Глубина

Стик Дриод

Глубина

Глава 1

Глава первая: Сад.

Его звали Сова. Не за мудрость – сталкеры редко бывают мудры. Выживают чаще просто упрямые. А потому, что выходил на промысел в предрассветных сумерках, когда туман ложится на ржавую землю плотным одеялом и скрывает шепот Аномалий. Он не был новичком, его шаг был выверен и тих, а взгляд цепок, но в Зоне это не гарантировало ровным счетом ничего. Только шанс. Один из многих.

В этот раз его вел не маяк на карте, а слух. Тихий, как шелест опавшей хвои, разговор у костра. Двое обветренных типов, пахнущих дешевым спиртом и порохом, говорили о новом месте, не нанесенном ни на одну схему. О поляне, где артефакты не просто валялись под ногами, а росли. Как странные, металлические цветы. И стерег их не пси-излучение и не кислотный жар, а что-то иное. Неизвестное. От этого пахло не просто добычей, а открытием. А открытия в Зоне либо убивали сразу, либо делали богатым.

Дорога заняла большую часть ночи. Сова шел медленно, обходя знакомые ловушки пространства, ощупывая местность чутьем старого зверя. Воздух звенел той особой, натянутой тишиной, что бывает только перед выстрелом. Он уже почти решил, что его обманули, что это бред пропойц, как вот он почуял – сладковатый, разъедающий запах озонованного металла и влажной, перегнившей земли. Сердце ушло в пятки, а потом застучали где-то в виске. Он был тут.

Он вышел на поляну.

И замер. Она была прекрасна и ужасна одновременно, как сама Зона. Среди спутанной, сизой травы и обломков ржавых балок, уходящих в землю, как кости гигантов, пульсировали мягким, фосфоресцирующим светом каплевидные «бутоны» Вспышек. Искривленные, как спирали разорванной ДНК, стебли Кристаллов мерцали изнутри холодным сиянием. Это был клад. Небывалый. Сказочный. Такого не находил еще никто.

Но посреди этой мертвой сказки сидела Девочка.

Лет восьми, не больше. В платьице, которое когда-то было белым, а теперь стало цвета пепла и золы. Она что-то напевала себе под нос, неразборчивую мелодию, и плела венок из той самой сизой, неестественно прочной травы. Рядом, на корточках, как верный страж, сидела потрепанная плюшевая рысь с одним пришитым глазом-пуговицей.

Сова замер. Дети в Зоне? Нет. Это было невозможно. Это была иллюзия, мираж, ловушка, порождение самой Зоны, вышибающее разум. Он инстинктивно сжал приклад своего «Винтореза», ощущая знакомую шершавость дерева. «Призрак», – отрезал он сам себе. – «Фантом. Сейчас исчезнет».

– Тебе тоже цветы нужны? – вдруг спросила Девочка, не поворачивая головы. Голос у нее был чистый, без единой ноты страха или удивления, будто она спрашивала его о погоде во дворе.

Сова не ответил. Разум кричал об опасности, но жажда наживы, азарт охотника оказались сильнее. Он сделал шаг к ближайшему «цветку» – голографическому миражу, что колыхался в метре от него. Рука в толстой, прорезиненной перчатке потянулась к щипцам.

– Осторожнее, – сказала Девочка, все так же не глядя на него. – Он еще спит. Если сорвать спящий, он обидится.

И в тот же миг воздух перед ним дрогнул, затрепетал, запел тонким, ледяным звоном. Сова почувствовал, как костяшки его пальцев пронзила острая, жгучая боль, словно жидкий азот. Он рванул руку назад, зашипев сквозь зубы. Перчатка была прошита аккуратным, оплавленным по краям разрезом. Неглубоким, но очень, очень точным.

– Видишь? – Девочка наконец обернулась. И у нее были очень старые глаза. Не по-взрослому уставшие, а древние, как сама эта земля, видевшие слишком много, чтобы что-либо удивляться. – Они живые. С ними надо договариваться.

– Кто ты? – хрипло выдавил Сова, сжимая раненую руку. Боль была ничтожной, но холодок от нее шел по всему телу.

– Я здесь живу. С Тобькой. – Она потыкала головой в сторону плюшевой зверюги. – Мы ждем.

– Кого?

– Папу. Он ушел туда, – она махнула рукой в сторону самого сердца Зоны, туда, где к небу вздымался черный, неподвластный времени шпиль Комплекса, – и сказал ждать тут. Он вернется.

И тут Сова понял. Всё. Это не призрак. Не мираж. Это хуже. Гораздо хуже. «Выживальщица». Дитя Зоны, рожденное уже после Выброса. Для нее аномалии, артефакты, гравитационные кошмары – это и есть норма. Ее мир. Ее правила. Ее дом.

Жажда наживы в его груди столкнулась с чем-то иным, старым и забытым. С чем-то вроде осколка совести.

– Твой папа… он давно ушел? – спросил он, и его собственный голос показался ему чужим.

– Очень. Солнце уже сто раз ложилось спать. Но он велел ждать. И стеречь сад. Он сказал, это самый важный сад на свете.

И Сова увидел. Увидел не просто клад, не «добычу». Он увидел девочку, которая годы ждала отца, охраняя непонятную ей ценность, потому что он так сказал. Он увидел, как она «договаривается» с артефактами, интуитивно чувствуя их ритм, их «сон» и «бодрствование». Она не охраняла их. Она была частью этой экосистемы. Ее хранителем.

Он медленно, почти обессиленно опустил ствол. Подошел ближе и сел на корточки на безопасном расстоянии, положив винтовку на колени.

– А как с ними… договариваться? – спросил он, и в его голосе уже не было прежней хриплой угрозы, лишь усталое любопытство.

Девочка улыбнулась, и в ее улыбке не было ничего детского. Она научила его. Оказывалось, «Вспышка» «просыпается», когда тень падает на нее под определенным углом. «Кристалл» нужно было не срывать, а спеть ему что-то тихое, чтобы он сам отделился от стебля. Это была не физика. Это была магия. Магия Зоны, которую понимало только это дитя.

Он провел с ней несколько часов. Она говорила, он слушал. Она дала ему два маленьких кристаллика, которые, по ее словам, «захотели уйти». Они мерцали теплым, успокаивающим светом в его кармане, обжигая бедро.

– Тебе пора, – вдруг сказала она, посмотрев на клочья туч, ползущих по небу. – Скоро сюда придут Скользкие.

– Скользкие? – переспросил он.

– Те, кто ходит по краю. Они плохие. Им нельзя цветы. Они только рвут.

Сова понял. Другие сталкеры. Охотники. Рано или поздно слух дойдет и до них. Неминуемо.

Он встал. Смотрел на эту хрупкую, не по годам старую девочку, стерегущую непостижимый сад среди всеобщего хаоса.

– Пойдем со мной, – неожиданно для себя сказал он. – В городе безопасно. Там другие дети. Еда. Тепло. Крыша.

Она покачала головой, крепче прижала к себе плюшевую рысь.

– Не могу. Папа сказал ждать. Он знал, что не сможет ее заставить. Зона не отпускает своих детей. Он молча кивнул, развернулся и пошел прочь. Два маленьких артефакта жгли ему карман. Они стоили кучу денег. Но он чувствовал себя не добытчиком, а вором. Вором, укравшим у ребенка игрушку.

Он дошел до базы, сдал добычу скупщику, взял деньги. Но не мог выбросить из головы ее глаза. И тех «Скользких», что должны были прийти.

На следующий день Сова снова пошел на поляну. Но на этот раз он нес не щипцы и не детектор. Он нес мешок с консервами, плитку шоколада, новую батарейку для старенького портативного проектора – того самого, что показывал мультики картинками на стену.

Он решил, что если не может увести ее от Зоны, то может хотя бы сделать так, чтобы ее дозор не был таким одиноким. И чтобы, когда придут «Скользкие», им пришлось иметь дело не только с девочкой и ее игрушкой.

А на поляне, среди стальных цветов, теперь рос еще один, новый и странный артефакт – стойкий, молчаливый, с винтовкой наперевес. Который тоже ждал. И охранял сад.