Жажда крови

Жанна замерла. В памяти всплыл тот вечер…

Она смотрела на него – и вдруг увидела не призрака, не демона, а своего Артёма. Того, кого любила. Того, кого оплакивала. Слезы хлынули снова – но уже не от страха, а от счастья.

Она бросилась к нему. В его объятия. Прижалась лицом к шее, дрожа. А он… он чуть не сорвался. Запах её кожи, крови в венах – всё будило в нём зверя. Голод рвал изнутри, требовал жертв. Он стиснул зубы, сжал кулаки, отвернулся. Чудом удержался.

«Я не убью её. Никогда».

Он не сказал, что убил Барса. Не сказал, что теперь боится самого себя. Просто помог ей собирать вещи – платья, письма, фотографии покойной матери. А внутри всё кричало: «Беги. Беги сейчас. Пока не поздно».

Они ушли той же ночью. Тихо, как тени. Только ветер знал об их бегстве.

Но не прошло и часа, как отец Жанны, вернувшийся с дел, вошёл в её комнату. Увидел пустоту. Раскрытый сундук. Исчезнувшие вещи. Лицо исказилось гневом. Он ударил кулаком по стене, рявкнул слугам:

– Найти! Найти её! И привести ко мне!

По всему Петербургу начались поиски. Дворяне, полицмейстеры, наёмники – все искали пропавшую дочь. Между делом, был отдан приказ раскопать могилу Артёма. И когда это сделали, убийцы были в шоке, о чём сразу доложили родителю Жанны. Тот тем временем лично обходил пристани, постоялые дворы и железную дорогу. Но Артём был хитёр. Он знал, что при таких связях их найдут в первые же сутки, если попытаются бежать сразу. Поэтому они спрятались. В том самом склепе, где хранил награбленное. Там, среди пыли и запаха плесени, они ждали, пока погоня ослабнет.

Артём всё спланировал. Он нашёл человека – бывшего кучера, пьяницу и вора, готового на всё ради денег. За часть драгоценностей тот с женой должны были сесть на поезд. Артём же с Жанной уйдёт в противоположную сторону – в глухие леса.

Но судьба была жестока.

Человек получил первую часть украшений – и сразу побежал в кабак. Пил, хвастал, показывал золото. Его заметили. В ту же ночь его увели в подвал, где били до тех пор, пока он не выложил всё: и про склеп, и про парня, что ходит мёртвым, и про девушку.

Теперь охота обрела новое направление. Время работало против них.

Артём чувствовал это. Чувствовал, как тьма сжимается вокруг, как зов крови становится громче, а любовь – хрупче.

На третий день они вышли из гробницы под покровом ночи. Нужный человек должен был встретить их у старой развилки, на окраине города, там, где дорога уходит в лес и исчезает в тумане.

Небо было чёрным, усыпанным ледяными звёздами. Ветер шептал между деревьями, словно предупреждая. Артём шёл впереди, держа Жанну за руку. Его кожа была холодной, но её ладонь – тёплой. Это тепло было единственным, что связывало его с человеческим.

Когда они добрались до места, человек стоял там. У повозки. Но что-то было не так. Артём, чьи глаза видели в темноте, как у хищника, сразу заметил: лицо у кучера опухшее, в синяках, один глаз заплывший. Взгляд – полный ужаса. И запах пота, смешанный с кровью и страхом.

«Засада».

Из-за деревьев вышли люди. С факелами. С ружьями. Тени плясали по земле, как демоны. Окружили влюблённых плотным кольцом. И тогда из тьмы вышел он – отец Жанны. Высокий, в чёрном плаще, с винтовкой. Лицо каменное, но в глазах горел огонь, не знающий прощения.

Он подошёл ближе. Взглянул на дочь. Потом на Артёма. На того, кого считал мёртвым. На того, кого убил.

– Ты?! – прохрипел он, и в этом слове было столько ненависти, что даже ветер замер.

Не раздумывая, вскинул ружьё и выстрелил.

Грохот разнёсся по лесу. Артём схватился за грудь, согнулся и рухнул на колени. Пуля прошила сердце. Но он не умер. Смерть больше не имела над ним власти. Зато боль – огненная, всепоглощающая – разорвала изнутри. А вместе с болью пришёл голод.

– Беги… – прошептал он, глядя на Жанну, чьё лицо исказилось от ужаса. – Беги… и не оглядывайся!

Она бросилась прочь. Сквозь кусты, через грязь. За спиной кричали люди, лаяли собаки. Она бежала, пока не увидела впереди полуразрушенную часовню. Но едва сделала последний шаг, как перед ней, словно из ниоткуда, возник Артём.

Его лицо исказилось. Глаза вспыхнули багровым огнём. Изо рта выступили длинные, белоснежные клыки. Кровь стекала по подбородку. Он улыбнулся – улыбкой, лишённой человечности.

– Я… не могу… – прохрипел он, но тело уже не слушалось.

И в следующее мгновение он вонзил клыки в её шею.

Когда рассудок вернулся, было слишком поздно.

Артём стоял на коленях. В его руках – безжизненное тело Жанны. Голова безвольно свисала. Глаза были открыты, но в них не было света. Ни любви. Ни страха. Ни прощения. Только пустота. Кожа холодная, как лёд. А на шее – два кровавых прокола, как печать проклятия.

– Нет… – прошептал он. – Нет… нет… НЕТ!

Крик вырвался из груди – нечеловеческий, раздирающий душу. Он прижал её к себе, как будто мог вернуть тепло, жизнь. Но она не дышала. Не шевелилась.

Он проклинал своё существование. Проклинал ту ночь восстания. Проклинал сердце, что не бьётся, но рвётся к ней. Хотел умереть. Но смерть не приходила. Он был проклят – жить вечно, помня этот миг.

Он поднял её на руки и понёс. Мимо факелов, мимо тел преследователей, уничтоженных в ярости. Он не щадил никого. Ни дворянина, ни слуг, ни солдат. Все пали. Только лошадь осталась в живых – дрожащая, испуганная, но невинная. Она не понимала, что произошло.

Он положил любимую на повозку. Укрыл плащом. Сел рядом. И лошадь, повинуясь мягкому слову, двинулась вперёд, вглубь леса.

По дороге Артём вспоминал. Вспоминал тот день, когда, избитый, окровавленный, он брёл по улицам, а она шла рядом и улыбалась ему. Мир тогда стал ярче. Цвета вернулись. Звуки стали музыкой. А теперь – всё было серым. Мир умер вместе с ней.

Перед самым рассветом он остановился. В глухой чаще, где сосны стояли, как стражи, он вырыл могилу. Аккуратно, с трепетом, опустил туда её тело. Потом выстругал крест – из сухого дуба. И на нём вырезал:

«Покойся с миром, любовь моя. Ты была моим единственным светом».

Он стоял у могилы, пока первые лучи солнца не коснулись верхушек деревьев. Знал, что не переживёт их. Но не ушёл. Просто опустился на колени, обнял крест и прошептал:

– Я останусь с тобой.

И когда солнце взошло, его тело вспыхнуло, как факел. Но внезапно, черная тень появилась рядом. Шея Артёма хрустнула и всё вокруг потемнело.

Глава 4

«Наши дни».

Сергей громко кр