След лаванды

Её руки, сложенные перед собой, слегка дрожали, но взгляд был цепким, изучающим. Она бегло, но очень внимательно осматривала кабинет, будто сканировала его на предмет улик. Потрёпанные папки с засекреченными делами, заляпанные кофе сводки, пятно плесени в углу у потолка, даже глубокую царапину на кожаном подлокотнике его кресла. Взгляд охотника за деталями.

– Марк, знакомься, это Анна Соколова, – представил её Песков, тяжело опускаясь на стул, который жалобно заскрипел под его весом. – Твоя новая напарница по делу.

Марк ощутил, как в висках застучала знакомая, разрывающая голову боль. Он резко откинулся на спинку кресла, скрестив мощные руки на груди. Его голос прозвучал низко и резко, как лезвие, рассекающее воздух:

– Я в няньки для стажёров не нанимался. У меня тут трупы, а не детский утренник.

Песков не дрогнул, его лицо оставалось каменным. Он уже давно привык к крутому нраву и упрямству Власова.

– Анна окончила юридическую академию с красным дипломом. У неё аналитический склад ума, – начальник потянулся к столу, взял почти пустую пачку сигарет, оставшуюся с утра. Не спрашивая разрешения, он закурил, выпуская струйки едкого дыма. – Три года в «Векторе» корпоративным юристом. Но, увы, совсем без практики в настоящих расследованиях. Ты же понимаешь, что пускать её одну на дело я не могу. Это против всех правил.

– Отлично! – с сарказмом бросил Марк. – Тогда дай ей разобрать архив, – он резко ткнул пальцем в сторону огромного, заваленного бумагами и папками шкафа. – Там три года неразобранных и неоцифрованных заявлений. Пусть копается, ищет связи. Это безопасно и полезно.

– Её испытательный срок длится две недели, – Песков выдохнул густое облако дыма, глядя на Марка через сизую, колышущуюся пелену. – Если за это время она не справится, не впишется в коллектив – уйдёт. Но если покажет себя… – Он многозначительно замолчал, давая словам повиснуть в воздухе.

Глаза Марка вспыхнули холодным огнём. Он так резко вскочил, что Анна невольно отпрянула, едва не задев хлипкую стопку папок с допросами.

– Ты вообще видел, чем я сейчас занят?! – его кулак с силой обрушился на стол, заставив подпрыгнуть всё его содержимое и звякнуть ложку в кружке. – Три трупа! Ноль зацепок, ноль свидетелей, ноль идей! Я даже не знаю, с какой чёртовой стороны подступиться к этому делу, а ты подсовываешь мне… – его взгляд, полный презрения и усталости, скользнул по Анне, – …девчонку, которая, я почти уверен, даже настоящую кровь видела только в стерильных пробирках на лабораторных работах и в сериалах!

Песков лишь устало, почти по-отечески вздохнул, будто наблюдая привычный, изматывающий спектакль.

– Две недели, Марк. Ради бога. Всего две недели, – он потушил недокуренную сигарету, с силой раздавив окурок в переполненной пепельнице. – Если она окажется абсолютно бесполезной – заберу. Отправлю работать с бумагами к Ларисе в бухгалтерию. Но если её свежий взгляд и юридическая смекалка окажутся хоть как-то полезны… – начальник тяжело поднялся и поправил пиджак. – В нашем деле, как ты сам знаешь, лишних глаз не бывает. Особенно незамыленных.

Марк с глухим стоном раздражения плюхнулся обратно на своё место, потирая переносицу. Головная боль нарастала, пульсируя в висках синкопами ярости и бессилия.

– Ладно, – он резко выдохнул. – Чёрт с тобой. Возможно, мне и правда уже начинает изменять профессионализм. Помешала парадигма. Свежий взгляд действительно не помешает, – но по его горькому, саркастичному тону было ясно: он вовсе не жаждал компании и считал это даже оскорбительным. – Как там тебя? Соколова? Садись вон на тот стул и начинай изучать материалы дела. С самого начала.

Песков с лёгким, едва заметным кивком одобрения развернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь, оставляя их в напряжённой тишине. Анна осторожно опустилась на указанное ей место. Её пальцы потянулись к ближайшей папке с фотографиями, но тут же замерли в сантиметре от неё, будто боялись осквернить прикосновением саму смерть, запечатлённую на них.

– Может быть, вы расскажете мне об этом деле подробнее? Структурированно? – спросила она тихо, но чётко, выдерживая его взгляд.

Марк едва заметно закатил глаза, но, стиснув зубы, начал сухо, по-военному чётко излагать:

– Три жертвы. Разных социальных групп, возрастов, районов проживания. Они не были знакомы между собой и, по предварительным данным, никак не пересекались. – Марк повернул три основные фотографии так, чтобы девушке было удобнее их рассмотреть. Его пальцы легли на снимки с отстранённостью патологоанатома. – Первая: Семёнова Валентина Петровна, пенсионерка, семьдесят один год. Бывшая учительница. Проживала одна в хрущёвке на проспекте Науки. Ближайшие родственники – дочь в Нижнем Новгороде и сын в Питере. Конфликтов, по словам соседей, ни с кем не имела, вела достаточно замкнутый образ жизни. Тело было обнаружено двадцать четвёртого июня соседкой, которая почувствовала неприятный запах. Смерть наступила от удара тяжёлым тупым предметом с узкой ударной поверхностью по голове. Предположительно, слесарным молотком или томагавком. По оценкам наших экспертов, смерть наступила между десятью вечера и полуночью.

Он ткнул пальцем в жуткий снимок: пожилая женщина лежала на кухонном полу в луже запёкшейся крови. Голова неестественно вывернута, глаза остекленели. Анна медленно, с усилием кивнула, подавляя рвотный рефлекс и давая знак, что он может продолжить.

– Вторая жертва: Смирнов Алексей Иванович, рабочий-наладчик на заводе «Прогресс», сорок семь лет. Разведён, есть взрослый сын. Бывшая жена умерла пять лет назад. Тело мужчины было обнаружено его сыном двадцать шестого июня в собственной квартире в спальном районе. – На фото – мужчина в растянутой майке и спортивных штанах, упавший лицом в потёртый ковер. – Тот же метод: единственный точный удар по голове, смерть мгновенная. Без признаков борьбы, без следов ограбления. И никаких следов взлома на входной двери. Либо у убийцы был ключ, либо жертва сама впустила его. Альтернатива – преступник проник в квартиру через балкон, это был первый этаж.

Анна внимательно вгляделась в фотографию, стараясь абстрагироваться от ужаса и переварить сухую информацию. Марк тем временем продолжал:

– Третья жертва: Веселова Дарья Николаевна, девятнадцать лет. Студентка экономического факультета. Находилась в отношениях с однокурсником, парнем из обеспеченной семьи, около года. Пара собиралась пожениться. Со слов друзей, Дарья имела незначительный конфликт с будущей свекровью на почве ревности, но открытой вражды не было. Труп был найден тридцатого июня женихом девушки. – На фотографии была изображена молодая, очень красивая девушка в летнем розовом платье. Её светлые волосы слиплись от тёмной, уже бурой крови, залившей половину лица. – Удар нанесён спереди, в лобную долю. Значит, она видела убийцу, смотрела ему в лицо. Но, опять же, никаких признаков обороны, следов борьбы на руках. Под ногтями – чисто. Как будто она замерла в ступоре от страха или знала его и не ожидала удара.

Марк остановился и пристально посмотрел на Анну, словно проверяя, не потеряла ли она сознание или достаточно ли внимательно она его слушает. Девушка глубоко вздохнула. Её взгляд скользил по фотографиям, останавливаясь на деталях: позах тел, выражении застывших лиц, пустых глазах, запечатлевших последний миг абсолютного ужаса.

– Вы точно уверены, что эти преступления связаны? Что это один и тот же убийца? – переспросила она, поднимая на него серьёзный, выдержанный взгляд.

– Абсолютно. На сто десять процентов.

– Как вы можете быть так уверены, если у них нет видимых пересечений? У убийцы есть устойчивый почерк? Помимо удара по голове?

– Да. Есть один крайне навязчивый элемент, – Марк пододвинул фотографии жертв ещё ближе к Анне. Он криво ухмыльнулся, заметив, как она чуть заметно побледнела. Но девушка быстро взяла себя в руки. – Рядом с каждым телом, а точнее, на теле каждой жертвы, была обнаружена вот эта штука.

Он швырнул на стол три отдельных, увеличенных фотоснимка. На каждом из них была запечатлена аккуратная, свежая веточка цветущей лаванды.

– Это наша единственная вещественная улика. Что-то вроде визитной карточки преступника. Больше ничего. Ни следов обуви, ни отпечатков пальцев, ни волокон, ни биологических следов на местах преступления. Ублюдок – призрак. Он чертовски осторожен, аккуратен и продумал всё до мелочей. Тщательно спланировал каждое движение. Скорее всего, жертв он выбирал не случайно и не спонтанно. Возможно, был с ними заочно знаком, или долго следил за ними, изучал режим и привычки. Это мне пока неизвестно. Всё понятно или есть вопросы?

– Был ли проведён детальный опрос свидетелей и родственников? Дополнительный осмотр мест преступления с металлоискателями, кинологами и ультрафиолетовыми лампами? – спросила Анна, выжидающе глядя на Марка. Её юридический ум уже искал процессуальные ошибки.

– Первым же делом, – Марк усмехнулся её книжной наивности. – Как я уже сказал, на местах преступления наши криминалисты с собаками и весь арсенал техники не нашли ровным счётом ничего полезного. Со свидетельскими показаниями – полный провал. Никто ничего не видел и не слышал. Так что мы могли только составить список ближайшего окружения и выявить потенциальных подозреваемых.

Детектив достал из папки лист А4 с аккуратным списком и бросил его на стол перед Анной. Она взяла листок в руки. На нём было напечатано:

«1. Ульянова Людмила Викторовна – соседка Семёновой В.П. (69 лет, пенсионерка, вдова). Давала показания, алиби подтверждено соседями.

2. Семёнова Анастасия Дмитриевна – дочь Семёновой В.П. (43 года, бухгалтер, Нижний Новгород). Замужем, детей нет. Алиби подтверждено (стационар, подготовка к операции).

3. Семёнов Дмитрий Дмитриевич – сын Семёновой В.П. (32 года, официально безработный, Санкт-Петербург). Стоит на учёте в ОВД за мелкие кражи. На связь не выходит, точное местонахождение неизвестно.

4. Смирнов Николай Алексеевич – сын Смирнова А.И. (22 года, IT-специалист). Находится на учёте у психолога, тяжело перенёс смерть отца. Алиби подтверждено (работа, коллеги).

5. Зуев Александр Андреевич – жених Веселовой Д.Н. (20 лет, студент). Алиби подтверждено (продлёнка в университете, однокурсники).

6. Зуева Лариса Владимировна – мать Зуева А.А. (51 год, предприниматель, разведена). Имела напряжённые отношения с несостоявшейся невесткой, хотя сейчас искренне горюет о её смерти. Алиби подтверждено частично (была одна дома).»

Анна перечитала список несколько раз, стараясь запомнить все имена, связи и статусы.

– Разумеется, это не исчерпывающий список. Только самые близкие из окружения жертв. Те, у кого теоретически мог быть мотив, – пояснил Марк, наблюдая, как она впитывает информацию. – Мы детально опросили тех, с кем смогли связаться: Ульянову, Смирнова-младшего и семью Зуевых. С Дмитрием Семёновым – главным подозреваемым по первой жертве – нам пока не удалось выйти на контакт, объявлен розыск. Его сестра, Анастасия, уже исключена – железное алиби было подтверждено в больнице. Она числится там с двадцатого июня и до сих пор.

– Подождите… – Анна подняла на него глаза, полные искреннего недоумения. – То есть, у вас по трём жестоким убийствам нет абсолютно ничего? Ни показаний, ни вещественных доказательств, ни явных подозреваемых? Только… этот ботанический сувенир? – она нерешительно ткнула пальцем в фотографию лаванды.

– Да, – Марк горько усмехнулся. – Только лаванда. Наша единственная зацепка, которая ведёт в никуда. Преступник – призрак. Гений или сумасшедший.

Анна глубоко нахмурилась. Её пальцы сжали край стола так крепко, что побелели костяшки.

– Вы думали о том, что лаванда – это не просто подпись, а полноценное сообщение? Какой-то символ? Может, это отсылка к чему-то глубоко личному, важному для самого убийцы? К травме, к месту, к человеку? Или это просто насмешка над нами?

– Это нам с тобой и предстоит выяснить, Соколова, – он отхлебнул из кружки ледяной, горький кофе и скривился. – И переходи наконец на «ты». Я не настолько древний, чтобы церемонии строить. Здесь все на «ты». Даже со смертью.

Глава 4. 24 июня 2025 года

Алексей Иванович переступил порог своей квартиры, ощущая на сгорбленных плечах невидимый, давящий груз – тягучий, липкий, как свежа