Кокора

«Я устал от одежды».

Да, были времена, когда вместе с Анаской, уходя далеко в поля, он бродил там совершенно обнажённый. Это было художественно, картинно, и это был настоящий генератор стихов. Хотя ныне у него не сохранилось к Анаске никаких чувств, он должен был признать, что никого в своей жизни он так не любил. Но теперь он мог сказать: «Перезагрузка состоялась, и он жил совершенно новой жизнью». Думать о славе? О да.

И теперь, когда он добрую половину дня катался в кровати с Надой, он признавал, что, возможно, предыдущая жизнь была подготовкой к этой. Действительно, он лучше всех подходил на эту роль.

– Я на своей волне, – сказал он.

– Отто говорил. Он сказал, что ты занят большими делами.

– Ну, дела так себе.

– Неважно. Мне нравится, что ты расслаблен и ничем не грузишься. Мне больше ничего не надо. Мне с тобой хорошо. Но послезавтра я уезжаю.

– Когда я тебя увижу?

– Через год.

– Ты будешь мне звонить?

– Нет, звонить не нужно.

Осень была дамой в одежде из безразличия к прошлому. Возможно, собравшись отрицать время, она перестаралась, отпуская Симона на волю. Хотя он прекрасно понимал, что свободы не существует. Мир слишком субъективен. Ирена уже забыла о том, что она сценарист, как будто и не было того разговора. Всё это было в её амплуа.

– Зачем я вообще ей пишу? – спросил он себя.

– Старший пошёл в школу, ох, одна сплошная головная боль, – писала она. – Но школа совсем рядом, даже не нужно его туда провожать. Там работает женщина, которая когда-то приехала из Венгрии. И вот, она мне сказала, что сынок ведёт себя, как она выразилась, нестабильно уже с первых дней. Она спросила, чем мы занимались в Венгрии. Представь себе, она решила, что мы – какие-то бандиты в прошлом. Даже внешность Виктора у неё вызывает такие же подозрения, хотя он – научный человек, который вынужден сейчас выполнять такую работу. Я сказала Петару, чтобы он не дрался в школе, дети ему не враги. А Виктор добавил, что, если он будет драться, нас выгонят из Америки. Знаешь, местные продукты мне нравятся. А ещё мне нравятся китайские кафе за десять долларов. Никогда не думала, что смогу так много есть. Можно даже брать с собой алкоголь. Но я решила быть аккуратнее со спиртным, потому что недавно я подралась со своей новой подругой.

Время словно остановилось и напоминало медленный осенний сон. Иногда казалось, что оно идёт не то, что в обратную сторону, но точно не вперёд. На самом деле, пребывание в Праге не имело значения. Тренировки тоже.

– Мы ждём, – объяснял Отто.

Ждать они могли тут сколько угодно. Хотя и утверждалось, что команда может поступить в любой момент, Отто думал иначе. Было очевидным лишь одно: здесь, в Праге, у Отто всё схвачено, и вообще, это какая-то перевалочная база, и операция эта – далеко не первая. Спрашивать что-либо вообще не рекомендовалось, и Симона это устраивало. Собственно, и графика никакого не было, и он мог делать всё, что угодно. Главным условием было – не покидать Прагу. Да, ещё не стоило искать приключений на стороне. Нужны женщины? Сколько угодно. Отто всё организует.

Взобравшись на ту же крышу в образе Кокоры, он ждал встречи с Медузкой. Не было Медузки. Он взлетел и, двигаясь над городом, вдруг осознал, что летит в первый раз – как это было прекрасно! Дома. Крыши. Коридоры. Снова дома. Снова коридоры.

Неожиданный поезд.

– Куда едет этот поезд? – спросил он у комара в униформе.

– Поезд идёт в Хайп.

– Он идёт через Зортекс?

– Вы что? Какой ещё Зортекс?

Симон покопался в карманах и нашёл деньги. Он сел в поезд и наслаждался поездкой. По пути в вендинговом аппарате он купил сладкий сироп, это был специальный сироп для мух. О, великое наслаждение. Он рассуждал:

– В реальности я никуда не еду. Даже если Кокора способна отслеживать объекты в полёте, в данном случае она просто лежит в своей коробочке, а значит, Кокора ни при чём – виной всему именно шлем. Безусловно, это изобретение талантливого мастера, но кто его придумал? Почему Лорин искала оператора обычными средствами? Возможно, она права, и вся соль в том, что оператора и правда трудно найти. Однако я почти ничего не делал, мне много заплатили, и в Праге я как на курорте. Но что же ждёт меня впереди?

Эх, вкусный был сироп, ещё бы найти собеседника. Но кто они все? Модули программы? Демоны его собственного воображения? Ведь он просто находится в вагоне скоростного поезда.

Его собеседником стала блоха, чёрная и весьма нервная.

– Я работаю менеджером по продаже эльфийских пуговиц, – поясняла она. – Вот, у меня полный чемодан, но это образцы. Не подумайте, я не продаю их вот так, как дешёвые коммивояжёры. Я приезжаю в офис и показываю продукцию, тут собраны пуговицы 28 фирм, а ещё у меня с собой много сувениров. Если мне нравится потенциальный клиент, я делаю ему подарок. А если не нравится, тоже делаю ему подарок, потому что нужно расположить к себе любое насекомое. Для мух у меня много наборов медков. А чем вы торгуете?

– Ничем, – вздохнул Симон.

– Невозможно. Неужели вы вообще не торгуете?

– Нет, увы.

– Никогда не понимала тех, кто не торгует. Чем ещё заниматься в жизни? Я бы посоветовала вам задуматься об этом. Каждый, поймите, каждый способен руководить своей судьбой. Хотя иногда говорят, что судьба неуправляема, и якобы существует даже такая тетрадь, где всё уже заранее записано. Бред это или нет – это каждый должен решить для себя. Если вы не торгуете, значит, вы совершенно не разбираетесь в торговле.

– Я агент Марса, – сказал Симон.

– Марс. Не слышала. Но раз вы агент, значит, вы ищете информацию, а потом передаёте её в центр, и ваш центр называется Марс. Но чем торгуют в Марсе?

– Это секретно.

– О, коммерческая тайна. А вы не так просты. Скажите, как мне к вам обращаться?

– Кокора.

– Ваше имя звучит значимо. Меня зовут Хлоей. Мои предки уже десятое поколение не живут на кошках, и потому мы носим третий титул. Конечно, меня нельзя сравнить с теми, кто двадцатое поколение не живёт на кошках, но всё же, это уже середина. А все, кто живёт в середине, знают праведность денег. Что вы расскажете о себе?

– О, я не люблю рассказывать о себе, – проговорил Симон.

– Да. Вы же агент. Скажите, а далеко этот самый Марс?

– Да, далековато. Бывает так, что нечто находится и близко, и далеко, и это как раз мой случай. Именно поэтому я еду. Я очень мало знаю об этом мире и пытаюсь спросить себя: мир ли это вообще? Может ли быть так, чтобы всё было придумано кем-то? Нет, так точно может быть, потому что я кое-что знаю. Но, если я подойду к кому-нибудь и скажу, что все движения – это просто набор каких-то программ, никто ничего не поймёт. Может быть, и наш мир там – тоже какой-то набор. Подойдёт ко мне на улице человек и скажет: «Всё это лишь иллюзия». Доказать это нельзя, для этого нужно выйти вон. Но как выйти вон?

– А я вам скажу – приобретайте фьючерсы, – сказала блоха Хлоя.

– Фьючерсы?

– Фьючерсы сейчас идут котами. Рыжие коты – рыжие фьючерсы, чёрные – чёрные фьючерсы. В прошлом году фьючерсы шли заказными котами. Всё это – так называемые натуральные фьючерсы. Я вам советую. Я вам очень советую.

– Но что же мне делать с фьючерсами?

– Вы и правда откуда-то оттуда. В нашем обществе действуют современные законы. Каждое уважающее себя насекомое должно иметь свою личную финансовую политику, основанную на принципах эволюции: не думай как раньше, думай по-новому. Нет, я понимаю, что вы… а, с Марса. А почему не из Марса? Ну ладно, вы с Марса, не знаю, как у вас там живут, в Марсе. Знаете, может быть, у вас какие-то странные понятия о мировых трендах. Но, если что, я и не слышала, чтобы кто-то сейчас думал как-то иначе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Однокомнатная квартира (англ.).

2

Здесь и далее: правительственные органы страны России признали Фейсбук экстремистской организацией, будьте бдительны.

3

Album-oriented rock (англ.) – альбомно-ориентированный рок.