С.АД

– Вы – твари!

– Может быть! Но мы хотели продолжения рода, и, возможно, кто-нибудь из наших детей сможет выйти на большую землю.

– Почему же сейчас куклы?

– Страна поменялась. Правительство, которому были выгодны артефакты настолько, что не жаль жизни людей отдать, ушло. Пришли грамотные, и благодаря исследованиям мы заменили и сделали более-менее свободный переход, привязав нашу кровь к проходу, а поскольку тварь очень хочет именно нас…

– Почему?

– Девушки, которые были предложены извне, не подходили для производства особей в этом климате и умирали до зачатия.

Максу стало не по себе, у него закружилась голова. Пытаясь вздохнуть, он рухнул со стула на колени.

– Прошу, скажи, что ты шутишь! Ну, а я зачем тебе? – Парень посмотрел в глаза девушке.

– Понимаешь, – она стала нежно поглаживать живот, – мы не можем допустить кровосмешения. Мы пробовали обходиться только одним семенем, но через поколение она почему-то не способна была уже оплодотворить наши яйцеклетки. Нам нужны постоянно чужаки для восполнения.

– Не может быть! – Парню стало казаться, что он попал в какой-то страшный сон, из которого ему не выбраться.

– Боюсь, тебе придется поверить, – Оксана положила ему руку на плечо, словно якорь, удерживающий от бездны.

– Подожди… а что, если это все галлюцинация?! Я пил больше полугода, и вот наконец-то меня накрыло! – парень вскинул взгляд на девушку и, собрав остатки воли в кулак, ударил себя по щеке. Не рассчитав силы, взвыл от боли и рухнул на бок, корчась.

– Да зачем ты себя так истязаешь? Просто попроси меня! – Оксана проворно извлекла из-за спины складную косу, и лезвие, блеснув в полумраке, вырвалось на свободу. – Значит так, мой дорогой муж, хочешь ты того или нет, но кое-что ты мне оставишь. И есть два варианта: один – приятный и мне, и тебе, другой – менее приятный, но я все равно заберу твое семя! Решай! – Девушка ловким движением свернула лезвие косы и спрятала оружие за спину.

Парень заметался по комнате, отчаянно пытаясь найти свои недавно снятые вещи, но Оксана, заметив суетливые поиски, поспешила развеять его надежды:

– Их тут нет! Можешь не искать! Твои вещи сожжены в местной котельной.

– Что я должен сделать? – Парень, полный ненависти, вскинул взгляд.

– Ну, вот это уже разговор! План таков: ты поступаешь в ученики к Хмурому, а он, в свою очередь, поможет тебе обосноваться в Ра́диусе и добыть для меня нужные вещи. Все эти месяцы мы будем пытаться зачать ребенка. Ну, и конечно, сохранить тебе жизнь. Если все пройдет успешно, обещаю, я отправлю тебя домой, и сумма на твоем счете останется такой, какой ты ее помнишь. – Девушка наклонилась к парню, прожигая взглядом, в ожидании ответа.

– Послушай, ты вроде девчонка не слабая, почему вы сами не решаете свои вопросы в этих… Радиусах?

Лицо девушки, до этого непроницаемое, как камень, вдруг исказилось, и по всему телу пробежала дрожь, словно от леденящего ужаса.

– Мы не можем выйти! Мы для твари – как магнит! Только в Нулевом и частично в Первом мы чувствуем себя в безопасности. – Девушка обхватила себя руками, словно ища поддержки.

– Ты всегда такая? – Макс будто что-то почувствовал, нечто незримое, но создающее родственные волны.

– Какая? – грозно спросила девушка, мгновенно преобразившись.

– Слушай, ты говорила, что у тебя есть сестра. А она часом не напротив живет?

– А что, если так?

– Куда мне топать, в семенниках, среди ночи? – В глазах парня вдруг мелькнула скорбь, словно его внезапно осенило.

– Вилы и тяпки – это в центре! Не заблудишься, иди по фонарям!

Парень направился к двери, в голове бились две сущности, терзая друг друга и предлагая свои варианты, но на этот раз он решил прислушаться к голосу сердца. Внезапно ему бросился в глаза его портфель, который почему-то не забрали. Он подошел к нему и начал рыться. Оксана, не выдержав промедления, пошла к Максу, чтобы подтолкнуть незадачливого парня. Но Макс неожиданно развернулся, и в руке у него оказалась шоколадка. Слова сами сорвались с губ:

– Возьми, пожалуйста! Мне жаль твоего отца и мать. Папа ваш очень любил вас и до последней минуты думал о жене. Ругал, что не смог уговорить ее лечиться. Соболезную!

Нервы девушки не выдержали, она судорожно сжала шоколадку, и слезы, крупные, как жемчужины, покатились по щекам. Макс быстро понял, что ей нужно побыть одной, и, открыв дверь, вышел на террасу. Его остановил голос Оксаны:

– Макс, подожди, пожалуйста, там холодно! – Девушка подбежала к вешалке, схватила плед и накинула на плечи Максу, отчего парень одобрительно кивнул.

– Спасибо! – сказал он и тут же покраснел.

– Ну, все-таки ты мой на эти три месяца, не хотелось бы, чтобы ты простудился! – Девушка сквозь слезы слабо улыбнулась.

Парень открыл дверь и вышел в сад. Запахи растений опьянили, закружили голову. Макс оглянулся, и сердце его сжалось: секунду назад – крутая амазонка, а сейчас – нежный цветок смотрел на него с надеждой. Парень побрел к калитке. Выйдя со двора, он оказался на асфальтированной дороге. Добравшись до центра, чтобы быть в свете фонарей, он пошел в сторону центра, где красными огнями сияла вышка. Неизвестно почему, Макс посмотрел на соседний дом, где из-за шторы на него с улыбкой смотрело знакомое лицо Хмурого. Парень улыбнулся и, указывая рукой в сторону центра, вопросительно посмотрел, дождавшись, пока лицо в окне одобрительно кивнет и шторка закроется. Макс пошел вперед. Дома вдоль улицы были настолько одинаковыми, что Максу все время, проходя мимо последующих домов, казалось, что шторка вот-вот отдернется и Хмурый снова появится в окне. Всю дорогу парня сопровождали противоречивые мысли о том, что случилось, что дальше делать, и самая главная: эта тварь, которая его сюда впустила. Мысли возникали разные: «А что, если я умер? Ну, ведь не может такого быть в реальной жизни». «Да нет, бред, слишком сложно!» Парень увидел под ногой небольшой камень и, пиная его, продолжил рассуждения. «А что, если это инопланетяне пытаются землю поработить?» Парень слишком сильно пнул камень и, чтобы найти его, поднял голову от земли. Его взору предстало некое строение. С улицы это был квадратный кирпичный одноэтажный магазин с решетками на окнах, наверное, только к ним не было вопросов, учитывая, какие фрики тут живут. Во всем остальном это был самый обычный торговый дом: белые стены с тысячным слоем краски белого цвета и названием «Вилы и тяпки». "Забавно, в такой глуши есть магазин, что же внутри него?" Парень потянул на себя железную бронированную дверь. Она была просто невероятно тяжелая, настолько, что у парня покраснело лицо, а рука заболела от холодной ручки. "Твою мать, на кой хрен такая дверь в обычном магазине? Хотя, если подумать, я вообще бы здесь не открылся." Дверь очень медленно открывалась, и с каждым моментом становилось все сложнее ее толкать. Когда дверь была открыта даже не наполовину, но Макс понял, что этого зазора хватит, чтобы пролезть, нырнул в щель между дверью и дверным проемом, вырвав себе две пуговицы из трусов, зацепившись ими за угол. – Да просто обалденно, спасибо огромное! Теперь день точно идеален, – пробормотал парень, собирая рассыпавшиеся пуговицы с пола. Тусклый свет едва пробивался сквозь грязные окна, позволяя различать лишь темные круги на полу.

– Закрой дверь, сквозит! – проскрежетал хриплый, прокуренный голос, от которого по спине пробежали мурашки.

– Да-да, минутку, пожалуйста! – отозвался парень, лихорадочно шаря по полу в поисках последней пуговицы.

– Я сказал, закрой дверь, сопляк! Мне и так недолго осталось, – прозвучало раздраженно.

– Да сейчас, сейчас закрою! – Парень, наконец, нащупал последнюю пуговицу и, поднимаясь с колен, бросил взгляд в сторону хриплого голоса. Перед ним предстала картина до боли знакомая: полки, прикрученные саморезами к стенам, пыльный прилавок, деревянные витрины с мутными стеклами, сквозь которые едва проглядывался товар. В центре магазина возвышался массивный железный стол, за которым, на скрипучем винтажном стуле, сидел тощий старик в круглых очках и, не поднимая головы, что-то выводил в огромном журнале. Парень несмело подошел к столу, пытаясь заглянуть в записи. Но стоило ему наклониться, как хрупкая рука старика молниеносно захлопнула журнал и, резким движением, закинула его на верхнюю полку. Глухой удар металла возвестил о крушении любопытства. Старик снял с шеи старый ключ и запер полку. Пока он возился с замком, его левая рука оставалась неестественно неподвижной, вызывая неясный, тревожный дискомфорт. В мерцающем свете керосиновой лампы, единственного источника света в этой унылой лавке, эта деталь казалась зловещей. Старик медленно поднялся, отодвигая тяжелый стул. Выйдя из-за стола, он предстал во всей своей странной фигуре. Левая рука безвольно повисла вдоль тела, раскачиваясь в такт шагам. Парень похолодел, представив, что вместо ноги старик явит ему нечто чудовищное, нечеловеческое. Скрипнула дверца прилавка, и взгляд парня невольно упал на ноги старика. К его облегчению, это были ноги, точнее – нога и грубый деревянный протез с маленьким ботинком. Старик ковылял к нему, и, подойдя вплотную, вдруг выхватил нож и приставил его к горлу парня. Макс почувствовал, как острая сталь полоснула кожу, но почему-то не смог пошевелиться. Старик вскинул голову, и парень увидел иссохшее лицо, лишенное правого глаза. На месте глазницы зияли слипшиеся веки, изредка приоткрывавшие черную бездну.

– Ну что, здесь тебя кончить? Ты что, сукин сын, думаешь, я как собака, два раза гавкать буду? Я тебе последний раз говорю: закрой за собой дверь, или я покажу тебе, что у тебя внутри. Веришь мне?

Парень судорожно кивнул. Как только лезвие опустилось, он сорвался с места и бросился к двери. Она закрылась почти бесшумно, словно пушинка. То ли от легкости самой двери, то ли от панического выброса адреналина, сделавшего парня невероятно сильным. Да, настолько сильным, что он запер себя в магазине вместе с тем, кто секунду назад собирался его зарезать, как свинью. Дверь глухо хлопнула, и парень схватился за шею. По руке стекала кровь. За спиной раздался голос:

– Добрый день. Добро пожаловать в магазин вил и тяпок.

Парень, дрожа всем телом, обернулся к прилавку. За ним стоял все тот же старик и разводил руками в стороны, словно приглашая обняться. Ноги парня подкашивались, он не мог понять, почему не выскочил из магазина и не запер дверь снаружи, спасая свою жизнь.

– Подходи, не бойся. Меня уже предупредили, и я готов выдать тебе оборудование для новичка в кредит. Правда, с мясом свежим у нас сейчас перебои, поэтому и даем в кредит. Но, признаюсь честно, после того, как ты сдохнешь, все это вернется обратно ко мне, – старик жутко захохотал.

– Разрешите вопрос? – дрожащим голосом выдавил парень.

– Да, я знаю, что ты хочешь спросить: зачем мне очки, если у меня один глаз? Да все просто: монокли не завозят, а привычка осталась. Хотя вижу я и так неплохо, а вот читать уже сложно, – старик начал рыться в куче потрепанных портфелей, что-то бормоча себе под нос. – Это рано… сломано… все в крови, отмыть не успели… О, есть! – Радостно выхватив один из портфелей, он водрузил его на стол и начал извлекать содержимое.

– Итак, давай посмотрим, что ты сегодня получишь и за что распишешься, как должник, – старик довольно резво выкладывал предметы. – Поехали: нож – одна штука, респиратор, модель «Новичок» – одна штука, экипировка непромокайка – одна штука, портативный КТН (компьютер, телефон, навигатор) ручной – одна штука… Вот же суки, опять не комплект! Подожди, не расстраивайся, сейчас найдем тебе… – Парень ошарашенно смотрел на разложенные вещи, не понимая, что происходит. Старик скрылся в подсобке. – Иду, иду! – донеслось оттуда. – Так, вот, держи! Понравился ты мне! Это СКК! (система кислорода крови). Самый свежий, он позволит тебе постоянно за ним не следить, он будет менять цвет с зеленого на желтый и на красный, после чего тебе нужно менять фильтры. Ой, да, фильтры! – Старик вынырнул из-под прилавка и сунул в портфель, помимо всего прочего, две коробки с надписью «Фильтры для респиратора». – Так, это дал, это выдал… Ну, все, теперь с тебя ежемесячно буду ждать плату. Если меня не найдешь в магазине, спроси Кривого.

Парень закинул портфель на плечо и поплелся к двери.

– Блин, к кузнецу зайди! Не затягивай. Дом номер 34. Удачи тебе! И это… дверь за собой закрой.

– Да, хорошо! – дрожащим голосом ответил парень. Он медленно шел к выходу, пока лбом не врезался в железную дверь, которая от удара приоткрылась. Макс начал толкать ее руками и протиснулся в образовавшуюся щель. Быстро закрыв за собой дверь, он напоследок взглянул в суровое лицо худощавого продавца.

Оказавшись на улице, Макса вдруг пронзила мысль: чтобы предстать перед кузнецом, стоило бы хотя бы одеться. После встречи с Кривым и его дверью, то, что осталось от его трусов, больше напоминало ветхую тряпку из доисторической эпохи, продырявленную предательским сквозняком. Решение прикрыть срам пришлось Максу по душе. По правде говоря, это было главной причиной. Запустив руку в портфель, он нащупал заветный сверток и принялся его разворачивать. Это был обычный камуфляжный костюм, но даже невооруженным взглядом было видно, что он непромокаемый. Плотная ткань казалась парню невероятно легкой. Натянув штаны и куртку с капюшоном, Макс аккуратно сложил плед, с такой заботой данный ему Оксаной, и бережно убрал его в портфель. Закинув рюкзак на плечи, он было собрался идти, но что-то его остановило. Внутри неожиданно проснулся ребенок, получивший долгожданные подарки, и не рассмотреть их как следует было бы просто преступлением. Снова сняв портфель, Макс, словно мальчишка на Новый год, аккуратно извлек плед и, зажав его между ног, принялся разглядывать сокровище, за которое ему предстояло выплачивать кредит. Достав нож и увидев на его чехле ремешки фиксации, он закрепил его на правой ноге. Налюбовавшись обновкой, он снова зарылся носом в рюкзак. Его внимание привлек КТН (компьютер-телефон-навигатор) – расшифровка не требовалась, ведь прямо на нем, под сокращением, была надпись, объясняющая, что это за буквы. С виду это был напульсник со встроенным телефоном и прочими электронными штучками. «Блин, круто! Интересно, как он включается?» На лице Макса засияла детская улыбка, когда он заметил красную кнопку. Недолго думая, он нажал на нее. Компьютер одобрительно пискнул, и загорелся экран, на котором появилась надпись: «Компьютер принадлежит Садовнику Л008». Парень одобрительно покачал головой. Но машина не унималась и продолжала: «Заступил на службу в С.АД. двенадцатого ноября двухтысячного года». Парень нахмурил брови.

– Какого хрена ты несешь, электронный болван! – Макс принялся тыкать в экран, но компьютер продолжал вещать. Нажимая на разные клавиши, парень случайно выключил экран и включил звуковое сопровождение.

– Л008 Садовник был убит двенадцатого ноября две тысячи двадцать первого года в третьем радиусе. Причина смерти: разорван «Уродом».

Парень перестал метаться по экрану и застыл, оглушенный услышанным. Неожиданно экран вспыхнул, и на нем появилась надпись: «Форматировать?» И два варианта ответа: «ДА» и «НЕТ».

Макс замер в раздумьях. Он не знал этого человека – хорошим он был или злым, много шутил или был угрюмым, но почему-то в голове промелькнула досадная мысль, словно пуля, поразившая его сознание. «Забавная и жуткая ситуация, не могу понять! У меня в руках последнее упоминание о человеке, о котором я ничего не знаю. И вот-вот это уйдет в небытие – забавно заканчивается жизнь и воспоминания в этом месте, удалением места смерти. А может, здесь ведется журнал? Все мы не более чем кучка файлов и документов…» Парень ткнул на «Да».

– Да! Бесславная кончина…

– Как будет и твоя!

Парень резко обернулся на железную дверь, из которой торчала голова Кривого. Макс понял, что сморозил глупость, а судя по выражению лица старика, тот знал этого Садовника. Парень вопросительно смотрел на одноглазое лицо, будто ожидая смертного приговора.

– Хочешь совет?

Макс просто закивал головой, боясь, что его рот снова извергнет какую-нибудь несуразную глупость.

– Оставь в этом мире свое продолжение! Чтобы не оказаться бесполезным файлом.

– Я не самая лучшая кандидатура на роль отца.

– Все мы уроды! Вопрос в одном: физические, моральные или душевные. Здоровые люди умерли очень давно. Остались паразиты!

Тяжелая дверь захлопнулась. А компьютер громко произнес:

– Форматирование завершено. Базы обновлены. Садовник Л008. Дата заступления на службу: двадцать пятое июля две тысячи двадцать пятого года. Внести в заметки что-нибудь?

– Да! Внеси: не умереть через три месяца!

– Выполнено. Еще что-то?

– Нет! – уверенно ответил парень.

Макс словно вынырнул из омута воспоминаний и, оторвавшись от исписанных листов, обернулся к Оксане, которая возилась с посудой. Поймав его взгляд, она подошла и обвила руками его шею.

– Ну чего ты весь как струна? Если воспоминания даются так тяжело, отдохни. Кто тебя гонит? – проворковала она, нежно целуя его в шею.

– Сама же говоришь, что дела… – Макс лукаво улыбнулся.

– А я могу и по-другому тебя обслужить. Чтобы ты немного расслабился, – с этими словами Оксана одним резким движением перекинула ногу через его колени и уселась сверху.

– Вообще-то не я это предложил, – пробормотал Макс, расстегивая верхнюю пуговицу на брюках. Заметив её игривый взгляд, он принялся за ширинку.

Девушка медленно скользнула с него, скрываясь под столом и освобождая его от тесных пут. От предвкушения Макс задышал чаще, а её от его возбуждения отделяла лишь тонкая ткань трусиков.

– Хозяева! – раздался голос с террасы.

Оксана вздрогнула и с испугу стукнулась головой о столешницу. Макс, пытаясь спешно застегнуть штаны, с силой надавил на спинку стула и, с расстегнутыми штанами, рухнул навзничь. Оксана, пытаясь удержаться, схватила первое, что попалось под руку – злосчастные трусы. Звук рвущейся ткани эхом разнесся по комнате, и резинка, натянувшись, болезненно врезалась в плоть. В руках девушки осталась лишь ширинка с двумя пуговицами. Истерический хохот захлестнул молодых людей. Сквозь слезы Макс прохрипел:

– Я думал, без яиц останусь! И что у меня задница треснула!

Это было последнее, что можно было разобрать в их сумбурной речи. Они валялись на полу, тыча пальцами друг в друга и захлебываясь новыми приступами хохота. Остановил этот бедлам вошедший человек.

– Привет, семейство!

– Привет, Саш! Прости, что не встретили! – Оксана, вытирая слезы, пыталась выдавить из себя слова, собрать их в подобие предложения.

– Да всё нормально, понимаю, дело молодое. Я всю жизнь боялся тишины, – Саша взял с террасы табурет и присел.

– А ты чего так рано? – резко вскочив и подтягивая штаны, спросил Макс, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Так заказ выполнен, чего тянуть! Я лично и пришёл отдать, – Саша протянул Максу небольшую коробочку.

– Как там в кузне? Всё в порядке? – Макс поспешно спрятал коробочку в портфель.

– Да что с нами станется! Работа есть работа, – Саша заметил разбросанные листы и, поднявшись, принялся их собирать. – Ого! Все-таки твоя заставила тебя дневник писать? – с улыбкой собирал он записи, пытаясь что-то прочитать. – Тебе книгу надо писать, а ты всё записочки строчишь.

– Во-во, может, хоть ты на него повлияешь, а то я уже язык стёрла, одно и то же твержу. А он ни в какую, – Оксана скрестила руки на груди.

Саша подошел к Максу, положил руку ему на плечо и, улыбаясь, сказал:

– Слушай, твоей историей можно и нужно гордиться. Нам вообще пособий не хватает. А так и ко мне что-нибудь закинул бы в кузню. Ты вот сейчас о чем пишешь?

Макс нахмурился, бросив виноватый взгляд на жену.

– Я…

– Да он про меня пишет! Как я его, бедного и несчастного, на улицу выгнала, – Оксана ткнула пальцем в страницу у её ног.

Макс, залившись краской, лихорадочно принялся собирать разбросанные листы с записями, словно оберегая интимные откровения от чужих глаз.

– Да про вилы и тяпки пишу. Следующую главу тебе посвящу.

– Да что ты! Ну-ну, посмотрим, что ты там напишешь, – Александр скрестил руки на груди, играя роль строгого критика.

Макс, не обращая внимания на подначки ребят, которые, казалось, знали об их жизни больше, чем он сам, продолжал собирать листы, небрежно разбросанные после недавней бури.

– Да вы вообще чего хотите? Это мой дневник, и пишу его я! Не переживайте, может, придёт время, и ваши дневники кто-то прочитает. И упаси вас, если там вы меня переврёте, – с сарказмом процедил Макс, поджав губы.

– Ладно-ладно, я своё дело сделал. Посылка у тебя, а мне надо возвращаться к работе. Как понадоблюсь, вы, ребята, знаете, где меня найти.

– Спасибо, что зашёл. Может, чаю? – Оксана жестом указала на закипающий чайник.

– Не-не, мне правда пора! – Александр развернулся и быстрым шагом направился к открытой двери.

Сашка шёл быстро, и уже через несколько секунд махал рукой из сада, уходя и закрывая калитку. Макс проводил его взглядом и, убедившись, что гость ушёл, подошёл к Оксане, взял её руку и приложил к своей ширинке.

– Итак, на чём мы остановились? – игриво проговорил он, но неожиданная боль заставила его согнуться пополам. – За что?!

– За твою прекрасную память! – Оксана достала из кармана листок, на котором чёрным по белому было написано, как она, размахивая косой, угрожала Максу.

– А что, я что-то соврал? – выдавливал слова Макс, пытаясь высвободить своего "дружка" из капкана любимой.

– Мог бы этого не писать! Какие мы злопамятные! А напишешь, как ты мне помогал! – Оксана отпустила "хозяйство" парня.

– Да я просто сейчас это уберу, – выдохнул Макс, радуясь освобождению.

– Зачем, оставь! Я же такая опасная! Только вот скажи мне, почему ты, как ребёнок маленький, вроде меня боишься, а даже пожрать что-то внятное приготовить не можешь?

– Зай, ну прости! Я правда всё почищу!

– Не надо, я сказала, пусть остаётся как есть. Иди! Творец.

Парень кивнул и, поправив свои "пречендалы", пошёл поднимать стул и готовить своё рабочее место.

– Знаешь, что мне интересно? Если ты меня так боишься и, как ты там писал, ненавидишь…

– Я этого не писал! Там во взгляде читалось!

– Ну да! Конечно! Так вот, что же тогда мне всё приходится повторять по сто раз? Если я такая властвующая?

Нервы Макса сдали, и он резко встал и, подойдя к жене, которая домывала посуду, схватил её на руки и понёс в комнату, повалил на кровать, прижав руками её руки, а ногами – ноги.

– Что, сильный? Отпусти меня!

– Скажи, что меня любишь!

– Да иди ты! С чего бы мне тебя любить? Отпусти! – Оксана пыталась вырваться, но хватка парня становилась только сильнее. – Я сейчас буду кричать!

– Кричи! Но лучше скажи, что любишь! – Макс начал осыпать лицо девушки поцелуями.

Оксана сопротивлялась, пока не выдохлась и невольно расслабилась под его напором.

– Ну, победил! Что дальше?

– Любишь?

– А то ты не знаешь.

– Ну!

– Люблю! Отпускай, мне тарелки домыть надо, и я сегодня к сестре собиралась.

– И я тебя! – Макс поцеловал Оксану в лоб.

Пара встала и, поправив одежду, разошлись по своим рабочим местам: девушка – к посуде, а парень – опять за стул. Разложив записи по порядку, Макс стал вспоминать, как ему посчастливилось познакомиться с кузнецом, ведь этот человек, по сути своей, дал Максу знания, оборудование и модернизацию… Точно! – резко для себя отметил Макс. – Я же босой к нему пришёл! После этого замечательного магазина. Парень максимально напрягся и попытался вернуться в тот момент у магазина…

Глава 4 Кузнец

Парень окинул взглядом свой костюм – сидел как влитой. Но тут же порыв ветра ворвался под полы и обжёг ступни холодом. «Превосходно! Похоже, до кузницы придётся шлёпать босиком». Макс с тоской посмотрел на свои ноги, утопающие в холодной пыли. Кривой, встреченный им у магазина, заставило мысли переключиться. «Он сказал: дом тридцать четыре».

Оглядев незнакомую улицу, Макс понял, что кузню найти будет несложно. Буквально в сотне метров над дверью криво висела вывеска, подмигивая тусклой лампочкой над цифрой «34». Несмотря на свет фонарей, здание словно купалось в тени. Громадное, оно всё больше напоминало средневековую крепость с торчащими трубами, вызывая у парня неподдельный восторг, сродни восторгу ребёнка, увидевшего домик на дереве. «Прикольно придумали», – мелькнуло в голове.

Чем ближе он подходил, тем зловещее вырисовывались детали. На крыше, словно трофеи, на острых кольях были насажены головы каких-то чудовищ. В основном – гигантские насекомые, но попадались и экземпляры явно не с этой планеты, или, как принято здесь говорить, «с Большой земли».

Подойдя вплотную, Макс понял, что то, что издалека казалось дверью, на самом деле – массивные двустворчатые ворота. С протяжным скрипом они отворились, и из доселе незамеченных трубок вырвались клубы пламени. Если бы не место, можно было бы подумать, что он стоит перед входом в элитный рок-клуб. Чем шире распахивались створки, тем громче доносился тяжёлый гитарный рифф, заглушающий всё вокруг. «Брутально, ничего не скажешь», – пронеслось в голове Макса.