Диагноз: Норма¿

Тира Хаймур

Диагноз: Норма¿

Обсессия

 Вопль. Дикий, визжащий, многоголосый. Такой, что режет слух, отдаётся в костях. Именно он помог Лилит очнуться. Где-то в глубине сознания, под слоем свинцовой боли, зашевелилось нечто липкое и знакомое. Хаос. Беспорядок. Крики, не переходящие в действия. Всё шло не так, не по плану. Слишком громко. Нужно было привести всё в порядок. Исправить. Она медленно поднялась на локтях, пытаясь сориентироваться в пространстве. Тёмная пелена в глазах отступила, но ошалевшая толпа, гонимая слепым стремлением выжить, настолько быстро старалась найти выход, что не подпускала к девушке яркого горячего света от полыхающего вокруг пожара.

 Над Лилит нависла одна из громадных колонн, которые ещё несколько десятков минут назад уверенно держали высокие своды бескрайнего вылощенного помещения. Теперь же золочёный витраж фасадных окон гостиницы «La Part» рассыпался по полу сверкающим окровавленным конфетти; металлические рамы торчали острыми зубьями. На них уже висели свежие, истекающие кровью трупы. Они вгоняли живых в ещё более глубокий ужас. Едкий дым выжигал ноздри, но сквозь него пробивался характерный запах горящей человеческой плоти. Некогда величественный, нависающий над фойе балкон склонился перед силой, пожирающей пристанище особых душ.

 Тех, чьим кредиткам по силам было оплатить время, проведённое на роскошных квадратных метрах «La Part’а».

 Именно за этими душами сегодня пожаловало самое омерзительное чудовище, которое только можно представить – обсессия. Одержимость одного ублюдка, возомнившего себя богом, которому дозволено решать, кому следует умереть в эту ночь в стенах самого дорогого отеля страны.

 Глаза Лилит выедал густой дым, кожу обжигал жар, лёгкие будто потяжелели. Она ждала, пока толпа поредеет, чтобы ползком добраться до выхода. Её разум пытался собрать в голове, звенящей от боли, осколки события, повлёкшего весь этот хаос.

 «Так… я зашла через главный вход. Проблем не возникло. Стояла здесь… м-м…» – простонала она от нового удара боли. Девушка прикоснулась рукой к затылку. Пальцы ощутили скользкую тёплую кровь. Рассечённая свежая рана пульсировала под кончиками её пальцев. «Ладно, Лилит! Соберись! Коп ты или тряпка?! Так… Фрэнк и Освальд стояли на балконе… мы были на связи. Всё было тихо… Потом… Твою мать! Что было потом?!» – раздражённая Лилит вздрогнула, когда её резко схватили за руку. Она оглянулась.

– Помогите, прошу вас…

 Лилит скорее прочитала по губам, нежели услышала хриплый шёпот того поджаренного месива, что ещё недавно было женщиной. Нечто лежало в метре от неё, тянуло к своей последней надежде руку, пыталось глотать воздух. Девушка оцепенела. Она уже видела трупы, да что там – она как-то раз ночевала на спор в морге, и ничего. А сейчас… Ледяной ужас. Ещё живой, но всё-таки труп просил её о помощи. А она ничем не могла помочь.

– Вставай! – её грубо схватили за шиворот не очень-то дорогого, однако довольно стильного платья. – Вот, закрой лицо. – Мужчина без церемоний ткнул ей в нос мокрую тряпку. – Всё закрывай. Рот, нос, глаза. Я тебя вытащу, Лилит.

 «Знакомый голос…» – подумала девушка. Она накрыла лицо, которое успело подрумяниться от жара, царившего в помещении. Её закинули на плечо, как промокшего слепого котёнка. Внутри Лилит закипели ярость и бессилие: «Почему я ничего не могу сделать?!». Уже через пару минут приятная свежая осенняя прохлада окутала её в своё колючее одеяло.

 Звонкий гул сирен полиции, пожарной службы, скорой помощи заполнял всё пространство широкой главной артерии города. Женщины, у которых ещё оставались силы, рыдали навзрыд, глядя на огромное здание отеля, охваченное ненасытными языками всепожирающего пламени. Мужчины кричали вразнобой. Лилит убрала с лица ткань, чтобы оглядеться. Её коллеги отчаянно пытались обрести контроль над хаосом, творившимся вокруг.

 Кислородная маска привела девушку в чувство. Она сидела в машине скорой помощи, рядом стоял её друг – служащий пожарной части. К ним быстрым шагом направлялся шеф полиции Томас Клэй.

– Спасибо, Билл… – пробормотала Лилит через маску.

– Какого хрена ты опять полезла в пекло?! – возмутился друг.

– Лилит, твою мать! – выкрикнул Томас.

 Девушка убрала маску и виновато посмотрела на начальника.

– Я же сказал тебе, что предупреждение о теракте – не твой уровень! Почему ты оказалась здесь?

– Я хотела помочь! – она опустила глаза. – Меня ребята согласились взять…

– Это чудо, что ты жива!

– А Фрэнк с Освальдом?

 Взрослый мужчина с проседью с сожалением опустил глаза.

– Это моя вина… – девушка залилась слезами. – Я должна была помогать им…

– Нет, не должна была. Ты сама напросилась сюда. А эти два болвана опять повелись. Ты только мешаешь, Лилит. Здесь нужны профессионалы.

 Девушка восхищалась шефом. Вот где профессионализм – держать себя в руках и не падать духом в моменты, когда от тебя зависят жизни тех, кому ещё можно помочь.

– Сер! – к ним подбежал один из полицейских. – Там сотрудник отеля хочет показать вход, который ещё не объят пламенем. Говорит, там много людей. Нужна любая помощь.

– Так, Итон, значит, собери наших, попроси, чтобы пожарные оценили ситуацию. Если нам можно зайти, пусть проведут инструктаж и вперёд. Я сейчас подойду.

– Я помогу! Идём. – Пожарный кивнул Томасу в надежде, что тот уладит ситуацию с Лилит, и направился за Итоном.

 Шеф обернулся на подчинённую. Голова раскалывалась, ноги подкашивались, но она упрямо цеплялась за дверь машины.

– Куда? Ты поедешь сейчас в больницу.

– Я должна помочь людям!

– Это тебе нужна помощь! Медицинская помощь.

– Я в полном порядке!

– Это приказ! Ослушаешься ещё раз – я приму меры, Лилит.

 Мужчина махнул рукой фельдшеру и исчез в общей неразберихе. Девушку тут же подхватили под руку, чтобы усадить в машину.

– Нет-нет… подождите… – возмутилась она.

– Да вы еле на ногах стоите, – фельдшер нахмурился. – Не исключено, что через десять минут вы либо упадёте в обморок, либо начнёте путать слова. Вам точно нужен героизм прямо сейчас?

– Но везти одну меня в больницу, когда стольким людям нужно попасть туда даже больше, чем мне, тоже неправильно! – Лилит рванула рукой, освобождая её из хватки мужчины.

 Она встретилась с его задумчивым взглядом и поняла, что надавила туда, куда надо. Воспользовавшись слабостью тела, она пошатнулась – специально сильнее, чем того требовала улетающая из-под ног земля. Схватилась за голову. Рухнула на кушетку.

– Не волнуйтесь. Я буду здесь… Идите, соберите всех, кто поместится.

 Как только два фельдшера отошли, Лилит рванула с места, но тут же рухнула на колени. «Та-ак, Лилит… полегче…» – она сглотнула ком горькой слюны, чувствуя, как подкатывает тошнота. Девушка не торопясь поднялась на ноги и пошла к пожарным машинам, то и дело цепляясь за всё, что попадалось под руки. Найти яркие жёлто-красные маркировки на отсеках для хранения противогазов не составило труда. Как и обойти Томаса, занятого раздачей приказов.

 Из-за угла отеля уже начинали выводить людей. Они кашляли, падали, намертво цеплялись за одежду полицейских. Страх заставил девушку крепче сжать в руке противогаз. «Они ничего не понимают,» – пронеслось в раскалённой голове. – «Мечутся как тараканы. Нужно указать им путь. Нужно всех спасти. Только я могу. Только я.» Её затылок, покрывшийся кровяной коркой, пронзила омерзительная боль, когда она натягивала маску. Клапан вдоха вонял резиной и чужим потом. Последний раз набрав в грудь относительно чистого воздуха, Лилит шагнула в дымовую завесу. Гул пожара, крики и собственное неровное дыхание в маске слились в пугающую какофонию. Но где-то там были люди. Ей казалось – она их последняя надежда.

 Почти на ощупь пробравшись в здание, она обречённо облокотилась на стену. «Твою-то мать… Чёртовы лестницы!». Довольно узкие ступени растворялись в сером дыму. Скользя пальцами по дорогим тканевым обоям, девушка наступила на первую. Было темно, жарко, воздуха катастрофически не хватало. Лилит казалось, что дым сгущается, обволакивает её. Она чувствовала, как он гуляет между вставшими дыбом волосками.

 На последней ступени внезапно вылетел крупный мужчина в полицейской форме. Лилит не смогла разглядеть его лица. Он держал под руку пожилую женщину в ночной сорочке. Её глаза полнились животным ужасом. Бледно-серые радужки горели в красных белках. Едкий дым пожирал их заживо. Женщина крепко прижимала к лицу мокрую тряпку и в панике дёргала окаменевшего мужчину за руку.

– Ты кто?! – прокричал он.

– Я… лейтенант… – довольно тихо ответила Лилит. Насколько хватило сил. Насколько позволила дикая головная боль.

– Что?! Громче!

 Женщина рядом начала падать. Мужчина подхватил её и попытался взять за руку странную девушку в противогазе, но Лилит резко обернулась и растворилась в дыму. Она продолжила пробираться в густую пучину. Мимо проносились силуэты. Кто-то бежал к выходу сам, другие ползли по полу, точь-в-точь как учат в школах. Большинству помогали монстры в противогазах. Девушка начинала путать реальность с образами.

 Она с трудом удержала равновесие, когда её рука соскользнула со стены в дыру дверного проёма. Дверь была слегка приоткрыта. «Ну что… пора действовать.». Лилит толкнула полотно и зашла в роскошные апартаменты. Здесь не мелькали фонари коллег, поэтому девушка воспользовалась телефоном. Белый свет растворялся в плотной меси дыма и темноты, а ее состояние только усугубляло беспомощность.

– Эй! Есть кто? – Лилит попыталась крикнуть настолько громко, насколько могла.

 Шаг за шагом она пробиралась вглубь комнаты. Натыкалась на мебель, которую не могла разглядеть. Искала руками хоть какую-то опору. С каждым шагом в ее желудке что-то переворачивалось.. Пучок света предательски дрожал. Страх неизвестности начинал поглощать девушку, но она упорно шагала вперед.

 Нащупав ручку двери, ведущей в соседнее помещение, Лилит медленно открыла ее.

 Просторную спальню заливал рыжий свет бушующего огня и мигающий танец многочисленных проблесковых маячков на служебных машинах. Дыма здесь было меньше. В центре стояла большая кровать. Лилит прищурилась, будто это помогло бы ей лучше разглядеть то, что лежало на ней. Собрав все оставшиеся силы, она отпустила дверной косяк и шагнула вперед.

 На кровати лежало тело женщины. Она свернулась клубочком и обнимала скомканное одеяло. Лилит прикоснулась к коже. "Умерла… до взрыва…" – мысленно подметила девушка. Сомнения или банальное любопытство заставило ее проверить одеяло. Как только она положила на него руку, испуг от неожиданности дернул все ее тело – в одеяле кто-то лежал. Лилит начала судорожно разматывать тугой сверток. В конце концов она добралась до тела маленького ребенка. На вид – не старше трех лет. Личико было не бледным, а с неестественным сиреневатым оттенком. Губы и ногти на крошечных пальцах отливали синевой. Рвотные массы были скудными, больше похожими на пену, застывшую в уголках рта. Выражение лица было странно спокойным, почти умиротворенным, что выглядело чудовищно неестественным рядом с искаженными гримасами тех, кто погиб от огня и дыма. От вида мертвого ребенка к горлу подкатил ком желчи. Девушка еле-сдержалась, чтобы не сделать это прямо в противогаз.

 Из соседней комнаты послышался резкий хлопок. Будто кто-то упал на пол. Лилит шлепнула рукой по пояснице, но вспомнила, что запрятала табельное в кобуру на бедре. Порыскав руками по ноге, она отменно выругнулась. Пистолета при ней не было – вероятно, выпал где-то в суматохе.

 Руки дрожали, тело не слушалось и слабело. Боль волнами раскалывала голову. Она посмотрела на тела и внутри все превернулось. Комок одеяла шевельнулся! Лилит не стала размышлять, показалось ей или нет, а спешно начала распутывать его. В нем был спрятан еще один ребенок. Точная копия первого. Отчаянно цепляющаяся за жизнь.

 Мальчик. Глаза замутненные. Обретя свободу, руки стали хаотично болтаться вокруг, будто искали теплые, успокаивающие объятия матери. До которых им больше никогда не было суждено дотянуться. Лилит достала из кармана платья платок, подхватила полуживого ребенка на руки и, забыв о шуме в соседней комнате, спотыкаясь и теряя равновесие в улетающем пространстве, побежала туда.

 Она угадала. Эта комната была ванной. Девушка смочила платок водой, рухнула на колени вместе с мальчишкой и принялась онемевшими пальцами пытаться завязать платок на затылке, чтобы он закрывал малышу лицо.

– Кэсси? – мужской голос прозвучал глухо, но все же эхом отозвался в голове Лилит. – Ты жива?

 Девушка справилась с узелком и подняла взгляд в темноту. С третьей попытки ей удалось включить фонарик. В углу, с револьвером в обессилевшей руке, сидел мужчина. Лилит сняла противогаз, чтобы поймать зрительный контакт – как тому учили руководства.

– Нет, я не Кэсси…

– Значит, мертва. И дети. – Его голос был плоским, пустым, как взгляд. – Я привез их сюда, в этот самый дорогой номер. На ужин. Сказал, что мы празднуем. Я добавил яд в десерт. Клубнику со сливками. Чтобы нам не пришлось страдать. Чтобы мы ушли тихо, вместе. Во сне. Семья должна быть вместе. Это единственный путь. – Он судорожно сглотнул, и в его глазах мелькнула настоящая, невыносимая боль. – А потом начался этот ад. Этот огонь… Он всё испортил. Он забрал их у меня по-своему, жестоко. И оставил меня здесь одного. С моим предательством. Я струсил в последний момент, не съел… и теперь я должен доделать это вручную. Я жив. Потому что я трус.

Лилит смотрела на него, и сквозь пелену боли и дыма в её сознании медпенно проступала ярость. Нет. Это неправильно. Это не спасение. Это – сдача. Это слабость. Его больная, извращённая идея о том, как «должна» умереть семья, была осквернением всего, во что она верила. Он хотел тишины, а не жизни. Он хотел контроля, а не борьбы. Он – её антипод, живое воплощение той самой слабости и поражения, с которой её одержимость приказывала ей сражаться до конца.

– Нет! Он жив, – её голос скрипнул, сорвавшись на фальцет. В нем не было сочувствия, лишь лихорадочная, нетерпеливая настойчивость. – Мне нужно вас спасти.

«Да. Именно так. Сейчас мы выйдем. Я спасу вас. Обоих. Я это сделаю,» – пронеслось в её голове сияющей волной, на секунду затмив боль.

– Жив? Как жив?

– Ваш сын жив. Вы нужны ему. Вставайте.

Отец несколько секунд смотрел на ослепляющий его белый огонек. Лилит понимала, что если она сейчас же не вынесет ребенка, с отцом или без, то погибнут все. Поэтому она начала медленно подниматься.

– Стой! – выкрикнул мужчина.

Лилит замерла, шатаясь из стороны в сторону.

– Я помогу.

 Удивляться было некогда. Он забрал у нее мальчика. Они, в обнимку, помогая друг другу, побрели к выходу. Когда они вышли на лестницу, мир для Лилит уже расплывался. Она не понимала, где находится, не помнила, сколько этажей прошла. Сознание плавало в вязком мареве боли и нехватки воздуха, где единственной путеводной нитью был жаркий, дёргающийся комочек жизни на руках у мужчины.

И тут нить оборвалась. Мужчина вдруг резко отпустил её, оттолкнув так, что она едва не рухнула на скользкие от гари ступени. Он сделал шаг к пролёту, к чёрной пустоте, зиявшей за перилами, где внизу клубился и гудел ад. Его движения были обречённо-чёткими, как у автомата, исполняющего последнюю команду.