Без права на взаимность

Светлана Багрянцева

Без права на взаимность

Глава 1

Крыльцо дома, с грубо отёсанными каменными ступенями, было идеальным местом, чтобы расшибить себе лицо в кровь. Сколько раз Лале, прикрыв глаза, с наслаждением рисовала в воображении одну и ту же картину: она с силой вцепляется в густые волосы ненавистной сестры и с размаху бьёт её прекрасное личико о шершавый, острый край ступеньки. От этого образа по телу пробегали мурашки наслаждения и сладости от мести.

«Почему Мурад выбрал Рамию? – этот вопрос жужжал в висках навязчивой, безумной пчелой. – Чем она, Лале, хуже этой твари?»

Воздух над огородом колыхался от зноя, пахло спелыми яблоками. Девушка помнила, будто это было вчера: как отец, виновато опустив глаза, привёл за руку испуганную пятилетнюю девочку. Оказалось, пока мама носила под сердцем её, Лале, он завёл себе вторую семью в соседнем городке, ловко прикрываясь «занятостью на работе». А потом та женщина умерла, и папа притащил сиротку Рамию к ним, в этот дом, взорвав их тихий и уютный мир несколькими словами: «Она будет жить с нами».

Мама тогда рыдала, узнав об измене, но девочку приняла по-доброму. Она всегда твердила, мягко гладя Рамию по голове: «Ребёнок не виноват в грехах родителей». Лале так не считала. Между ней и сестрой была разница всего в полгода, но это не стало мостом для дружбы, а лишь топливом для ревности, тихой и едкой, как дым от тлеющих листьев. Ненавистная тварь украла у неё любовь мамы и папы.

Сейчас сестра шла со стороны огорода с корзиной спелых овощей. Лале, сидела на лавке у крыльца, делала вид, что полностью поглощена разглядыванием причудливых облаков, плывущих по небу. Краем глаза она ловила каждый шаг Рамии. В тот миг, когда сестра поравнялась с ней, Лале молниеносно и подло выставила ногу.

Воздух разрезал возглас, но падение не состоялось. Неожиданно распахнулась дверь, и на крыльце возник брат. Он успел подхватить сестру на лету, её корзина опрокинулась, рассыпая по земле яркие перцы и баклажаны.

– Ты чего такая неуклюжая, Рамия? Хочешь перед свадьбой в синяках ходить? – усмехнулся Али, но в его глазах мелькнула тревога.

– Мне Лале подножку поставила, – выдохнула Рамия, едва переводя дух.

– Чего ты мелешь, несчастная?! – Лале, будто ужаленная, подскочила с лавки, изображая возмущение. – Али, она сама еле ноги волочит, а вину на меня сваливает!

– Иди куда шла, Рамия, – скомандовал брат.

Сестра поставила корзину на верхнюю ступеньку, начала собирать овощи. Али подошёл почти вплотную.

– Ты доиграешься, Лале, – он погрозил пальцем. – Доиграешься.

Девушка вызывающе упёрла руки в бока, её шелковое платье колыхнулось на ветру.

– Что ты мне сделаешь, Али, а? Что?! Я ни в чём не виновата! Это она увела у меня Мурада!

Али резко взметнул руку, но удар не состоялся, его запястье перехватила тонкая, но цепкая рука Рамии.

– Не надо, Али. Пусть забирает его, если так надо.

– Ты в своём уме? – брат отшатнулся от неё. – Мурад посватался к тебе. Мы ударили по рукам, всё решено. В отсутствие отца я – глава семьи. Как сказал, так и будет! А теперь, – его голос стал ледяным, – идите, несносные, приготовьте ужин!

Лале с вызовом пригладила мятый подол своего длинного синего платья, развернулась с грацией кошки и сделала несколько шагов в сторону огорода.

– Пусть сама готовит, я ей не прислуга! – бросила она через плечо, но тут же в голове мелькнула холодная, хитрая мысль. – Ссора сейчас ни к чему, – она обернулась, а на лице расцвела сладкая улыбка. – Я пошутила. Нельзя, что ли? Пошли готовить, сестрёнка.

Лале, напевая популярную песню, проследовала в дом, оставив Али в одиночестве.

– Боже, эти девчонки сведут меня с ума, – прошептал он, тяжело опускаясь на лавку. – Папа, зачем ты оставил их на меня? Не мог потерпеть с этим контрактом и сам выдать их замуж?

Отец – известный учёный, уехал по годовому контракту в другую страну – хорошая лаборатория, огромные деньги, он решил не отказываться.

Мама, измотанная вечными склоками, сбежала на неделю к родителям, оставив ему этот кипящий котёл страстей. Через месяц – свадьба Рамии, сегодня привезли платье. Лале, увидев его, будто обезумела. Неужели Лале и вправду влюбилась?

Мурад был его школьным другом, своим парнем в этом доме. Все знали, что он – порядочный, из хорошей семьи. Они вместе окончили институт: Мурад – юрист, Али – врач. Недавно друг посватался к восемнадцатилетней Рамие, та только поступила в колледж на медсестру. Лале училась на бухгалтера. Всё было бы идеально, если бы не трещина, прошедшая между сёстрами из-за одного мужчины.

***

Ужин прошёл в натянутом молчании. Покончив с едой, Лале вышла во двор. Воздух остыл, наполнившись ароматом ночных цветов и морской соли. Небо на западе полыхало багрово-золотым. Девушка вышла за калитку и замерла: к дому с тихим урчанием мотора подкатил автомобиль Мурада.

Он тормознул у самых ворот, вышел и удивлённо поднял брови, увидев её.

– Добрый вечер, Лале. Ты чего тут одна стоишь? – его голос прозвучал глухо в наступающих сумерках.

– Добрый вечер, Мурад. Я ждала тебя, хотела поговорить, – Лале сделала шаг вперёд, он инстинктивно отступил, и между ними снова возникла невидимая стена.

– Говори, что хотела?

– Ты не должен на ней жениться. Она тебя обманет. Я лучше, Мурад, поверь. А что ты так смотришь? Думаешь, дочь шлюхи способна на верность? Её мать была чужой, спала с женатым мужчиной. Они даже никах не совершили! И кто она после этого, как не дочь продажной женщины, у которой не было ни стыда, ни совести?

Мурад помрачнел, губы сложились в тонкую линию.

– Замолчи, Лале, замолчи. То, что было в прошлом, не наши грехи. Я знаю Рамию, она чиста, как родниковая вода, и никогда не опозорит мой род. А теперь пошли в дом, пока нас кто-нибудь не увидел.

– И правда, пошли, – с деланной лёгкостью согласилась девушка, распахивая калитку. – Но можешь не переживать, брат ничего не скажет. Мы ведь живём по светским законам. Даже в клуб иногда ходим. Город большой, море рядом, полно туристов и возможностей.

Она прошла вперёд, но в её голове бушевал вихрь чёрных мыслей: «Держись, сестрёнка, скоро ты не будешь такой чистой и невинной. Скоро все увидят твоё истинное лицо, тогда Мурад будет мой».

Глава 2

Потолок камеры был разлинован тенями от решётки, как тетрадь в косую линейку. Эмиль лежал на жёстком матрасе, вглядывался в этот знакомый узор, слушал приглушённый гул голосов. Воздух был густым от запаха сигарет и крепкого чая.

Утром его вызвали в корпус администрации. Ноги сами несли по знакомому маршруту: длинный коридор, запах дезинфекции и дешёвой баланды, взгляды таких же, как он. Одни смотрели с пустотой, другие – с едва скрываемой завистью, третьи – с молчаливым напутствием.

Кабинет начальника отряда выглядел бедно. Эмиль усмехнулся, присел у старого стола, который остался здесь музейным экспонатом ещё с прошлого века.

Егорычев, толстый маленький мужчина средних лет, сидел в своём массивном кресле и смотрел с безразличием. Никаких напутственных речей, вместо них на столе много бумаг. Расписки, акты, справки, каждый лист нужно было прочитать и подписать.

– Пиши вот тут. Получил: документы, денежное содержание, личные вещи. Претензий к администрации учреждения не имею, – хриплым голосом прокаркал начальник.

Потом был кабинет оперативника. Хмурый майор с уставшими глазами, посмотрел на него как на единицу отчётности.

– Ну, Тахджиев, отбыл. Забудь тут всё как страшный сон. Смотри, не залетай обратно.

Эмиль молча кивнул. Ему принесли вещи в полиэтиленовом пакете. Джинсы, которые год назад были модными, белая рубашка, разряженный смартфон, ключи от дома.

Уже в бараке Эмиль переоделся в своё, казённое аккуратно сложил на стул, больше роба ему не понадобится.

Заключённые в его отряде были нормальные, в основном из так называемых мужиков, не принадлежащих к криминальному миру. Они подошли попрощаться, а потом сели за стол пить чай.

Дверь противно скрипнула, в проёме появился молоденький сержант.

– Тахджиев, с вещами на выход, – сказал он с таким видом, будто на работе ему было скучно.

Эмиль знал, что вид охраны может быть обманчив, на самом деле сержант уже просканировал взглядом барак, подмечая каждую деталь. На выходе должны ещё раз проверить документы и открыть заветную дверь на волю. Эмиль шёл к этой цели не оглядываясь, ведь это плохая примета. Возвращаться сюда не хотелось, и он пообещал себе, что больше никогда не натворит бед из-за бабы. Они существуют только для того, чтобы их трахали, а любовь и всё прочее для слабаков, он таким не был. Да, один раз оступился, дошёл до бешеной ревности, избил до полусмерти любовника своей девушки, ей тоже досталось. Повезло, мужик остался жив, взял компенсацию. Эмилия посадили всего на год, хотя могли впаять больше.

Выйдя за дверь, окрашенную в тошнотворный коричневый цвет, парень увидел чёрную иномарку, у её двери стоял Андрей и курил сигарету.

– С выходом, Тахо, рад тебя видеть.

– Зверь, ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Привет, – Эмиль подошёл и подал руку для приветствия.

Друг пожал ладонь, потом кинул окурок под ноги и затушил носком туфли.

– Мусорить нехорошо, бро, – улыбнулся Эмиль.

– Менты уберут, что ты переживаешь. Садись на переднее, поехали в город.

Эмиль с удовольствием залез в салон, пристегнулся и прищурился от яркого солнца.

– Очки в бардачке, – сказал друг, садясь за руль. – Куда доставить великого Тахо?

– Домой вези, мечтаю на своём ортопедическом матрасе поваляться. Я так понимаю, в родительский дом мне путь отрезан. Отец ни одной передачи не принёс.

– Ещё бы тебя там ждали. Дядя Саяр вчера приезжал в клуб, нашёл меня и сказал, чтобы я тебе передал дословно. У него нет сына уголовника. Деньги, что он тебе на клуб и дом дал, назад просить не станет, – ответил Андрей, заводя мотор.

– Опа, он мне одолжение сделал? Думал, отец начнёт говорить, что я ему должен. Кстати, что там с клубом?

– Нормас, за год доходы не упали. Ты же знаешь, зачем к нам мужики идут. Приват-комнаты, девушки не слишком тяжёлого поведения. Молодёжи есть где потусить и выпить коктейли. В основном туристы прут, но и в межсезонье народу хватает.

– Спасибо, Андрей, что присмотрел за всем. На днях появлюсь в клубе, нужно отметить моё освобождение. Собери наших на вечеринку. После приступлю к работе, тебя в отпуск отправлю. О Лике что-то слышно? Она в городе?

– С каким-то кексом в Москву укатила. На фига она тебе сдалась, Тахо?

– Просто спросил, чтобы дорогами не пересечься. Пусть катиться куда хочет, я из-за неё год на зоне провёл. Увидел бы, плюнул в наглую рожу, – зло ответил Эмиль.

– Остынь, бро, мы тебе новую девку найдём. Кстати, у нас новеньких сосок полно. Карина, как прежде, заправляет шлюхами.

– Отлично, девки потом, Зверь, дай мне отдохнуть сначала в одиночестве. Ребята в бараке адекватные были, не обидели, но всё равно толпа народа обрыдла, – Эмиль поудобнее устроился на сиденье и прикрыл глаза.

***

Дом встретил тишиной и, как ни странно, чистотой. Друг позаботился и накануне вызвал сотрудников по уборке помещений. Всё вылизали до блеска, даже кровать застелили чистым бельём.

В холодильнике свежие продукты и пару контейнеров из ресторана. На разделочном столе элитный чай и капсулы для дорогой кофемашины.

– Вроде я всё учёл, ничего не забыл, – сказал в конце своей длинной речи друг.

– Спасибо, что позаботился, Зверь. Давай вечеринку на субботу запланируем. Вечером соберёмся, посидим за рюмкой чая, – улыбнулся Эмиль, стоя посреди кухни.

– Отличная идея. В субботу как раз новомодный диджей приезжает. Я давно просил его у нас выступить. Народу набежит, но это и к лучшему, пусть денежки текут рекой. Поеду я, отдыхай.

Эмиль проводил друга и первое, что сделал после его ухода, пошёл смывать с себя ароматы зоны. Хотелось, чтобы с водой в канализацию утекло всё то время, что он провёл в неволе, будто и не было его. К сожалению, такому не суждено сбыться, теперь на нём клеймо уголовника. Друзья, в отличие от родителей не отвернулись от него. Их было всего четверо, дружили со школы, вместе поступили в институт. Потом родители каждому выделили деньги на бизнес. Только Андрей Заварзин был из бедной семьи, и Эмиль взял его работать замом, с хорошей зарплатой.

Прозвище Зверь другу дали неспроста. Он действительно был бешеный, несдержанный на слово. Если в его адрес сказали не то, моментально бил в рожу. В последние годы он стал тише, не размахивал кулаками направо и налево, но прозвище за ним осталось.

Эмиль набрал воды в джакузи и сел отмокать. Вода вокруг бурлила, делая лёгкий массаж. Он прикрыл глаза от блаженства, вдохнул аромат соли для ванн. С сегодняшнего дня начнётся новая жизнь. Возможно, он найдёт себе любовницу, но сразу объяснит, что никакой взаимности быть не может. Это не любовь, а банальный зов тела, удовольствие превыше всего.

Глава 3

Воздух в парке был пропитан ароматом нагретой за день земли и первых опавших листьев. Лучи позднего солнца пробивались сквозь пышные кроны клёнов, раскидывая на асфальтовой тропинке золотистые пятна. Слабый ветер срывал с ветвей целые вихри багряных и лимонных листьев. Казалось, сама осень кружится в танце.

Рамия и Мурад шли по тропинке, тихо переговариваясь. Со стороны они могли показаться идеальной парой: он – статный, уверенный в себе, она – хрупкая, с большими задумчивыми глазами.

Рамия шла, уткнувшись взглядом в землю, стараясь не смотреть на жениха. Её мир сузился до мельчайших деталей: трещинки на асфальте, похожей на реку на карте; ритмичного постукивания палок о землю. Мимо прошёл поджарый пожилой мужчина, увлечённый скандинавской ходьбой. Любой предмет, любая мелочь была драгоценным якорем, удерживающим её от того, чтобы не уплыть в море собственного отчаяния.

– Отец уверен, что лучшего места для жизни молодой семьи не найти. Район тихий, соседи приличные, – голос Мурада был ровный и самоуверенный. Он не говорил, а зачитывал пункты из составленного им же плана. – И с ремонтом нам повезло, всё сделано качественно, переделывать не придётся. Останется только купить новую итальянскую мебель.

Рамия молча кивала, сжимая тонкие пальцы в кулаки так, что ногти впивались в ладони. Разница в девять лет ощущалась не цифрой, а целой пропастью между их мирами. Его был чётким, выверенным по линейке: карьера, деньги, статусная жена, дети. Её мир был ещё туманным, несмелым юношеским сном: колледж, белые халаты, чувство нужности.

– Ты меня слушаешь? – Мурад коснулся её локтя, и девушка вздрогнула, будто от прикосновения раскалённого металла.

– Слушаю, – прошептала она. – Ты рассказываешь, что я должна делать. А что должен ты, Мурад?

Он на секунду сбился с ритма, потом снисходительно улыбнулся, и ей снова показалось, что в его глазах промелькнула насмешка.

– Заботиться о благосостоянии семьи, обеспечивать, создавать надёжный тыл. Разве этого мало? – мужчина произнёс это так, будто озвучивал непреложную истину. – Кстати, о детях. Затягивать не будем, мне плевать, что ты только в колледж поступила.

Холодная волна прокатилась по её коже. «Мне плевать», – эти два слова звучали громче всего его тщательно выстроенного плана. Рамие стало обидно, с ней даже не советуются, а просто приказывают.

– А мне не плевать, – её голос окреп, в нём послышались стальные нотки. – Я хотела стать медсестрой, работать в больнице, людям помогать. Я не против детей, но сначала…

– Решать буду я, что и когда, – отрезал Мурад, и его улыбка окончательно исчезла. – Я твой будущий муж.

Он сказал, что любит, но в его жизни не было места её мечтам. Он просто констатировал факт, как должно быть, её мнение не учитывалось.

Чтобы разрядить затянувшуюся до предела атмосферу, она робко предложила: – Может, сходим ещё куда-нибудь? Не домой же сразу. Мы с девочками иногда в клуб ходим потанцевать. Али не запрещает, если с нами брат моей лучшей подруги.

Лёгкая снисходительность на лице жениха сменилась вспышкой гнева.

– Чего ещё придумаешь? Нечего тебе задом вертеть перед другими мужиками! – его слова прозвучали грубо и неожиданно резко.

Рамию обдало жаром обиды. Задом вертеть, она же не делает ничего плохого.

– Почему сразу так? Я просто люблю танцевать! Мы живём в светском обществе, у нас в семье…

– А в моей придерживаются других правил, – перебил он её. – Так и быть, девичник перед свадьбой я тебе разрешу, но не более того.

– Ты не имеешь права мне ничего запрещать. Я ещё не твоя жена, – произнесла Рамия, стараясь быть смелой. – Вот когда выйду за тебя, тогда будешь командовать. Обещаю, я не опозорю твою фамилию, у меня ещё никого не было.

Мурад посмотрел на неё пристально, и черты его лица неожиданно смягчились. Он протянул руку, по-хозяйски взъерошил её волосы.

– Ладно, малышка, не злись. Поехали домой, я устал с тобой спорить.

Он повернулся и направился к выходу из парка, Рамия шла рядом и думала о том, что брат не дал ни единого шанса отказаться от этой свадьбы. Кричал, что она входит в состоятельную семью. Отец Мурада держит несколько магазинов в городе, сам он перспективный адвокат, и уже неплохо зарабатывает. Мачеха сказала, стерпится-слюбится. Она сама выходила замуж по сговору родителей. Была ли счастлива тётя Гулия? Рамия в этом сомневалась. Скорее всего, она просто привыкла к мужу, сносила его измены покорно, приняла дочь от любовницы как родную.

Девушка помнила, что в детстве была окружена теплом и лаской. Мачеха пыталась заменить ей умершую маму, а вот сестра всегда ревновала, хотя повода не было. Тётя Гулия не любила кого-то больше остальных, заботы и тепла доставалось всем поровну. Потом Лале заявила, что Рамия отобрала у неё Мурада.

«Почему я его отобрала? Он никогда не делал намёков Лале на дружбу. Мне тоже, но в какой-то момент пришёл свататься. Брат ударил по рукам, с согласия отца. По мне, так пусть бы Лале забирала этого зануду, если ей так надо», – подумала Рамия, забираясь в салон автомобиля.

Мурад сел за руль, девушка глянула на него. Она бы не сказала, что он красавчик. Внешность обычная, таких много по улицам города ходит. Впрочем, был бы он мачо с обложки модного журнала, она всё равно не захотела бы его в мужья, только выбора всё равно нет, своим отказом Рамия теперь опозорит семью. Нужно было сразу настаивать на том, что она не хочет этого брака.