Ахирон. Возвращение

– Нет!.. Не смей!.. Он мой!.. – лихорадочно выкрикивала, судорожно дергаясь в крепких путах.

– Маленькая лгунья, – протянул Лаврин. – Вы оба принадлежите мне.

Он оказался совсем рядом… черный… пугающий… взмах руки… длинные, отливающие серебром, жуткие когти сверкнули, снова рисуя на моем теле на этот раз хирургически точные разрез. Я закричала, громко, надрывно. Боль была такой, что выворачивало суставы. Не знаю, как еще держалась в сознании. Темнота… тут не было боли, лишь холод и пустота. Я снова была одна. С усилием открыла глаза. Все та же проклятая белая комната. Напротив меня стоял Владимир, такой, каким я запомнила его, когда еще не знала, что скрывается за прекрасной, безумно притягательной оболочкой. Глаза его светились теплом и безграничной любовью к маленькому чуду, что он бережно держал в руках.

– Сын… – слабо прохрипела я.

– Мой сын, – гордо подтвердил он и отвернулся, растворяясь вместе с моим малышом, с моим сыночком.

Первые несколько секунд я еще ждала в какой-то странной, глупой надежде, что он вернется, и я смогу взять свою кроху на руки. Я почти слышала безразличный грохот секунд в ушах и понимала: это конец. Он забрал у меня все. И тогда я закричала, так жутко. Я выла раненной волчицей, лишившейся своего детеныша, раздирала кожу на хрупких почти прозрачных запястьях в жалких попытках освободиться. Бежать за ними… забрать мое чудо. Я должна… я обязана справиться… Ненавистная белая комната закружилась белым вихрем, буквально выплевывая меня в реальность. Я закашлялась и открыла глаза.

В мягком рассеянном свете лампы комната выглядела спокойной и уютной. Широкая кровать, панели встроенного шкафа, небольшой плюшевый диванчик насыщенного бирюзового цвета. Я узнала это место. Наше с Сэмом убежище на случай непредвиденных ситуаций. Перевалочная база, способная укрыть нас на планете. Значит, шаттл улетел без нас. Что-то еще зудело на краю сознания, не давало успокоиться, жутко нервируя.

Живот! Его нет!

Опустила руки, скользнула вдоль ребер. Моего малыша больше не было со мной. Задрала тонкую рубашку, страшась обнаружить следы от жутких когтей. След действительно был, но один, тонкий, ровный, почти незаметный. В панике попыталась встать, забилась, забарахталась на постели и, сдавшись, откинулась на подушку. Я совсем не чувствовала ног.

– Рори! – услышала взволнованный голос Сэма с другой стороны и повернула голову.

Мужчин выглядел, мягко говоря, неважно. Яркие лучистые глаза подернулись дымкой усталости и отчаяния, бледный, потерянный, он через силу улыбался мне.

– Где мой сын? – спросила, замирая от страха. Я даже представить себе не могла, что со мной будет, если сейчас Сэм скажет, что его больше нет.

От ответа моего мужа избавила внезапно открывшаяся дверь.

– Ну? Как тут наша мамочка? – жизнерадостно спросил невысокий полный мужчина с сияющей лысой головой.

«Мамочка?» – повторила про себя и едва не разрыдалась от облегчения. Горло перемкнуло. Я бестолково открывала рот не в состоянии вымолвить ни звука.

– Давайте осмотрю вас, – мягко продолжил доктор, бодро шагая к моей постели.

Сэм устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Тонкий хлопок пополз вверх. Теплые и уверенные руки коснулись небольшого шва, слегка нажимая. Крохотные болезненные иголочки впились под кожу, заставляя вздрогнуть.

– Все идет даже лучше, чем я рассчитывал, – удовлетворенно покивал сам себе мужчина.

– Доктор, я не чувствую ног, – с трудом прокаркала.

Растеряв все свое добродушие, он нахмурился и опустился на кровать рядом со мной.

– Уже чудо, что мне удалось восстановить ткани с таким-то оборудованием. Вам бы в нормальную клинику, в капсулу на пару дней…

– Я уже говорил вам, господин Торнтон, мы не можем себе этого позволить, – устало парировал Сэм.

– Я смогу ходить? – спросила с затаенным страхом и сдалась, ожидая приговора.

– Определенно, – окрылил меня надеждой док. – Только восстановление в текущих условиях будет проходить долго и крайне болезненно.

Боль? Боль – это ничего, это я вполне в состоянии вынести. Но на самый главный вопрос мне так никто и не ответил.

– Где мой сын? – повторила настойчиво.

– Господин Торнтон, вы не оставить нас на несколько минут? – обреченно спросил Сэм, и тон его голоса мне очень не понравился.

– Разумеется, – с готовностью покивал тот, – только сначала закончу осмотр.

Еще несколько минут доктор водил над моим животом и ногами портативным диагностом, потом долго что-то изучал на экране, хмурился, сосредоточенно жевал губу и снова использовал диагност.

– Должен заметить, все не так плохо, как могло бы быть, – наконец, выдал он. – Я вколю вам еще один стимулятор и кое-что еще из тех сокровищ, которыми любезно поделился со мной ваш супруг.

Вопросительно посмотрела на Сэма, он кивнул. Доктор, судя по всему, был гражданским лицом и не имел доступа к передовым военным разработкам, а у нас была собрана весьма обширная аптечка. Спец средства способны существенно ускорить процесс моего восстановления. Это хорошая новость! Тихонько щелкнул инъектор, место укола защипало. По венам разлился жар. Док шустро сложил свой чемоданчик и вышел. Сэм молчал, глядя куда-то сквозь меня.

– Скорее всего ты возненавидишь меня за то, что я сделал, но ты умирала, и мне пришлось решать за двоих, – не очень хорошее начало. – В местные полицейские базы внесены данные о крушении гражданского катера с двумя пассажирами на борту. Взрыв в двигателе по неустановленным пока причинам. На борту была беременная женщина. Травмы оказались слишком серьезными, помощь не подоспела вовремя. Ребенка спасти не удалось, – перед глазами потемнело, руки сжались сами собой в кулаки, в горле что-то страшно заклокотало. – Рори! – сквозь толстый слой ваты ко мне пробивался испуганный голос Сэма. – Рори! Приди в себя! – он с силой тряс меня за плечи. – Твой сын жив!

«Жив!» – пронеслось в раскаленной добела голове.

– Убью! – с жутким хрипом выдохнула и вцепилась ослабевшими пальцами в предплечья Сэма.

– Тише, Ро, милая, тише. Мальчик спит в соседней комнате, и с ним все хорошо, – успокаивал меня этот идиот. Я ведь реально была в шаге от убийства.

– Готова слушать дальше? – напряженно спросил он. Смогла лишь кивнуть в ответ. – Узнав о потере, супруг пострадавшей, пилотировавший катер, – принял решение уйти от жены. Заявление о разводе принято. Сегодня к вечеру наш союз будет официально расторгнут.

Да в бездну космическую наш союз! Как мой малыш?

– Теперь главное, – Сэм неловко поерзал, – твой сын сегодня же отправится в приемную семью, генерал поспособствовал. Все оформили быстро.

– Нет! – выдохнула в отчаянии. – Нет! Так ведь нельзя! Мы спрячемся с моим мальчиком так, что Лаврин нас не найдет…

– Он уже нашел вас. Повезло, что пока это вышло почти случайно, и исполнители оказались идиотами, – перебил Сэм, а я упрямо качала головой. – В следующий раз он заберёт у тебя сына.

Леденея от ужаса, вспоминала свой сон. Это невероятно реальное ощущение потери, боль, которую не унять.

– Все уже решено. Данные введены в систему… – продолжил он, но запнулся на полуслове, глядя в мои мертвые глаза.

– Как ты мог? – спросила его тихо. – Как ты мог все решить за меня? За нас двоих? Кто дал тебе это право? – шипела я, сжимая в руках покрывало до побелевших костяшек.

– Так будет лучше для тебя, и для него. У вас у обоих появится будущее, в котором вы обязательно встретитесь.

– Когда? – не желая дослушивать этот бред, снова спросила его.

– Думаю, лет через двадцать…

Что-то во мне в очередной раз надломилось, мне кажется, я даже слышала жуткий грохот. Это была моя вера в благополучный исход.

– Двадцать? – хохотала в ответ, как безумная. – Двадцать лет!.. Ты прав, – произнесла внезапно заледенев, Сэм воспрял духом и с надеждой посмотрел на меня, – я тебя ненавижу! Ненавижу тебя!

– Послушай, пожалуйста, – сделал еще одну попытку Сэм.

– Прежде чем ты отдашь моего мальчика чужим людям, я хочу увидеть его. Когда он подрастет, я хочу, чтобы он знал, кто его мать, и как так получилось, что я отдала его, – Сэм хотел возразить, но я подняла руку в останавливающем жесте, – и последнее… его имя – Ноа.

Мой бывший супруг тяжело поднялся из кресла, будто разом постарел лет на двадцать, бросил на меня еще один взгляд и вышел за дверь, оставляя одну. А через несколько минут господин Торнтон принёс мне моего сына.

Мои пальцы дрожали, когда я, едва касаясь, водила по нежным щечкам. Абсолютное счастье переполняло меня. Казалось, еще немного, и я смогу взлететь, расправив крылья, но нет. На месте моих крыльев теперь жалкие кровоточащие обрубки, а счастье теперь навсегда с примесью тлена. Смотрела в эти невероятные голубые глазки, гладила светлый мягкий пушок на головке и прощалась с ним, старательно сохраняя образ в моем сердце. Мне ведь даже нельзя сделать ни одного снимка…

– Пора, – сочувственно сказал док, протягивая руки и забирая моего сына.

Безропотно отодвинулась, позволяя мужчине забрать его. Надеюсь, ты выполнишь свое обещание, Сэм…

Не знаю, сколько прошло времени, я словно потерялась, застыла, как глупая мушка, угодившая в капельку смолы. Послушно следовала всем рекомендациям дока, спокойно подписала электронное свидетельство о разводе, даже пила и ела, но будто сама жизнь ушла из моего тела, оставив лишь первичные функции и инстинкты.

– Рори, поговори со мной…

Сэм… Как и всегда подкрался неслышно, встал у двери, не смея пройти дальше.

Лишь один раз взглянула на него и безразлично отвернулась к окну, за которым умирало дневное светило, чтобы вновь воскреснуть на утро следующего дня. Жаль, что я так не смогу.

– Ро, девочка, – мягко, умоляюще позвал он, но внутри было пусто, совершенно ничего не откликалось.

Осмелев, Сэм шагнул вперёд. Я будто почувствовала, как бесцеремонно рвутся границы моего личного пространства.

– Уходи, – прошелестела едва слышно. Он замер, еще надеясь на что-то, но я была непреклонна. – Уходи!

Дверь тихонько щелкнула. Снова одна. Отныне это мой удел.

А еще через несколько дней Сэм улетел, так и не зайдя больше ко мне. Он оставил со мной дока и двух молчаливых военных, которые передали мне письмо от отца моей единственной подруги, генерала, который помог мне сбежать, а теперь отнял моего сына.

Глава 9

«Прости меня, девочка, если сможешь, – так он начал, – хотя я бы не простил. Обещаю, что присмотрю за Ноа, – предательские строчки расплывались от слез. – Его опекуны – замечательные люди. Вряд ли тебе от этого станет легче… да.

Единственный способ спрятать тебя – держать на виду. Предлагаю тебе закончить Академию генерального штаба на Флоксе-5. Документы уже поданы, экзамены ты сдала, приказ о зачислении в твоем планшете, но ты все еще можешь отказаться. В таком случае тебе передадут накопитель с данными счета, открытого на твое имя, и помогут улететь в любую точку Вселенной по твоему желанию. Выбор за тобой. Если решишь остаться, я придумаю, как держать тебя в курсе жизни Ноа, – грязная игра. Выбор без выбора. Он знал, что я соглашусь, хотя бы из-за этой призрачной возможности.»

Отложила планшет в сторону и прикрыла глаза. Ноги все еще плохо слушались. Даже волшебные средства, доставленные для меня двумя молчаливыми военными, не смогли быстро улучшить ситуацию. Но, по крайней мере, чувствительность восстановилась. А док едва ли не приплясывал на месте от радости, отмечая видимые лишь ему одному изменения.

Дверь тихонько открылась, привлекая мое внимание.

– Что вы решили, госпожа Бартон? – спросил Донован, мощный и широкоплечий майор, силовая направленность его работы буквально бросалась в глаза.

Хмыкнула язвительно. Можно подумать, этот здоровяк следил за мной по камерам.

– Я согласна принять предложение генерала и учиться в Академии генерального штаба, – ровно ответила ему.

– Не сомневался в вас, – тонкие губы изогнулись в подобии улыбки, но в серых глазах светилось одобрение. – Через час мы вылетаем в местный космопорт. Шаттл доставит нас на станцию, а оттуда уже на пассажирском крейсере до Флокса-5.

Так началась новая глава моей жизни. И прежде всего я опять решила сменить имидж. Отросшие длинные волосы при первой же возможности были обрезаны практически под ноль. От густых темных локонов остался короткий ежик. Закрытая форма курсанта стала моей визитной карточкой и в повседневной жизни. Мягкие кофты с горлом и брюки. Я выбросила все, что могло подчеркнуть мою женственность и хрупкость. Мне пришлось отрастить броню и спрятать глубоко внутри свою боль… спрятать, но не стереть. Отныне эта сосущая пустота навсегда со мной. Иногда глядя в зеркало, я вздрагивала, с неверием рассматривая абсолютно мертвые, безжизненные глаза, что, впрочем, никак не сказывалось на результатах в академии.

Моему распределению после окончания обучения завидовал весь поток. Пусть мне пришлось начать с низов, но зато в Командовании объединенных вооруженных сил Федерации Независимых Планет.

Первый день службы младшего лейтенанта Рори Бартон должен был стать вполне обычным и рутинным, разбор архивных дел кого угодно введет в уныние. Вернувшись вечером в свою маленькую служебную квартирку, бросила сумку на низкую тумбу, сняла туфли на удобном каблуке. За время обучения я успела забыть о подобной обуви, предпочитая брюки и тяжелые ботинки, но тут пришлось вспомнить. Юбка казалась слишком узкой и здорово напрягала, хотя ее длина и крой соответствовали требованиям устава. Прохладный душ смыл усталость, упругие струи размяли напряженные плечи. Волосы отрасли, и теперь я носила строгий пучок, скручивая длинные пряди.

Забралась с ногами на диван и собиралась посмотреть в коммуникаторе свои задачи на завтрашний день, как вдруг взгляд зацепился за тонкую галопластину. Обычно их использовали для просмотра снимков и отснятых видео. Откуда она могла взяться в моей сумке? Провела пальцем по матовой поверхности, и она неожиданно вспыхнула ярким неоном.

«Идентификация», – гласило всплывшее сообщение, под которым была подсвечена тачобласть.

Приложила указательный палец правой руки и… первое же изображение едва не отправило меня в нокаут. С галопластины мне улыбался красивый мальчик с белоснежными слегка вьющимися волосами и восторженными серыми глазами, совсем как у его отца. Только у Владимира во взгляде был мертвый холод или адское пламя преисподней. Ноа, мой сын… Картинка потеряла четкость и смазалась от слез, но я с упорством маньяка вглядывалась в его черты, стараясь запомнить каждую деталь. Трясущейся рукой смахнула первый снимок и залипла на втором. На нем мой мальчик резвился в бассейне. Он счастливо смеялся в окружении целого облака брызг.

Словно тупой зазубренный нож провернули в моей груди, но я продолжала смотреть, проникаясь отрывками его удивительной детской жизни. Несколько коротких видео и еще всего пара снимков, я не успела насладиться этим болезненным чувством сопричастности, как пластина погасла и задымилась в моих руках. Отбросила ее на низкий столик, а в следующий момент на поверхности осталась лишь жалкая горстка пепла. Аккуратно собрала пепел в ладонь и бросила в утилизатор, а после встала у окна, невидяще глядя на серый пейзаж. Квартал, где располагалась моя квартира, не радовал глаз зеленью. Несколько чахлых деревьев во дворах абсолютно идентичных высоток, старенькие флайты на небольших стоянках. Большинство местных жителей пользовались общественным транспортом. Личный был роскошью.

В соседних домах горел свет. Там за этими стенами проживали свою жизнь совершенно незнакомые люди. Но даже здесь я чувствовала себя бесконечно одинокой.

С того дня прошло еще много лет, прежде чем я дослужилась до звания полковника и в составе делегации Федерации Независимых Планет оказалась на Ноарии. Передо мной лежала папка с данными, собранными генералом Сторном на моего сына.

– Быть умничкой, Рори, – с гаденькой предвкушающей улыбкой пропел этот слизняк, – и я сохраню твой секрет. Или, может, мне отправить это досье господину Лаврину?

– Что вы от меня хотите? – жестко бросила в ответ.

– Ну-ну, девочка, не будь такой строгой. Хочу, чтобы ты мурлыкала, как ласковая кошечка, только для меня, – протянул мужчина, дыша все тяжелее.

Поморщилась, не сдержав отвращения.

– Ах ты маленькая дрянь! – рыкнул генерал и, неожиданно подскочив ко мне, ударил меня по щеке. Не больно… пока, но так, чтобы я знала свое место. – Не советую злить меня!

– Простите, – покорно склонила голову, опуская глаза в пол. Хорошо, что он не видел кровожадное выражение моего лица.

– Так-то лучше, – довольно прогудел он и подцепил толстыми пальцами за подбородок, дергая вверх. – Через час сама зайдешь в мой кабинет и принесешь мне чай, как я люблю, – приказал Сторн и шагнул к двери, как вдруг снова обратился ко мне: – Китель можешь оставить здесь!

Ублюдок! Упивается своей властью! Мозг лихорадочно пытался найти выход из положения, но я была буквально связана по рукам и ногам, пока у генерала есть эта золотая фишка. Мне придется играть по его правилам.

Час пролетел незаметно. Дрожащими руками приготовила чай с настоящим лимоном, который специально для генерала периодически доставляли в представительство Федерации Независимых Планет. Установив чашку на поднос, постучала и, выдохнув, вошла в кабинет генерала. Сторн поднял на меня свои сальные серо-зеленые глазки и нахмурился.

– Я ведь велел тебе прийти без кителя! – с угрозой протянул он, поднимаясь.

Молча поставила чашку на стол и отшагнула назад, но генерал жестко перехватил меня за запястье и с силой сжал.

– Строптивая, – прохрипел он мне в ухо, опаляя жадным дыханием. – Люблю таких!

Он дернул меня на себя, вынуждая врезаться в его округлый живот.

– Я научу тебя подчиняться, полковник, – с темным обещанием проговорил он, дергая магнитную застежку на моем вороте.

– Нет! – жестко выплюнула и дернулась в попытке освободиться.

– Нет? – удивился генерал. – Что ж, тем хуже для тебя! Я всегда получаю то, что хочу, – прошипел он и с силой дернул полы моего кителя в стороны, а после с невиданной прытью стянул его с моих плеч, фиксируя руки.

Ярость алой пеленой застила глаза, и я резко наступила ему на ногу, ощутимо придавливая каблуком форменный ботинок.

– Сука! – зло рыкнул он и снова ударил по щеке, да так, что в глазах потемнело.

Дернув на себя, Сторн бросил меня грудью на стол и прижался сзади, фиксируя кителем руки и больно впиваясь пальцами в волосы. Застонала и подняла глаза, чтобы увидеть в открытой двери кабинета генерала фигуру императора Ноарии. Алекс гневно поджал пухлые губы и с болью смотрел на меня. Его взору открылась весьма пикантная картинка. Мое покрасневшее лицо, припухшие от ударов губы, растрепанные волосы, грудь в черном кружеве тяжело вздымалась.

– Вы немного не вовремя, Ваше Величество, – ехидно протянул Сторн. – Мы с полковником сейчас заняты, – и этот урод показательно двинул бедрами, упираясь в мои ягодицы, и при этом так сильно дернул волосы, что я всхлипнула.

Александр потемнел лицом и вылетел из кабинета под удовлетворенный смех генерала.

– Теперь этот красавчик и не посмотрит в твою сторону, – зашипел мужчина, облизывая мочку моего уха, а я с мстительной радостью резко ударила затылком.

Послышался влажный хруст, Сторн ослабил хватку и отступил.

– Тварь! Ты мне нос сломала! – гнусаво заверещал он. Музыка для моих ушей!

Запахнула плотнее китель и обошла стол, собираясь уйти, но недооценила своего шефа. Что-то тяжелое опустилось на мой затылок, и я полетела лицом вперед прямо на стоящий передо мной массивный переговорный стол. Резкая боль и темнота…

С трудом выплывала из плотной вязкой тьмы. Голова раскалывалась. Интересно, чем это меня приложил господин генерал? Во рту пересохло, как в красной пустыне Нисаны. Веки, словно под тяжестью флагманского крейсера, не желали открываться. Стерильный больничный запах заставил поморщиться. Усилием воли открыла глаза и огляделась. Медицинский бокс в крыле представительства Федерации. Пусто и тихо. Только датчики, подключенные ко мне, тихонько попискивали. Значит, Сторн распорядился не укладывать меня в капсулу для быстрой регенерации. Не знаю, сколько я лежала вот так, истово молясь, чтобы обо мне забыли хотя бы не на долго.

Но не с моим везением. За дверью послышалась странная возня, а после в открывшемся проеме появилась землянка, Элиза Кроуфорд. Эта девушка, космический пилот Федерации Независимых Планет, была весьма известна в определенных кругах. Прошло уже почти пять лет, с тех пор, как загадочная раса нэйлаков явила себя. Уверенные в том, что Лиз знала гораздо больше сокращенной версии произошедшего на закрытой планете, представители высшего командования попытались надавить на девушку и заставить ее вернуться на Землю. Они играли грязно. Я мельком видела одну из записей пыток, которую отослали Элизе, чтобы она стала сговорчивее. Удивляюсь и восхищаюсь ею. Тем интереснее было знать, что она делает здесь, в моей палате, и как ей удалось проникнуть сюда.

– Приветствую, полковник, – она шутливо отсалютовала мне ладонью и нахмурилась. – Паршиво выглядишь.

– Чувствую себя также, – пробормотала я и попыталась улыбнуться. Судя по выражению лица моей гостьи, вышло так себе.

– Генерал постарался? – спросила она. – Вот же урод! – девушка покачала головой, отчего ее белоснежные кудряшки сердито подпрыгнули. – Давай-ка поднимайся. Поживешь пока в личном крыле императора. Там этот жалкий червяк тебя не достанет, – решительно заявила она и подошла ближе, протягивая руку.

– Я не могу, – прикрыв глаза, старательно задавила в груди жгучую надежду.

– Только не говори мне, что собираешься и дальше терпеть этого ублюдка! – гневно рыкнула Лиз.

– У меня нет другого выхода, – слабо выдохнула я.

– А вот с этого момента поподробнее…