Мангака 3

На работу, конечно, тут с российским дипломом вряд ли куда-то возьмут, но мне же этого и не надо. Мне диплом чисто для галочки нужен.

Чем больше я об этом думал, тем больше мне нравилась моя идея. А экзамены… Да и фиг бы с ними. Надо прийти – я приду, но заморачиваться насчёт них не буду. Как сдам – так сдам. Знаний Сайто вполне хватит, чтобы не болтаться в итоге в самом конце рейтинга, а находиться где-нибудь в его середине, и этого мне больше чем достаточно будет. Быстренько отмучаюсь, а там уже и Золотая неделя скоро будет, каникулы, то есть, и можно будет хоть немного дух перевести.

Принятое решение слегка повысило моё настроение, и я пошёл на привычную утреннюю пробежку, правда, намного позже, чем обычно. Было уже девять утра. Будильник я, похоже, или не услышал, или забыл поставить вчера.

Странно ещё, что дед не пришёл меня будить. Спустившись вниз, я заглянул в его комнату, где он и обнаружился, слегка похрапывающим и испускающим тонкий аромат вчерашнего саке. Что-то дед совсем в штопор вошёл, каждый день уже пьёт. Надо будет поговорить с ним об этом, – решил я, выходя на улицу, и вдыхая морозный воздух.

Для начала декабря погода стояла удивительная. Снежный покров сантиметров в десять толщиной укрыл улицы, небольшой морозец градусов два или три ниже нуля. Для Токио, где температура зимой редко когда опускалась ниже плюс пяти градусов, всё это было очень необычно. Тут снег-то далеко не каждой зимой жители города видят. Впрочем, я был только рад такой погоде. Она напоминала мне о доме…

***

– Прости. Действительно, забыл, – повинился Танака-сан, когда я в перерыве между съёмками рассказал ему об утреннем звонке.

Вообще, режиссёр предлагал сделать паузу в съёмках из-за отца, предполагая, что мне сложно будет на них сосредоточиться, но я сам от неё отказался. И так по моей вине съёмки часто отменяются или переносятся, уже неудобно было перед остальной съёмочной группой.

Да и более-менее уже пришёл в себя, так что к съёмкам я был готов, тем более, что мне не надо была во время них изображать весёлый и радостный вид, а наоборот, нужно было быть мрачным и злым, с чем я справлялся без проблем.

Единственное, ещё и снег мешал съёмкам, так как в первоначальном сценарии его не было.

Режиссёр даже сперва хотел отменить сегодняшние съёмки, и подождать, пока он растает, но взглянул на слегка прикрытые снегом могилы, на ветки деревьев, сгибающиеся под снегом, на то, как он загадочно мерцает на солнце, представил, как всё это будет выглядеть под светом луны, и… Решил продолжить. Более того, он вычитал в интернете что такая погода простоит ещё с неделю, и решил переснять все сцены, которые уже успели снять на кладбище…

Так-то логичное решение, учитывая, что всё действие фильма на кладбище происходит в одну ночь, и было бы странно, если бы часть кадров были со снегом, а часть – нет, но теперь нас ждала просто каторжная работа, так как надо было успеть всё снять пока снег не растаял.

Как по мне, нереальная задача, но… Танаке-сану виднее.

Куро тоже вполне освоился на съёмочной площадке, и стал тут всеобщим любимцем. Его так закармливали, что я начал бояться, как бы он за эти дни не разжирел, и не превратился в пушистого кабана.

– Понимаешь, меня после встречи важный звонок отвлёк, вот и вылетело из головы, – виновато развёл режиссёр руками, – А ведь директор ещё говорил, чтобы ты обязательно домашние задания делал. Впрочем, ты у нас парень ответственный, так что, я уверен, ты и без напоминаний занимался ими. Ведь так? – с надеждой глянул он на меня.

– Конечно, Танака-сан, – соврал я, – Даже не сомневайтесь.

– Вот и славно, – с облегчением выдохнул он, и тут же озабоченно глянул на меня, – Как там у твоего отца дела? Улучшения есть?

– Деду позвонили сегодня из больницы, сказали, что он пришёл в себя, завтра съездим, навестим его, – отчитался я.

– Вот и отлично, – улыбнулся он мягко, и похлопал меня по плечу, – Уверен, что всё будет хорошо. Но если нужна будет какая-то помощь – обязательно скажи мне, не стесняйся! Сделаю всё, что в моих силах.

– Хорошо. Спасибо, Танака-сан, – склонился я в церемонном поклоне, изрядно удивлённый его предложением. Нет, он, конечно, хороший человек, но такого участия я от него всё равно не ожидал.

– Не за что, Сайто. Абсолютно не за что! – ещё раз потрепал он меня по плечу своей мягкой ладошкой, и мы пошли снимать фильм дальше.

***

– Привет, ты как тут? – поздоровался я с отцом, зайдя к нему в палату. Следом за мной молча зашёл дед, лишь кивнувший отцу.

Выглядел отец откровенно плохо… Весь осунулся, круги под глазами, бледный. Лишь глазами, смотревшими на мир всё также мрачно и злобно, он напоминал себя прежнего.

– Нормально, – тихо ответил, лежа на кровати. Его корпорация расщедрилась, и оплатила ему вип-палату, так что лежал он тут в одиночестве, – Как говорят врачи, жить буду. Вы-то как там?

На секунду у меня появилось желание сдать ему деда, который уже и сегодня ухитрился несколько рюмок опрокинуть, но потом сообразил, что ему сейчас лучше не нервничать. Сам поговорю с дедом, когда домой вернёмся.

Тему моего спортивного будущего мы больше не поднимали, но почему-то было у меня ощущение, что дед пьёт ещё и из-за этого моего решения. Он даже на зарядку со мной перестал ходить, и почти не разговаривает. Разочаровал я его, похоже.

– Да тоже в порядке, – ответил я, поняв, что дед пока не собирается вступать в разговор, – Света с соседкой тебе привет передавали. Они и сами хотят тебя проведать, но не родственникам нельзя пока к тебе, – к своему стыду, я в упор не помнил, как зовут соседку.

– Передавай им привет от меня, – глухо ответил отец, – И успокой Машуку. Уверен, что она сейчас очень переживает из-за случившегося. Скажи, что я всё понимаю, и не сержусь ни на неё, ни на её дочь.

– Передам, – кивнул я ему.

– Что врачи говорят? Долго тебе тут ещё валяться? – приглушенно рыкнул дед, сев на край кровати.

– Говорят, что недели две точно пролежу, а там видно будет, – устало выдохнул отец, – Хотелось бы поскорее домой, конечно. Долго я тут валяться не смогу. Да и работа…

– Лежи столько, сколько нужно. Сейчас главное – это твоё здоровье, всё остальное – подождёт! – отрезал дед, – Я пока задержусь, за Сайто присмотрю. Уеду, когда тебя выпишут.

– Ещё вопрос, кто за кем присмотрит, – чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусил язык.

– Прошу прощения, уважаемые, – заглянул тут в палату какой-то врач, – Но к господину Кушито-сану пришли, а больше двух посетителей сразу у нас принимать запрещено. Прошу вас удалиться.

Мы с дедом удивлённо переглянулись. Только родственникам же можно посещать. Кто это там из родни нагрянул? Вроде ведь некому?

– Ладно, пойдём мы. Выздоравливай. Завтра ещё заедем, – дед слегка сжал ему руку, и мы вышли в коридор, где у входа в палату стояли какой-то важный господин, в костюме и накинутом сверху халате, и симпатичная девушка, примерно, моего возраста.

– Я прошу у вас прощения, уважаемые, что из-за меня вам пришлось прервать беседу с Кушито-саном, – слегка поклонился вдруг нам мужчина, сверкнув залысиной, обрамлённой седыми волосами, – Я бы не стал этого делать, но, увы, в моём плотном графике очень сложно было выделить другое время на посещение моего сотрудника. Позвольте представиться, меня зовут Таро Симада, а это моя дочь, Мидори, – представил он нам девушку, слегка поклонившуюся нам, и почему-то с ужасом смотревшую на меня.

Нет, так-то я был уже привычен к таким взглядам, но тут со мной рядом был дед, и он обычно производил гораздо большее впечатление на людей, но в его сторону она даже не смотрела, так что её реакция показалась мне очень странной.

– Очень приятно, Симада-сан, – поклонился в ответ с достоинством дед, – Меня зовут Сумато Кушито, а это, – кивнул он на меня, – Мой внук, Сайто Кушито. Для нас честь познакомиться с вами, уважаемый Таро-сан.

– Взаимно, Кушито-сан, – продолжил обмен любезностями начальник отца, – Для меня тоже честь познакомиться с отцом и сыном моего сотрудника, который уже не один раз спасал мне жизнь. Надеюсь в дальнейшем мы ещё увидимся с вами, а сейчас я должен вас покинуть. Прошу прощения, но я очень ограничен по времени, – с сожалением развёл он руками, улыбнувшись, – Был рад с вами познакомиться, но сейчас мне нужно идти к вашему родственнику, пока он в состоянии меня принять.

Мы опять раскланялись, прощаясь, он взялся за ручку двери, и глянул на дочь.

– Мидори, ты со мной, или тут подождёшь?

– Лучше здесь дождусь, – поспешно ответила она, и, дождавшись, когда он зашёл в палату, вдруг окликнула меня, когда мы дедом уже пошли к лифту.

– Сайто-сан! Подожди! Я хотела бы с тобой поговорить. У тебя найдётся несколько минут? – с мольбой смотрела она на меня.

– Хорошо, – удивлённо ответил я, так как совершенно точно видел её в первый раз в жизни, что в той, что в этой, и понятия не имел, что ей от меня понадобилось, – Дед, ты иди, я тебя догоню…

Глава 4

– Красиво… – тихо произнёс из-за спины незаметно подкравшийся отец, рука у Мидори дёрнулась, и вместо ровной прямой линии на холсте появился зигзаг, превративший линию горизонта непонятно во что.

– Папа! – возмущённо развернулась девушка, – Я же просила тебя не подкрадываться ко мне так! Теперь переделывать придётся! Бака…

– Прости-прости! – примиряюще поднял вверх руки отец, – Привычка. Постараюсь так больше не делать. Но картина и правда чудесная получается. Если решишь от неё избавиться – продай мне. В спальню повешу.

– Да я тебе её и так подарю, – пожала плечами Мидори, – И ты как обычно льстишь мне. Я прекрасно знаю, что рисую я весьма посредственно. До настоящих художников мне ещё далеко.

– Ты слишком самокритична, – мягко улыбнулся отец, – Как всегда. Уверен, что большинство мангак Японии левую руку отдали бы за то, чтобы рисовать как ты. Помню, как в детстве ты мечтала стать мангакой. Сейчас твоя мечта вполне могла бы осуществиться. Точно не хочешь попробовать?

– Нет. Манга – это не искусство, – упрямо поджала губы Мидори, – Подобные рисунки любой ребёнок нарисовать сможет. Большинство мангак – серые посредственности, работающие по шаблонам, и они не в состоянии придумать что-то своё, уникальное. Мне эта тема больше неинтересна. И вообще, манга – это для детей. Не понимаю взрослых, которые увлекаются подобным, – и, рассерженно фыркнув, девушка вернулась к своей работе.

– А ведь я помню, как в детстве ты ни одной новой манги не пропускала, – с ностальгией произнёс отец, – Впрочем, я к тебе по другому поводу пришёл. Увы, но мне опять надо ехать в командировку. Справишься тут без меня?

– Как, уже? Ты же совсем недавно из прошлой вернулся, – расстроенно посмотрела на него дочь, – И надолго?

– Недели на две, – виновато ответил он, – Сама же знаешь. Работа у меня такая.

– И когда тебе надо ехать? – печально спросила Мидори у отца.

– К сожалению, сегодня, – отвёл он взгляд в сторону, – Сейчас мне нужно отъехать по делам, и сразу после этого поеду в аэропорт.

Дочь ничего не ответила, и лишь её кисточка стала ожесточённо летать по полотну, на ясном небе которого начали появляться грозовые тучи.

– Хочешь поехать со мной, и проводить меня до аэропорта? – неловко предложил отец, – Дела у меня долго времени не займут, и мы проведем до отлёта время вместе.

– Хочу! – резко выпалила Мидори, повернувшись к нему, – А ещё хочу, чтобы ты никуда не улетал. Но я знаю, что ты мне на это скажешь… что это невозможно. Поехали. Что у тебя за дела? Куда поедем?

– В больницу, – поспешно ответил Таро Симада, обрадованный её неожиданным согласием, – У меня начальник охраны ранение получил, надо проведать его перед отлётом.

***

Сколько Мидори себя помнила, ей всегда не везло…

Вот только её друзья были бы с этим не согласны, если бы она решила пожаловаться кому-то на свою жизнь.

Она была из тех детей, про кого говорят – рождён с золотой ложкой во рту. С самого рождения у неё было всё, что она только могла пожелать. Единственная наследница клана Симада, как никак… И отец и дед души в ней не чаяли, и ни в чём не отказывали.

Иногда ей казалось, что пожелай бы она стать японской принцессой, то и это они смогли бы выполнить. Дед был лично знаком с японским императором, и кто знает, на что бы согласился тот, учитывая заслуги деда перед страной.

Её отец был одним из директоров корпорации Сони Груп, что тоже открывало перед ним очень многие двери в высшем японском обществе.

Большинство японских подростков были бы счастливы оказаться на её месте, и она бы с радостью поменялась им с любым из них, ведь у них было то, чего не было у неё… Настоящая семья.

Мама Мидори умерла, когда ей было всего восемь лет. Увы, но даже большие деньги не всегда способны спасти человека, особенно, когда у человека – рак. Слишком поздно они узнали о страшном диагнозе… Уже пошли метастазы, и ничего с этим сделать было нельзя.

Скоро не стало ещё и бабушки, и в жизни Мидори остались лишь отец и дед… Люди, которые обожали её больше жизни, которые готовы были выполнить любой её каприз, дать ей всё, что она только пожелает, кроме одного… Того, что ей нужно было больше всего на свете. Своего времени и внимания…

Отец всё время в командировках, дед – на различных конференциях, совещаниях, заседаниях и тому подобных мероприятиях, которые никак не могли пройти без участия главы такой огромной и могущественной корпорации, как Сони Груп.

Первые восемь лет с момента рождения были самыми счастливыми в жизни Мидори. Была жива мама, отец уделял много внимания семье, так как ещё не являлся основным наследником деда, и у него было гораздо больше свободы в действиях, чем теперь.

У отца был старший брат, который и должен был возглавить корпорацию после деда, а отца отправили набираться опыта в один из филиалов, в Осаку, где они и прожили несколько лет своей маленькой, но дружной семьёй. У Мидори появились там друзья, жизнь была лёгкой и беззаботной, и, казалось, всё самое лучшее у неё только впереди.

Но потом умерла мама, затем бабушка, а ещё через несколько лет брат отца поругался с дедом, и оказался вычеркнут из списка наследников. Мидори не знала, что случилось, её в подробности никто посвящать не стал, но её жизнь сразу кардинально изменилась…

Дед вызвал отца в Токио, и ей ничего не оставалось, как ехать с ним, в этот чужой для неё город, где ей пришлось идти в новую элитную школу, и пытаться завести себе друзей среди очень непростых учеников.

Жить они стали вместе с дедом, который души в ней не чаял, вот только он, как и отец, был вечно занят, так что Мидори проводила больше времени со слугами, чем с отцом и дедом.

Иногда ей даже казалось, что уж лучше бы отец привёл в дом новую жену, тогда был бы шанс, что у неё появились бы братик или сестрёнка, и ей стало бы не так одиноко жить в этом огромном доме, но отец до сих пор любил маму, и даже не думал о новых отношениях.

И ко всем этим неприятностям добавилось появившееся вдруг у Мидори невезение.

То на неё падала картина, провисевшая до того момента, как она проходила рядом, лет десять на стене, то под ней ломался стул, то вдруг ни с того ни с сего появлялась какая-нибудь аллергия на лице, то ломалась ступенька под ногой, когда она поднималась по ней на второй этаж их семейного особняка.

Да много подобных ещё случаев ещё было, и то, что при этом Мидори ухитрилась уцелеть и не сломать себе ничего, было не иначе, чем чудом. Но она понимала, что рано или поздно её и чудо не спасёт.

Иногда ей даже казалось, что её кто-то проклял… И началось это на следующий день после того, как она случайно сбила человека на дороге…

***

Это случилось с полгода назад, когда уже было известно, что отца переводят в Токио, и они начали готовиться к переезду.

Мидори ехала из школы с водителем, настроение было паршивое, так как это был её последний день в школе, и сегодня она попрощалась со своими друзьями и одноклассниками, и не только с ними…

– Так значит, ты всё же уезжаешь, Мидори? – грустно спросил у неё Изаму, взяв за руку.

– Да… Прости… – еле выдавила из себя девушка, опустив голову, и с трудом сдерживая слёзы, – Я не хочу уезжать, но ничего не могу с этим сделать. Я просила отца, чтобы он разрешил мне доучиться в этой школе, но он отказал… Сказал, что наш дом уже выставлен на продажу, и что он не оставит меня тут одну, хотя на самом-то деле, он только и делает, что оставляет меня одну… Прости… Но я ничего уже не могу сделать.

– Тебе не за что извиняться, Мидори. Ты ни в чём не виновата, – чуть сильнее сжал её ладонь Изаму, – К тому же, между Осакой и Токио всего пятьсот километров, и на скоростном поезде ехать всего два с половиной часа! Так что мы всё равно будем видеться! Я буду приезжать к тебе, а ты будешь устраивать мне экскурсии по городу. Хорошо?

– Хорошо… – выдавила из себя улыбку Мидори. Она не решилась его спросить, где он возьмёт деньги на поездки, учитывая, в каком бедственном финансовом положении находится его семья, но надеялась, что он и правда что-нибудь придумает. Она бы и сама с радостью оплатила ему дорогу, вот только он ни за что не возьмёт деньги. Очень он уж у неё гордый…

В таком же расстроенном состоянии она села в автомобиль, чтобы ехать домой, и их семейный водитель, Кэзуо-сан, увидев, в каком она настроении, решил её немного приободрить.

Она давно уже просила его, чтобы он научил её водить машину, но до этого дня он каждый раз отказывал, а тут вдруг сам предложил ей сесть за руль, когда они ехали по пустому шоссе.

И это действительно прогнало на какое-то время её тоску. С замиранием сердца она села за руль, и, внимательно слушая команды Кэзуо, тронулась с места.

Какой же восторг она испытала, и словами описать невозможно! Ей казалось, что она вдруг обрела крылья, и вот-вот могла взмыть к небесам!

И какой же ужас её накрыл, когда на дорогу вдруг выскочила какая-то собака, и испуганно заметалась перед подъезжающей машиной,

Девушка оцепенела от неожиданности, и лишь крик Кэзуо – Тормози! – привёл её немного в чувство, и она резко ударила ногой по педали тормоза.

Вот только слишком поздно она среагировала, и наверняка переехала бы эту несчастную собачку, если бы перед самой машиной на дорогу не выскочил какой-то парень, и не выкинул в последний момент её с дороги. Но сам он уже убежать не успел, и с глухим стуком автомобиль врезался в него, и сбил с ног.

Мидори в ужасе зажмурила глаза, и судорожно сжала руль, но успела увидеть, как Казуо выскочил из машины, и подбежал к валяющемуся парню.

– Всё в порядке, Симада-сан, можете открыть глаза, живой он, – выдохнул водитель, открыв дверь с её стороны, – И пересядьте, пожалуйста, на пассажирское место, я сяду за руль.

– Х-хорошо, – еле выдавила она из себя, вылезая из машины, и села назад, – Что теперь со мной б-будет? Меня в тюрьму посадят, да?

– Ничего с вами не будет, не переживайте, – поспешил успокоить её Казуо, – Если что, за рулем был я, а не вы. Да и парень, похоже, отделался переломом ноги. Ничего страшного, – и тут он тронулся с места, объехал продолжавшего лежать на дороге парня, и невозмутимо продолжил путь.

– Подожди! Так же нельзя! – вскинулась девушка, поняв, что он просто решил уехать с места происшествия, – Надо же помочь ему! Скорую вызвать. Да и полицию… тоже, – уже не так уверенно закончила она.

– Не переживайте, всё с ним будет в порядке. Скорую я уже вызвал, – терпеливо объяснил водитель, – А насчёт остального, у меня строгие инструкции. При любом происшествии и возможной угрозе для вас, я обязан отвезти вас домой. Там уже ваши отец и дедушка будут думать, что делать дальше

Девушка неохотно подчинилась, но продолжала думать о странном парне, кинувшемся ей под машину из-за собаки. Странном ещё и потому, что никак его жуткое лицо не сочеталось со столь благородным поступком.

Дома отец поспешил её заверить, что всё будет в порядке, он всё уладит, и чтобы она больше и не думала об этом происшествии, как и о том, чтобы впредь садиться за руль без прав, но ещё долго стоило ей только закрыть глаза, как перед ней появлялось это страшное лицо с жутким взглядом, прожигающим её чуть ли не насквозь.

И вот с того дня и началось её невезение, как будто её кто-то… проклял.

Какое-то время она пыталась найти этого парня, и извиниться перед ним, но у неё ничего не вышло. Мидори пыталась расспросить отца о том, нашёл ли он этого парня, помог ли ему чем-нибудь, удалось ли выяснить, кто он такой, но отец лишь отшучивался или менял тему.

Вскоре же они переехали в Токио, и там она постаралась просто выкинуть его из головы, и у неё почти не получилось, пока сегодня она не наткнулась на этого странного парня в больнице, куда приехала с отцом…

***

– Так о чём вы хотели поговорить, Симада-сан? – поторопил я девушку, когда её молчание затянулось. Странная какая-то… Сама предложила поговорить, и молчит теперь.

– Скажите, Кушито-сан… – робко начала она, – Вы меня совсем не узнаёте, да?

– А должен? – вопросительно поднял я бровь. – Впрочем, уверен, что не видел вас раньше. Я бы запомнил, – ничуть не соврал я, так как Сайто её бы точно запомнил, если бы им довелось пообщаться где-нибудь. Очень уж он был обделен женским вниманием, и все его немногочисленные разговоры с представительницами женского пола, тем более, такими симпатичными, отпечатались в его памяти навечно.

– Хотя, вы, наверное, и не видели меня тогда. С улицы же плохо видно, кто в машине находится, – задумчиво пробормотала она странную фразу, а потом глянула на меня, – Как ваша нога, Кушито-сан? Не беспокоит вас? Перелом нормально сросся?

– Всё хорошо, спасибо за беспокойство, – слегка поклонился я, – Но откуда вы про него знаете? Или это мой отец вашему рассказал про меня? Но зачем?

– Нет, это не он, – довольно мило прикусила тут губу она, – Понимаете… Это ведь я виновата в той аварии. И я хотела бы попросить у вас прощения за неё, – склонилась она в церемонном поклоне, – Простите меня… Это я была за рулем той машины, и сломала вам ногу. Мне очень стыдно…

– Да всё нормально, не переживайте так, – поспешил успокоить я её, увидев, что она вот-вот может расплакаться, – На самом деле, это я сам виноват в аварии. Я же сам выбежал на дорогу перед вашей машиной. Вам не за что просить у меня прощения.

– Нет, есть за что! – вскинулась она, – Мы не должны были уезжать оттуда. Надо было дождаться скорой помощи, убедиться, что с вами всё нормально, а я позволила водителю уехать оттуда. Это подло! Мне нужно было хотя бы выйти к вам, и извиниться. Я хотела найти вас потом и попросить прощения, но через несколько дней мы переехали сюда, в Токио, и стало не до поисков, а отец не захотел мне в этом помогать. Я же правильно поняла, что никто с вами от нашей семьи после аварии не связывался, и помощь в лечении не оказывал?

– Кажется, нет, – неуверенно ответил я, пытаясь вспомнить подробности тех дней. Тогда после перемещения я был в первые дни не в том состоянии, чтобы подмечать такие детали, – Со мной точно никто не связывался, но, может быть, с отцом связались? Во всяком случае, мне он об этом ничего не говорил, – развёл я руками.

– Понятно, – девушка недовольно поджала губу, и я понял, что кое-кого сегодня ждёт весьма непростой разговор, – Тогда я хотела бы как-нибудь загладить свою вину. Может, я могу компенсировать затраты вашей семьи не лечение?

– Извините, но нет. Деньги я с вас не возьму, – решительно отказался я. Мои принципы не позволяли брать мне деньги с девушек, да ещё и за то, в чём они не были виноваты. И более того, в каком-то смысле, я был ей даже благодарен за случившееся, так как если бы не эта авария, то ещё неизвестно, получил бы я шанс на новую жизнь…

– Но как тогда я могу отблагодарить вас? Может, вы примите хотя бы подарок от меня? – не сдавалась она, глядя на меня своими красивыми тёмно-карими глазами.

– Простите, но нет, – улыбнулся я. Это девушка чем-то понравилась мне. Какой-то своей искренностью, наивностью, прямотой… Ну, и красотой, конечно. Было так забавно наблюдать, как она морщит свой симпатичный лобик, пытаясь придумать, как же всё же ей расплатиться со мной, не догадываясь, что иногда достаточно просто сказать – Прости, – и это она уже сделала.

– Впрочем, если уж вам так важно, чтобы я принял от вас какую-нибудь благодарность, то есть ещё один вариант, – доверительно шепнул я, чуть наклонившись к ней.

– А? – растерянно глянула она на меня, и густо покраснела, явно подумав совсем не о том, что хотел предложить я.

– Сходишь со мной сегодня пообедать? – выпалил я, перейдя вдруг на «ты».

– По-пообедать? – ещё сильнее растерялась она.

– Ну, да. Понимаешь, на ужин я пригласить не могу, занят, к сожалению, вечером, и ещё долго буду занят вечерами, но на обед вполне можно выбраться. Если не хочешь, то я не обижусь, – пожал я плечами.