Хакеры реальности

– Кирилл умер. Здесь вы все умрете. Темный Кирилл усмехнулся и сделал шаг к бывшим друзьям. Синий удовлетворенно заурчал у него за спиной, как пёс, выполнивший команду.Кирилл повел плечом, будто сбрасывая невидимую паутину.

И в этот миг урчание превратилось в рык. Синий, будто получив новый приказ, рванул вперед с неожиданной скоростью. Его синяя, студенистая лапа прострелила в сторону ошеломленных детей.

– Антон! Стас! – успел крикнуть кто-то.

Но было поздно. Цепкая лапа обвила обоих мальчишек – тщедушного Стаса и успевшего вскрикнуть Антона – и рванула их к пасти, усеянной черными, кривыми шипами.

Не было времени даже на крик. Лишь глухой, влажный хлюпающий звук – и они исчезли в пульсирующей глотке чудовища.

Дети застыли в абсолютном, парализующем ужасе. Синий снова замер, его бока вздымались, переваривая новую жертву. Затем он содрогнулся и с тем же отвратительным рвотным позывом извергнул обратно два тела.

Они упали на колени, откашлялись и медленно подняли головы.

И это были уже не Стас и Антон.

Их лица, обычно оживленные только за компьютером, теперь были искажены холодной, надменной гримасой. Глаза смотрели пусто и высокомерно. Их белые рубахи почернели, а на груди проступили такие же угловатые, колючие узоры, как у Кирилла.

– Добро пожаловать в команду.Темный Кирилл довольно кивнул.

– Бежим! Они не наши теперь! – пронзительно вскрикнула Женька, и её окрик вывел остальных из ступора.

Дети рванули наутек, уже не разбирая дороги. Темный Кирилл сделал еще шаг вперед и за ним вставая последовали Стас и Антон с серьёзными и темными лицами, а Синий медленно таял в тумане позади.

Дети бежали, спотыкаясь и плача. Добежали до каких-то мутных и серых зданий, также обвитых растениями и густыми ветвями деревьев. Вроде бы оторвались. Перешли на шаг.

Димка, тяжело дыша и оглядываясь, наткнулся взглядом на лужу у своих ног. Вместо отражения неба в ней колыхался знакомый мир: фонарный столб, проехавшая машина.

– Смотрите! – закричал он остальным. – В лужах! Наш мир!

Дети остановились, заглядывая в ближайшие лужи и оконные проемы полуразрушенных зданий. Они были как экранчики, показывающие в отражении жизнь Горно-Алтайска. Они видели людей, которые не видели их, сновали по своим делам, смеялись, ругались. Было странно и тоскливо смотреть на эту нормальность отсюда, из странного леса.

Вдруг Димка вздрогнул. В одной из луж он увидел не просто отражение – он увидел, как по улице его мира шла его бабушка с сумкой. И в тот же миг, краем глаза, он заметил в сером тумане бледную, полупрозрачную фигуру. Это была её тень – нечеткий силуэт, повторяющий движения реальной бабушки, но бредущий не по асфальту, а по корням древних деревьев. Тень шла, не глядя по сторонам, увлеченная какой-то своей, неведомой целью. А затем дети вышли на широкую улицу.

Остальные обернулись. Теперь они видели их повсюду. Десятки полупрозрачных фигур и автомобилей двигались по теневым улицам в сказочном лесу с большими деревьями и обвивающими все вьюнами, словно призрачные копии людей из реального мира. Они проходили, не замечая детей, каждая в своем немом, отдельном спектакле.– Смотрите… – прошептал Димка. – Это же… тени людей?

Вдруг Димка увидел кое-что еще. Зрение будто переключилось. Он увидел, что вокруг каждой из теней, и его друзей, и его самого колыхался едва заметный, переливающийся пузырь. Прозрачный, как мыльная пленка, он не мешал движению, но был их личным пространством в этом общем безумии.

А на внутренних стенках этих пузырей, словно проступающая на мокрой бумаге старая фотография, жили тревожные, живые картины. Они были смутными, но куда более реальными и острыми, чем всё вокруг. Димка успел мельком разглядеть:

У Тёмы, который все еще сжимал кулаки, в пузыре пульсировала и росла, как на дрожжах, уродливая тень— клубящаяся, темная масса с десятками слепых глаз.

У Женьки, которая озиралась, выискивая путь к отступлению, по стенке ее пузыря металась, бьющаяся в панике – худая, длиннорукая фигура, которая рвала на себе лицо.

У Миланы алое пятно на рубахе пульсировало в такт с огромным, всевидящим оком, что проступило в ее пузыре и впивалось в каждый шорох леса.

А в своем собственном пузыре Димка увидел – призрачный, компас без стрелки с разных сторон которого к центру подступали ужасные лохматые и черные тени, как та что была у Белой.

Картинки были жуткими, настоящими. Это были не картинки. Это были они сами.

– Что это? – прошептала Маша, в ужасе глядя на свой пузырь, где копилась и переливалась через край тревожная масса с глазами – маленькое, плачущее существо, которое тыкало пальчиком в несуществующие облака.

– Не знаю, – честно ответил Димка, чувствуя, как по спине бегут мурашки. – Это… мы самые настоящие?

В этот момент из-за ствола ближайшего дерева, выпрыгнул большой и лохматый кот, перешел с бега на четырех лапах к обычному шагу на задних лапах и опираясь на, не весть откуда взявшийся посох, уже медленней подошел к детям.

– Некрас! – Радостно закричал Димка. Но кошачья морда была серьезной.

– Ну что, погуляли? – процедил он. – Понравилось? Увидели свои внутренние пейзажи? Красиво, да? Теперь вы знаете, чем кормятся сущности этого леса. А теперь хватит глазеть!

– Бежим. Пока те, кто пострашнее Синего, не вышли на запах ваших свежих страхов. За мной!Он обвел взглядом перепуганных детей.

Он развернулся и побежал к одиноко стоявшей сваренной из металлических прутьев калитке. Забора рядом с ней не было, как будто её просто забыли убрать. Как забытый вход в никуда. За калиткой был огород и тень от частного дама.

Некрас подошел к ней и достал из складок шкуры маленький, черный, словно обугленный, ключ.

– Эй, куда это? – испуганно крикнул Макс.

– Это черный ход, – проворчал Некрас, вставляя ключ в, казалось бы, пустой воздух в центре калитки между прутьями. Раздался щелчок, громкий, как хлопок двери в соборе. – И он платный. Мне ваш поход влетит в копеечку.

Повернув ключ, он отшатнулся. В проеме калитки показалась на мгновение тьма, затем она дрогнула и распалась на тысячи сверкающих осколков, как черное стекло. За ней открылся проход, и оттуда пахнуло воздухом, пахнущим пылью веков, ладаном и холодным камнем. А еще оттуда, из глубины, лился призрачный, разноцветный свет – словно от огромных, невидимых витражных окон.

– Вперед, не задерживаемся! – рявкнул Некрас и, оттолкнувшись от земли, прыгнул в проем.

Дети в нерешительности замерли.

– Я не пойду туда! – заявила Маша, пятясь.

– А какие у нас еще варианты? – неожиданно сказал Димка, глядя на исчезающую в разноцветном сиянии спину кота.

Он шагнул в проем.

Глава 4

Высокая дубовая дверь в новом мире захлопнулась за ними с тихим, но весомым звуком, будто кто-то перелистнул гигантскую страницу в Книге Бытия. Все шестеро детей стояли, тяжело дыша и щурили и прикрывали глаза от яркого разноцветного солнечного света. Воздух был другим – неподвижным, пахнущим старыми книгами, пылью веков и чем-то сладковато-металлическим, что приятно бодрило, как озон после грозы.

– Где… где мы? – первым выдохнул Макс, и его голос утонул в гнетущей тишине, не дав даже эха.

Кошачий черт отряхивал лапы от невидимой грязи.

– Добро пожаловать в Вечный Город. А если точнее – на его Главный Склад. Где собрано всё, что только может придумать ваш мир. И всё, что он для себя придумал сам, – проворчал он. – А до этого вы болтались в Междумирье, в Изнанке. Там живут тени, отражения. А здесь… здесь хранятся образцы – изначальные эталоны всего, что существует в мире. Здесь Живут Боги!

Дети стали осматриваться, и тут Димка почувствовал необычное. Его рубаха, которая в лесу была мягкой и живой, теперь на ощупь напоминала грубый лён, пропитанный воском. Он посмотрел на других.

У Артёма, который всё ещё сжимал кулаки, готовый к драке, плечи и предплечья рубахи потемнели и приобрели слабый, но явный металлический отблеск, будто под тканью проступили стальные пластины. У Макса – то же самое. Даже у Женьки её короткий плащ-пончо казался теперь сшитым из более плотной, почти кожистой материи.

– Некрас, – позвал Димка. – Рубахи… они меняются.

– Конечно, меняются. Это вы сами, ваша суть. Ваш носибельный потенциал. Они откликаются на то, что у вас внутри. Хотите воевать – будут твердеть, превращаться в доспехи. Хотите спрятаться – будут маскироваться, сливаться с тенями. Испугаетесь до смерти – могут и в стальной кокон завернуться, чтобы защитить. Узоры на них – это карта вашей души, ваш опыт. На них можно, вышивать обереги, заклинания и руны всякие для скорости там, ну или для здоровья… Но управлять этим по щелчку нельзя. Это идёт изнутри. И да, – он многозначительно посмотрел на их затвердевшие рукава, – обратно в тряпицу они тоже сходят не сразу.Некрас фыркнул, прижимая посох ближе и выглядывая из за угла полки.

Они огляделись. Бесконечный зал. Строгие, идеально ровные деревянные стеллажи уходили ввысь, теряясь в вышине сводчатого потолка. На полках лежали, стояли, висели и просто парили в воздухе самые невероятные вещи. Но это были не просто предметы.

Димка увидел живую картину с двигающимся в ней драконом – полотно из старой кожи, на котором мерцало и переливалось чешуйчатое изображение, дышащее мощью и жадностью. Рядом в хрустальной сфере бушевала не просто гроза, а сама Ярость. Чуть дальше висел на вешалке потертый, но добротный – плащ с капюшоном и невысыхающая фляга, она так и была подписана. Были и совсем обыденные вещи: один стоптанный ботинок с надписью «Долгая Дорога, керамическая кружка «Лучшему папе» с надписью «Невысказанная Любовь» и множество прочего.

Разноцветный свет лился отовсюду —от огромных витражных окон, уходящих под самый потолок. Сквозь разноцветные стёкла был виден призрачный силуэт самого Вечного Города – башни, упирающиеся в небо, и мосты, переброшенные через бездны.

– А где люди? Смотрители? – спросила Женька, её взгляд завороженно скользил по полкам.

– Смотрители тут есть, – Некрас усмехнулся. – Но вы их вряд ли увидите. Они не очень любят гостей. И шум. Так что т-с-с-с… – «ТИ – ШИ – НА» должна быть в библиотеке!

Они прошли ещё немного. Женька незаметно замедлила шаг, её взгляд прилип к той самой живой картине с драконом. Она краем глаза посмотрела на Некраса – тот вёл остальных вперёд, что-то объясняя про «потерянные и забытые образы» на соседних стеллажах.

Мгновение – и быстрым жестом она схватила картину, которая моментально свернулась в свиток изгибая как ткань деревянную раму. Женька откуда тот знала – что картина упакуется сама. Горячий, почти живой свиток жёг ладонь, но она сунула его за пазуху, под свою ставшую плотной рубаху. Сердце колотилось где-то в горле. Никто, казалось, не заметил.

– Инвентаризация.Внезапно Некрас остановился и насторожил уши. Его нос задрожал. – Шшш… Чёрт. Раньше, чем я думал. – Что? – испуганно прошептал Димка.

Из-за угла бесконечного стеллажа послышался скрежет. Металлический, мерный, неумолимый. Скрип колёс и лязг железа.

Показалась тележка. Высокая, узкая, из тусклого металла. На ней стояло Существо – худое до невозможности, в строгом сером фраке. Вместо головы – катящийся барабан от старого кассового аппарата. Щелк. Щелк. Щелк. Его пальцы-щупальца безостановочно перебирали предметы на полках.

– Архивариус, – прошипел Некрас, заставляя всех прижаться к стеллажу. – Он слеп. Он видит только цифры и нарушения в каталоге.

Существо остановилось напротив них. Барабан щёлкал быстрее. Его щупальца потянулись к полке прямо над головой Димки, повертели старую монетку и положили на место. Щелк.

И вдруг барабан резко дёрнулся. Цифры замерли на мгновении: 0009.

–Я девятый… – беззвучно прошептал он.Пальцы-щупальца повисли в воздухе, нацелившись на Димку.

– Сваливаем! Все за мной!Некрас схватил что то с полки и резко дёрнул посохом из которого посыпалась сверкающая пыльца как у феечки из сказки про «Питера Пена».

Он рванул с места, и действительно взлетел. И дети тоже взлетели увлекаемые за ним, только Артем и Маша смешно «по собачьи» перебирали конечностями в воздухе.

–эй ээээ эй, ой – испугано басил Макс и восторженно визжала Женька.

Сзади раздался пронзительный, нечеловеческий металлический визг – звук ярости, обнаружившей недостачу.

Стеллажи зашатались. С полок посыпались предметы. Тень гигантского ящера упала перед ними и на мгновение обрела плоть, прошипев и лязгнув когтями. Где-то упала и разбилась хрустальная сфера, и из неё вырвался ураган, закрутивший пыль. Какая-то стеклянная слеза звеняще разбилась о пол, и из неё хлынул запах давно забытого лета.

Некрас стремительно летел сидя на своем посохе как на метле, сворачивая по сложной траектории и петляя между гигантских полок. Впереди показался свет – исходящий из какого-то замусоленного ведра, стоявшего на полу со шваброй, не дружелюбный свет витражей, а холодное серое свечение, за которой колыхалось знакомое Междумирье с его туманами и скрюченными деревьями.

– Вуаля! – крикнул Некрас и одним махом лапы вышвырнул всех детей в эту дыру. И как только они смогли пролезть в этот узкий круг?

Они кувыркнулись, падая на мягкий, влажный мох Междумирья. Поднялись – все целы. Но сразу стало ясно – они не одни.

Дыра, через которую они только что проскочили, увеличилась и с металлическим рёвом из нее вырвался Архивариус на своей тележке. Но он был не один. Рядом с ним, отбрасывая длинные тени, плыли другие фигуры – высокие, худые, в рваных мантиях. Их лица были скрыты капюшонами, но от них веяло таким леденящим душу холодом и отчаянием, что у Маши на рубахе моментально, с тихим лязгом, проступили мощные стальные пластины, сковывая её грудь и спину – её ужас был так силён, что защита сработала мгновенно.

– Стражи! – завопил Некрас, и в его голосе впервые прозвучал настоящий страх. – Бегите Глупцы! Всегда хотел это сказать! И не оглядывайтесь!

Они помчались сквозь чащу, спотыкаясь о корни и попутно взлетая до самых крон деревьев как медленно скачущие мячики. Без ведущего Некраса полеты получались заметно хуже и совсем не слажено – «кто в лес, кто по дрова». Девчонки визжали. И Димка тоже визжал, пожалуй, громче остальных. Только вот, как могло показаться, Женька визжала от восторга. Стражи не спешили – они скользили над землёй, неотвратимо приближаясь. Их присутствие замораживало воздух, высасывало из него все краски и звуки.

– Женька! Прячься! – неистово закричала Милана.

Но было поздно. Один из Стражей скользнул вперёд с неестественной, молниеносной плавностью. Его рука, холодная и твёрдая, как полированный обсидиан, впилась в плечо Женьки. Не схватила – вонзилась. Раздался хруст, приглушённый тканью, и короткий, обрывающийся вопль Женьки.

Из-под пальцев Стража по её рубахе поползли чёрные, жилистые прожилки, словно ядовитые корни. Они пульсировали, впрыскивая в неё леденящий холод. Сама ткань вокруг места хватки почернела и задубела, как гнилое дерево. Женька застыла в воздухе, глаза остекленели от шока и невыносимой боли, которая скорее парализовала, чем жгла.

Димка почувствовал тяжесть за пазухой и сунул руку, нащупывая что-то. Пальцы упёрлись в твёрдый переплёт книги. Она была горячей и вибрировала. Он выдернул её и увидел, что из книги выпадали волосы. Как будто между страницами был зажат пучок неопрятных густых волос. Инстинкт сработал быстрее мысли. Димка вцепился и изо всех сил дёрнул.

Из книги, словно из люка, прямо перед ним вывалился Борода которого Димка держал за бороду.

– Какого …?! – рявкнул он, озираясь.

Он не договорил. Его взгляд упал на раскрытую страницу. Там была нарисована молния. Борода, не раздумывая, отхватил страницу с молнией и прилепил на Димкин пузырь, вновь мелькнувший своими очертаниями.

Димка взвыл. Не от боли – от мощи. Через его тело пронёсся электрический разряд такой силы, что волосы встали дыбом. Вся его воля ушла на то, чтобы просто не разлететься на атомы. Он поднял дрожащие, искрящиеся руки и, не целясь, выпустил энергию.

Ослепительно-белый разряд молнии, искривлённый и неточный, пронзил туман Междумирья. Он не попал в скопление Стражей. Он задел одного-единственного – но не того.

К удивлению Димки молнии все еще продолжали проистекать из его рук, и это все сопровождалось громом. Димка закрывал глаза во время ярких вспышек, пытался закрыть плечами уши и старался направлять трясущиеся руки с растопыренными пальцами хотя бы сторону Стражей. Одна из молний все же попала в спину Стражу державшего Женьку.

Удар был страшен, но он даже не дрогнул. Медленно повернуло свой капюшон в сторону Димки, и от этого взгляда у мальчика похолодела душа.

Этой микроскопической секунды замешательства хватило, что бы Страж ослабил хватку.

С диким, боевым кличем «МЯУ-У-У-УР!!!» Некрас – бросился в атаку— на него и почти впился в руку, но Страж бросив Женьку прихлопнул его второй когтистой лапой и отшвырнул.

Освобожденная Женька падала вниз.

Раздался короткий, тонный хруст. Некрас ударился хребтом об торчащий край забора, кувыркнулся по земле и замер. Его гибкое тело обмякло, мех мгновенно потускнел. Он не дышал. Это было быстрое, будничное и оттого ещё более жуткое прекращение существования.

– НЕКРАС! – закричал Димка.

Его крик смешался с воплем падающей Женьки.

Борода уже мчался к месту её падения попутно сгребая за шкирку всех остальных, последнего схватил Димку все еще исторгающего из ладоней жуткие молнии.

Внизу проезжала тень старенького автобуса ЛиАЗ, который был набит бледными, полупрозрачными тенями-пассажирами.

Он сделал пару шагов, разбежался и нанес мощнейший пинок по капоту призрачного автобуса.

БА-БАХ!

Автобус задрожал всем своим силуэтом. На его лобовом стекле появилась огромная вмятина. Тени-пассажиры закачались, как под воздействием турбулентности. Автобус замер.

Борода подошёл к дверям, вцепился в створки и с рёвом разорвал их.

А затем стал буквально зашвыривать детей в дверной проем – кого за шиворот, кого под зад.

Тёма держал в руках бездыханное кошачье тело.

Борода прыгнул следом. Разрыв захлопнулся.

А на теневой дороге остался стоять автобус с вмятиной и слегка дымящейся крышей. Тени-пассажиры в недоумении качали головами.

Следующий миг.

Димка, Тёма, Женька и все остальные вывалились из распахнутых дверей настоящего, реального автобуса прямо на проезжую часть, чуть не попав под колёса.

Морда автобуса была помята а крыша немного горела и сильно дымилась. Пассажиры со вздохами выходили и причитали что то про удар молнии. Водитель сняв кепку ходил вокруг с огнетушителем.

Дети, не говоря ни слова, поднялись, подхватили тело Некраса и бросились прочь от автобуса, оставляя толпу ошарашенных людей, Борода бежал рядом.