Дети Молчаливой Богини

Елена Кутузова

Дети Молчаливой Богини

Глава 1

Демоны воняли. Воняли так, что перехватывало дыхание, а из глаз текли слезы.

В ушах стоял рев голодных тварей, преследующих добычу.

Охота могла быть славной, но холод уже подгрызал кости, и тело не слушалось, как должно. Нужно было принять меры, но там, в чаще, сейчас загоняли не зверя.

Намертво вбитые в школе правила заставили действовать почти не думая, и я сорвалась с места.

Бежать было легко: вонь усиливалась, а невидимые человеческому глазу следы сочились тускло мерцающей в свете полной луны чернильной жижей.

Между деревьями шел бой. Исходящие черным дымом красноглазые демоны окружили повозку, которую обороняли двое. Твари чуяли и горячую кровь молодого мужчины, и еще не остывшую – пожилого. И не собирались отступать.

– Уходи, – дыхание старика было прерывистым. – Они отвлекутся на меня, а ты уходи.

Парень сделал вид, что не расслышал. А старик отшвырнул очередную тварь перехваченным на манер дубины посохом и прохрипел, задыхаясь от натуги:

– Я кому сказал! Ты должен позаботиться о матери и сестре!

– Вот вместе и позаботимся! – молодой взмахнул мечом, и очередная тварь покатилась по земле, оставляя за собой черную дымку. Но рана тут же затянулась, и демон снова влился в хоровод, ожидая подходящего момента. И дождался. Зубы вонзились в сжимающую меч руку, и воздух наполнился вязким запахом крови.

Несколько тварей тут же кинулись вперед. Мужчина невероятным усилием отшвырнул трех, понимая, что не успеет остановить четвертую, а пятая уже подобралась для прыжка…

Ножи сорвались с пальцев и серебристыми рыбками нырнули в темноту. Демоны взвыли и растаяли, оставив после себя лишь вонь и клочки черного тумана. А мужчины уставились прямо на меня.

– Тень – прошептал старший так, словно я была куда опаснее демонических тварей.

Возможно, для него так оно и было.

Младший не стал его слушать. Он быстро собрал лежащие в траве ножи, не обращая внимания на недовольство своего спутника:

– Это благословение для нас, что вы оказались рядом, господин Ин Юэ. Я, Юн Ван, благодарю вас и обещаю сделать пожертвования в храме Молчаливой Богини.

Ин Юэ. «Лунная Тень». Так нас прозвали люди. Имен нам не полагалось, поэтому даже одного на всех было много.

Я молча кивнула и забрала ножи. Оружейник выковал их в виде рыбок, заточив и острие, и ребра, и раздваивающиеся хвосты. Вместо глаз вставил какие-то темные камешки и покрыл узкое тельце рисунком чешуи. Сейчас в тонких линиях пряталась мгла – ножи впитали демоническую энергию и стали опасны для простых людей.

– Уходите, – после пробежки в горле пересохло, и голос стал хрипловатым.

Но мужчины не торопились убраться. Взгляд Юн Вана был прикован к моей правой руке. Вернее, к повязке, на которой проступили свежие пятна крови.

– Господин, – затараторил он, – Нам нечем отплатить за помощь. Мы можем только предложить вам ужин, ночлег и целебную мазь для ран.

Крыша над головой, горячая еда и лекарство – не так уж и мало для того, кто привык спать под открытым небом, есть выкопанные тут же съедобные корни и самостоятельно обрабатывать раны.

Я кивнула и жестом велела отойти.

Юн Ван быстро выпряг лошадь из развалившейся повозки и предложил отцу сесть верхом. Тот отказался, и они вместе отошли подальше от места боя. Старик что-то выговаривал сыну, а тот кивал, то и дело поглядывая в мою сторону.

А у меня было дело поважнее, чем подслушивать чужие разговоры.

Трава, деревья да и сама земля пропитались демонической энергией. Наверное, ее вонь заглушила лесные ароматы, если бы я могла их почувствовать.

Ночной ветерок, сумевший пробиться сквозь деревья, лениво растаскивал оставшийся от демонов след, растворяя его в воздухе.

Непозволительная расточительность!

Лезвие меча поймало отблеск луны. Молчаливая богиня взирала на меня сверху и ждала подношения в обмен на возможность жить.

Я прыжком оказалась рядом с самым большим клочком марева и рассекла его несколько частей. Сталь впитала все без остатка, а по клинку заструилась вязь запечатавших тьму символов.

Пусть демоны и исчезли, их сущность не желала погибать. Она искала человека или зверя, чтобы впитаться в кожу, заполнить меридианы и возродиться в новом облике. Оттого мы всегда тщательно очищали место гибели демона, даже если она была случайной.

На это требовалось время.

Мужчины терпеливо ждали, но как только я закончила, развернулись и побрели по дороге, ведя в поводу успокоившуюся лошадь.

Идти пришлось долго, так что кости снова заломило, а пальцы рук и ног замерзли, словно я шла босиком по снегу. Я уже начала подумывать отказаться от приглашения и провести ночь в лесу, у жаркого костра. Но как только решилась, как тропа изогнулась и вывела к поросшей вьюном каменной ограде.

Высокие ворота потемнели и покосились, заклепки кое-где вывалились и были заменены железными гвоздями, но резной орнамент на столбах из лиственницы хорошо сохранился. Затейливая вязь включала в себя и пожелания благополучия, и обереги от злых сил, и неизвестные мне символы. Составивший рисунок был мастером своего дела!

Скрипнув, распахнулась спрятанная в зарослях орешника калитка. Юн Ван жестом пригласил меня войти и ушел, уводя лошадь. Его отец переступил порог и оглянулся, ожидая, когда я войду.

Когда-то усадьба поражала роскошью. Теперь же пруды пересохли или заросли рогозом, в щелях между потрескавшимися камнями лезла трава, а бумага на окнах павильонов давно порвалась, впуская внутрь дождь и ветер.

Но сейчас ночь и луна скрывали разруху, а фонари придавали уюта. Вышедшая на крыльцо пожилая женщина, увидев меня, ойкнула, но, поймав строгий взгляд мужа, тут же приветливо улыбнулась.

– Добро пожаловать. Прошу, проходите и хорошо отдохните.

– Да-да, прошу, – кивнул хозяин дома, а подоспевший Юн Ван добавил:

– В мыльне есть горячая вода. Идите первым.

В павильоне с щербатым дощатым полом было прохладно, не помогал даже горящий очаг с кипящей в чане водой. Рядом, на скамейке, стояли горшки с щелоком и лежали старенькие, но чистые хлопковые полотенца.

– Ужин будет скоро готов, господин, – сообщил Юн Ван и вышел.

Я поплотнее закрыла дверь и разложила стоящие возле стены камышовые ширмы, заключив себя в двойной круг, и только после этого сняла шляпу, позволив волосам свободно рассыпаться по плечам, и скинула пропитанную кровью и потом одежду и вылила на себя целый ковшик горячей воды.

Раненая ладонь тут же заныла. Пришлось перетянуть ее потуже, чтобы не закровоточила, а боль… Ну что боль, подумаешь.. Мне нужно было не столько помыться – я купалась только вчера вечером, в речке, используя найденный тут же корень мыльнянки, сколько согреться. Залезть бы в купальный чан, да с головой… Жаль, воды мало.

Но и той, что была, хватило, чтобы ломота в костях стала терпимой. Значит, сегодня противоядие не понадобится.

Смыв с кожи остатки щелока, я протянулась за чистым полотенцем, но замерла,прислушиваясь: кто-то подбирался к мыльне, стараясь остаться незамеченным.

Металлическая рыбка привычно легла в ладонь, но метнуть я её не успела: у двери послышались другие шаги, тяжелые, уверенные. Неужели Юн Ван решил составить мне компанию? Или него свои планы?

Я замерла, раздумывая, отпустить рыбку в полет или просто закутаться в полотенце и придержать дверь. Но Юн Ван остановился в шаге от входа:

– Господин, я принёс чистую одежду. Можете оставить свою на лавке, сестра её постигает. Вам помочь перевязать рану?

– Не надо, – я убрала нож, потому что те, другие шаги стали быстро удаляться. Мужчина за дверью их не услышал. Или сделал вид, что не услышал.

– Я оставлю одежду и лекарство тут, – судя по звукам, Юн Ван поставил поднос у входа. – Еда почти готова, и мы уже приготовили вам комнату.

– Благодарю.

Я дождалась, пока он уйдёт и прислушалась.

Сверчки захлебывались стрекотом, кричали ночные птицы, да где-то вдалеке пару раз ухнул филин. И больше ничего.

Я стояла так долго, что холод вернулся. Быстро натянув свою собственную чистую одежду, я достала из сумки крохотный флакончик с цветочным маслом, настоянным на капельке духовной силы. Тщательно расчесав волосы – ничто не должно препятствовать циркуляции энергий – скрутила их в узел на макушке. И привычно надела широкополую шляпу: не стоит простым людям видеть лицо того, кто служит Молчаливой богине.

Ночь укутала меня не только звуками, но и запахами. Влажный, предгрозовой воздух напитался ароматами одичавшего дурмана, луноцвета и ночной фиалки. Последний почему-то имел яркий медовый привкус.

Ну что же, посмотрим, что приготовила для меня Молчаливая богиня.

Подхватив оставленный на пороге круглый, как полная луна, бумажный фонарь, я пошла к главному дому – яркий свет в окнах ясно указывал путь.

Юн Ван и его отец сидели за накрытым столом, но не ели. Я заметила, что оба успели искупаться и переодеться. Значит, мыльня с горячей водой была только для меня?

– Проходите, господин, – хозяйка дома с поклоном протянула руку, чтобы принять мой плащ. Но тут же осеклась под строгим взглядом мужа.

– Господин, сюда, – он указал на почетное место. – Прошу простить за скудность ужина.

Горка бурого риса, мелкие жареные рыбешки – по одной на каждого, несколько кусочков тофу и много-много маринованных трав и овощей – редиса, папоротника, дикого чеснока. Видно, что хозяйка проводит много времени в лесу, чтобы накормить семью.

– Господин? – Юн Ван решился напомнить, что все ждут только меня.

Я достала свою собственную, выточенную из можжевельника миску и быстро положила туда немного риса, тофу и рыбу, после чего нашла угол потемнее и устроилась там прямо на полу.

Хозяйка дома всплеснула руками, но муж снова заставил ее замолчать:

– Оставь. У Теней свои законы. Кто мы такие, чтобы нарушать их? И где Ланьэр? Все устали и голодны, почему ее всегда нужно ждать?

– Не сердись. Девочка на кухне. Узнала, что у нас сегодня важный гость и вызвалась приготовить что-то особенное.

Ее голос почти заглушил легкие шаги. Те самые, что я слышала, пока мылась. А потом ветерок принес аромат ночной фиалки и меда. Слишком сладкий для юной девушки.

Она вошла, потупив взгляд. Поставила на стол поднос и встала, почтительно сложив руки.

– Ты сегодня прямо светишься, – недовольство отца тут же испарилось.

Наверное, Ляньэр была красива.

Правильные черты лица подчеркивал неуловимый макияж. Если бы не запах цветочной пудры, я бы его и не заметила. Гриву уложенных в девичью прическу волос удерживали деревянные шпильки. Среди них выделялась одна, из мерцающего серебра, с подвеской-бубенчиком. Он позвякивал при каждом движении и, наверное, был мелодичным. Как и тихий голос.

– Вы и брат сегодня избежали смерти. Конечно я счастлива, отец. Позволь поблагодарить вашего спасителя!

Она кинула на меня быстрый взгляд и, поставив на стол поднос с выпечкой, потянулась в высокому кувшину. По комнате разлился запах алкоголя.

– Господин, благодарю вас за спасении жизни моих отца и брата!

Ланьэр опустилась на колени, протягивая мне широкую чашу с прозрачным вином. На его поверхности, как в зеркале, отразилось мое лицо.

Я приняла чашу и, как того требовали традиции, осушила ее в три глотка.

Вино было крепким – жар охватил тело, отогнав холод. Я растянула губы в улыбке и чуть склонила голову:

– Благодарите Молчаливую богиню. Я лишь ее слуга.

– Я непременно отнесу в ее храм жертвенные дары. Но и вас я прошу не подбрезговать скромным подарком.

Она протянула мне что-то,завернутое в шелковый платок.

Внутри оказался корень дикого имбиря. Судя по всему, пятилетний. Не великая ценность, но лекарство хорошее. Особенно для меня.

– Я нашла его сегодня утром.

Я кивнула и сунула корень в поясную сумку. А платок, аккуратно сложив, отдала обратно. Ляньэр на мгновение недовольно поджала губы, но тут же вернула лицу невозмутимое выражение и, поднявшись одним слитным движение, отошла к столу, где заняла свое место рядом с матерью.

– Дочка, ты бы не ходила одна в лес. Мало нам демонов, так еще и разбойники распоясались. Говорят, на днях похитили дочку гончара. А ведь у нее и дата свадьбы была назначена!

Ланьэр кротко кивнула и дальше вела себя скромно, как подобает незамужней девушке, но я то и дело ловила ее быстрые взгляды из-под ресниц. И когда моя тарелка опустела, девушка первая предложила добавки.

Но от сытости, вина и тепла уже клонило в сон. Юн Ван заметил это и предложил отвести меня в гостевую комнату.

Она находилась в отдельно стоящем павильоне. Можно было подумать, что хозяева не хотят беспокоить гостя своими бытовыми заботами. Но на самом деле они постарались отселить Тень подальше, не оскорбив при этом.

Маленькая, с простой деревянной кроватью и небольшим сундуком, который служил столом. Юн Ван поставил на него масляной светильник и тарелку с печеньем:

– Сестра испекла его специально для вас в знак благодарности. Спокойной ночи. Если что-то понадобиться, не стесняйтесь, зовите.

Я молча склонила голову, и как только гостеприимный хозяин ушел, уселась на кровать для медитации.

Тепло-теплом, но выпивка притупляет реакцию. А для Тени это означает неминуемую смерть, и в первую очередь нас учили освобождаться от любого дурмана.

Выжигая хмель, я не переставала следить за окружающим.

Ничего не менялось. Те же сверчки, те же дурманящие запахи ночных цветов с толикой дыма из кухни. И – медовый аромат. Слишком сильный даже для времени сбора сот.

А ведь в главном доме он почти не ощущался!

Вытравив из тела остатки алкоголя, я уселась поудобнее и стала ждать.

Не прошло и часа, как послышались уже знакомые шаги. Ляньэр тенью скользнула в приоткрытую дверь и остановилась напротив меня.

В тусклом свете она казалась призраком: выбеленное лицо, красная помада на губах, распущенные волосы черным плащом прикрывали алый шелк одежд.

– Господин, я заметила, что вам было холодно. И приготовила согревающий напиток. Попробуйте!

Она протянула мне чашу.

В нос ударил аромат меда и корня ночной фиалки. Смесь афродизиака и приворотного зелья. Очень пахучая.

Я принюхалась.

У этого напитка было еще одно предназначение: скрыть лисью вонь.