Монстр. Книга 4. Король Альвентоса

– Это же… – она задумалась. – А почему на Лизу вдруг пало подозрение?

– Потому что она крутилась возле меня. Теперь пришли вы. Я думаю, вы тоже повязаны с ней.

Женщина сглотнула, хотела возразить, но промолчала.

– Сходите со мной к Норимсу. Вас проверят тоже, – он подхватил даму под локоть, но она вырвалась и закричала:

– Ты с ума сошел, Шарль? Какие предатели?

– Я вижу вас насквозь, мадам. Спутались с предателями и замышляете против короля.

– Да, что ты знаешь, сынок…

– Примила, я вам не сын…

– Даже в этом ошибаешься, – хмыкнула женщина и испугалась сказанного.

Парень же взглянул в ее глаза и увидел страх. Он угадал, она предательница и ее немедленно нужно вести к дознавателю. Он вновь схватил ее за руку, но она вновь отдернула ее.

– Собственную мать на виселицу паладина отведешь?

Она снова сказала мать? Оговорка? Он уже так не думал.

– Моя мать умерла…

– Господи, та женщина тебе не была матерью и отец тебе не отец. Шарль, тебя отдали им на воспитание. Я не могла тебя потерять.

Шок, неверие, он начал сопоставлять события. Ведь отец был против его службы при дворе. Даже в военную школу не отдал. Хотел, чтобы он занимался торговлей или земледелием. Нет. Этого не может быть.

– Шарль, я твоя настоящая мать.

Женщина говорила это уверенно.

– Ты сын короля. Наш с Кэролом сын.

А вот теперь был настоящий шок.

– Норимс разберется, кто, чей сын, – он подхватил женщину под руку, но она вновь закричала, пытаясь вразумить своего ребенка.

– Шарль, с ума сошел? Паладин казнит и тебя. Ты вне закона. Ты – бастард. Тебя быть тут не должно. Они и разбираться не станут, петлю на шею и все.

– Это, похоже, вы не в себе, мадам. Я три года служу при дворе верой и правдой. Я и дальше хочу служить нашему королю, а вы заявляетесь и плетете небылицы. Я не сын короля и умерьте свои фантазии. Я отведу вас к Норимсу, и дознаватель решит вашу дальнейшую судьбу.

Парень испугался. Он, конечно, не очень верил в этот бред, но червь сомнения в нем зашевелился.

– Ты не думал никогда, откуда на тебе кулон? – спросила вдруг Примила. – Половина сердца.

– Откуда? – парень коснулся груди, а помощница королевы потянула за длинную цепочку на шее и достала точно такую же половинку сердца, только ее зеркальное отражение.

Парень сник и осел на стул.

– Я родила тебя тайно. В это время Гретхен тоже была на сносях и ходила очень тяжело. Кэрол был постоянно с ней, и никто не увидел, что я в положении. Потом я уехала в деревню и там родила. Отдала я тебя в семью, которая не могла иметь детей и они тебя и воспитали.

– Это бред. Этого не может быть.

Шарль понимал, что, скорее всего ему говорят сейчас правду, но принять ее он не мог. Поверь он – и он сам станет предателем.

– Я не предатель…

– Нет. Нет, милый. Ты не предатель. Мы просто хотим, чтобы истинный наследник сел на трон.

– Вы несете бред, – зло зарычал парень.

– Нет, сынок, это правда. Кэролом давно недоволен народ. А тебя они примут, нужно лишь…

– Нужно лишь свергнуть короля и убить паладина? Вы это хотите сказать, мама? – адъютант был в бешенстве. – Говорите я не смогу мать на казнь отправить?

– Шарль…

– У вас три дня, чтобы бежать из столицы, через три дня я доложу обо всем паладину, и вас действительно казнят. Покиньте кабинет, мадам.

Парень показал Примиле на выход.

– Нет, милый, я не уйду.

Парень вынул свой кинжал из ножен и направил на женщину.

– Могу убить прямо сейчас вас, миледи. Вы мне не мать и я вас девятнадцать лет не знал. Мне ничего не стоит вас сейчас лишить жизни.

Примила вдруг отчетливо поняла, что он не шутит. У него даже взгляд сейчас был как у Кэрола, а когда король так смотрел на нее последний раз – она лишилась всего. Тогда Кэрол прогнал ее из своей спальни, запретил появляться на приемах и балах, и если бы не Гретхен, которой нужна была помощь с маленькой Софией, ее бы выгнали из дворца навсегда.

– Я уйду, Шарль, но ты увидишь, как рушится это государство. Кэрол погряз в своих плотских утехах, а паладин больше не видит ничего дальше своего носа. Они себя изжили и этот мир, что ты решил защищать рухнет.

Женщина сорвала цепочку со своей шеи и кинула в парня.

– У тебя могло быть все…

И она ушла. Парень трясущимися руками поднял с пола украшение и больше не смог держать лицо.

Примила вышла от дий Рарса в бешенстве. Всю жизнь она мечтала отомстить Кэролу, и что теперь? Она поторопилась, слишком рано обо всем рассказала сыну и все испортила. Неужели он посмеет рассказать Тарсону про нее? Неужели он так глуп и слеп? Откуда в ее сыне эта любовь к паладину? Нет-нет. Это вовсе не любовь. Это слепая вера в судию́. Такая же, как и у его отца.

Женщина, наконец, решилась на отчаянный шаг и припустилась в комнату короля. К счастью для нее, Кэрол действительно был у себя. Король старался не беспокоить супругу своими переживаниями, а переживал он действительно сильно.

– Его Величество у себя? – спросила Примила у охранника и тот кивнул.

Только даже не подумал отойти и пропустить придворную даму.

– Вы что не видите, кто перед вами? – возмутилась экс-фрейлина.

– На ваш счет распоряжений не было, мадам, – холодно отрапортовал стражник и продолжил нести караул.

– Это возмутительно! Вы хотя бы доложите Кэролу, что я пришла!

Новая охрана, которую отобрал Норимс лично, даже глазом не моргнула и не сдвинулась с места. Женщина вновь начала шуметь, и этот крик увенчался успехом. Король сам вышел из своих покоев, чтобы узнать, откуда шум.

– Примила? Почему ты не заходишь?

Женщина улыбнулась и присела в реверансе. Сейчас спустя много лет король не воспринимал ее как бывшую любовницу. Годы сгладили их обиды, и Кэрол относился к помощнице жены лишь как к помощнице жены.

– Я не захожу, потому что твоя охрана меня не пускает.

Кэрол осмотрел людей в черных мундирах и очень удивился:

– А где моя охрана?

Стражники цокнули каблуками и старший ответил:

– Капитан Норимс отобрал нас для охраны.

– Ладно, – отмахнулся король и подал руку женщине.

Примила вильнула бедрами и зашла в покои короля.

Старший повернулся к напарнику и приказал:

– Норимсу доложи, что миледи Примила посетила короля. Немедленно.

– Слушаюсь, – кивнул второй и покинул пост.

Примила прошла по покоям короля и грустно выдохнула:

– Не была тут сто лет.

– Не ври, мы не настолько старые, – Кэрол улыбнулся. – А ты еще прекраснее, чем раньше.

– Льстец. Всегда был таким. Впрочем, все уже в прошлом и я тоже. Теперь у тебя новая жизнь и старая любовь.

– Ох, Примила, я действительно влюблен и счастлив. Конечно, я ужасно боюсь за жену, но молюсь вновь, чтобы она подарила мне сына.

– Тебе? – удивилась женщина, а король сурово посмотрел на нее.

– Если Гретхен родит сына, она подарит наследника этому государству. Ты же так и не решился отдать трон дочери?

– Тарсон согласен жениться на Софие. Хотя сейчас я уже сомневаюсь, стоит ли. Нет, Варион не какой-то проходимец. Это тот, кому я готов отдать все. Но если у меня родится сын? А что если подождать еще?

– Ты еще не уверен, что будет мальчик. А с Тарсоном все же торопишься. Паладин и так управляет этим государством. Ему для этого не нужна твоя дочь, – Примила словно раскачивала сомнения короля и накидывала новые мысли. – А вот если родится мальчик, но вырвать власть у палача вновь будет невозможно. Паладин не терпит конкуренции. Ко всему прочему, это он дофин Альвентоса, а не Томос.

Однажды Кэролу уже это кто-то говорил. «Дофин Альвентоса!» – так называет Тарсона народ.

– Ты не думаешь, что родится принц? – вновь вернула короля в реальность собеседница.

– Я ужасно этого хочу. К тому же, жена сказала, что ее не тошнит совсем и чувствует она себя хорошо. А помнишь, как она мучилась, когда носила наших девочек? Я уверен, что это парень.

– Может и мальчик, но не так много времени прошло с момента зачатия. Сколько срок? – будто не зная, спросила экс-фрейлина.

– Два месяца. Около девяти недель, – исправился король.

– Забеременела в день распределения адъютантов? Знаковый день. Видимо и вправду будет мальчишка.

Короля словно ударили по голове. В день распределения… Именно в этот день к Гретхен ходил паладин по его просьбе. А так как после визитов своего судии́ он жену давно не проверяет, то его ли это ребенок?

Примила поняла, что ее ловушка сработала и добавила:

– Припоминаю, какая довольная тогда королева ходила, словно почувствовала зарождение новой жизни.

Кэрол скрипнул зубами. Тарсон был с ней, именно поэтому Гретхен в те дни была весела.

– А почему королева так долго тебе не сообщала о ребёнке? Опять боялась, что ты будешь ругаться?

А и в самом деле почему? Ведь должна была узнать еще месяц назад, когда не началось кровотечение в срок. Король вновь начал сомневаться.

– Наверное, – выдавил он из себя и посмотрел на женщину. – А зачем ты здесь?

– Пришла, просить разрешения уехать. Мне написала родственница, тетка по линии отца, что совсем плоха. Нужно ехать помочь по хозяйству. Да и устала я тут. Любовь в прошлом, а я уже никому не нужна.

– Ты могла выйти замуж при помощи «слепого выбора».

– Ну, уж нет. Без любви, я, как и раньше не могу.

Кэрол подошел к женщине вплотную и прижал к себе.

– Прости, если я в чем-то был виноват. Я был молод.

Примила отстранилась слегка и улыбнулась.

– Вот и именно, сейчас ты не так молод, а все бегаешь за девицами. Смотри, понесет от тебя какая-нибудь и заявит потом о наследнике на трон. Легкомысленный ты, Кэрол. Впрочем, это забота паладина – тебя вовремя останавливать. Родится у тебя сын, будь уверен, Тарсон его начнет воспитывать как своего.

Еще одно зернышко сомнения упало на благодатную почву, и женщина довольная собой пошла на выход.

Глава 7. Одна боль на двоих

Ратмир не появлялся во дворце три дня. В воскресенье были похороны, и Тарсон позволил ему побыть эти дни дома, чтобы поддержать мать и отца. Сам же паладин дома не появлялся и ночевал во дворце. Придя под вечер, Ратмир прямым ходом направился к брату, но встретил у дверей его помощника дий Рарса.

– Милорд, Тарсон не принимает, – отрапортовал секретарь.

– Меня примет, – уверенно сказал парень и хотел войти.

Адъютант встал перед ним и повторил.

– Прошу вас, не нужно перечить, Его Светлости. Я тоже хотел попасть к нему, – адъютант показал папку видимо с важным докладом, потому что уж очень крепко он ее сжимал. – Он меня не принял и отослал к Норимсу.

– Давно он там закрылся?

– С вечера после похорон. Отменил утренний прием. Не принимает никого, даже Норимса и Розиана к себе не вызывал.

– Пьет? – спросил младший Варион.

– Вина я ему не приносил, но у него там неплохой запас.

– Он ужинал?

Парень отрицательно покачал головой.

– Я приносил еду, он послал меня к черту.

– У тебя же есть ключ от спальни?

– Я пробовал войти оттуда, – догадался секретарь, что имеет в виду Ратмир. – Думаю, паладин заблокировал дверь в кабинет своим ключом.

– Можешь принести закуски? Я должен попробовать к нему попасть.

– Подождите, милорд, я мигом на кухню и обратно. Если у вас получится, то это будет замечательно.

– Давайте подержу, пока вы ходите? – Ратмир указал на папку в руках помощника и тот тут же убрал ее за спину. – Не нужно. Это личное. Точнее… мой рапорт по личному вопросу.

Парень хоть и смутился, но вида не подал.

– Я постараюсь ему сказать, что вы просите об аудиенции.

Адъютант благодарно кивнул и снова повторил:

– Я быстро. Дождитесь меня, милорд.

И Ратмир ждал. Он прошел по коридору взад-вперёд и вспомнил, что творилось дома после того, как Тарсон рассказал семье, что Отто погиб. Мать ревела и билась в истерике. Заи молча смотрела в одну точку. Отец выл, словно раненный зверь. Мидэ обливалась слезами и висела на Пенни. Динэ несколько раз пыталась подойти к Тарсону, но когда подошла и провела по его плечу, он посмотрел на нее, словно был готов убить. Таким он точно брата не видел. Ратмир не знал случая, что заставил бы Тарсона срываться на женщину. Сперва он подумал, что брат не хотел показывать чувства на людях, но потом застал, как они ссорятся наедине.

Младший Варион постарался отогнать картинку, что вставала перед глазами, а мысли унесли его в день похорон. Заи и Мидэ с двух сторон обхватили Пенни, так что ему не осталось там места. Не то, чтобы он жалел об этом, нет. Ему просто тоже хотелось поплакать в плечо матери. Он взглянул на старшего брата и вдруг понял, что мужчины не плачут, точнее не должны плакать. Мужчины должны защищать слабых дам и становится для них опорой и защитой, когда приходит беда. Только вот кто станет защитой самому сильному, на ком держится не только дом, но и государство? Ратмир вдруг осознал, что и Тарсону нужно плечо матери, чтобы поплакать, но он уступит его сестрам, а сам просто уйдет в тень зализывать собственные раны. Мир сейчас ругал себя, что не пришел вчера. Тарсону плохо, так плохо, как никому.

Послышались шаги, и младший Варион обернулся на звук.

– Знаю, суп в него вряд ли получится влить. Взял бутерброды и нарезку из мяса. Милорд, Ратмир, постарайтесь в него хоть что-то запихать. Он упрям, как…

Секретарь очень переживал за своего командира, но явно не знал, как помочь.

– Может все же нужно передать ему ваши бумаги? Это должно быть срочно, раз в такой час вы все еще караулили выход?

– Не знаю. Сам не знаю, может завтра. Не переживайте за это. Я разберусь сам.

– Хорошо, я пойду.

Ратмир взял корзинку с едой и постучал в дверь кабинета.

– Тарсон! Открой, это Ратмир! – крикнул он через дверь.

В ответ была тишина. Парень прислушался, но шагов не услышал. Он постучал снова.

– Я знаю, что ты здесь, и я не уйду! Открывай, Тарс!

Тишина.

– Если не откроешь, я начну ломать дверь!

– Я, кажется, дал четкие инструкции! – рыкнул паладин, но все же открыл.

Он глянул через плечо на Шарля и фыркнул:

– Не стой под дверью, адъютант. Я сказал к Норимсу иди со своими вопросами!

Ратмир не стал дожидаться, когда брат попытается его выпроводить и закрыть дверь, и протиснулся внутрь.

– Эй! – судия́ явно был недоволен этим, но младшему было все равно.

– Мир, езжай домой, – старший закрыл дверь и повернул ключ.

– Если бы ты этого хотел, то не заперся бы сейчас.

Адъютант сыска прошел вглубь кабинета и, отставив пустые бутылки, начал выставлять продукты.

– Мне это не нужно.

– Не нужно что? Еда или забота?

– Ни то, ни другое.

– Тогда поем я, – парень сел на диванчик и взял бутерброд. – А на счет заботы, даже не рассчитывай.

Паладин прошел к столу и налил себе рюмку крепкого алкоголя. Ратмир же сунул ему в руку бутерброд и невозмутимо сказал:

– Один глоток, один укус.

– Так сложнее захмелеть.

– В тебе хмеля уже предостаточно, брат. Так что не спорь.

– Я психолога не вызывал. Выпьешь?

– Нет.

– Тогда иди… – паладин хотел вновь отправить парня домой, но посмотрев за окно, понял, что уже глубокая ночь. – Какой сегодня день?

– Среда. Ты третий день подряд пьешь.

– Это еще ерунда. Когда умерла Венедиктия, я месяца два не просыхал.

– Помогло?

– Нет.

Ратмир указал на бутерброд, и Тарсон закусил.

– Мы все его потеряли, не только ты, – младший начал с укором.

– Не вы врага проморгали. Если бы я вовремя гада придушил… Ведь была возможность… Подозрения ведь были на его счет. Он всегда хотел показаться таким милым и услужливым. Одно шло в противовес. Они с Легинсом были лучшие друзья. Я не верил, что Колэнс мог его убить.

– А есть доказательство, что капитана Легинса убили свои?

– Наши криминалисты однозначно сказали, что Легинса задушили. Если бы его пришли убивать посторонние, он бы, наверное, закричал? Зорин криков не слышал, только возню, а так как в тот день дежурили солдаты «синих мундиров», возможно, они просто не выдали капитана.

– Допрос ничего не дал?

– Не дал. Все кто был в карауле в ту ночь, как один заявляли, что тихо было. Возможно их присыпили. Такая версия тоже была. Но неужели Колэнс мог ликвидировать друга?

– Он убил нашего брата. Этого уже достаточно, чтобы ты его четвертовал.

– Для этого его найти надо, – паладин налил себе снова и выпил.

– Бутерброд, – напомнил младший, и судия́ откусил кусочек.

– Мир, зачем ты пришел?

– Я хочу быть здесь.

– Я отпрошу тебя у Розиана. Побудь с мамой и сестрами.

Парень помотал головой.

– Дома только слезы. А у меня их, кажется не осталось. Тарс, это нормально, что я не оплакиваю его?

Паладин посмотрел на адъютанта и пожал плечами.

– Это ненормально. Я сам знаю, но почему не могу зареветь.

– Слезы, как и алкоголь не дают утешение.

– Я люблю его. Всегда любил. Он для меня был… – младший поймал себя на мысли, что произнес слово «был». – Лучше бы меня… там…

Тарсон пересел к брату на диван и приобнял.

– Не говори так. Это ничем не лучше.

– Я никчемный. А Отто был нужен всем.

– Мир, чтобы я больше этого не слышал! – паладин повысил голос.

– Я даже плакать не могу.

– Глупый, тебя просто еще не накрыло. Выпей и пробьет.

– Не хочу.

– Мир, спасибо, что пришел. Ты мне был нужен, – Тарсон уткнулся в плечо брата.

– Знаю, потому что и ты мне нужен, – парень развернулся и обнял старшего. – Я люблю тебя.

– Я плохой брат, – признался паладин в том, что давно считал истиной.

– Это не так, Тарс.

– Я не должен был допустить этого. Отто погиб из-за меня.

– Отто выполнял свою работу.

– Я мог отменить это шествие. Я знал, что должно быть покушение. Я не просчитал все варианты.

– Нет, Тарс, король жив, а значит, ты все сделал как надо. Просто Отто тоже защищал короля, и так вышло, что своей жизнью.

– Я должен был заметить, что убийцы среди нас. Если бы Отто не закричал, я не уверен, что я успел бы закрыть короля. Точнее, возможно и успел бы закрыть… собой…

– И заплатил бы своей жизнью…

– Уж лучше своей.

– Не смей так говорить! – теперь возмущался младший и глядел с укором.

– Конечно, так было бы лучше. Я ведь всегда был готов на любые жертвы, ради ваших жизней. Только почему-то чуть не казнил тебя и не уберег Отто.

– Какая цена была за мою жизнь? – Ратмир давно начал догадываться, что помилование ему было дано с каким-то условием от короля.

– Мир.

Тарсон покачал головой не желая говорить, а парня вдруг осенило. Старший женится на принцессе Софии, дочери короля, а с Динэ он порвал. Поэтому этот холод. Поэтому та ссора, что он слышал.

– Плата твоя любовь?

– Эта тема под запретом, Мир. Мы с Динэ родные по крови, поэтому и разошлись.

– А-а-а! Поэтому у нее на пальце кольцо твоей матери?

– Я женюсь на другой.

– Знаю, но любви между вами нет. Это то, что потребовал король за мою жизнь?

– Не смей так думать. Он этого не требовал… Просто сказал, что не может сомневаться в зяте.

– Он подвел тебя к этому решению.

– Да, и он прав. Так действительно будет лучше для всех. А главное у Динэ появится шанс быть с кем-то еще.

– Тарс, этого не будет. Такие, как Динэ, любят только раз.

– Возможно, но они тоже выходят замуж и рожают детей. Я же ей никогда не смогу дать испытать счастья материнства.

– Брат, она твоя судьба.

– Одна гадалка так не думает, – старший герцог усмехнулся больше на то, что он действительно поверил Танге.

– Гадалка? С каких пор ты по гадалкам ходишь?

– Ерунда, Мир, зря я тебе сказал это. Ты будешь теперь смеяться надо мной.

– А почему бы мне и не посмеяться над братом? По-доброму? Рассказывай.

И паладин начал рассказ с самого начала. Он и сам решил, что брат должен это знать. Раньше у судии́ было только двое, с кем он мог обсудить любую проблему, а вот братья были далеко. Сейчас же, когда не стало Отто, ему захотелось быть ближе с младшим.

– Эта та самая лечея, что осталась с тобой в день второго покушения на меня, – заканчивая рассказ, подметил судия́.

– Та бабка? – удивился парень. – Когда я там лежал, она и мне что-то говорила. Что в своих бедах я сам виноват и не там я себе врага ищу. Про тебя же говорила.

– Гадалки всегда говорят то, что мы услышать хотим.

Ратмир попытался припомнить, что еще говорила Танга, потому что только сейчас понял, что пропустил нечто важное. Она промыла его рану, помазала снадобьем. Рана даже зажила очень быстро тогда и совсем не ныла. А потом она сказала:

– Над тобой дракон нависнет, – озвучил он слова гадалки брату. – Крылья черные, огромные. Пламенем своим сжигать тебя станет. Ты не бойся. Целебное его пламя, души лечит. Только вот, это пламя его не сможет вылечить, пока он сам в нем не сгорит.

На глазах Тарсона появились слезы.

– Мне кажется горю прямо сейчас… Все навалилось разом, а я один…

– Ты не один, брат. Я буду рядом с тобой.

– Знаешь, а она мне нагадала, что через год я на руки ребенка своего возьму. Значит, все же Кэрол добьется своего и у нас с принцессой будет сын.

– Тарс, ты паладин. Ты сам судьбы вершишь. Измени судьбу. Ты что не знаешь, откуда дети берутся? Не спи с ней и все.

– Ха-ха-ха, ты вроде не пил со мной, а советы дурацкие даешь.

– Не такие уж дурацкие, – надул губу парень и обратил внимание, что судия́, хотя бы без напоминания, стал уминать бутерброд.

– Ладно уж, совет имеет смысл. Так появится шанс, что София откажется от меня сама. Я не хочу задерживаться на троне. Возможно, когда-то и хотел, но теперь мечтаю совсем о другом.

Паладин вновь налил себе и залпом выпил. Грусть вновь вгоняла его в унынье, и он замолчал.

Глава 8. Бесценная услуга

Крис Норимс обходил посты, когда услышал громкий разговор между неизвестным и лейтенантом «синих мундиров», что стоял сегодня в карауле у ворот. Подойдя ближе, дознаватель прислушался, не намереваясь вмешиваться в работу охраны. Мужчина, по всей видимости, адъютант полиции, был возбужден и даже повышал голос на спокойного гвардейца.

– Позовите паладина сюда, и больше от вас ничего не требуется! – возмущался парень.

– Я повторяю вам, Ваше Сиятельство, от герцога Вариона есть особое распоряжение. Прием судия́ не ведет, и любую информацию мы можем передать его заместителям графу Норимсу или графу Розиану. Если вам так необходимо, то я могу пригласить кого-то из них.

– Мне паладин нужен, лейтенант. Вы слышите меня?

Крис пригляделся к лицу молодого человека и узнал в нем Эрина Ленсима, но все же выходить из тени крепостной стены, пока не торопился. Дознаватель заметил за спиной полицейского экипаж с решеткой и понял, что добирался адъютант на спецтранспорте.

– Доложите Тарсону, что у ворот его ждет граф Ленсим, уверен, для меня он найдет минуту.

– Озвучьте вопрос, с которым вы приехали, – не унимался лейтенант, следуя протоколу посещения в ночное время.

– По спецпоручению паладина, я вам отчитываться не обязан, сударь, – возразил Ленсим и нервно взглянул в сторону полицейской кареты.

– В чем тут дело? – наконец дознаватель вышел к спорщикам и лейтенант с напарником вытянулись в струну.

Полицейский же цокнул каблуками и поздоровался.

– Милорд Ленсим просит встречи с паладином, Ваше Сиятельство, – тут же отрапортовал стражник.