Человеческое слишком человеческое

Иван Царицын

Человеческое слишком человеческое

1

Марк остановил машину на парковке перед гостиницей. Уже давно стемнело, и фонари светили на безлюдной улице, и глубокая тишина тяготела над застывшим ночным миром. Будто и не было никого вокруг.

Марк держал руки на руле, готовясь в любой момент повернуть ключ в замке зажигания. Ева была рядом, сидела подле водителя, с интересом рассматривая его скрытое полумраком лицо, и вдруг коснулась его щеки. Марк дёрнулся и недовольно промычал.

– Сколько тебе лет?

– Не сейчас, – Марк вглядывался в темноту.

– На улице ни души. Посмотри на часы, все спят.

– Ладно, идём.

Он достал с заднего сиденья две большие сумки и повёл девушку под руку ко входу в гостиницу. В холле сразу привлекло внимание крупное чучело оленя – от него так и веяло мраком мертвечины. От вида выставленного на всеобщее обозрение трупа Еву передёрнуло.

На ресепшене ждала девушка, чьё лицо ничего не выражало, и тщетны были попытки представить, что на таком лице может отразится хоть тень приветливости, и глаза девушки, безжизненные и холодные, подобные глазам стального бездушного робота, глядели прямиком на путников, но, казалось, не видели никого.

– Двухместный пожалуйста, – Марк положил на стойку паспорт. – С раздельными кроватями.

Еве было неуютно. Мертвечиной веяло от чучела, искусственность и грубость исходили от девушки. Ева увидела своё отражение в высоком зеркале холла. Странное, чужое лицо злобно взирало на неё с отражения.

Голос за спиной:

– Какое прекрасное было животное.

Мужчина в чёрной водолазке и чёрных брюках, развалившись в кресле, чиркнул зажигалкой, затянулся сигаретой, выдохнул горький дым, и дым развеялся вблизи таблички на стене «Не курить».

– Некогда живое существо чья мощь, чья жизненная сила питали зависть охотников, и чья красота и грация восхищали любителей природы, и это дикое животное подверглось опытам таксидермистов

– Да, кто-то постарался, – ответил Марк.

– Вы думаете? А ваша спутница вроде не согласна, это я по её выражению лица могу сказать. – Мужчина указал на чучело. – Считаете такое отношение к животным не этичным?

Ева сжала зубы.

– Ваш паспорт пожалуйста, – проговорила девушка за ресепшеном механическим голосом.

Ева замешкалась, зачем-то стала листать страницы паспорта.

– Ваш паспорт пожалуйста, – повторил механический голос.

Тогда Марк выхватил у спутницы документ и протянул девушке. Он же и взял ключи от номера.

– Издалека едете? – спросил мужчина.

– Уже почти сутки. Спать очень хочется, – Марк вымученно улыбнулся и чуть ли не силой втолкнул Еву в лифт. – Этот из безопасностей, – сказал он ей шепотом, и двери лифта закрылись.

В номере висела небольшая картина, и прекрасный сад был изображён на ней, а напротив висела другая картина, и изображены были на ней песочные часы, в верхней чаше которых песка почти не осталось.

Марк открыл шкаф и чертыхнулся:

– Здесь кто-то забыл галстук.

Ева, сидя на кровати, рассматривала фотографию в паспорте.

– Это не я, – и швырнула паспорт на ковёр. – Другая девушка, но не я.

– Вы похожи, – Марк подобрал паспорт и спрятал в свою сумку. – Она была неудачным… с ней ничего не получилось.

– Её вы тоже назвали Евой?

– Нет. Евой стала ты. Первая из…

– Особей? Организмов? Экземпляров?

– Дело не в терминах и не в словах.

– Они его выпотрошили, все внутренности выпотрошили, даже сердце, а потом сделали из него чучело.

– Ты про что?

– Про то, что из живых существ можно делать экземпляры.

Марк отодвинул край занавески и всмотрелся в темноту за окном.

– Поздняя ночь, – сказала Ева. – Никого там нет.

– Возможно. Но тот из безопасностей в холле вряд ли страдает бессонницей.

Ева случайно бросила взгляд на картину с садом, и чувство потери чего-то очень важного ранило её.

– Почему ты так холоден со мной? С любой другой девушкой ты будешь таким же отстранённым?

Он сел рядом с ней, ладони его были спрятаны между колен, и, хотя мужчина и девушка находились совсем близко друг к другу, близко для дружеского прикосновения или любовного объятия, Марк так и не пошевелился.

– Потому что я другая?

– Не стоит сводить человеческую личность к биологии. Тем более твою. Особенно твою. Человек нечто большее, чем его биология.

– Лекция.

– Я же учёный, я читаю лекции, – сокрушённо проговорил Марк.

Он лёг на кровать, он протянул руку, хотел коснуться её руки, но подумалось ему, что её кожа холодная и жесткая, неестественная. Он отвернулся на бок, зажмурился и начал корить себя за такую мысль.

Ева направилась в ванную принять душ. Марк слышал плеск, он словно видел Еву там, среди пара, под струями горячей воды, нагую, мягкую от жара. Её силуэт появился в дверном проёме ванной комнаты. Марк пожирал девушку глазами – на ней была футболка и лёгкие летние шорты. И Ева не спускала с него глаз, её распаренное тело только начало остывать, запыхавшееся сердце колотилось. Она легла на соседнюю кровать и спросила:

– Я ведь не могу зачать?

– Можешь.

– Я не хочу этой ответственности. Мне не нужна такая ответственность.