Сердце Леона. Пленница острова

Он просто стоит рядом, а мне кажется, что вокруг нас закручивается воронка его опасной давящей ауры.

Беспомощно смотрю на отца, но тот словно и не чувствует угрозы.

– Мы собирались поужинать, – говорит он. – Мой друг – Леон Морте составит нам компанию. Мама не сказала тебе?

Бросаю короткий взгляд на того, кто еще вера держал меня за горло. Сглатываю и будто заново чувствую его близость.

– Нет, – отвечаю, а у самой внутри от страха сердце с ума сходит. Вцеплюсь в руки отца, надеясь передать ему все, что хотела бы рассказать.

Но я боюсь. Боюсь произнести хоть слово вслух рядом с Леоном. Мне кажется, он мгновенно приведет в исполнение свой жуткий приговор, который читался без слов в его присутствии вчера.

– Подожду в столовой, – наконец, произносит Морте, и в его светло-серых глазах мелькает нечто такое, предупреждающее. Словно он понял и прочитал все мои мысли.

Едва только мы остаемся одни, как я, развернувшись, хватаю папу за локоть и яростно шепчу:

– Это он! Он был вчера в нашем саду!

Я уверена, что отец поверит, что не усомнится в моих словах. Однако вместо этого я слышу:

– Вив, ты сама сказала, что не видела его лица.

– Но я слышала голос! Это точно был он!

Папа хмурится и мягко освобождает свою руку, а затем приобнимает меня и добавляет:

– Леон точно не мог быть здесь вчера. Он живет на отдельном острове, который находится достаточно далеко. Это раз. И второе – он друг семьи и никогда бы не заявился сюда вот так, под покровом ночи.

Отталкиваю отца и с надеждой вглядываюсь в его лицо.

– Пап, я точно знаю – это был он. У меня было такое же чувство, как сейчас! Клянусь! Пожалуйста, прогони его. Он может тебе навредить, раз вот так проник к нам и…

Замолкаю, едва только папа кладет палец мне на губы.

– Я тебя услышал, дочь. И я подумаю, что с этим можно сделать.

– Но как же… – беспомощно смотрю на него.

– Сейчас мы пойдем на ужин, и ты будешь вести себя как подобает. Не позорь меня, Вивиан.

Его голос становится строгим. Он редко разговаривал со мной вот так. Но если начинал, то я знала – поблажек не будет.

– Я ему не верю, – шепчу упрямо.

– Я разберусь. Мне-то ты веришь?

Хочется возразить, но я не смею. Киваю, и взгляд отца смягчается.

– У Леона есть брат-близнец. Если это он вчера был, я узнаю и разберусь. Тебе не о чем волноваться, милая. Идем.

Его слова шокируют меня. Я на автомате следую за ним в столовую, где нас ждет не только гость, но и мама.

– Вивиан, а я заходила к тебе, – говорит она. – Ты уже знакома с Леоном?

– Вроде того, – выдавливаю и с огромным трудом перевожу взгляд на мужчину. Он выглядит абсолютно спокойным и даже безмятежным. Несмотря на то, что я ощущаю исходящую от него опасность, сейчас он едва заметно улыбается, почти дружелюбно.

Только его прозрачные серые глаза выдают в нем хищника, который следит за своей добычей.

Натянуто улыбаюсь и занимаю место за столом. Отец садится во главе, мама рядом. Леон – от нее справа, почти напротив меня. И это сильно нервничает.

В голове крутится один вопрос – это правда был его брат? Близнецы ведь сильно похожи. Могла бы я спутать их?

– Как дела на острове? – спрашивает мама, как только Маиза, наша домработница, приносит еду.

– Все так же, – спокойно отвечает Морте. – Все согласно плану.

– Я слышала, что у двух последних штормов были последствия?

Наш гость усмехается и снисходительно отвечает:

– Не больше, чем было запланировано, Паола. На острове все коммуникации рассчитаны с запасом и учетом всех возможных стихийных бедствий.

Кошусь на отца, но тот как будто заинтересован только в своем стейке.

Сталкиваюсь взглядом с мамой, и она поясняет:

– Леон живет на острове, который расположен у южного побережья. Отдельный мир под управлением мистера Морте.

Я слышу в ее голосе усмешку, и практически тут же папа реагирует – бросает цепкий взгляд на нее, затем на гостя. Словно убеждается, что поводов для беспокойства нет.

Сколько себя помню, отец всегда очень ревниво относится к маме. Куда бы они не ходили, она всегда привлекает много внимания, и это его раздражает. Но вместе с тем вызывает у него гордость – это я как-то подслушала их приватных разговор.

– Наверное, это не очень удобно, – осторожно говорю, пытаясь представить, как это – жить вдали от цивилизации.

– Почему же? – Леон смотрит мне прямо в глаза. При этом поворачивает в руке бокал вина, хотя я не заметила, чтобы он сделал хотя бы глоток. – Напротив, там довольно уединенно и спокойно. Нет привычной суеты мегаполиса. Закрытая территория, красивые виды. Все, чтобы можно было наслаждаться жизнью.

Он вроде говорит нормальные обычные вещи, но мне кажется, что за каждым словом стоит нечто большее. Словно Леон играет в какую-то свою игру.

А еще мне чудится в его голосе намек на мое затворничество.

– Вивиан тоже любит тишину и покой, – замечает мама. – Она очень домашний ребенок.

Бросаю на нее недовольный взгляд. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы ко мне относились как к маленькой. От постоянной опеки я зачастую уставала, хотя и понимала причины подобного.

Хотя в целом мама была права – я любила одиночество, ценила уединение и тишину. Но Морте как будто ненавязчиво высмеял это.

– В таком случае ей бы понравилось у меня в гостях, – неожиданно заявляет Леон.

Я испуганно смотрю на мужчину, затем на отца. Тот едва заметно хмурится.

– Если, конечно, выяснится, что в системе правда был сбой, – добавляет наш гость. – Могу предложить свой дом в качестве безопасного места.

Замечаю, как приглядываться родители.

– Обсудим это позже, – отвечает отец, но я четко слышу в его голосе сталь. Это успокаивает – есть надежда, что ему не придет в голову посылать меня на остров к этому пугающему мужчине.

Тема разговор сменяется, но я успеваю заметить, как напряженно мама посмотрела в ответ на папу. Словно хотела что-то добавить, но не стала.

Ужин проходит в целом довольно мирно. И если не брать во внимание, что меня сильно нервирует присутствие Леона, то придраться не к чему. Он ведет себя абсолютно не вызывающе. Даже в мою сторону смотрит лишь изредка, и то, когда речь заходит непосредственно обо мне.

Вообще у нас в доме не принято принимать гостей. Такое случается крайне редко. Невообразимо редко. В том числе потому что папа одержим безопасностью, и все свои встречи устраивает где-то за пределами виллы.

Поэтому тот факт, что Морте сидит с нами за одним столом говорит о многом.

Значит, отец ему доверяет, и сильно.

Я пытаюсь принять эту мысль, но не могу отделаться от ощущения, что всё не так, как кажется.

Что-то во взгляде Леона дает понять – я не ошиблась. Это он был тем вечером в нашем саду.

Но зачем? Если он друг и партнер отца, то для чего пробрался на территорию к нам? Или это был все же его брат-близнец?

Из-за своих мыслей я рассеяна, и несколько раз теряю нить разговора.

– Вивиан, детка, с тобой всё хорошо? – тихо спрашивает мама, пока Маиза расставляет тарелки с десертами.

Натянуто улыбаюсь и, покосившись на Морте, говорю:

– Голова заболела. Я, пожалуй, сегодня пас. Пойду отдохну.

Мама вглядывается в мое лицо, отец – тоже.

– Зайду к тебе попозже, – говорит он.

– Доброго вечера, – вежливо произношу и покидаю столовую. Мне кажется, что до самых дверей спину жжет от чужого внимания. И я даже не сомневаюсь, что это Леон.

Только в своей спальне я перевожу дыхание и, кое-как добравшись до кресла, опускаясь в него, дрожа всем телом.

Странная неуместная реакция на чужого мужчину сбивает с толку. Каждый его взгляд вызывает мурашки по телу. У меня никак не выходит отделаться от этого чувства, даже сейчас – он будто видит меня. Хотя я точно одна в комнате.

От этого морозит, и чтобы избавиться от неверного состояния, я отправляюсь принять ванну с любимой лавандовой пеной. Она всегда помогает успокоиться и расслабиться.

И у меня почти выходит. Получается, если не перестать думать о странном наемнике, то хотя бы подождать решения отца. Все-таки он опытный и знающий мужчина, он столько лет защищал нас с мамой, я должна ему верить.

Выбравшись из ванной, я впервые за долгое время подхожу к зеркалу, висящему на одной из стен. Мельком оглядываю свое обнаженное тело.

Ничего не изменилось. Понимаю, что иного ждать глупо, и все же…

Вздохнув, кутаюсь в пушистый халат. А затем смутная тревога вновь зарождается где-то в груди.

Я знаю, что ко мне в комнату не придет никто кроме родителей. Даже прислуга в нашем доме обучена, что посещать мою спальню можно, лишь когда меня здесь нет.

Но поддавшись странному порыву, я переодеваюсь здесь, в ванной. Хорошо, что водолазку и леггинсы прихватила с собой.

Подсушив волосы полотенцем, я возвращаюсь в спальню. Пока принимала ванну, за окном стемнело, а я оставила горящим только один бра на стене.

Меня окутывает мягкий полумрак. Но едва я делаю пару шагов, как остро чувствую чужое присутствие.

За спиной. И знакомый голос шепчет:

– Не дергайся, Вивиан.

5 Вивиан

Все повторяется. И ощущения, и голос. И чувство, что за спиной притаился хищник. Воздух пропитывается опасностью, становясь плотнее. Я жду, что вот-вот почувствую прикосновение металла к виску, но ничего подобного не просходит – лишь мгновения ожидания растягиваются в бесконечность.

– Вы… Зачем?

Мужчина приближается. Оказывается стоящим еще ближе – даже через ткань водолазки я чувствую жар его тела. Он обжигает, но вместе с тем вызывает ледяную волну страха.

Мысли в голове мечутся с бешеной скоростью. Что делать? Позвать на помощь? Предупредить отца? Получается, брат его гостя попал сюда? Может как раз Леон и помог ему? Тогда получается…

– А как ты думаешь? – звучит насмешливый вопрос.

И первое же прикосновение к плечу заставляет дернуться, но крепкая хватка на горле удерживает меня на месте.

Мужчина действует бесшумно – словно тень. Я не успеваю за ним.

– Вы пришли за мной? Хотите меня убить?

Мне требуется вся моя смелость, чтобы задать эти два вопроса. Дрожит не только мой голос – все тело. Я чувствую слабость, но вместе с тем внутри дикое напряжение. Опасность будоражит, разгоняя кровь, провоцируя выработку адреналина.

Чувствую, как горячее дыхание касается моего лица. Мужчина смещается вправо. Я слегка поворачиваю голову, но в полумраке комнаты не могу разобрать – кто он. Тот самый Леон или же его брат. Даже близнецы должны чем-то различаться.

– Не убить, – наконец, отвечает он.

Первое, что я испытываю – облегчение. Следом приходит понимание, что этот человек не оказался бы здесь просто так. Значит, ему что-то от меня надо.

Догадка, мелькающая в голове, заставляет задрожать еще сильнее.

Мне почти девятнадцать, и я имею представление об отношениях между мужчиной и женщиной. Пусть у меня и не было никогда влюбленности – ведь я живу, практически не покидая виллу. Пусть я не знала, что это такое – увлечься кем-то.

Но я не настолько наивна, чтобы не догадаться – ему нужно мое тело.

– Лучше убейте, – шепчу, а у самой глаза жжет от слез.

Насилие – то, чего я боюсь больше смерти. Мое тело давно носит клеймо, от которого не избавиться. Но я предпочту смерть тому, что мне уготовит жестокий наемник.

Слышу тихий смешок. Воздух вибрирует от напряжения между нами, от того, что здесь и сейчас я зависима и нахожусь полностью во власти незнакомца, который с легкостью дважды пробрался в наш дом.

– Твой отец забрал кое-что мое, – наконец, соизволил он прояснить ситуацию. – Кое-что очень ценное, Вивиан.

– Папа? Он… Я поговорю с ним, и он всё отдаст, – шепчу запальчиво. – Только не трогайте никого.

Ладонь на моей шее чуть сжимается – я не успеваю испугаться сильнее, как хватка тут же слабеет. Даже наоборот – пальцы наемника пробираются под ворот и мягко поглаживают кожу.

Я не понимаю этой перемены. Что он задумал? Усыпляет бдительность? Все-таки убьет меня? Может, Леон появился в нашем доме не просто так? Что если они с братом заодно?

– Твой отец забрал жизнь, которая ему не принадлежит, – жестким тоном заявляет мужчина, снова сжимая мою шею. Не больно, но давая понять, кто хозяин положения. – Будет справедливо забрать в ответ его.

– Нет! – тут же кричу.

На деле, конечно, выходит лишь сдавленный хрип. Мужчина прижимается ко мне плотнее, и кажется, будто мы с ним сливаемся в одно целое. Чувствую, как его вторая ладонь ложится мне на живот. Медленно ползет вверх, доводя меня практически до обморочного состояния.

– Нет? – обманчиво мягко спрашивает он, мгновенно преображаясь.

Я не успеваю за этими переменами. В голове бьется только одна мысль – папа в опасности. Я всегда верила, что он сможет справиться со всем. И мама всегда говорила, что наш папа – самый сильный и могущественный. Что для него нет преград или проблем, которые он не сможет решить.

Я никогда в этом не сомневалась, но теперь, видя, как второй раз подряд в нашем доме оказывается чужак, я боюсь.

Боюсь, что это окажется не так.

Боюсь, что отец пострадает, что его не станет.

От одной только мысли об этом внутри все сжимается, и появляется боль.

– Пожалуйста, не убивайте его, – прошу, интуитивно чувствуя, что наемник не просто так оказался здесь.

– Мы можем договориться, – неожиданно легко соглашается он. – На что ты готова ради спасения отца?

– На все, – отвечаю, даже не задумавшись.

И это правда. Только что я тряслась от мысли, что незнакомый мужчина воспользуется моим телом, но сейчас ставки поднялись значительно выше. Даже если я не смогу пережить это, даже если потом перестану быть собой – плевать.

Мои родители – все, что у меня есть.

– Похвально, – усмехается мужчина. Его пальцы чертят замысловатые узоры у меня на животе, а я даже полноценно вдохнуть не могу. – В таком случае ты будешь не против погостить у меня какое-то время.

Его фраза царапает слух, заставляя напрячься. Но страх во мне слишком силен, и я упускаю промелькнувшую мысль.

– Как долго?

– Пока я не захочу тебя вернуть.

Я и так в ужасе от того, что происходит. Но понимание, что откажись я, и пострадает отец, толкает меня навстречу безумию.

– Я согласна, – выдыхаю, прикрыв глаза, чтобы не дать слезам пролиться.

Меньше всего мне хочется доставить удовольствие наемнику увидеть мою слабость.

Я, конечно, всегда росла под бдительным присмотром и охраной, у меня не было возможности научиться самообороне или просто стать сильнее.

После того, что случилось со мной пять лет назад, я вообще перестала надеяться, что когда-нибудь смогу жить нормальной жизнью.

И все же мне иррационально не хочется склонить голову и унижаться. Почему-то эта мысль кажется очень важной сейчас. Именно она помогает держаться в этот момент.

– Это правильное решение, Вивиан, – с явным одобрением в голосе произносит мужчина. Ласково поглаживает мой живот, задевая особенно чувствительные участки. Я вздрагиваю и дергаюсь, и тут же хватка на шее становится жестче.

– Долг крови можно покрыть только кровью. Ты ведь знаешь это?

Его слова пугают еще сильнее. Но помимо этого я вспоминаю, что когда-то подслушала эту фразу в разговоре отца с кем-то из его подчиненных.

– Вы же сказали, что не убьете, – малодушно хватаюсь за прошлые слова.

Ладонь с моей шеи пропадает, но буквально тут же я чувствую прикосновение к щеке. Ощущается странно, и лишь через пару мгновений я понимаю – это из-за кожаных перчаток.

– Не убью, – обещает наемник. – Пока.

Паника мгновенно вспыхивает с новой силой. Я и так вся в напряжении, но его игра доводит меня до состояния близкого к обмороку.

– Увидимся у меня дома, принцесса.

В тот же момент перед глазами встает племена, мгновенно превращаясь в темноту.

6 Вивиан

Впервые за долгое время, открыв глаза, я не понимаю, где нахожусь. Не узнаю потолок, на котором нет привычных вензелей по бокам и витиеватых цветков в углах.

Сонно моргаю несколько раз, прежде чем мозг окончательно просыпается.

Я вспоминаю вечер в спальне и визит того самого наемника.

Второй раз.

Его слова, угрозы, предложение спасти отца…

Приподнявшись на постели, я медленно оглядываюсь по сторонам. Комната, в которой я очнулась, выглядит куда скромнее моей. Скорее, даже проще.

Словно упор при оформлении был сделан на функциональность, а не на уют и красоту.

Всего лишь постель, шкаф, небольшая софа. И… все.

Несколько мгновений я моргаю, пытаясь уложить в голове новые факты, и только после этого испуганно проверяю одежду. Оказывается, я все в той же водолазке и леггинсах. Выдыхаю с облегчением – по крайней мере, меня никто не раздевал.

Снова оглядываю комнату, стараясь понять, что чувствую в этот момент – наверное, растерянность и страх. А еще в груди снова появляется странное предчувствие, смутная тревога, которую я не могу до конца распознать.

Медленно встав с постели, прохожу по мягкому ковру к окну. Однако как только я раздвигаю шторы, то вижу, что это не просто окно – это выход на балкон.

Но даже не это шокирует меня больше всего, а то, что я вижу море.

Бескрайнюю синюю гладь. До самого горизонта.

Ноги подкашиваются, и я хватаюсь за ручку двери, чтобы не осесть на пол.

– Где я? – срывается хриплый шепот.

Когда наемник, проникший в мою комнату, заявил, что я должна побыть у него в гостях, я подразумевала, что это будет в нашем городе. Ну или где-то в тайном месте.

Но мы… Далеко!

Чтобы оказаться у моря, нужно не просто проехать пару часов на машине. Нет, для этого нужно лететь на самолете.

Как он это провернул? Почему я ничего не помню? Сколько времени прошло?

Страх в очередной раз охватывает меня. Обнимаю себя за плечи в бесполезной попытке защититься и снова смотрю на море.

Лишь одно дает мне надежду, что это не напрасно – что с отцом все будет в порядке. Если, конечно, тот мужчина сдержит обещание.

Оглядываюсь на дверь. Я раздумываю всего несколько секунд, а затем все же решительно иду на выход. Я должна узнать, не напрасно ли согласилась на это безумие.

В коридоре замираю, смотрю по сторонам. Стиль интерьера не сильно отличается от того, что в комнате. Тоже довольно сдержанно и просто. Как будто по-мужски.

Пройдя всего несколько шагов, я вижу лестницу ведущую вниз. На каждой ступени притормаживаю, прислушиваясь к звукам – но в доме стоит звенящая тишина. Словно никто тут и не живет.

Мелькает шальная мысль, что меня поселили одну, и я смогу… А собственно куда я смогу сбежать? Если здесь море, то мы вполне можем быть на другом конце страны.

На первом этаже я по-прежнему никого не встречаю. Зато замечаю пару камер. Они маленькие, и я бы не обратила внимания, но похожие не так давно устанавливали у нас дома.

Значит, кто-то может видеть меня. Обходя первый этаж, я нахожу и гостиную – просторную, но опять же обставленную довольно лаконично и по-спартански. А затем – и кухню. Вместо столовой.

Именно там – за длинным прямоугольным столом я нахожу мужчину. Того самого гостя отца.

Леона Морте.

Он сидит в темно-красной рубашке с закатанными рукавами. Статный, с цепким взглядом из-под бровей. Пугающе опасный.

Застываю в дверях, не зная, как вести себя. Мой запал задавать вопросы мгновенно испаряется – стоит только мужчине на меня посмотреть.

Его прозрачно-серые глаза практически расстреливают в упор.

– Смелее, Вивиан, – усмехается он, откидываясь на спинку стула.

Он берет чашку, стоящую перед ним на столе, и медленно подносит к губам, при этом ни на секунду не отрывая от меня взгляда.

– Так это все же вы… – шепчу пораженно.

– Мне казалось, ты поняла это сразу, – равнодушно отвечает Леон. – Разве нет?

Вспоминаю, как именно он говорил со мной за столом в родительском доме. Как смотрел. И сейчас все видится иначе.

– Но папа сказал про брата близнеца… – бормочу растерянно.

Стоит мне это озвучить, как взгляд мужчины мгновенно меняется. Морте как будто превращается в другую версию себя.

– Брат, значит, – мрачно произносит он, глядя на меня в упор. Если в момент, когда я только его увидела, мне казалось, что хозяин дома расслаблен, то сейчас – кажется, что бросится на меня и растерзает.

– Я хочу прояснить кое-что, – говорю, остро чувствуя, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля. А я просто обязана обезопасить родителей.

Всю жизнь мама и папа были рядом, помогали, поддерживали и заботились обо мне. Теперь моя очередь.

– Что именно?

– Вчера я согласилась на предложение оказаться у вас в гостях в обмен на безопасность моего отца.

Леон прищуривается. Его внимание причиняет дискомфорт, заставляет чувствовать себя неуютно. Даже воздух как будто становится на пару градусов холоднее.

Наверное, я могла бы сказать, что рядом с ним даже дыхание смерти и опасности чувствуется.

– Опасаешься, что я не сдержу слово? – уточняет он. А его серые глаза наливаются тьмой, выпускаю свинцовый холод.

– Именно, – отвечаю, и на одно это слово уходит вся моя смелость.

Пусть мы не стоим сейчас рядом, как накануне вечером, но кажется, что сейчас моя жизнь куда в большей опасности, чем вчера.

На лице мужчины появляется ухмылка – жестокая, ледяная. А в глазах читается приговор. И я понимаю – если он изменит решение, я вряд ли смогу что-то сделать. В чужом месте, одна, без связи и возможности позвонить отцу. А Леон уже продемонстрировал, что может пробраться куда угодно.

Хотя… Ведь папа доверяет ему, считает его достаточно надежным, раз пригласил к нам домой и посадил за стол.

– Не волнуйся, Вивиан, – произносит Морте, медленно поднимаясь из-за стола. – Я держу слово.

Он обходит стул, затем направляется ко мне – тут же срабатывает инстинкт, и я делаю шаг назад.

На лице мужчина отражается понимание, но он не останавливается. Наоборот, настигает меня в коридоре, куда я отступаю, не глядя.

Наши взгляды по-прежнему связаны. И чем ближе ко мне Леон, тем острее чувствуется его злость, даже, скорее, ярость.

Холодная, обжигающая. Будто я причинила ему вред. Задела за живое.

Упираюсь спиной в стену и тихо охаю. Бежать больше некуда. Морте мрачно смотрит, давит взглядом, а затем ставит ладони по обе стороны от моей головы, запирая в в ловушку.

Не сомневаюсь – дернись я, попробуй сбежать, он поймает. Причем сделает это играючи.

– Твой отец будет жить.

– Спасибо, – выдыхаю с облегчением, которое даже не пытаюсь скрыть.

Только ради этого стоило пережить леденящий душу страх.

– Он будет жить и платить. Каждый его день превратится в ад, – шепчет Морте, склоняясь все ниже. – Знаешь, почему?

Я с трудом сглатываю тугой ком в горле. Преждевременная радость растворяется словно ее и не было ничего.

– Почему?

– Он узнает, где ты и с кем. Будет знать, за что и чью вину ты оплачиваешь своей свободой.

Он говорит об этом так, что у меня мороз по коже пробегает. От него веет яростью, гневом и… смертью. Приговором, который уже вынесен.

– За что? – спрашиваю, беспомощно выдыхая. – Он же…

Я осекаюсь, как только Леон бьет кулаком в стену возле моей головы. Я тут же жмурюсь в испуге и жду, что следующий удар придется по мне. Но вместо этого слышу:

– За то, что моего брата больше нет. Благодаря твоему отцу.

7 Вивиан

Месть. Вот так просто? Все дело в этом?

Глаза Леона словно свинцовые тучи – темные, мрачные. Его взгляд давит, буквально полыхая яростью. Но помимо этого я могу разобрать в нем боль. Она тихо притаилась за всем этим обжигающим гневом.

Он потерял брата… Брата-близнеца. Я читала, что между детьми в этом случае бывает очень крепкая связь. И если мой отец действительно причастен к смерти брата Морте, то я обречена.

Меня никто не пощадит.

– Боишься, Вивиан? – неожиданно спрашивает Леон. Его голос звучит ниже, даже будто чуть мягче. Но я не обманываюсь – он в любой момент может превратиться в дикого зверя, который растерзает меня за считанные мгновения.

– А должна?

Стыдно, но мой голос дрожит. Меня не воспитывали бойцом, конечно, нет. Но когда мне было особенно трудно пять лет назад, отец часто повторял фразу, что я сильная, я – Моро. Я – его дочь.

Я плакала, но снова и снова твердила эту фразу – даже когда смотрела в зеркало, даже когда не могла видеть свое отражение. Когда считала, что останусь навсегда покалеченной.

И сейчас я просто не могу себе позволить опозорить имя отца. Я должна быть сильной. Ради него.

Леон тихо хмыкает, насмешливо даже как-то. Словно я спросила очевидную глупость.

– Ты убийца? – вырывается вопрос у меня, который, возможно, не стоило бы озвучивать.