Точка невозврата

oczy.b

Точка невозврата

Глава 1

Точка невозврата

Пролог

Лёжа на кровати, он смотрит на огромное желтое пятно на грязном потолке. Кончики пальцев сжимают последнюю сигарету. Он почти докурил её и это причиняет ему искреннюю боль. Пепел соскальзывает и с грохотом разбивается о прогнивший деревянный пол. В палате так тихо, лишь изредка тишину нарушают раскаты грома. Где-то далеко, где-то за пределами стен, мира и сознания. Плотно сжатые веки не спасают от вспышек молний, словно стробоскопы, они пытались бесцеремонно ворваться на «его вечеринку». Руки всё ещё жалобно ноют в тех местах, где пару часов назад их стегал электрический ток. Да, сегодня он был не самым примерным мальчиком. Усмешка. За окном безумствует май. Он, будто подросток, надравшийся до беспамятства. Носится по дорогам и полям, крушит все вокруг, делает всё, чтобы его надолго запомнили в этих краях. Очередная тяга заполняет легкие. Очередная ночь в палате-одиночке. Он мысленно отсалютировал и Богу, и Дьяволу за отсутствие соседей, уж не знаю кто постарался. Его приступ НВГ сослужил ему хорошую службу сегодня. Всего-то нужно было, перевернуть пару столов и вмазать какому-то идиоту с соседнего отделения во время игры в карты. Ах да, ну и санитару заодно. Но в случае со вторым – чистейшая импровизация. Кретин спровоцировал и поделом ему, не лезь под руку урагану. Мудак мухлевал в картёжной партии и заслужил по роже. Санитар со своим «Всем успокоиться!» сам встал между преступлением и наказанием. Ну не провокация ли? Усмешка. Последний день весны, последний в этом году майский ливень. В палате-одиночке пансиона для трудных подростков на скрипучей кровати лежит мальчик с Неконтролируемыми Вспышками Гнева и затягиваясь ядовитым, но чертовски приятным дымом слушает гром.

Глава 1

Скрип. На краю карниза мелькает что-то светлое. А затем шепот, прокуренный и слегка измученный. Теплым майским ливнем, трудным путём до второго этажа или всем вместе. В палату, наполненную дымом и мыслями врывается сырой ветер. Мальчик открывает глаза. Полусонный взгляд лениво мажет по балкону. Сон? И правда, какой дурак по доброй воле попытается проникнуть в психиатрическое учреждение? Бред, верно? Или почти…

Он медленно трет покрасневшие глаза. Безумцы, осуществляющие этот безбашенный план сырой майской ночью оказываются реальностью. Секунда и пациент палаты-одиночки подрывается со скрипучей кровати, скрываясь в тени у балкона. В темноте палаты сверкает хищный оскал. Кто-то посмел потревожить его в единственную спокойную ночь в этом году и черт возьми, этот кто-то заплатит сполна. Адреналин яростно вскидывает бледные худые плечи. Сердце колотится в ушах. Он сжимает кулаки, впиваясь ногтями в грубые мозолистые ладони, прорезая кровавые полумесяцы на бледной коже. Ноздри раздувает неудержимый поток горячего, ядовитого дыхания. А там, за карнизом – смех. Кто-то чуть не сорвался вниз. Там, за карнизом – разговоры. Кто-то трусил, а кто-то, напротив, не мог дождаться. Наконец, минута сменяется. И до ушей мальчика с НВГ доносится кряхтение, кто-то со всей силы заставляет свое тело преодолеть карниз. За тонкой грязной занавеской возникает силуэт. Мальчик усмехается смелости суицидника. Караулившего безумцев скрывает тьма, они даже не догадываются, что он здесь, он ждет их. Легкий шлепок, кто-то по ту сторону справляется с преградой, вспышки молнии подсвечивают его, словно прожектор. Силуэт тянет руку к занавеске. Откидывает, та поддается, без сопротивления. Сюрприз. Удар. Со всей силы, не иначе. По-другому он не умел.

– Эй! Какого хрена?! Ты что спятил?! – глаза слепит свет от фонарика на мобильном.

Преграждая ладонью путь яркому свету, мальчик с НВГ отшатывается назад. Второй возникает неожиданно. Палату наполняет свет ультрафиолетовой лампы. Мальчик с НВГ морщится от света, глаза, привыкшие к темноте, дьявольски режет. Девушка. Она ловко спрыгивает с карниза, не вынимая рук из карманов толстовки.

– А ну да, это ж психушка. – девчонка с усмешкой ловит иронию и оглядывается. Легонько пнув в бок своего соучастника, всё еще отходящего от «приветствия» на грязном полу, опирается на стену. Парень, кряхтя, поднимается на ноги. Девчонка смеряет его безразличным взглядом. Все еще стоя у выключателя, мальчик с НВГ с недоумением рассматривает гостей. В носу запах крови. Прижав рукав к носу, взломщик равняется с подругой. Она все еще стояла, прислонившись к стене. По обе стороны от её головы врезаются руки парня с разбитым носом, он пристально смотрит на неё сверху вниз. Ноль реакции. Её изучающий взгляд скользит по мальчику с НВГ. Раздраженно фыркнув, парень направляется к тумбе и начинает яростно рыться в ящиках.

– Новенькие обычно через парадный поступают. – бросает раздраженный мальчик с НВГ.

Уголок её рта ползёт вверх. А он не так плох. Незнакомец будто оправдывает её надежды одной фразой. Девчонка отталкивается от стены. Приподнятая бровь. Усмешка.

– Неплохо. А почему ты к кровати не привязан? – ответный удар.

– Вы кто, нахрен, такие? – мальчик нервно сжимает кулаки, не сводя глаз с девчонки в узких черных джинсах и толстовке размером с гребанную вселенную.

– Забей, мы на секундочку. Где у вас тут процедурный кабинет? – она забавно оборачивается, скрипя мокрыми кедами.

– Вазелин закончился, увы. Сам в шоке. – в свете ультрафиолетовой лампы сверкает улыбка. Он принимает её вызов. Давай поиграем.

Усмешка. Она, опустив глаза, убирает за ухо влажные пряди. Играть с огнём интереснее, чем с потухшими углями. А он был огнём.

– А правда, что от тока больше не встаёт? – комнату наполняет звонкий смех. Она тоже не промах. Парень, рывшийся в тумбе громко прыскает, оценив шутку.

– Вазелин не закончился бы просто так. Всё еще надеемся и верим. – напряжение покидает кулаки. Улыбка. – Эй, может тебе помочь поискать? – на этот раз Хулиган обращался к парню, наполовину скрывшемуся в тумбе.

– Помоги нам найти кое-что маленькое, кругленькое, в пластиковых пакетиках. Вас это делает послушными, а нас отнюдь, неудержимыми. – взломщица подходит ближе. Встает на цыпочки и шепот, насквозь пропитанный драйвом будто тысячами острых булавок пронизывает хулигана. – Нам нужны наркотики. – какое сладкое слово НАРКОТИК, ему показалось, что она говорит о чем-то неземном или, что она будто наконец назвала свое имя, идеально ей подходящее.

– Улетаешь от таблеточек, значит? – усмешка. Наркотик хмурит брови. Она заглядывает ему в глаза. Прямо в них.

– Знаешь другую реактивную тягу? – она так близко, что его мажет от её дыхания, от запаха её кожи. Она пахла майской грозой, ветром, влажной дорогой, кожаным салоном, смехом над какой-то наверняка идиотской шуткой, диким адреналином, кока-колой из трубочки и сигаретным дымом. Всё еще влажная толстовка. Кончики светло-русых волос, струящихся от макушки прикрытой черной бейсболкой, отливают цветом пшеницы. Слипшиеся от дождя ресницы, а с тёмных густых бровей стекают прозрачные капли последнего в этом году весеннего ливня.

– Я знаю не просто тягу, а гребанный атомный реактор, от которого у тебя, маленькая, снесёт крышу, – вдох поглубже, была бы возможность, он бы затянулся ею.

– Какую крышу? – сладкий шепот Наркотика снова электризует тело, кулаки сжимаются, Хулиган закрывает глаза. – Чего ты хочешь?

– Ты ведь зашла сюда, помоги мне выйти, и ты получишь всё, что захочешь. – её усмешка, взгляд на него с ног до головы.

– И всё? Ты всего лишь хочешь уйти?

– А ты бы не хотела? – они друг друга поняли. Мальчик до рвоты прокаченный наркотиками жаждал свободы, а девочка, опьяненная свободой, хотела снова и снова прикасаться к звездам.

Наркотик прищурив один глаз, перекатывает все «за» и «против» сделки с крупным выигрышем. Как вдруг приятную ультрафиолетовую атмосферу палаты нарушает полоска раздражающего белого света, пробившегося сквозь замочную скважину. Напарник взломщицы ловит панику.

– Надо валить. Пойдем скорее. – он вихрем подлетает к Наркотику.

Ноль внимания. Она не спешит. По-прежнему смотрит на Хулигана, нахмурив брови. Смотрит в его глаза, но мысли её были далеко. Взломщик бросается к балконному карнизу. Перекинув ногу, он замирает, с недоумением смотря на неё.

– Ася! Оставь его, погнали! – за дверью послышались голоса. – Ася!!! Ты что, издеваешься нахрен?! – парень спрыгивает с карниза и решительным шагом направляется в сторону Наркотика. Хулиган напрягается. Кровь вновь начинает бурлить от гнева. Не сводя озлобленного взгляда с назойливого истеричного парня, он с большим трудом контролирует участившиеся дыхание. Разум в одну секунду окутывает красный туман. Его второе «Я», беспощадное, дикое уже стоит за спиной, с едкой улыбкой на темном лице, чуть склонив голову вбок. Тьма зрачков медленно ползет за границы радужек. В висках колотит. Кулаки сжаты до обескровленности. Сердце жадно давится кровью. Мышцы скулят, умоляя позволить. И дыхание горячее, обжигающее. В ушах пронзающий звон и ничего вокруг, кроме стука собственного обезумившего сердца. В глазах темно. И всё плывёт, кроме бедняги, чей череп он вот-вот раскрошит. Ураган резко срывается вперёд. Но вдруг, тишина. Волна покоя накрывает так внезапно, что почти страшно. Туман трусливо расползается, а темная сущность отступает в тень. К адски пылающему ожогу будто приложили лёд. Сладкую спасающую анестезию. Сначала легче стало лишь в одном месте, но затем покой импульсом разошёлся по всему телу. Пелена рассеивается. Гнев разочарованно отступает. Разум вновь трезв. Хулиган отводит налитые кровью глаза. Впервые за долгое время он пугается не приступа, а спасения. Мальчик незаметно опускает взгляд. На груди лежит ладонь. Маленькая, с тонкими пальцами и торчащими из-под кожи костяшками. Её ладонь. Она даже не обращает внимания на собственное незначительное действие, но для хулигана оно было большим. Никто, черт возьми, ещё так на него не действовал. Хулиган улыбается собственным мыслям. Она оставляет ладонь. В ушах звучат слова, не имевшие для него никого смысла в ту секунду, гул слившихся воедино голосов. Он выравнивает дыхание, замедляет пульс, затягивает ошейник, сосредоточившись на бледной худой кисти, сжимающей его футболку. Лишь на ней, на её прохладе, на тонких будто светящихся неоном полосках вен, на слабом, едва уловимом сквозь до тошноты провонявшую больницей футболку пульсе, раздирающем его грудь, заставляющем ребра содрогаться при каждом толчке. Слух улавливает её голос. Хулиган приходит в себя.

– Уходи через балкон, скажи Арти, пусть подгонит машину к парадному. Мы будем через пару минут.

– Ты совсем спятила? Я знаю, может тебе и пофиг, но Арти…

– Заткнись и делай, что говорю. Я сама, как электрошокер, расслабься, Расс. Со мной всё будет нормально. – отрезает, парень лишь фыркает в ответ и скрывается за карнизом.

– А теперь ты. – Хулиган, пораженный её дерзостью, с улыбкой переводит на неё свой взгляд. – Есть незавершённые дела в этой Богадельне? – её усмешка.

– Например?

– Заряд тока в задницу доктору, который был не слишком нежен с тобой? Или наоборот, хочешь пожать руку тому, кто хоть немного скрасил твой ад? – её хищный оскал.

– К чёрту. – мальчик с НВГ делает шаг к карнизу балкона.

– Эй! Стой! Что ты делаешь? – он замер, с непробиваемым выражением лица.

– Сваливаю из Богадельни.

– Ну нет. Если мы и выйдем отсюда, то только через парадный. – его глаза забегали. Прищур и ухмылка. – Или ты боишься? Боишься?

– Я ничего не боюсь – его шепот.

– Что?! Не слышу? – с этими словами Наркотик со всей силы вышибает дверь ногой. – Что ещё они могут с тобой сделать?! Скрутить руки? Ударить током? – срывая голосовые. Эхо от её слов проносится по коридорам и палатам. – Будь ураганом! И покажи этим мудакам, что ад рождает огонь, а не гасит его! – жадно глотая кислород, она смеется.

Хулиган застывает. Смотря на неё, он сотню раз прокручивает в своей голове слова, её слова. Слова, которые всё еще неслись по коридорам и палатам, звонко отскакивали от стены к стене, пролетали сквозь лестничные проемы и преодолевая преграды запятнанных оконных стекол, вышибая дверные косяки с корнем, вырывались наружу. А затем с мощью тысячей ракетных турбин взмывали к самым звездам, навсегда отпечатываясь на тёмно-серых облаках. Он смотрит в её глаза, в них сверкает огонь, огонь безумия, огонь жизни, огонь свободы. Она словно факел воспламенилась на его глазах. Запылала, поджигая всё вокруг, в том числе и мальчика, давно распрощавшегося с огнём. Мальчика уже и не мечтавшего снова гореть. Как он смотрел на неё в ту секунду. Этого не рассказать. Он и не говорил. Он просто последовал за ней. Последовал во тьму, в безумие, в неизвестность. Но шёл он за светом. Их глаза встречаются. Взрывоопасные, они нашли друг друга в эту дождливую майскую ночь и подошли друг другу, как два полюса батарейки. Как два химиката. Смешаешь и увидишь волшебный неоновый дым, обжигающий глаза, заживо съедающий кожу, но чертовски красивый, завораживающий. Они стоят так близко. Он смотрит на неё, а она улыбается. Но вдруг он теряет маяки её взгляда. В конце темного коридора появляются санитары. Высокие, они наполовину скрывались во мраке. Мёртвые, холодные лица в ту секунду побагровели. Воздух смердит от их ярости. Жонглируя шприцами с успокоительным, гремя цепями наручников для, как они говорили, «непослушных» пациентов, они озлобленно скрипят зубами и хрустят пальцами. Свора гончих псов. Вот-вот залают. Наркотик ухмыляется. И следующей её выходке Хулиган готов был аплодировать стоя. Он делает несколько уверенных шагов в их сторону, с абсолютно невозмутимым выражением лица закатывает рукава своей толстовки. Запустив руку в карман, она достает смятую пачку сигарет, медленно извлекает одну и зажимает её между зубами. Щелчок зажигалки. Она затягивается без рук. Улыбка с дымящейся сигаретой в зубах. Её губы выпускают сладкое облачко дыма. А затем, пара худощавых средних пальцев в сторону санитаров. Хулиган не сдерживает смеха. А от своры псов уже идёт пар, они кипели и искрились, как опалённые фитиля. Наркотик подходит к Хулигану вплотную, кладёт руки на его талию и усмехается. Он смотрит в её глаза, смотрит сверху вниз. Сверкнув улыбкой, он тянет сигарету, зажатую между зубов и затягивается. Время останавливается. Кайф. Драйв. Химия. Щёлк, секундная стрелка приходит в себя. Санитары срываются за наглецами, будто с низкого старта. А наглецы бросаются к выходу, смеясь и докуривая скандальную сигарету на бегу. Распахнув двери, они запрыгивают в тачку к таким же наглецам и ударив по газам, скрываются под звездами. Сливаются с горизонтом так быстро, что задыхающиеся санитары не ловят даже очертаний. А на крыльце пансиона для трудных подростков всё еще дымится та самая сигарета. Сигарета, которую нежно зажимал в своих пересохших губах мальчик с НВГ, мальчик, который в эту ночь навсегда покинул эти стены.

Чёрный Форд Мустанг был наполнен смехом, разговорами и весельем. Откидной верх позволил салону пропитаться свежим уже летним ветром, ещё влажным от прошедшего дождя. На часах немного за полночь, занавес серых дождевых туч поднят и звёзды завораживающе сияют на угольно-чёрном небосводе. Машина скользит по гладкой промокшей трассе. На спидометре немного за 100 км/ч. Наркотик сидит на переднем сиденье. Она всегда сидела спереди. Всё ещё в бейсболке козырьком к затылку, всё еще с улыбкой на лице, она, закинув ноги, потягивает кока-колу из трубочки. За рулём один из её лучших друзей. Высокий парень с торчащими ежиком темными волосами, в светлых джинсовых шортах по колено и легкой бежевой футболке. Арти. Он не сводил глаз с Наркотика и это не слабо напрягало хулигана. Арти ловит каждое её слово, поправляет забавно съезжающую на её лоб бейсболку, заботливо держит за край толстовки её, стряхивающую пепел. Без всякого сопротивления позволяет ей снимать с его лица темные очки, а когда она примеряла их на себя и корчила ему ехидные гримасы, он заливался искренним смехом. На заднем сиденье взломщик-соучастник Наркотика, среднего роста коротко-стриженный парень – Расс, гипер-активный остряк, без чувства меры. Он сидит чуть подавшись вперёд, обняв коленями сиденье Наркотика и постоянно донимает её, то закрывая глаза, то отбирая очки, а затем получая за свои выходки от Арти. Пару раз дело почти доходит до драки, они как два самовлюбленных петуха колотят друг друга, а Наркотик лишь смеется. Показушная драка выглядит, как представление для неё, они выставляли себя идиотами, лишь бы повеселить её. Хулиган молча сидит рядом с безбашенным Рассом. Развалившись на машинной двери, он с закрытыми глазами наслаждается встречным июньским ветром. Свобода. От боли, от страха, от вины и печали, от борьбы, от ненависти. Он наконец был свободным человеком. Он медленно затягивается. И стряхивая пепел, чуть прищурившись смотрит, как его остатки, подхватываемые ветром, парят уже где-то вдалеке, где-то позади. Машина с совершенно незнакомыми людьми мчится вперед, Арти рванул рычаг передач, Наркотик нежно касается регулятора громкости магнитолы. Выпуская на свободу музыку. Она звучит в голове. Наркотик в темных очках оборачивается. Её волосы разлетаются. В темноте сверкает улыбка, подсвечиваемая миллиардом звёзд. Она смеется. Высоко подняв руки, она танцует. И для Хулигана застывает мир. Будто в замедленной съёмке. Для него одного, чтобы ОН успел разглядеть и прочувствовать этот кайф. Что струился по венам. Счастье, им был пропитан воздух. Хулиган выпускает потухший сигаретный фильтр, непроизвольно разжав пальцы. Медленно моргая, он смотрел на безумие, на молодость, на счастье, на неё. Наркотик двигается точно в ритм, ни на одну долю секунды не промахиваясь. Толстовка расстегнута, а почти прозрачная футболка приподнята и тугим узлом закреплена чуть выше талии. Изгибы её тела пульсируют в свете пролетающих мимо фонарей. Арти бросает на неё взгляд и улыбается. Он держит руль одной рукой, а вторая рука летит, сопровождаемая музыкой. Он вдарил по газам, машина с безумцами становится ракетой. Расс поднимается в полный рост, музыка пронзает и его. С бутылкой виски в одной руке он неуклюже танцует. Господи, сколько же молодости и жизни здесь витало, прямо в воздухе, прямо над ними. Улыбка. Расс берет за руку Наркотика, а она кричит, пытаясь переорать певца, заключенного в радио, они двигаются в такт друг другу. Её руки скользят по его торсу, а Расс стянув с девчонки темные очки, держит её за талию. Они поют вместе, неуклюже, но легко, без каких-либо усилий. Фальшивят, но чертовски естественно. Легкое движение, Расс приподнимает Наркотика, она уже стоит на своем сиденье. Бутылка виски тоже танцует, сменяя партнеров. Наркотик смеясь, отпивает, смакуя сладкую терпкость. Взрывной припев песни, заставляет Расса закричать. Не выпуская из рук бутылки, он закидывает ногу Наркотика на свое бедро. Два слегка захмелевших экземпляра. Виски заставляет их стать ближе. Придает смелости ему и веселья ей. Хулиган смеется, выхватывая бутылку из рук Расса. Жадный глоток. Обжигающий напиток воспламеняет тело, алкоголь взрывным импульсом разлетается внутри. Он будто вскипятил его кровь, разгорелся тысячами ярчайших огней, сделал его бесстрашным. Хулиган широко открывает глаза, от такого безумного прилива энергии, он будто очнулся после долгого сна. Кома будто наконец выпускает его из объятий. Он медленно поднимается со своего места, держась за дверь машины. Улыбка. И её глаза. Эти два ярчайших факела. Она улыбается. Наконец-то, виски и ему придает смелости. В темноте она протягивает ему руку. И считайте его безумцем, но он берет её без раздумий, ни минуты немедля. Резким рывком подтянув его полупьяное тело, Наркотик закидывает голову. Рука Расса падает на его плечо. Немного покачиваясь, Хулиган кладёт свою на спину Расса. Они смотрят на него, улыбаясь. Расс что-то кричит, а Наркотик смеется, закрыв глаза. В объятиях ночи, под звездами в такт музыке качались уже трое безумцев. Ласкаемые жадными глотками огня, они танцевали с руками друзей на плечах. Хулиган срывает голосовые, повторяя слова песни, слегка опаздывая, но так счастливо. Расс крепко прижимает к себе нового безумца. Наркотик на секунду испарившись, выныривает из-под сиденья с полароидом в руках. Яркие вспышки и летящие снимки, смех и счастье, безумные танцы и жара. От них шёл пар. Они что-то кричали звёздам, они что-то пели полной луне. Они, закинув голову к небу, летели в ночь. Словно ракеты, уж точно не иначе.

Глава