Наследие падающих звёзд

Глава 3

Я шла, и холодный воздух проникал сквозь тонкую ткань одежды, но я его почти не ощущала. Всё моё внимание было поглощено внутренним диалогом, попыткой расшифровать послание из сна, которое так настойчиво вторгалось в мою реальность. Мамин плач звучал в ушах, как эхо давно забытой боли, и я отчаянно искала в памяти хоть малейшую зацепку, хоть намёк на причину её страданий. Но все было тщетно. Пустота. Каждый шаг по асфальту казался шагом вглубь лабиринта, где выход был скрыт за завесой недосказанности. Я останавливалась, прислушиваясь к тишине, которая казалась такой же плотной, как и туман, начинающий клубиться у земли. Казалось, сам город замер в ожидании, словно знал, что я ищу, и пытался подсказать, но его язык был мне неведом. Я подняла голову, вглядываясь в небо. Серое, безрадостное, оно отражало моё внутреннее состояние. Звёзды, которые я видела раньше, теперь скрылись, словно испугавшись моей тревоги. И в этой темноте, в этой пустоте, я чувствовала себя еще более потерянной. Одиночество накатывало волнами, но вместе с ним приходило и странное ощущение силы. Силы, рождённой из отчаяния, из понимания того, что я должна пройти через это сама. Я продолжала идти, не зная куда, но чувствуя, что это движение – единственное, что сейчас имеет смысл. Возможно, ответы не лежали на поверхности, возможно, их нужно было искать в глубине себя, в тех уголках души, куда я боялась заглядывать. Этот сон, эта боль, эта неопределенность – всё это было частью меня, частью моего пути. И я шла навстречу рассвету, надеясь, что с первыми лучами солнца придет и ясность, и облегчение. Но пока, лишь холод, ветер и тишина, нарушаемая лишь стуком моего собственного сердца, которое билось в унисон с предчувствием чего-то неизбежного. Я остановилась у старого парка, где деревья, сбросившие большую часть листвы, казались скелетами, тянущими свои ветви к небу. Здесь, в этой тишине, нарушаемой лишь шелестом опавших листьев под ногами, я почувствовала, как что-то внутри меня начинает меняться. Не страх, не отчаяние, а скорее смирение. Смирение перед тем, что прошлое нельзя изменить, но можно принять. И, возможно, именно в этом принятии кроется ключ к пониманию. Я присела на скамейку, обхватив себя руками, пытаясь согреться. Образ мамы, её заплаканное лицо, её слова – все это стало частью меня. Я не могла больше отталкивать эту боль, эту вину, которую она, казалось, несла. Я должна была понять. Понять, что именно она хотела сказать, чего боялась, за что просила прощения. И, возможно, ответ был не в её словах, а в моих собственных воспоминаниях, в тех моментах, которые я, возможно, старалась забыть. Я закрыла глаза, позволяя ветру играть с моими волосами. Я представила себе детство, моменты, когда мама была рядом, когда её смех наполнял дом. Были ли там моменты, когда я причинила ей боль? Моменты, когда я была эгоистична, невнимательна, когда не ценила ее любовь? Всплывали обрывки воспоминаний, как осколки разбитого зеркала, и я пыталась собрать их воедино, чтобы увидеть полную картину, но так и не смогла.

Встав со скамейки, я направилась домой, стараясь отогнать любые тревожные мысли. Сегодня последний день, который я могу провести с бабушкой и дедушкой, и мне нужно помочь им собраться. Поэтому я изо всех сил старалась думать о хорошем, убеждая себя, что это всего лишь сон. Дорога до дома оказалась быстрой. Заглянув в окно, я увидела, что все уже давно не спят. Бабушка хлопотала на кухне, готовя завтрак, а дедушка с неизменной нежностью наблюдал за ней. Заметив меня, Алекс тут же выбежал из дома и бросился ко мне с объятиями, которые чуть не сломали мне спину.

– Боже, где ты была? Я так переживал! Не знал, где тебя искать и что делать, – выдохнул он.

Через несколько секунд я осознала, что мы стоим посреди улицы, и нас могут видеть соседи. Я успокоила Алекса, сказав, что просто решила прогуляться, потому что рано проснулась. Постояв ещё немного, мы вошли в дом. Бабушка обернулась, улыбнулась и сказала, что мой будущий муж очень боится меня потерять. Мы все вместе посмеялись над её словами и сели завтракать.

* * *

Завтрак прошёл в тёплой, уютной атмосфере. Бабушкины блины были как всегда восхитительны, а дедушкины шутки вызывали искренний смех. Я старалась впитать каждую минуту этого момента, ведь знала, что скоро всё изменится. Алекс, сидя напротив, не сводил с меня глаз, и в его взгляде читалась та же нежность, что и у дедушки по отношению к бабушке. Это было так трогательно и одновременно немного грустно. После завтрака мы принялись за сборы. Чемоданы наполнялись вещами, воспоминаниями и легкой печалью. Каждый предмет, который бабушка аккуратно складывала, казался мне особенным, хранящим в себе частичку нашей общей истории. Я помогала, стараясь не думать о предстоящем расставании, а сосредоточиться на том, чтобы сделать этот день максимально приятным для моих родных. Алекс тоже активно участвовал, помогая переносить тяжелые сумки и поддерживая разговор.

Когда солнце начало клониться к закату, всё было готово. Мы стояли на пороге, прощаясь. Объятия были долгими и крепкими. Бабушка шептала мне на ухо слова напутствия, а дедушка крепко сжимал мою руку, его глаза блестели от слёз. Алекс стоял рядом, его рука нежно лежала на моей талии, словно он хотел сказать: "Я здесь, я с тобой". Закончив прощаться дома, мы все выдвинулись на машине в аэропорт. Самолёт у них вылетал через четыре часа, но бабушка так боялась что что-то пойдёт не так, поэтому мы решили выдвигаться заранее.

В машине, по дороге в аэропорт, я смотрела на проплывающие мимо пейзажи. Пустота в голове, которая была утром, сменилась лёгкой грустью, но она не была гнетущей. Прибыв в аэропорт, мы прошли через все формальности, и вот мы стоим в зале ожидания. Последние мгновения перед расставанием были наполнены теплом. Дедушка сыпал новыми анекдотами, которых не успел рассказать за время своего визита. Бабушка, с материнской нежностью, желала нам с Алексом семейного счастья, любви и процветания. Они настойчиво приглашали нас в Бостон, чтобы Алекс познакомился со всей нашей большой семьёй. Мы пообещали обдумать их предложение и обязательно позвонить. В этой оживлённой беседе время пролетело незаметно, и вот уже объявили посадку на их рейс. Последний взгляд, крепкие объятия, и они направились к выходу. Мы с Алексом остались стоять, провожая их взглядом. Подойдя к большому окну, Алекс нежно обнял меня за талию, прижав мою голову к своему плечу. Так, в тишине, мы ждали взлета. Когда самолёт начал разбег по взлётной полосе, я машинально помахала рукой, зная, что они не увидят, но мне было важно выразить свою любовь и благодарность. Когда лайнер скрылся в облаках, мы направились к парковке. Алекс галантно открыл передо мной дверцу машины, помог устроиться, и только потом сел за руль сам. Обратный путь тянулся бесконечно. В тишине машины роились мысли. Встретившись взглядами с Алексом, я коротко произнесла: – Домой. Он послушно свернул в нужном направлении. За последние две недели мы где только не ночевали: у меня, у Алекса, у Генри. Но настоящим домом для меня оставалось лишь моё собственное место. Всю дорогу я неотрывно смотрела в окно, наблюдая за проплывающими мимо домами, деревьями, постепенно теряющими листву, и спешащими с работы людьми. Спокойная музыка, звучавшая в салоне, помогла мне расслабиться и незаметно провалиться в сон. Пробуждение оказалось резким – я замёрзла. Приоткрыв глаза, я увидела, как Алекс несёт меня на руках в дом, а Лея и Мисси тихо хихикают в сторонке. Он осторожно опустил меня на диван в гостиной, и только после этого девочки набросились на меня с объятиями. Алекс, решив оставить нас наедине, подошёл и шепнул на ухо, что пропустил работу утром и ему пора ехать. Я поблагодарила его за чудесный день, проведённый со мной и моей семьёй, и отпустила. Затем я обратилась к девочкам, полная любопытства: – Что за сюрприз? Мисси тут же закрыла мне глаза руками, а Лея куда-то убежала. Прождав несколько томительных минут, я услышала приближающиеся шаги Леи и какой-то странный звук, похожий на тихое поскуливание. Мисси поспешила открыть мне глаза, и я увидела маленький, пушистый комочек.