Черный Лотос. Воскрешенный любовью

Глава 4

Дым стелился по залу, как змей – медленно, лениво. Музыка гремела где-то под кожей, не в ушах – в груди, в животе, между ног. Нет, там все-таки гремело жуткое желание потрахаться. Раздел ювелирки на этой неделе оказался гораздо более напряжным и нервным, чем я рассчитывал. Устал, как зверь. Хочется отдохнуть и отвлечься. Еще и завтра эта нелепица с обручением с девкой Немезова. Какая же скука и обуза. Была бы моя воля, женил бы на ней кого-то из замов, но таковы были суровые нравы нашего мира. Моя жена должна быть из дочерью криминала, именитая и породистая курочка, за которой стоит большая семья. Чистая, как горный хрусталь, и потому малолетняя, чтобы ничто не успело замутить ее «по сроку давности». Соответственно, безумно глупая. Потому что другого в ситуации, когда ты должен напялить на палец спутницы своей жизни булыжник на празднике ее восемнадцатилетия быть и не может…

Я откинулся на спинку кожаного дивана, обнял бокал виски, как хорошо знакомую любовницу, попытался расслабиться. В чем-то и правда было сходство между алкоголем и женщиной. Есть дешевый шмурдяк, от которого сильное похмелье и только отвращение. Есть попсовая вкусняшка- просекко или розе. Есть красное сухое- милфа чуть за тридцать, сочная и умелая в постели. Есть виски и коньяк. Особая категория. Таких можно и на подольше, но не женой, конечно. Постоянной любовницей. Эксклюзивные эксземпляры. А вот жена- напиток для непьющих. Чистая, родниковая вода, мать ее.

И сегодня я вообще не хочу думать о жене. Даже будущей…

Лениво огляделся вокруг – пацаны смеялись, кто-то выдувал кольца дыма, кто-то уже плотно целовался с девкой на коленях.

Ночь – наша. Клуб – тоже. Мир – на паузе. Хотя бы до утра. До следующих баталий, воин и разборок. Хотя бы до этого нелепого обручения с малолеткой…

Закрываю глаза, вдыхая толстую струю сигары. Эстеты бы сейчас меня поругали. Сигару не вдыхают, а я делаю именно так. Люблю наполнять легкие пряно-горячим дымом. Он кружит голову, уносит подальше отсюда… Из этого города вечного дождя, гонки и соревнований с самим собой… Уносит к себе реальному.

Иногда мне казалось, что Москва удушит меня, что нужно быстрее отсюда свалить, а потом амбиции побеждали.

«Учись отдыхать, сынок. Вкусно. Тогда и работать будет получаться отменно»,– наставлял меня отец.

И я слушал и слышал его заветы…

Сегодня я отдыхаю. Уйду отсюда с сочной цыпочкой. Свежей, непочатой, как новая бутылка шампанского, игристой и быстро выветривающейся из головы. Для такого нужна именно женщина-шампанское…

Только вот одно выступление сменяется другим, а все не то… Совсем уж примитивно. Такую и у метро можно было снять… Сидр, пиво, самогон…

Зажатые, бездарные. Или наоборот, слишком технично подошедшие к танцу. Реально что ли решили, что я тут отбираю на международные соревнования, а не в свою постель?

Все же знают про тусовку Даниила Черного?

– Брател, если тебе та рыженкая вторая не зашла, я ее сегодня на член посажу свой, можно?– спрашивает Евдоким, моя правая рука.

Я равнодушно пожимаю плечами. Раз хочет, пусть берет.

Рыженькая и правда была ничего. На троечку. Хотя бы за цвет волос можно разок ее оттрахать. Пусть наслаждается парень. На этой неделе он здорово выложился.

Вдруг свет выключается. Раз – полумрак. Два – вспышка. Музыка затихает до ритма сердца. Это что-то необычное… Кто у меня тут? Артистка балета? Гимнастка, решившая подзаработать? Хотя бы мозг включила- куда приперлась…

Небрежная улыбка застывает на моем лице. Я прям чувствую ее- сведенными мышцами…

Свет гаснет совсем. Кто-то из мужиков матерится- мы не любим вот такие нежданчики, чтобы не доставать лишний раз с разбегу пистолеты…

Снова софиты, обращенные на сцену.

Что за фигня?

Посреди сцены ковер. Свернутый в рулон ковер.

Это стеб какой-то или реально подстава?

Мы все-таки хватаемся на автомате за оружие.

Но тут звучит музыка и ковер начинает двигаться. Поворот вокруг своей оси, второй, третий…

Я взвожу курок. Видит Бог, если сейчас это будет провокация, я перестреляю половину этого города…

Последний оборот- девка.

Словно выныривает из мрака. Медленно. Плавно. Воздух дрогнул. Мужики рядом притихли. Кто-то выругался себе под нос. Я… я просто замер.

Какое-то желание из бессознательного…

Она шла по сцене, как будто танцует не по полу, а по чьей-то душе. На ней – черное, легкое, как дым, полупрозрачное. И золото – жаркое, дерзкое, цепляющееся за грудь, за бедра, за ключицы. Все расставлено, как акценты в письме убийцы, который вынес приговор.

Член прострелило.

П…ц.

Эту дерзкую сучку я сегодня заставлю скулить подо мной.

Почему-то не сомневаюсь, что она дерзкая…

Лицо скрыто под черной вуалью. Только глаза – огонь в темных углях. И тело. Мда, тело – как будто создано для греха.

Она закрутилась. Встала на колени, выгнулась, провела ладонью по своему животу – и я видел, как по коже пошел ток, будто она чувствует свою же страсть.

Эта девочка знала о восточном танце не понаслышке… Какой-то джинн научил ее так двигать бедрами, какая-то злобная пустынная колдунья вдохнула в ее движения чары грации. Черной, вязкой, влекущей…

Спина выгнулась, волосы – водопад вниз, и вот она встает, поворачивается – и я вижу татуировку. Лотос.

Сука!

От поясницы, по бедру, по коже, как стебель, который обвивает ее, словно собственное проклятие. Он тянется ветками от цветка на пояснице вниз- по ягодицы, просвечиваемые через вуаль черного шелка…

И я – черт побери, я ощутил, как этот стебель лег у меня в ладони. Хотелось провести пальцами, прочувствовать каждую линию, каждый изгиб.

Она танцевала, как будто знает, что убивает. Она извивалась, как змея, как пламя. Иногда казалось, что она смотрит на меня – сквозь вуаль, сквозь музыку, сквозь ночь. И я начал сомневаться – она вообще реальна?

Галлюцинация. Сон. Искушение.

Может что-то подмешали?

Звучит финальный аккорд. Она разворачивается и – исчезает. Бежит прочь, как будто знает, что я захочу догнать.

Но я проворнее и ловчее. Два размашистых шага- ловлю за запястье.

– Ты куда, милая? – прошептал я, почти ласково, но голос мой хрипел, как гравий под сапогом,– мы же только начали…

Она попыталась вывернуться – я только улыбнулся.

– Знаешь, что бывает с обольстительными малышками, которые играют рядом с логовом хищника? Они его неизбежно привлекают…. Теперь танцуй для него.

***

Затащил ее в приватную комнату. Туда, где света нет, где все пропитано запретом. Закрыл дверь за собой. Она стояла, тяжело дыша, будто после боя. Я медленно подошел. Тесно. Жарко. Сердце стучит в паху.

– Сними повязку.

Тишина. Я провел пальцем по ее щеке, вниз, по шее…

Выворачивается строптиво, уходит от прикосновения, как неприрученная кошка.

Это еще сильнее заводит.

– Я все равно тебя раздену, малышка… И так ты станцуешь… Только для меня…

Она не шелохнулась.

– Заплачу…– слова сипнут до низких вибраций.

– Унизительно… Я хочу уйти…– вдруг произносит. Какой сладкий, медовый голос. Унизительно ей? Прийти и играть роль Клеопатры- соблазнительницы перед кучей мужиков- не унизительно, а сейчас- унизительно? Только для меня?

Дергаю на себя. Вдыхаю сладкий аромат. И терпкий. Сложный запах.

– Не хочешь снимать тряпки, тогда раздевай душу, красотка. Я все равно ее увижу…

Глава 5

Я чувствовала, как он ведет меня, будто трофей – в глубины клуба, в потаенную комнату, где стены слышали стоны, клятвы, предательства. Он был жесткий, горячий, жадный. Дыхание пахло виски, сигарами и властью.

Я стояла у стены, вуаль все еще скрывала мое лицо. Легкая ткань черного цвета колыхалась от моего дыхания, от жара, который поднялся между нами. Он смотрел на меня с жаждой. Мужчина перед лицом загадки, которую не может купить, сломать, приручить.

– Не хочешь снимать тряпки, тогда раздевай душу, красотка. Я все равно ее увижу… – выдохнул он и все же отпустил. Сел в кресло, как на трон. Повелительно… Властно… Он решил поиграть со мной. Понаблюдать…

Хорошо… Мы поиграем.

– Цезарь? – прошептала я, усмехаясь.

Он вскинул бровь.

– Ты сравниваешь меня с ним? Нет, девочка. Цезарь слишком благороден для меня…

– А мне всегда казалось, что только благородный осмелился бы возжелать саму Клеопатру, – я обошла его. Медленно. Давая почувствовать аромат кожи, золота, бахура…

Я присела на край стола и склонилась к нему.

– Клеопатра выбрала Антония. Солдафона с грубыми манерами. Потому что он не боялся сгореть в ее огне.

Я провела пальцем по его груди.

– А ты боишься?

Он рассмеялся, чуть хрипло, хищно.

– Давненько меня не спрашивали, чего я боюсь… да и вообще, спрашивали ли…

– Все бывает в первый раз…

Я сделала шаг вперед. Золотые украшения звякнули на бедрах – не просто звук, а ритуал. Движение бедра – медленное, как песок в песочных часах.

Я не танцевала. Я заклинала. Он затаил дыхание.

– Скажи… – его голос был напряжен, как струна, – кто ты, черт тебя возьми?

Я улыбнулась, не отвечая. Подошла ближе. Скользнула пальцами по резной спинке кресла, обвила его плечи, наклонилась к уху.

– Ты хочешь знать имя? Или вкус? – прошептала. -Но предупреждаю…Имена в Египте давали богам и проклятиям. Сегодня я буду твоей Клеопатрой…

Он вскинул на меня глаза.

– Предложишь выпить? Для храбрости… Как ты понял, в таких местах я не частый гость… – прищурилась. Он потянулся к бутылке, к хрустальным бокалам.

– А где тогда частый?

«В музеях и библиотеках»,– чуть не вырвалось из меня, но я лишь хмыкнула. Мое лицо все еще скрывала повязка. Нельзя допустить, чтобы он увидел меня…

– В преисподней…

– Теперь Лилит?– вскинул бровь,– женщина, из-за которой Каин убил Авеля (знаменитая библейская легенда о первом убийстве человека).

– Клеопатра… Думаешь, после всего, что она сделала, ей есть место в раю? Клеопатра говорила, что она воплощение Исиды. Той, кто не побоялся спуститься во тьму…

Черный хмыкнул.

А я невольно поймала край татуировки на его груди в расстегнутый вырез рубашки. Это Исида… Древнеегипетская богиня… Хм… Интересно… Оккультизм? Что там Ира говорила? И как это так у меня получается? Я словно бы играю экспромтом, а удивительным образом попадаю в его ноты. Какой-то мактуб, правое слово. Арабское проведение, как любят говорить в Египте.

– Так что пусть лучше принесут горячий чай.

Хмыкнул.

–Ты сейчас серьезно?

– Совершенно,– пожала плечами,-Черный. Как ночь в Дельте Нила.

Даже не представляешь, насколько…План, который созрел у меня в голове, будоражил и отбивал адреналиновую чечетку по вискам…

Чуть помедлив, махнул кому-то из охраны. И вскоре в комнату внесли серебряный поднос. На нем – иссиня-черный чайник, дымящийся, с пряным ароматом.

Я наливала чай неторопливо, как в храме. Он следил за каждым движением.

– Почему черный лотос? – спросил он, глядя на мою спину, где проступала татуировка. Я взглянула на него через плечо.

– Потому что белый цветет на солнце, а черный – ночью. Черный лотос цветет только ночью. В тех водах, где отражение неба темнее дна. Этот цветок ядовит.

– И красив.

– И смертелен, если вдохнешь слишком глубоко. Клеопатра знала, как пахнет смерть. И как она возбуждает.

Я налила ему в чашку. Поднесла к его губам – и вдруг убрала.

Он ухмыльнулся.

– Ты – чистое искушение.

– А ты – просто мужчина. Один из многих, мечтающий владеть тем, что невозможно удержать.

Мои самонадеянные слова его сильно позабавили, потому что Черный в этот момент раскатисто засмеялся.

– Очень вкусная девочка… Что хочешь? Я даже готов поиграть в джентльмена и предложить нечто большее, чем одна ночь… ты ведь зачем-то пришла ко мне… Жить негде? Нужно кого-то убить или испугать? Говори, красавица. Понятно же, что твой цветочек- это прямой путь обратить мое внимание на себя…

Забавно, если он так думает…

– Нет, мой Даниилий…– усмехнулась теперь я,– мне мало этого всего… Всегда будет мало, что бы ты ни предложил. Я согласна только на одно- твою душу… Именно ее мы просим, там, в преисподней…

Он резко встал. Его лицо исказилось гневом и похотью.

Его рука – быстрая, грубая, на моей талии. Он потянул меня к себе, хотел сорвать вуаль. Хотел взять. Здесь и сейчас.

Но когда его лицо приблизилось – я медленно, молча взяла чайник. Взяла его за взгляд.

И вылила кипяток ему прямо на пах.

Он заорал – голос глухой, хриплый, как проклятье. Отшатнулся. Руки – на брюки. Боль, пар, ярость.

– Так случается с теми, кто путает Клеопатру с рабыней. А еще с неверными мужьями, которых ждет жар преисподней за их смертные грехи…

Быстро развернулась и устремилась к двери, бросив на него последний взгляд. Теперь счет на секунды.

Не дверь – портал. Не шаг – исчезновение. До гримерки пара метров!

А он остался – в дыму, во власти жара и с привкусом женщины, которая никогда не станет его.

Завтра, в день праздника и обручения, Ира предстанет перед будущим мужем в откровенном платье с нарисованной татуировкой черного лотоса. Он поймет. Он не сможет после этого сбрасывать ее со счетов, как нечто незначительное и тривиальное…

Сегодня, в глазах Черного я видела, как зарождаются языки страсти и одержимости…

Пусть она поможет Ире стать не просто тенью, а пламенем в его жизни…

Глава 5

Любовь к роскоши у моего отца тоже была родом из девяностых.

Это ощущалось во всем, чем он владел- в помпезных залах с лепниной и хрусталем в гостиных его домов, в выборе им одежды, в тюнинге его машин, в тюнинге его женщин…

Вот, смотришь на Марго- и сразу понимаешь- она тоже родом из девяностых, из грез шальных мужчин, которые привыкли зарабатывать деньги на кураже и опасности, любили азарт и совсем не боялись смерти… Меха, бриллианты, силикон в губах и грудях, ботокс на лбу, чтобы ни одна эмоция, кроме высокомерия и превосходства не отразилась на этом каменном лице богини…

Интересно, сестра тоже рано или поздно примет правила игры этого мира? Пока она была совершенно очаровательной, натуральной и крайне искренней красоткой… Немного угловатой в платье, к которому не привыкла кардинально, но… на драйве. Ее все еще не отпускало наше вчерашнее приключение и потому притуплялось чувство страха перед гневом отца за рисковый внешний вид…

Если Ира еще двигалась на адреналине, то меня по пробуждении сразу накрыло с головой… Образ загадочного, странного мужчины, чьи глаза даже сейчас были передо мной, как в настоящем, стоило только подумать о нем, сначала долго не давал заснуть, а потом и вовсе- пришел в мое сновидение…

Этот сон был рваный, алогичный, напитанный пылью и духотой пустыни Египта… А еще ее страстью, пряной и мокрой… Чем-то запретным, порочным и… до невозможности, до низких вибраций в животе влекущим…

Думала о том, что мне снова придется с ним встретиться- и кровь в жилах стыла…

И как ни убеждала себя, что для Даниила это будет первая встреча, а все равно сердце было готово разорваться от волнения…

– Саш, ты всё?– из мрачных мыслей на поверхность реальности меня вырывает Ирка, упорно стучащая в дверь,– можно зайти?

– Да-да, конечно,– открываю ей, снова зависаю на ее образе в этом платье. Папа убьет потом, конечно. Обидно только, что Черного он не убьет за все его хамство и безнаказанность, за неуважение к будущей невесте… Все шишки опять женщинам…

Больно опять за сестру.

– Слушай, ну ты тоже выглядишь шикарно,– оглядывает она мое до предела закрытое черное платье в пол. Я решила не давать Черному ни малейшей возможности усомниться в моей идентичности, если вдруг что-то пойдет совсем по плохому сценарию.

Просто тихая, скромная старшая сеструха Иры, по меркам этого мира, можно сказать, старая дева… Приехала на семейное мероприятие, не отсвечивает, тут же уедет к себе… Ничего ей от этого мира не надо…

Я даже краситься сильно не стала- немного подвела стрелки и припорошила тушью глаза, нанесла бесцветный блеск на губы, расчесала свои прямые пепельные волосы. И хватит с меня, я ж не королева Марго, разодетая в пух и прах, словно бы помолвка сейчас у нее, а не у дочери…

– Так, не забудь накинуть кардиган,– напомнила я Ирке, чтобы малой позволили хотя бы из дома выехать в платье, вырез сзади которого точно не устроит папаню…

– Да, все при мне…

Из поместья мы выходили последними: во-первых, только имениннице и ее верному пажу в моем лице сегодня разрешалось идти против правил и приходить с опозданием, которые терпеть не мог мой пунктуальный отец, во-вторых, нужно было гарантированно не попасть под горячую руку с дресс-кодом, ведь розовое безумство было пущено в утиль… Значит, видеть нас могли только уже в зале торжеств, когда назад дороги нет…

Доехали быстро, зашли через черный ход. Тамада в лице одного из помощников отца, очень взбудораженный и какой-то чрезмерно напряженный для радостного повода, как только увидел нас, сразу зашипел, что гости все в сборе и вообще-то это неправильно, что именинница заставляет всех ждать.

Но дело было, очевидно, в другом…

Судя по количеству головорезов с оружием на входе, на месте был не только мой отец, но и второй «виновник» торжества…

«Всех ждать» Ира могла заставить. А вот Черного…

Вот в чем была проблема.

Черный приехал раньше своей будущей невесты…

Сердце снова неистово забилось в груди.

Мы переглянулись с Ирой.

– Все в порядке?– спросила напоследок сестру, поправляя ее наряд.

Она кивнула утвердительно и улыбнулась, я – в ответ, вот только у самой внутри все было далеко до штиля…

Она вошла в зал под фанфары и аплодисменты, после объявления нараспев, как будущая королева преступного мира этого города, как главная его завидная невеста сейчас…

Я выдохнула. Самый идеальный момент для меня остаться совершенно незаметной… Быстро одернула тяжелую бархатную портьеру, которая закрывала выход на сцену со стороны подсобных помещений, протиснулась вдоль стенки, едва не чихнув от скопившейся между ней и тканью пылью. Нащупала спасительный конец преграды. Мне всего лишь нужно сейчас незаметно прошмыгнуть в зал. Кто увидит черную кошку в черной комнате, когда весь блеск софитов обращен на сцену и Иришку?

Аккуратно нащупываю каблуком спуск, сначала убеждаюсь, что твердо стою на ногах, а потом и сама быстро выныриваю из-за шторы.

Выдыхаю облегченно. В зале реально полно народу. Но все они сейчас смотрят на сцену…

Все нормально и штатно. Быстро оглядела столики, чтобы найти тот, за которым сидит семейство во главе с нашей царственной Марго. Найти ее было не трудно- ожидаемо, она сейчас сияла не меньше гирлянды на елке…

И в этот самый момент, когда глаза уже почти нащупали спасительную твердыню, я застываю…

Потому что вместо того, чтобы смотреть на сцену если не с восторгом, то хотя бы с интересом или просто ради приличия, ибо там блистает сейчас его вот-вот невеста, Черный в упор смотрел на меня…

В темноте, на расстоянии десяти метров между нами, каким-то непостижимым образом его взгляд поймал мой силуэт… Я нервно сглатываю и отвожу глаза. Отмираю, начинаю неуклюжее движение к столу отца, бросая время от времени тихие приветствия тем, кого знаю или кто знает меня. А он все смотрит, провожая глазами. Вот так нагло, не стесняясь, совершенно наплевав на невесту…

И совершенно полностью ввергнув меня во внутренний хаос…

Что это, черт возьми, происходит? Он не мог меня узнать! Просто не мог! Исключено! Особенно сейчас, в этом монашеском платье, совершенно в другом образе, с открытым лицом и закрытым телом…

Тогда какого черта он так смотрит?!

Глава 6

– Сашенька, как тебе Москва? Не надумала возвращаться?– спрашивает приторно-сладким голоском Альбина Радиковна, вездесущая старушка со смешным пучком на голове, украшенным брошью- бабочкой столько лет, сколько я себя помню. Ощущение, что в другое время, пока меня нет в России, эта нафталиновая бабуля стоит где-то за стеклом серванта- и только в мои немногочисленные визиты на родину снова отмирает и начинает задавать мне неудобные вопросы…

«Сашенька, а когда замуж? Не засиделась в девках?»

«Сашенька, а как это папа разрешил тебе учиться? Знаешь, чем умнее девушка в нашем мире, тем менее привлекательна она для мужчины…»

Вот и сегодняшний день- не исключение.

Мы стоим у стола уже минут пятнадцать- и она продолжает пикировать меня, сменяя одну неприятную тему другой, а Марго, красующаяся в своей новой норковой горжетке, даже не думает мне помочь…

Мне кажется, и отец, и она прекрасно поняли, что откровенное платье с вырезом на спине у именинницы- результат моего тлетворного влияния…

Да и пусть.

Главное, что Черный увидел то, что мы хотели ему донести.

То, что Даниил обратил внимание на тату на спине у сестры, отметили, пожалуй, даже салфетки на столах.

Старшее поколение неодобрительно перешептывалось. Те, кто помоложе, увидели в действиях сестры вызов и даже попытку обольстить…

Шепотки в этом мире- как дым от сигар- был ненавязчивым, но таким, что не учуять его было невозможно…

Сбоку из ниоткуда появляется отец. Мрачнее тучи.

Мы пересекаемся с ним глазами.

– Когда там у тебя вылет?– спрашивает он грозно.

Хочет успеть мне прочитать лекцию?

Успеет…

–Послезавтра,– отвечаю кротко… Даже питаю надежды, что смогу донести ему нашу правду. Он сильный и влиятельный в этом мире. Почему его дочь должна идти в семью к Черному тряпкой под ногами? Пусть даст ей опору- что за ней ее родная семья!

– Даниил, вы так прекрасно смотрелись в танце!– вдруг восклицает Марго, наконец, проявив хоть какую-то эмоцию кроме тотального пренебрежения ко всем и вся.

Но стоит мне услышать ее обращение, по телу прокатывается волна паники.

Я перевожу глаза в сторону и только сейчас понимаю, что отец подошел к нашей компании не один. С ним Черный…

И он продолжает гипнотизировать меня глазами, хотя только пару минут назад закончил танец с именинницей…

– Это еще одна твоя дочь, Вячеслав Аркадьевич?

Невольно смотрю в пол. И что за идиотская робость в его присутствии? Все нутро словно бы в дикой зоне турбулентности. Все еще острее, чем вчера… Потому что мое волнение вчера можно было списать на адреналин, а сегодня… Сегодня у меня уже паника…

– Да, Даниил Феликсович, моя старшая, Сашенька…

– Никогда тебя не видел,– смотрит на меня в упор.

– Она живет в Египте,– вмешивается в разговор Марго,– со своей матерью и ее новым мужем. Далеко от нас. Нечастый гость в наших краях, ей у нас неинтересно…

Не пойму, эта суета мачехи- результат ее волнения перед почти женихом дочери или он на нее как мужчина так действует, что в ней старлетка включается суетливая…

– Египет? Интересно…– растягивает он,– почему именно Египет? Дауншифт или мать связалась с арабом?

– Они работают на атомной стройке,– отвечаю я тихо, снова обжигаясь о его глаза и тут же отводя свои на отца,– на Средиземноморье…

– Как Клеопатра, значит…– усмехается он, а у меня по спине уже не табуны мурах, а просто полчища…

Боже, как?! Как он мог меня раскусить? Или это все-таки просто совпадение, игра слов?

– Не любишь Москву?

– Предпочитаю тепло и солнце,– стараюсь выдавить из себя улыбку и тут же опять перевожу глаза на отца.

– Отойду, па…– говорю и тут же срываюсь с места. Никто не обязывал меня тут распинаться перед почти женихом сестры. Вот-вот будет объявлено о второй части церемонии- он подарит ей кольцо, все будут в унисон рыдать о том, как это романтично, оригинально и искренне. А потом надо будет растянуть губы в оскале счастья и выдавливать из себя «сердечные» поздравления растерянной восемнадцатилетней девушке…

Захожу в уборную, плотно закрываю за собой дверь. Пальцы впиваются в холодный фаянс раковины. Выкручиваю воду в кране на крайний холод. Сердце неистово вибрирует в груди. Жмурюсь- жмурюсь… Надо успокоиться… Надо выдохнуть… Вечер почти закончился. Скоро вторая часть церемонии- и всем будет не до меня…

Свалить бы отсюда побыстрее… Я глобально… Понимаю, что смогу выдохнуть только тогда, когда сяду на борт самолета, который будет уносить меня далеко на другой континент…

Открываю глаза, когда слышу стук двери.

Сердце обрывается и падает к ногам, когда я вижу на пороге черную фигуру Даниила.

Автоматически делаю пару шагов назад, позабыв закрыть кран, из которого продолжает хлестать холодная вода…

– Вы ошиблись дверью… Тут женская уборная…– выдыхаю я, наивно давая нам последний шанс не начинать то, что не сулит ничего хорошего… Как минимум мне…

Он наступает. Медленно, по-хозяйски, с мрачной усмешкой, которая уже успела отпечататься с оттиском у меня в голове со вчерашнего дня.