей-богу, не всегда я понимаю, что мама имеет в виду этими своими пословицами! И ведь не объясняет ничего, что характерно! А не объясняет, наверное, потому что одну пословицу другой не объяснить. Ну ладно, романтик, так романтик! Дед, так тот вообще заявил однажды, что с такой склонностью к романтике, мне, видите ли, надо поэтом становиться! Представляете?! Поэтом! Это же публика – гаже сказочников, как я уже говорил! И меня, Иванушку, родной дед определил в поэты! Ну разве так можно, скажите на милость?! Ну нет, в поэты я точно не хочу! Я ветрогон, а не пустозвон какой-нибудь! И не краснобай ярморочный! Видели, наверное, этих бездельников? Залезут на ящик размалеванный (они его сценой называют! Смехота, да и только!), ножку отставят, очи в небо закатят, руку в сторону растопырят – и давай свои бредни рифмованные орать! А народ стоит, рты раззявив, слушает! И ведь восторгаются! Особенно девицы молодые! Этим только дай повод повздыхать! Что за публика такая? Ладно, отвлекся я опять! Так вот, о счастье… Мама говорит так: «В счастье всяк умеет петь, а сумей петь в горе!» Здесь, я думаю, она права. Когда человек счастлив, то легко ему живется и жизнь в радость. А что же такое счастье вообще? Мое мнение такое – это не то, что ты постоянно счастлив, то есть без перерыва. А счастье – оно мимолетное. Длится секунды. Например, утром ты проснулся, увидел любимую свою – сердце наполнилось любовью – вот тебе одна крупица счастья. И так каждый миг, каждую минуту. То есть, я считаю, что счастье – это как искорка от бенгальского огня (видели, наверное, такие?). И из этих искорок и складывается тот самый свет, который озаряет душу (господи, слово-то какое – озаряет! Это поэты любят такие словечки – озаряет, сияет, блистает, и прочая выспренная чепуха). Как бы там ни было, но я уверен, что счастье – оно вот такое. А что касается любви ведьмы и любви к ведьме, то здесь эти искорки уже больше похожи на языки пламени, из которых собирается настоящий костер! Только не жжет этот костер, а греет и освещает путь жизненный (чуть было опять не ввернул это «озаряет»! Этак, действительно, в поэты придется подаваться, если эти словечки будут и дальше ко мне липнуть! Не дай бог, конечно!). Вот так я рассуждал про себя, любуясь красотами зимнего леса, пока дорога не свернула на широкий тракт, который вел прямо к столице. Я заложил крутой поворот, подняв целую тучу снежного тумана полозьями своих саней и прибавил скорость…

ГЛАВА 2. ОГНЕВУШКА

…Долго ли, коротко ли я ехал по тракту к дому родителей, любуясь прекрасными зимними пейзажами и размышляя о любви и счастье, как не заметил, что начало смеркаться. Зимние дни, как вы знаете, коротки, и темнеть начинает очень незаметно – на какой бы Земле вы не жили – нашей, плоской, или, шарообразной, или в форме бублика (не знаю наверняка, сам не видел, но говорят, такая тоже есть). Небо стало сереть, краски угасали, елки из темно-зеленях превратились в черные, и свет фонарей моих саней гнал впереди меня два ярко-желтых светящихся круга. И от этого яркого света фонарей темнота стала еще более густой (как известно, если вы хотите усилить темноту – зажгите свечи и темнота станет черной и почти непрониницаемой для взгляда). Искры из-под полозьев саней (спасибо Огневушке за волшебство, благодаря которому мои сани могли ездить так быстро!) летели в стороны, бросая оранжевые блики на белоснежное снежное покрывало вокруг, а из звуков был лишь шорох полозьев по утрамбованному снегу тракта. Мороз стал крепчать, в темнеющем небе стали зажигаться первые звезды, бледно засветилась Луна. Я наслаждался дорогой (я вообще люблю дорогу – во время поездок как-то, знаете ли, успокаиваюсь и мысли приходят в порядок. А как вы понимаете, для дурачка иногда не лишним бывает привести мысли в порядок.) Тракт начал подниматься в гору, я прибавил скорости. Ну нравились мне дешевые театральные эффекты, когда я был за рулем саней! Даже, когда не было зрителей. Сейчас же я захотел вылететь на вершину подъема залихватски, на высокой скорости, в облаке искр из-под полозьев, чтобы еще немного подлететь, как на трамплине. Ну нравилось мне такое! Знаю, что такое делают только совсем молодые погонщики, наслаждаясь скоростью и самим процессом езды на санях. А я, хоть и был далеко не молод (тридцать пять годиков этому балбесу – вашему покорному слуге, уже исполнилось в этом году!), иногда не мог удержаться, чтобы, например, заложить поворот так, чтобы искры летели из-под полозьев сплошной огненной стеной, ну, или вот как сейчас, использовать каждое возвышение, как трамплин! Ну любил я такое! Правда, исполнял я свои «трюки» только тогда, когда точно был уверен, что никто не пострадает в результате. А сейчас – пустынный тракт, почти ночь, никого не было вокруг – так почему бы и не порадовать себя?! Иногда, знаете ли, надо выпускать своего ребенка наружу и давать ему волю! Иначе – старость придет быстрее, чем вы заметите ее приближение! Поэтому говорю вам – не сдерживайте своего внутреннего ребенка, дайте ему простор и возможность поиграть! И тогда вы надолго останетесь молодыми душой, если для вас, конечно, это важно, и вы не хотите превратиться в этакого умудренного опытом прожитого, зануду, который любит поучать всех вокруг с суконным выражением лица и с наставительно поднятым вверх указательным пальцем. Лично я таким быть не хотел, отсюда и мои дурачества, когда от них никто не мог пострадать. Жене моей, прекраснейшей из прекрасных, любимой моей Яге, это очень нравилось! А мнение остальных, как вы понимаете, мне было, мягко говоря, безразлично. И снова немного о любви: когда ты любишь всем сердцем, всей душой, всем естеством своим (ну вот опять эти высокопарные словечки из арсенала чертовых поэтов! Но, видимо, без них никак!), то любимая становится для тебя главным человеком на свете. Нет, конечно же, ты не выбрасываешь из своей жизни своих родных, свою семью и своих друзей – вовсе нет. Они по-прежнему остаются с тобой, и ты по-прежнему их любишь и ценишь, конечно. Но любимая всецело (ну вот опять эти чертовы напыщенные слова! Видимо, действительно, что-то во мне есть от поэта! Скорее, всего, это из-за того, что я влюблен.) занимает первое место в твоем сердце и в твоей жизни. Нет, это не выбор в пользу любимой, а просто такова жизнь.) Я снова отвлекся, прошу прощения. Я просто рассказываю вам о том, о чем думал в этой надвигающейся зимней холодной ночи. То, что произошло потом, немедленно заставило меня покрыться горячим потом и я моментально забыл про мороз. Это сейчас я так спокойно вам рассказываю об этом, а в тот момент меня объял настоящий жар от происходящего. Это было похоже на ужас, который парализует разум и тело, но это был не он. Что-то другое. Впрочем, сейчас сами поймете. Внезапно пропал свет от фонарей моих саней и вокруг сгустилась настоящая тьма – непроглядная, черная, густая настолько, что казалось, ее можно пить, как горький отвар, который иногда дают детям, когда у них высокая температура и болит горло. И на фоне этой бездонной темноты внезапно проявилось лицо моей любимой – самой прекрасной на свете женщины – моей жены Яги! Оно проступило постепенно, словно поднимаясь из глубины черной воды. Лицо Яги было, как всегда, прекрасным. Но больше всего меня удивили ее глаза. В них я увидел такую тревогу и такой страх, каких никогда не видел в этих прекрасных глазах! Губы Яги шевелились, словно она что-то беззвучно пыталась мне сказать, но я, к сожалению, не умею читать по губам, даже если это губы моей прекрасной жены! Поэтому я ничего не понял. Я вздохнул, и тут же тьма пропала, вернулся заснеженный тракт с черными елками по обочинам, желтая, как масло, Луна и россыпи звезд на небе. Я поморгал и потер глаза руками, скинув перчатки. Что это было? Я точно знал, что это не видение, не мираж, а я действительно видел лицо Яги на фоне черной темноты! На ее волосах действительно были алые, какие-то тревожные и жутковатые, отблески, от вида которых мне стало не по себе. Да и само появление яги на этом ночном тракте не вселяло покоя в мое сердце. Зная, что если ты женат на ведьме, такие вещи не происходят просто так, я начал усиленно соображать, что это могло быть. Предупреждение о чем-то? Или просто от того, что я думал о Яге и о любви, она почувствовала мои мысли на расстоянии (У нас с ней такое бывало, и не раз) и решила показаться мне? Если так, то почему в ее глазах была такая щемящая тревога и столько неподдельного ужаса?! Пока все это происходило, я совершенно пропустил тот самый момент, когда мои сани взлетели, подпрыгнув на трамплине возвышения тракта и не насладился, пусть и сиюсекундным, ощущением полета. Мне стало как-то очень тревожно – словно за мной гнались голодные упыри. Я даже оглянулся назад, на убегающий в ночь тракт, освещенный красными задними фонарями моих саней и оранжевыми бликами искр, вылетающих из-под полозьев. Нет, за мной никто не гнался. Я вздохнул еще раз, пытаясь взять в себя в руки и даже отчитал себя вслух за то, что испугался неизвестно чего. Стало немного легче и я еще прибавил скорости, торопясь поскорее доехать до дома родителей…

…Как случилось так, что я ехал всю ночь, я ума не приложу! Помню лишь, что постепенно, незаметно совсем, ночь стала растворяться в розовато-оранжевом мареве рассвета. Я снова испытал что-то, похожее на страх – знаете, не тот страх, когда вы видите что-то, по-настоящему страшное, а страх перед необъяснимым и непонятным. Неизвестным. Конечно, то, что моей женой была ведьма, немного приучило меня к разного рода чудесам и волшебству, но вот когда так… Это уж, как сказала бы мама, «Не думано, не гадано. Не чаяно, не ведомо. Не туда несено, да тут уронено.» И действительно, над темным лесом все ярче и ярче разгорался рассвет. Вот уже первые алые лучи солнца отразились на снегу розовыми бликами, небо просветлело. Луна погасла, погасли и звезды. Над миром вставало солнце – алое, словно свежая рана, яркое, холодное. И вдруг прямо перед собой, метрах в десяти, внезапно я увидел столб оранжевого пламени, закрученного в движущийся, словно смерч, жгут. От пламени разлетались в разные стороны яркие искры. Послышался звонкий, такой знакомый мне смех, жгут пламени растворился в морозном воздухе и посреди тракта появилась Огневушка. На ней было длинное, прозрачное кружевное платье, ее длинные рыжие волосы развевались, хоть ветра никакого и не было – они жили, словно языки пламени вокруг ее головы. Я едва успел затормозить.

– Ты чего?! – сказал я Огневушке – Пугаешь! И не холодно тебе в кружевах твоих?

– Мне?! – удивилась Огневушка – Холодно?! Иванушка, ты забыл, кто я?! Да я полмира обогреть смогу, если захочу! А ты говоришь – холодно! Смешной же ты, все же!.. Дурачок!…

Это ее «Дурачок» прозвучало как-то ласково, почти с нежностью, и я бы сказал, с кокетством.

– Ты чего тут? – спросил я. – Зачем? – я совсем растерялся от такого внезапного появления Огневушки.

– Как санки? – не обратив внимания на мой вопрос, сказала Огневушка, подмигнув мне. – Бегают?

– Благодаря тебе – ответил я – Разве что не летают! Прекрасно бегают! Спасибо тебе, Огневушка!

– Как сказала бы сейчас Василиса – ответила Огневушка – Чем благодарить, лучше одарить!

– Ты это к чему? – не понял я этих Огневушкиных намеков.

– Поехали ко мне – сказала Огневушка – Мне твоя помощь нужна!

– Ну… -нерешительно ответил я – Поехали…

– Да ты не бойся! – усмехнулась Огневушка – Я не страшная для тебя! Жечь не буду! Ну так что, едем?

– Едем – поколебавшись, ответил я. – Садись в сани! Только…

– Да не переживай – махнула рукой Огневушка и с ее пальцев слетели искры. – Я огонь притушу. Не сожгу я твои сани!

Она действительно притушила языки пламени, плясавшие вокруг нее и подошла к саням.

– Ну? – сказала она.

– Чего ну? – не понял я.

– Руку бы хоть подал что ли, ветрогон! – сказала Огневушка, протянув мне свою узкую изящную ладонь. Я с опаской обжечься, взял ее за руку, удивившись, что та оказалась не горячей, а наоборот, прохладной, и помог Огневушке сесть в сани. Стараясь не смотреть на ее прекрасное тело, так явственно видимое сквозь тонкое оранжевое кружево ее платья, я взялся за руль саней.

– Что, ветрогон – засмеялась Огневушка – Как говорится, глазам стыдно, а душа радуется?

Я опешил. Уж слишком явно Огневушка заигрывала со мной. Готов поспорить, что не случайно она это свое платье надела, которое не скрывало ровным счетом ничего, да причем, надела прямо на голое тело.

– Ну, поехали, Иванушка – изящная ладонь Огневушки легла мне на плечо.

Уже жалея, что согласился ехать к Огневушке, я тронул сани с места. Где находился дом Огневушки, я прекрасно знал, поэтому даже не спрашивал у нее дороги – просто свернул с тракта на узкую лесную дорогу, которая как раз упиралась в ворота дома Огневушки. Тяжелые медные створки ворот отворились, и мы въехали во двор кирпичного двухэтажного дома Огневушки, похожего на огромную печь.

– Приехали! – объявила Огневушка, выпрыгивая из саней почти на ходу. – Ты давай, Иванушка, ставь санки под навес, а сам проходи, я пока приготовлю все. Чай будешь с дороги? У меня отменный чай – на брусничных листьях! С медом!

Я подумал, что отказаться будет невежливо и согласился.

– Вот и славно! – подмигнула мне Огневушка. – Давай, ветрогон, проходи! – и она убежала в дом. Я поставил сани под навес и вышел на большой двор, обнесенный каменными столбами, как частоколом. Поднялся по ступенькам крыльца, сделанного из больших каменных блоков, толкнул железную створку двери, вошел в дом. Внутри дом Огневушки тоже был похож на печь – стены из красного кирпича, украшенные железными узорами. Высокие окна с красными стеклами. В подсвечниках из бронзы, вделанных в стены, горели свечи. В комнате был полумрак, пахло почему-то можжевельником.

– Проходи! – раздался голос Огневушки из-за небольшой железной двери – Сюда проходи, Иванушка!

– Что сделать-то надо? – спросил я, вешая плащ на вешалку у двери.

– Сейчас все покажу! – ответила Огневушка из-за двери – Проходи уже! Да не бойся ты!

– Вот еще! – фыркнул я – Чего мне тебя бояться-то?!

– Вот и я говорю! – усмехнулась Огневушка – Нечего тебе меня бояться! Давай уже, проходи! Чай готов!

Я вошёл в комнату за маленькой железной дверью и обомлел. Это была спальня. Прямо по центру стояла большая, искусно вырезанная, похоже, из цельного куска яшмы, кровать с белоснежными простынями (Ума не приложу, почему они не сгорали всякий раз, когда Огневушка ложилась на них! Скорее всего, они были сотканы из асбестовых волокон.) Но дело было не в кровати и не в асбестовых этих простынях. На кровати лежала Огневушка. Она лежала на боку, красиво подогнув свои стройные ноги, опершись локтем на подушки. Рыжие ее волосы волной рассыпались по постели. На Огневушке, практически, не было ничего, кроме короткого оранжевого кружевного халатика, да кружевного оранжевого белья. Все это кружевное великолепие никак не скрывало стройного тела Огневушки. В руке Огневушка держала стакан из синего стекла.

– Вот твой чай, ветрогон – сказала Огневушка, протянув мне стакан. Я нерешительно шагнул к кровати. В оранжевых бликах свечей, Огневушка выглядела великолепно! Точнее, упоительно – великолепно. Я взялся рукой за стакан и в тот самый миг, когда наши пальцы соприкоснулись, Огневушка ловко схватила меня за запястье и дернула на себя. Стакан со звоном покатился по каменному полу. Чай расплескался, растекшись красной лужей. От неожиданности я потерял равновесие и сел на кровать рядом с Огневушкой. И в тот же миг, каким-то неуловимым движением, Огневушка метнулась ко мне и ее губы впились в мои губы долгим, страстным поцелуем! Сказать, что я опешил, значит, ничего не сказать! Губы Огневушки были горячими, мягкими и пахли можжевеловым дымком. Она целовала меня долго, горячо, и от этого ее поцелуя кружилась голова, а в глазах заплясали искры. Я изо всех сил собрал всю свою волю и помотал головой, пытаясь оттолкнуть Огневушку от себя.

– Да ладно тебе, ветрогон! – засмеялась Огневушка – Неужели не нравится?! Вижу ведь, что нравится тебе поцелуй Огневушки! Не отказывайся от того, что можешь получить, не узнав, что это! Не пожалеешь, обещаю, Иванушка! Я Яге мы ничего не скажем, не волнуйся из-за этого! Даже не думай! Я ведь давно хотела этого – еще перед Гонками! Да ты тогда весь такой влюбленный был! Еще бы – жену спасать надо было! Я ведь все понимала! Так что давай, Иванушка, не противься! Буду тебя любить огненно, жарко, горячо – как никто никогда тебя не любил, уж поверь мне! И не бойся, не сожгу! Ты мне живой нужен! Я тебя живого полюбила, и жечь не собираюсь! – и Огневушка снова поцеловала меня – еще крепче, чем до этого. В голове у меня помутилось, я совершенно ничего не соображал. Я чувствовал лишь горячие губы на своих губах, прохладные руки на своих плечах и видел перед собой огромные глаза Огневушки, в которых плясали оранжевые искры…

ГЛАВА 3. ГОРИ – ГОРИ ЯСНО!

…Как пишут сказочники в бесстыжих рассказках (появился у нас недавно и такой вид книжонок – на мой взгляд, совершенно бесполезное, а иногда – вредное чтиво. В них нет ни любви, ни тонкости человеческих отношений, ни красоты и нежности – только плоть и буйство похоти во всех подробностях! Словно содрали кожу, оставив на показ мясо и внутренности, смакуя и причмокивая. И ведь кто-то такое читает! А там еще и картинки есть! Цветные! Слава богу, Мюнх не скатился до написания этой грязи – хотя, на мой взгляд, с его склонностью к бесстыжему вранью, ему остался еще один шаг до этого вида, извините, литературы!), «все остальное было безумием». Почему это произошло, я и сам сказать не могу. Меня может оправдать лишь то, что в тот самый момент, когда в моих глазах отразились горящие оранжевыми искрами, глаза Огневушки и запах можжевелового дыма ее губ ударил мне в голову, я совершенно перестал контролировать себя. Словно дурман какой-то затуманил мой разум и я делал то, что совершенно точно, не стал бы делать, будь я в сознании! Это действительно было каким-то безумием! Безумием неприкрытой страсти, лишенное всяческого стыда, безумие двух обнаженных тел! Под утро, когда в красных стеклах окон дома Огневушки, заиграли первые лучи рассвета, я выдохнул, вытянувшись на белой простыне (кстати, не такой уж мягкой и гладкой оказалась постель Огневушки – простыня кололась, была грубой и похожа на дерюгу, которой рыбаки порой накрывают свой улов, когда везут его на ярмарку.)

– Ну что, ветрогон? – сказала Огневушка, вставая с постели и потягиваясь в алых лучах солнца. Надо признать, что фигура ее была безупречной! Кожа светилась изнутри нежным желтоватым свечением, а в волосах сверкали оранжевые искры. – Понравилась тебе ночь с Огневушкой – Поскакушкой?