В такт твоей музыке

Энни Джой

В такт твоей музыке

Глава 1

Лия

Вы когда-нибудь просыпались с разрывающим вас изнутри на маленькие кусочки чувством вины?

Я – да.

Самое страшное в том, что это единственное, что со мной осталось. Единственное, что я отчетливо помню из прошлого. Остальные просторы памяти чистые, как белый лист, словно ничего и не было до момента пробуждения.

Мы с врачами так и не разобрались, как работает моя память, но одно поняли точно. Пусть я не помню все в картинках, но каким-то странным образом помню ощущения. И от этих незримых связей с прошлым становится не по себе.

Я не помню, как выглядит папа, но помню, стиль его вождения. Не помню маму, но помню ощущения от ее объятий и запах с нашей кухни. Это дарит надежду и пугает одновременно.

Только во всех этих ниточках прошлого лишь одна по-особенному не дает мне покоя. Откуда во мне сидит это съедающее чувство вины? Что я такого сделала? И почему меня разрывает от чувства вины только в присутствии этого странного, загадочного парня? Что нас связывает? О чем он молчит?

Так много вопросов и ни одного ответа.

Я должна найти правду.

Чего бы мне это ни стоило.

Глава 1. «Новая тайная жизнь»

Лия

Я, наконец, возвращаюсь домой после реабилитации. Последствия автомобильной катастрофы, которую я пережила, и моя таинственная амнезия заставили меня задержаться в медицинской койке надолго. Родители не скупились оплачивать лечение, поэтому из докторов и моих тренеров они выжали все возможное.

Несмотря на их старания, выписываюсь я не без горьких последствий. По маминым словам, раньше я играла на гитаре и меня немного пугает этот факт. Меня не расстраивает возможность того, что я могу не вспомнить, как извлекать из струн музыку. Просто одна из полученных мной травм, это травма руки и пальцы порой меня не слушаются. Поэтому с реализацией моего прошлого увлечения, полагаю, будут проблемы, в любом случае.

Возможно, придется заняться чем-то другим. Может, в процессе меня это не сильно расстроит, так как я ничего не помню. Но кто знает… Надолго ли?

Чистый лист.

Даже не знаю: страшно это или нет. С одной стороны – шанс начать все сначала. А с другой стороны, что именно является для меня этим «сначала»? Какой багаж прошлого я несу за собой? Каким человеком я была раньше?

– Узнаешь что-нибудь? – вырывает меня из размышлений голос отца.

Растерянно смотрю, что творится за окном, сидя на переднем сидении нашего старенького, но дорогого автомобиля. На улице солнечно, на небе не облачка. Погода в день выписки встречает меня теплом, принимая в свои летние объятия.

Мы проезжаем мимо различных мест, и я представляю, как захожу в местную кафешку и мне делают «как обычно». Знать бы наверняка, чтобы в самом деле может войти в этот заказ… Чай или кофе? С сахаром или без? Сладкое или соленое?

– Не-а. Совсем ничего, – пожимаю плечами, развеивая все свои глупые фантазии.

Я нервно перебираю пальцы своей непослушной правой руки, стараясь расслабить ноющие мышцы. Мне страшно возвращаться обратно в жизнь. Осознание того, что ты совершенно не представляешь, что делать дальше – пугает. Там в реабилитационном центре все было просто. Была цель – выздороветь. Дело уже сделано. А дальше то что?

– Пап.

– А? – он кидает на меня мимолетный тяжелый взгляд своих серых глаз.

– Почему вы мне не помогаете хоть что-то вспомнить?

– Я же говорил, что это ради твоей безопасности, – отмахивается он, не отвлекаясь от дороги.

– А более развернутый ответ я получить недостойна? – обиженно скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь к окну.

Тем временем мы встаем на светофоре.

– Понимаешь… – тяжело вздыхает отец. – Это решаем не мы с мамой, к сожалению. Все сложно.

– В смысле? – я резко разворачиваюсь в папину сторону и пытаюсь прочесть ответ в его лице.

Что он имеет в виду?

– Большего я сказать не могу. Со временем узнаешь, – папа явно нервничает, оттого и перебирает пальцами руль.

Он не знает, куда себя деть, и судя по устремленному взгляду на красный, молит бога, чтобы можно было уже, наконец, тронуться с места.

– Когда? – продолжаю допытываться.

– Когда это станет безопасно, – с этими словами машины впереди трогаются с места, и папа облегченно выдыхает.

Я понимаю, что тормошить его расспросами дальше не имеет смысла. Вряд ли он мне ответит. Точно будет ссылаться на то, что отвлекаю его от дороги, как сделал это в самом начале пути.

Хотя прогресс в нашем разговоре определенно был.

Только теперь возник вопрос.

Кто?

Кто определяет, что я должна знать, а что нет? И почему этот кто-то вообще имеет право лезть в мою жизнь?

– Я как будто преступница, – подытоживаю вслух свои же мысли.

Папа в ответ молча поджимает губы и сворачивает на повороте налево. Я достаю из кармана куртки телефон. Непонятно, зачем я это делаю. Просто дурацкая привычка. Люди обычно там смотрят ленты в соцсетях, обновляют переписки и общаются с друзьями.

Только вот у меня было пусто. Совсем ничего. Как будто до того момента, как я очнулась в больничной койке, меня не существовало. Ни одного следа. Ни одного проявления меня как личности.

Теперь я начинаю понимать, что это, скорее всего, было стерто из моей жизни намеренно. И если раньше я только догадывалась, то теперь знаю точно. Кто-то ведь определяет вес моего прошлого. А значит, этот самый таинственный кто-то все и стер.

– Может его выкинуть? – театрально делаю вид, что выбрасываю телефон в окно.

Папа сначала инстинктивно дергается, чтобы меня остановить, но быстро понимает, что я шучу.

– Он же денег стоит!

– Ну да. Денег. Но при этом никакой эмоциональной ценности, – горько смеюсь.

– В самом деле, наберись терпения наконец!

– Я всегда была такой язвой?

Мой последний вопрос так и остается неотвеченным. Папа просто перестает обращать на меня внимание всю оставшуюся дорогу. Кажется, он жалеет о том, что вообще мне что-то рассказал.

Дальше мы едем в полной тишине, и папу это определенно устраивает, но не меня. Моя жизнь правда будет такой скучной? Или я попросту нетерпеливая задница?

Пока мы паркуемся возле нашего дома, пытаюсь в голове прикинуть на каком этаже наша квартира. И, конечно же, в голове… чертова пустота. Осознавать подобное снова и снова страшно. Меня немного внутренне потряхивает, мышцы больной руки непроизвольно сокращаются, но я стараюсь не обращать на это внимание.

Выходим из машины, берем вещи и идем в дом. Тешу себя надеждами о нарушении тишины, но лифт мы ожидаем в полном молчании. Я, конечно, понимаю, что отец немногословный. Но, чтобы настолько!

– Этаж? – неужели он разговаривает.

– Пятый? – с ярым сомнением уточняю, закусывая нижнюю губу.

– Седьмой, – тяжело вздыхает папа в ответ и качает головой.

– Как будто я виновата! – вспыхиваю я.

Папа только ухмыляется, мы заходим в лифт, и тут до меня доходит. Не только я ведь нервничаю. Папе тоже несладко. Его не узнала собственная дочь. Что он вообще чувствовал в тот момент, когда я его спросила «кто он»?

Выходим из лифта и останавливаемся перед совершенно незнакомой мне дверью. Стоило нам только зайти внутрь, как нас встречает мама. Приятная женщина невысокого роста. Ее волосы лежат на плечах карамельными волнами, а пронзительные голубые глаза напоминают чистое небо – ну точная копия меня, только постарше.

– Добрались наконец, – раздается теплый и нежный голос мамы.

– Привет, мам, – сразу заключаю ее в объятия, чувствуя через них хоть какую-то связь с прошлым. – Вкусно пахнет. Это… борщ?

– Да. И не только, – смеется мама в ответ и помогает мне повесить мою куртку на ее законное место. – Так счастлива, что ты дома. Слов нет.

Я молча киваю и думаю: сразу кинуться в свою комнату или поговорить с родителями? Тактично это или нет? Как я вообще должна себя вести и как вела раньше?

– Кушать хочешь? – заботливо интересуется мама.

– Да вроде пока нет, – неуверенно пожимаю плечами.

– Столько сомнения в голосе. Я же не настаиваю. Смотри по потребности желудка.

В который раз убеждаюсь, какая это удивительная и светлая женщина. Мама. Мамочка. Почему я тебя плохо помню? В сердце что-то предательски колит, и я отмахиваюсь от грустных мыслей. Но глаза все же немного щиплет.

– Я бы хотела посмотреть свою комнату, – залезаю в тапки и беру свою сумку.

– Пойдем, – мама машет рукой, зазывая меня в коридор, и я иду за ней следом.

– Добро пожаловать домой, – с этими словами она распахивает передо мной дверь в комнату.

Быстро окидываю комнату взглядом. В голове, конечно, не возникают картинки, но внутри отдает теплом. Здесь достаточно просторно. Есть где выгулять мысли. Но и достаточно компактно, чтобы сохранить уют.

– Она прекрасна, – улыбаюсь и вхожу внутрь.

Подойдя к письменному столу, закрываю глаза и медленно провожу по нему рукой. Как ни странно, я помню каждую впадину и царапину на его поверхности.

– Я его помню, – произношу, не открывая глаз.

– А вот стол она помнит! – с упреком встревает папа, подойдя к комнате.

– Хоть что-то, – отмахивается мама от него. – Ладно, милая. Не будем тебе мешать. Пошли, дорогой.

С этими словами они удаляются, закрывая за собой дверь.

Начинаю исследование со шкафчиков, ящиков, тумбочек и стеллажа. Первым делом натыкаюсь на паспорт. Открываю. Дружелюбная и улыбчивая фотография. Это точно я?

«Мартюшова Юлианна Сергеевна».

Да-а, пафоса моим родителям не занимать. Юлианна! Хорошо хоть спасли меня коротким Лия. Устанешь ведь каждый раз произносить.

Смеюсь вслух от собственных мыслей и изучаю все дальше. Та-ак. Что у нас дальше? Институтские тетрадки, блокноты с моими текстами песен. Замечаю на стене висящую гитару и стараюсь, пока игнорировать ее существование. Рано.

Дальше: ноутбук, книги, ручки, расческа, косметичка и другие личные вещи… Ни одна из вещей не дает никаких зацепок. Тишина. Пустота. Или как там?

– М—да… – протягиваю вслух.

Что на очереди? Шкаф? Точно! Одежда много говорит о человеке. Принимаюсь перебирать вещи: обычные джинсы, футболка, просто базовый гардероб. Серьезно?

– Ма-ам!

– Что случилось, солнышко? – она через секунду оказывается в дверях.

– Это точно моя одежда? – разводя руками киваю в сторону «своего» гардероба.

Мама тяжело вздыхает.

Так и знала, что тут что-то нечисто!

– Я подумала, что ты захочешь, что-то новенькое, – обнимая косяк двери, заботливо объясняет мама. – Я знаю, о чем ты думаешь. Может, не стоит пытаться бесконечное количество раз понять, кем ты была, а просто жить? Так и найдешь свои ответы.

– Знаешь. Может, ты и права. Только вот с кем мне идти по магазинам?

– Могу дать телефон Марины, – предлагает мама.

– А кто это?

– Твоя двоюродная сестра. Вы были очень близки. Она будет счастлива тебя увидеть, – мамины губы растягиваются в мягкой улыбке.

– Думаешь?

– Я бы не предложила, если бы думала иначе, – тяжело вздохнув, мама подходит ко мне и берет меня за руки. – Доченька. У тебя есть друзья. Просто врачи сказали выдавать тебе все по кусочкам. Тебе нужно время. Что-то может просто тебя напугать. До конца непонятно, как работают твои воспоминания. Мы заботимся о тебе и не желаем плохого.

С минуты подумав, решаюсь.

– Ладно. Давай сюда номер Марины.

Петя

Ударяю кием по битку, и он отправляет черный шар под номером восемь прямиком в нужную мне лузу. Всегда приятно проводить время в бильярдном клубе.

– И я снова выиграл, – разводя руки в стороны, радуюсь победе.

– Только не нужно снова утверждать, что это просто везение, – возмущается моя напарница, заправляя свои черные волнистые полудлинные волосы за ухо.

– Хэй, полегче, Марин. Я еще ничего не начал, – смеюсь в ответ, натирая кий мелом. – Еще партию?

– Я знаю, что ты делаешь, – с этими словами Марина упирает руки в бока.

Боже! Сейчас начнет читать нотации.

– Самоутверждаюсь за твой счет? – с усмешкой озвучиваю свое предположение.

– Нет же! Пытаешься отвлечься. Лию сегодня выписывают. Нашу Лию.

– А-а, ты об этом. Только не нужно приближаться ко мне для большей драматичности диалога. Мне ее по жизни хватает, – ее слова только расстраивают мой азартный настрой. – И Лия уже не наша. Она ничего не помнит.

– Это временное явление, – с этими словами Марина собирает шары в треугольник, готовясь к новой игре.

– Сказала, как отрезала. Будто что-то знаешь, – облокотившись на кий, кладу подбородок на руку, не сводя глаз со своей напарницы.

Ее явно смутил мой пристальный взгляд.

– Ты серьезно?! Подозреваешь меня в чем-то? Я же в первую очередь о тебе беспокоюсь! – дергается она.

– А вот и не надо.

– К сожалению, это моя работа.

– Уволься!

– Ты же знаешь, что не могу!

В ответ на ее слова смиряю ее строгим взглядом.

– ладно-ладно! – напарница поднимает руки в знак капитуляции. – Меня, и так все устраивает.

– Вот и не спорь, – улыбаюсь.

– Вот и не спорю, – Марина заканчивает наводить порядки, берет кий и кивает в сторону стола. – Ты же хотел еще партию, помнится.

– Это было не год назад, чтобы «помнилось», – с этими словами готовлюсь разбивать пирамиду из шаров.

– И как Лия тебя терпела? – тяжело вздыхает Марина.

– Это скорее наоборот, – смеюсь, делаю удар, и биток разбивает шары, отправляя попутно оранжевую пятерку в лузу. – Мои снова цельные. Прям магия.

– Брось, она чистый ангел.

– Ты просто отворачиваешься, когда она показывает свои маленькие адские рожки, – отвечаю, прикидывая следующий удар. – М—да, так себе разбил.

Пытаясь хоть как-то выбить свои шары из тупика, в который сам же их завел, терплю фиаско.

– Есть! – победно вскрикивает напарница.

– Полно радоваться. Это только начало, – выказываю свой неприкрытый скепсис в отношении ее возможной победы. – Ну, давай. Удиви меня своим мастерством.

Марина склоняется над столом, прицеливаясь, и в момент удара у нее звонит телефон. Кий сбивается с намеченного пути, отправляя биток в лузу.

– Черт! – досадно вскрикивает она и достает нарушителя покоя из кармана.

– Твое лицо красноречивее слов. Кто звонит?

Марина показывает мне экран смартфона.

Не могу поверить глазам, поэтому вчитываюсь, в короткое и до боли знакомое имя раз десять. Радость от бильярда утекает сквозь пальцы. Нервно сглатываю и запускаю свою пятерню в волосы.

– Что стоишь? Отвечай, – достав из кармана дубликат телефона Лии, лишний раз, убеждаюсь, что это действительно звонит она.

– Убери его, – отдергивает меня Марина.

– Я на работе!

– Я тоже! Убери ее телефон, и я отвечу. Ты его завел для чего? Чтобы оперативно выследить Марка, если он с ней свяжется. Потом поиграешь в слежку. Ладно?

– Ладно-ладно, – послушно убираю мобильник в карман. – Раскомандовалась!

Даже не знаю, кого больше потряхивает от этого звонка ее или меня. Марина расплывается в улыбке и нажимает на зеленую трубку.

– Привет, сестренка!

Боже! Это так приторно, что меня сейчас стошнит.

– Любой каприз! Не переживай, – смеется она в трубку.

Еще пару секунд играю в противного негодяя, находясь в стороне, но затем не выдерживаю и пристраиваюсь ухом с другой стороны Марининого телефона.

– Если ты не против, конечно, – слышу обрывки голоса Лии в трубке.

Черт! Нет, не могу! Ругнувшись одними губами, я в один момент большими шагами преодолеваю расстояние в пять метров. Не могу ее слышать. Это уже слишком.

– Конечно, не против! Буду только рада, – продолжает Марина приветливо ворковать.

– Давай быстрее, – рычу.

– Мне за тобой зайти или встретимся где? Ладно. Хорошо. Договорились.

И моя напарница наконец-то кладет трубку. Некоторое время помолчав, она смотрит на меня строгим взглядом.

– А как ты работать вообще собираешься? Я попрошу твоего отца увеличить тебе квоту заданий в месяц. Меньше спеси, больше профессионализма.

– Мои слова, – тяжело вздыхаю, пытаясь успокоиться.

Это и правда был мой рабочий девиз по жизни. И не только он один.

– Твои слова, – вздыхает в ответ Марина. – Я понимаю всю соль ситуации, но, пожалуйста… Давай просто будем работать. Ты знаешь, что на кону.

– И ради нее я готов на все, – горько шепчу.

– Так покажи это. На деле.

Марина подходит ко мне и в качестве поддержки кладет руку мне на плечо.

– Удивительно каждый раз наблюдать, как ты – самый хладнокровный человек на свете за секунду разгораешься, когда дело касается ее… Дай себе время привыкнуть.

Обнимаю Марину в ответ и благодарю кивком за поддержку. Прибрав молча все бильярдные принадлежности по местам, наконец спрашиваю.

– И что она хотела?

– Познакомиться, пообщаться и закупиться шмотками.

Мягко ухмыляюсь.

– И мое первое дело – ее шопинг? Серьезно?

– Скажи спасибо, что она еще под софиты не просится.

Лия

Я стою около местного торгового центра и изрядно нервничаю. Знать бы, как выглядит эта Марина. Ей-то проще – она меня знает. Голос у нее приятный. Зла вроде не желает. Да и мама бы врать не стала. Осматриваюсь по сторонам и в ожидании перебираю пальцы больной руки.

– Ну привет, сестренка! – резко появляется передо мной девушка.

Чуть вздрагиваю, прежде чем изучить ее взглядом: черные волосы и темно-карие глаза сильно контрастируют с белоснежной кожей. Боже! Она безумно красивая.

Окинув ее взглядом с ног до головы, теряюсь и не знаю, что ответить, но спустя время через силу все же выдавливаю.

– Приве-ет, – интонационно выходит ужасно.

– Ну ты чего? Все же нормально, не переживай. Я скучала, – улыбается Марина и без тени смущения загребает меня в свои объятия.

Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на ощущениях, ведь только они способны разбудить мою память. Смутно, но вспоминаю ее по тактильности и силе объятий. Тепло, а вместе с ним и доверие разливаются по телу. На лице появляется непрошенная улыбка, и я понимаю, что я скучала.

– Кажется, я тоже, – подвожу итог ощущениям.

Марина отстраняется, держа меня за плечи.

– Вспомнила, что-то? – спрашивает она с надеждой.

– Ну… Память у меня странная. Тело точно тебя помнит, – пожимаю плечами.

– Видишь! Значит, не все потеряно, – радуется сестра и кивает в сторону торгового центра. – Пойдем?

Молча киваю, все еще находясь в какой-то прострации. Мы заходим внутрь, и у меня все расплывается перед глазами: магазины, люди, вывески. Все смешивается в яркую кашу, что я не могу сосредоточиться на чем-то одном. Дыхание сбивается. В голове начинает звенеть. Надо взять себя в руки. Закрываю глаза и медленно считаю до десяти, отсчитывая вздохи и выдохи. Поднимаю веки и вижу перед собой недоумевавшую Марину.

– Ты как? В порядке?

– Людей много. Не привыкла. Теряюсь, – отвечаю, прерываясь на тяжелые вздохи.

– А ты сразу сиганула в торговый центр. Можно было и подождать, – смеется сестра, словно ничего особенного не происходит.

– Надо привыкать, – оправдываюсь я.

– Обычно это делают потихоньку. Может, в парк пойдем?

– Нет. Определенно нет. Я хочу нормальную одежду, – напоминаю себе, ради чего сюда пришла.

– Ладно. Буду твоим щитом от внешних раздражителей, – Марина берет меня под руку и ведет меня куда-то целенаправленно. – Сначала раздобудем тебе мятный чай.

– Я любила мятный чай? – цепляюсь за соломинку, в надежде выяснить о себе больше информации.

– Ты просто любишь пить, а мятный чай тебя успокаивает.

– Алкоголь? – хмурю брови, смутно представляя себя в запойном состоянии.

– Пить, а не выпить, – смеясь поправляет меня сестра. – Хотя выпить иногда тоже.

Дойдя до фуд-корта, мы покупаем мятный чай и отправляемся в магазины, где можно найти приличную одежду.

Спустя время пополняю свой гардероб платьями, ботинками, различными аксессуарами и прочей одеждой. Ходить за покупками с Мариной хоть и странно, но по-своему весело. Сестра периодически шутит странными шутками, которые, скорее всего, связывали нас прежде. Только вот сейчас я ничего не помню. Поэтому просто стараюсь подхватить ею сказанное, чтобы хоть как-то пробудить свою память.

Петя

Обожаю торговые центры. Особенно когда это касается работы. Большие пространства и стеклянные витрины гарантируют хороший обзор территорий. Также на каждом шагу есть камеры, и если нужно, можно поднять материал. Поэтому, держась на большом расстоянии, я с легкостью наблюдаю за Мариной и Лией. Девочки в то время явно увлечены подбором обуви.

– Ненавижу каблуки, – слышу я голос Лии в наушнике.

Естественно, я не могу отправить Марину на задание без прослушки.

– Она врет. Точнее, не совсем. Да, она обожает ботинки, кроссовки, туфли на плоской подошве, но, если предложить ей невесомые шикарные босоножки, ради них она стерпит все мозоли. Если они ей реально понравятся, – подсказываю Марине.

Скорее всего, она и без меня это прекрасно знает, но чертыхнуться и сказать вслух не может. А я, в свою очередь, не могу удержаться от возможности поумничать в своей доминирующей позиции.

– Слышу, как ты закатываешь глаза, – добавляю я.

– Может, посмотришь эти, – слышу голос Марины.

Посматриваю на них издалека. Бинго! Она все-таки предлагает ей босоножки.

– Думаешь? – слышу я неуверенный голос Лии.

– Сама то ты что чувствуешь? – спрашивает ее моя напарница.

– Что стоит попробовать.

– Ну вперед, – кивает ей Марина, и они обращаются к консультанту в поисках нужного им размера.

Боже! Неужели я трачу время на то, чтобы наблюдать за их шопингом? Ладно. Я здесь не за этим. Осматривая местность на предмет подозрительных лиц, понимаю, что вроде все чисто. Ее никто не ищет. Хотя, может, Марк еще не знает, что она выписалась из больницы.

Слушая попутно голос Лии, вдруг задумываюсь. Она ведь была такой дерзкой, а сейчас так неуверенно себя ведет… Даже непривычно видеть ее такой беззащитной.

Тут я замечаю пару девчонок, которые останавливаются у обувного магазина и кого-то рассматривают. Началось… Тихими и медленными шагами хищника на охоте оказываюсь возле них.

– Да брось ты. По-моему, это точно она, – жуя жвачку, говорит одна из них своей подружке.

– Да ну, – сомневается вторая.

– Да-да! Может, подойдем? Спросим, куда она делась. Кто знает, вдруг ей приятно будет? – отвечает первая.

– Она какая-то подавленная, – размышляет вторая.

Подкрадываюсь к девушкам сзади и мягко, но уверенно обнимаю их за плечи.

– Милые дамы, – обращаюсь к ним.

Первая смотрит на меня нескрываемым похотливым взглядом, словно радуясь моему вниманию, а вторая в поисках поддержки обнимает саму себя.

– Чего тебе, красавчик? – взгляд, жвачка, как это вульгарно.

Мысленно закатываю глаза.

– Понимаете, если вы сейчас пойдете и заговорите вон с той девушкой, – указываю на Лию. – Вы окажите ей величайшую медвежью услугу. Улавливаете?

– Тебе-то, что? – возмущается первая. – Она прикольная.

– Мне-то абсолютно ничего. А вот у вас, девочки будут проблемы, – от моей хитрой улыбки они теряются.

– Ты что ее этот… Как его? Телохранитель, что ли?

– Завязывай. Уходим, – отдергивает подругу вторая.

– Нет. Стой, – дергает ее подруга в ответ. – Никто не смеет нам указывать!

Тяжело вздыхаю. Почему до людей сразу не доходит? Задавив ее взглядом, с жесткой уверенностью отвечаю.

– Ты точно в этом уверена?

– Пошли, – умоляет вторая.

Дерзкая девчонка еще секунду смиряет меня взглядом и, растерявшись, отвечает.

– Ладно. Ладно, идем.

Они благополучно направляются в противоположную сторону и уходят. М-да. Противоположности определенно притягиваются. Достаю телефон и быстро набираю номер. Только бы эти девочки мне делов не наделали.

Гудок, второй и сразу ответ. Оперативно.

– Да, Петр Александрович, – официально произносит мягкий женский голос.

– Настенька, милая, можешь прошерстить интернет на предмет Лии. Нет ли чего-то новенького? Может, где ее засветили фанаты, папарацци все такое.

– Да, конечно, – после ее слов слышу, как ее пальцы забегали по клавиатуре. – Позвоню, как найду, что-нибудь.

– Просто пришли код.

– Как скажете, Петр Александрович.

Кладу трубку. Не проходит и двух минут, как на телефоне мигает сообщение со словом «Красный».

– Марин, тащи Лию отсюда. Нарветесь на неприятности.

Следом принимаю звонок от Насти.

– Все стерто и чисто. Кто-то, конечно, видел, но вряд ли шумиха поднимется. Блокировку аккаунтов в соцсетях этим милым дамам я обеспечила, – быстро и четко проговаривает она.